Особого смысла нет

      Всё, что Чад ожидал от Уэко Мундо, не произошло. Прорвавшись сквозь Гарганту он был готов с боем преодолеть путь до Лас Ночес. Преодолеть, превозмочь, превзойти. С ноги открыть ворота замка, найти Орихиме и вернуться с ней домой.       Однако что-то изменилось в Мире Пустых с тех пор, как Чад был здесь последний раз. Он как будто попал в чужую страну, но не был здесь врагом. Не успел он пройти и половины пути, как с обеих сторон от него, выдерживая допустимую дистанцию, появились сопровождающие арранкары. Они двигались параллельно с ним и не вступали в контакт. Иногда Чад чувствовал в отдалении рейяцу других Пустых, но те не стремились приблизиться, а, наоборот, скрывались из поля духовного зрения. Чад понял, что его будут сопровождать до замка, но пока не разобрался: под охраной он или под конвоем.       Его довели до самого замка. Он свободно прошел через огромные ворота в просторную залу. Там его уже встречали.       - Добро пожаловать, янсу!       Это слово-паразит в сочетании с маской тики и красным костюмом-тройкой мгновенно обескураживало. Если бы Чад не знал с кем имеет дело, то наверняка бы почувствовал себя тревожно. Особенно после того, как у встречающего начали наворачиваться слезы из огромных гипнотических глаз.       - Держи себя в руках, ё-маё! - начал раздраженно шептать второй арранкар. - Ты позоришь нашу Госпожу!       - Я не могу! Я так скучал по друзьям Ичиго-сан, янсу!       Дондочакка сорвался с места и бросился в объятья Чада. Парень ожидал чего угодно от жителей Лас Ночес: агрессии, подлости, коварства, мести, - но никогда бы не подумал, что будет раздавлен бурными обнимашками.       - Ясутора-сан! Мы так скучали, янсу! - рыдал Дондочакка, уткнувшись лбом куда-то в торс Чада.       - Говори за себя, остолоп!       Пеше Гатише схватил эмоционирующего напарника за ворот так, что его огромная голова повисла между лацканов пиджака.       - Я тоже скучал, Дондочакка-сан, - наконец выдавил из себя Чад. - Рад видеть.       Арранкар наконец его отпустил, чтобы сложить руки в молитвенном жесте.       - Прошу, расскажи как там поживают Ичиго-сан, Исида-сан, Абараи-сан и Рукия-сан?       - Да погоди ты! Дай гостю отдохнуть с дороги, - опять прошипел Пеше, поправляя манжеты на своем блестящем фиолетовом хаори. - Ясутора-сан, добро пожаловать в Лас Ночес. Госпожа Харрибел скоро примет вас. А пока проходите, не стойте на пороге. Мы покажем вам наш новый ремонт. Я много дизайничал, чтобы не вышло некрасиво!       Пеше пятой точкой отпихнул напарника в сторону и, непрекращая кланяться, жестом указал на дальнейший путь вглубь замка.       - Но я пришел за…       - Знаем-знаем. Все в порядочке! Иноуэ-сан так устала. Так устала! Она спит, бедняжка! В Мире Живых у нее наверно совсем нет времени на сон! Но это ничего! Ничего! Здесь выспится, не волнуйтесь!       От этих слов Чад немного похолодел и нервно сглотнул.       - Она жива?       - Янсу! Зачем спрашивать такое?! Ты пугаешь меня, янсу! - подоспел Дондочакка, обогнув Чада со свободной стороны.       Пеше немного притормозил.       - Мы-то знаем, что сейчас ночь. А ночью дети спят. Наша малышка Нелл спит, поэтому ночь. И, потому что ночь, спит Иноуэ-сан.       Чад нахмурился. Логика арранкара была, мягко говоря, странной. Парень немного расслабился, ведь врать у этих двоих причины не было.       - Мы проведем тебя по замку и покажем комнату для гостей. Ты в ней будешь спать до утра, пока Нелл не проснется.       - Ты будешь спать в самой лучшей комнате для гостей! - вторил Дондочакка, подхватывая Чада за локоть и уводя дальше в лабиринты коридоров. - В ней все самое хорошее! И самый красивый ковер, и самые красивые решетки, янсу!       - Подождите-подождите! Решетки?!

***

      Морально Ичиго приготовился объяснять сестрам, если спросят, почему его не было ночью дома, почему у него выключен телефон и почему на нем чужая одежда. Но они не спросили. Юзу приветливо помахала брату рукой и пригласила на завтрак, а Карин проигнорировала его приход, уткнувшись в книгу. А Ишшина либо не было дома, либо он притаился за углом в ожидании момента для атаки.       Ичиго повезло и он добрался до своей комнаты не встретив батиных коронных хуков.       План на день был предрешен как только он покинул больничную палату: вернуться домой, чтобы обозначить своё существование (выполнено), объяснить причины отсутствия (вычеркнуто), принять душ, переодеться, навестить Луку. Если всё в порядке и его выпишут, то проводить домой. Если требуется наблюдение или лечение, то перевести Луку в их клинику. Ичиго убеждал себя, что так Лука получит наиболее тщательное медицинское обследование, хоть и понимал, что он слегка кривит душой. Конечно, он должен быть уверенным, что для Луки сделано всё возможное, но на самом деле он хотел продолжать беспрепятственно видеться с музыкантом.       Ичиго стянул с себя позаимствованную одежду и аккуратно сложил ее в шкаф. Он непременно постирает и вернет вещи Луке, как только представится возможность.       Про свой ночной поступок в больничной палате Ичиго решил больше не вспоминать, списав всё на стресс и нервное перевозбуждение. Парень был уверен, что вновь увидев Луку, он ничего из ряда вон выходящего не почувствует.       Этот человек появился в его жизни всего неделю назад. Обычный человек абсолютно не посвященный в Мир Душ. Но он захватил все его внимание. Может быть потому, что для Мира Живых он не был обычным. Или потому что он первым обратил внимание на Ичиго.       В груди кольнуло, как при испуге. А вдруг он скоро наскучит музыканту, когда тот поймет, что Ичиго совершенно обычный?       Он обычный. Теперь совсем обычный не только для Мира Душ, но и для Мира Живых. Обычный среднестатистический подросток. Опять внутри вспыхнуло волнение при мысли о встрече с Лукой. Хоть парень и был чуть моложе Ичиго, но было видно, что у него более широкий жизненный опыт. Он не тушевался перед Ичиго, в отличии от него самого. И эти постоянные тактильные контакты! Рукопожатия, объятия, случайные прикосновения для Луки были чем-то обыденным. Он вел себя так свободно, так легко и непринужденно, будто чувствовал себя с парнем абсолютно комфортно.       Ичиго ухватился за эту мысль, как за спасательный круг. А может так и есть, и причина того, что Лука так открыто общается с парнем в том, что музыканту с ним комфортно? Ичиго улыбнулся этой теории, взъерошивая мокрые волосы полотенцем, пока шел на кухню завтракать.       Ему действительно нельзя было долго находиться наедине с самим собой. Ичиго начинал слишком много думать. Внутренний диалог не прекращался ни на секунду. Раньше все мыслительное пространство занимали голоса Зангецу и белого Ичиго в голове. После их утраты, парень интуитивно пытался заполнить образовавшуюся звенящую пустоту внутренним анализом. В скором времени это превратилось в скрупулезное самокопание. Парень никогда в жизни так много не думал. И порой он этим сам себя подбешивал.       Поэтому сейчас он летел обратно в больницу, чтобы в обществе парня остановить этот зудящий внутренний диалог.

***

      В этом застывшем мире невозможно было различить настоящие день и ночь. Под куполом Лас Ночес сияло солнце и мерцали звезды, но это был лишь ширмой. Картонный мир с дешевыми декорациями.       Призрачный свет проникал сквозь тяжелые шторы, закрывающие окна в новых покоях Улькиорры. Ему любезно выделили отдельное здание, напоминающее византийский собор с просторным залом и несколькими комнатами. Но он не мог в полной мере оценить проявленную щедрость. Улькиорра не покидал пределы спальни и ни с кем не контактировал. Харрибел дала строгий приказ: никому не приближаться к сеньору Шифферу, пока он сам не будет готов выйти в общество. Его снабжали всем необходимым. Возле дверей спальни оставляли еду, в шкафу всегда висела чистая одежда, в ванной комнате обновлялись средства гигиены. Постель, пропитанная потом и слезами, чудесным образом менялась, стоило Улькиорре, пошатываясь, дотащиться до уборной.       На сервировочном столике, с помощью которого ему доставляли еду, он порой находил записки, в которых объяснялось где что лежит и как этим пользоваться. Иногда доходило до абсурда и ему растолковывали элементарные вещи. Более ценными были новости о происходящих изменениях в Уэко Мундо и Обществе Душ, но они едва ли существенно влияли на эмоциональное состояние Улькиорры. Ему даже выдали оружие против Пустых: пистолет заряженный Каха Негасион. Оставалось только печально рассмеяться: зная скорость перемещения арранкаров в сонидо, это оружие было просто бесполезным хламом.       Он много, но беспокойно спал. Мало ел, хотя еда приносила временное облегчение. Большую часть времени Улькиорра пытался понять, как так вышло, что он полностью потерял свои силы и при этом не умер.       Последнее, что он помнил, была рука девочки, протянутая к нему. Он точно должен был погибнуть. Смерть была чем-то закономерным, логичным и неизбежным, когда Пустифицированный Куросаки уничтожил большую часть его тела.       Возможно так подействовала его способность к регенерации, которая до последнего вздоха работала, пытаясь восстановить утраченное. Может быть вся его рейяцу, все силы были брошены на поддержание существования, поэтому они иссякли, трансформировавшись в необходимые для жизни органы. Но эта теория никак не объясняла исчезновения дыры Пустого и всех тех изменений, что произошли в его теле.       Улькиорра стал чувствовать свое сердце. Оно заводилось, как бешеное, стоило ему мысленно представить свою смерть. За время проведенное в заточении он понял, что собственная кончина пугает его до тремора в мышцах и судорожных вздохов. Он знал, что надо просто дышать, но мозг в ответ кричал, что тело умирает, и от этого становилось ещё хуже. Он в полной мере познал страх и отчаяние. В этом мире повсюду бродила его смерть, и от неё отделяли лишь каменные стены.       Улькиорра не знал сколько дней прошло. Да это было и не важно. У него теперь не было никакого особого смысла жить. Бессильный, бесполезный кусок мяса. Просто мусор.       Спустя неопределимый отрезок времени Улькиорра решился выйти в гостиную, примыкающую к спальне. Там он обнаружил диван, камин, удобные кресла и огромную библиотеку. Стеллажи с книгами достигали пятиметрового потолка и огибали стены по периметру помещения.       Взяв в руки первую попавшуюся книгу и устроившись в кресле, Улькиорра осознал, что не выйдет из этой комнаты, пока не прочитает все, что есть. Он читал, изучал и даже конспектировал. Знаний, накопленных тысячами душ, хватало с лихвой, чтобы понять о чем эти книги. Больше всего Улькиорру заинтересовали учебники, методические указания и научная литература. В этих книгах он встречал много нового и по-настоящему интересного. Особенно его увлекла медицина. Улькиорра изучал анатомию, гистологию, медицинскую биологию, фармакологию и хирургию. Что-то внутри него довольно улыбалось при мысли, что он сможет разгадать загадку человеческой души.       В один из череды одинаковых дней, когда Улькиорра конспектировал строение хромосомы, в коридоре за дверью послышались голоса.       Пульс моментально ускорился, подгоняя ноги ближе к двери, чтобы разобрать слова говорящих.       - …Госпожа строго запретила…       - Завались уже, она в Мире Живых, мы просто посмотрим…       Улькиорра отпрянул от двери, ощутив знакомые рейяцу Лоли и Меноли. Он хорошо знал, что могло значить «просто посмотрим». Во рту стало сухо, не сглотнуть. Но Улькиорра собрал остатки своего самообладания и достал из ящика модифицированный пистолет. Он замер напротив двери с поднятой рукой, сжимающей рукоятку оружия. Он может быть и лишился силы, но не достоинства.       Дверь распахнулась с такой легкостью, как будто замка на ней не существовало.       - Ого! Любимчик Айзена облачился в черное?       - Лоли, ты посмотрела, теперь пойдем, - прошептала Меноли у неё за спиной.       - Ты только посмотри в каких хоромах он живет! Не слишком ли жирно для такого ничтожества, как ты?       Лоли бесцеремонно протопала внутрь комнаты.       - Не приближайся, - спокойным голосом произнес Улькиорра, стараясь как можно тщательнее скрыть дрожь в голосе и руках.       - А то что? Пожалуешься на меня госпоже Харрибел? - с издевкой проговорила Аивирн, разглядывая записи и книги разложенные на столе. - Скажи мне, в чем секрет твоего везения? Как ты ухитряешься оставаться любимчиком господ, даже превратившись в пустышку без духовных сил? А? Чем ты отплачиваешь Харрибел за проявленную милость? Может своим телом? Ты теперь её зверушка, любимый питомец?       - Лоли! - одернула подругу Меноли.       - Заткнись!       Улькиорра медленно вдохнул. Кровь начинала закипать внутри от ее похабных слов.       - Ты слишком глупа, чтобы понять. Ты сменила одного господина на другого не задумываясь. А власть имеющие больше всего ценят верность и исполнительность. Сама подумай, кем ты была в глазах Айзена-сама, игнорируя его приказы и мешая другим выполнять свои обязанности? И сейчас ты повторяешь собственные ошибки. Как ты можешь рассуждать о благосклонности господ, если не можешь заткнуть своё гнилое эго и следовать приказам?       Как Улькиорра и предполагал, он ничего не успел сделать: не прицелиться, не выстрелить. Сокрушающий поток рейяцу пригвоздил его колени к полу. Он отчетливо услышал, как хрустнули его коленные чашечки.       - Закрой свой поганый рот! Ты никто здесь! Просто игрушка госпожи, её очередной трофей во дворце! Ценный экспонат! Но знаешь, что делает вещи ещё более дорогими? Когда на них есть следы истории… Я думаю никто не будет против, если я тебя приукрашу.       Розовый глаз хищно блеснул под растрепанной челкой. В руках сверкнул танто. Еще секунда и острый кончик крохотного кинжала прижался к щеке Улькиорры.       - Лоли, остановись! Нас накажут! - в отчаянии выкрикнула Меноли.       Но подруга, поглощенная идеей оставить на Улькиорре свой след, словно не слышала её. Лезвие прочертило вертикальную линию от глаза до подбородка, рассекая слои кожи и плоти. Арранкар довольно облизала губы и повторила разрез на другой половине лица.       - Ахахах! Ты только посмотри! Теперь он похож на себя прежнего! Какая прелесть!       Она схватила Шиффера за шею и приставила пальцы сложенные пистолетом к его груди, прямо в место соединения ключиц, туда, где раньше была дыра Пустого.       Улькиорра, не в силах пошелохнуться от духовного давления, ощутил жжение. Аивирн зажгла на кончиках пальцев Балу на минимальной мощности и медленно прожигала его плоть. Улькиорра сдавленно зарычал от боли. Все лицо пылало, по щекам и подбородку сочилась кровь, пропитывая руку Лоли и стекая по груди. Ещё немного и он отключится от болевого шока.       В коридоре послышались шаги.       - Лоли, оставь его, уходим! - крикнула Меноли.       Девушка дернулась, ругнулась и выстрелила Балой, проделав в груди Улькиорры аккуратную сквозную дыру. Удовлетворенно ухмыльнувшись, она отбросила парня, как мешок с мусором, и мгновенно исчезла.       Падая, Улькиорра как в замедленной съемке успел увидеть высокую фигуру в черной форме, появившуюся в дверном проеме. Сознание его покинуло. Он вновь умер, и за ним пришел Бог Смерти.

***

      Обсидиан Вердегрис отправлялся патрулировать город, когда ему надоедало сидеть возле ловушек, установленных квинси. Гриммджоу, как только заканчивалась его вахта, тут же исчезал. В принципе, он сразу дал понять, что патрулировать они будут по очереди и его свободное от обязанностей наблюдателя время никак Обсидиана не касается.       Сначала это показалось арранкару подозрительным и он решил проследить за Джаггерджаком, но тот неизменно зависал над крышей одного из домов, ничего не предпринимая. И Обсидиан счел, что поведение напарника не имеет какой-либо ценности для доклада Госпоже Харрибел. Но он обещал приглядывать за ним. Поэтому сейчас, проносясь над вечерним городом, Обсидиан засек рейяцу Гриммджоу и свернул в его сторону.       Бывший Секста Эспада, как ни в чем не бывало, сидел на скамейке в парке и наблюдал за живыми, расположившимися напротив. Двое парней были довольно яркой парочкой. Волосы одного были огненно-рыжего цвета, а у другого бирюзового. Они что-то громко обсуждали, передавая друг другу гитару и время от времени смеялись.       Джаггерджак почувствовал его присутствие и повернул голову.       - Подходи или проваливай.       Обсидиан ухмыльнулся и приземлился на скамейку.       Какое-то время они молчали, наблюдая за парнями. Тишину нарушил голубоволосый арранкар.       - Ты знаешь кто это?       - Нет.       - Хорошо.       - А должен знать?       Вопрос потонул в молчании. Обсидиан не стал задавать вопросов. Он будто кожей ощутил оказанное ему доверие и какую-то невыраженную тоску момента.       Парни напротив вскоре собрали вещи, спрятали гитару в чехол и двинулись к выходу из парка. Гриммджоу встал и молча последовал за ними.