Особого смысла нет

      *В день концерта.*       Было раннее утро. День обещал быть пасмурным, но душным. Садо проснулся и по привычке, достигшей рефлекторного уровня, прощупал территорию города на наличие Пустых. Все было тихо. Слишком тихо. Он резко сел, понимая, что не ощущает присутствия арранкара. С тяжелым предчувствием, что произошло что-то нехорошее, Садо направил свой ментальный взор на Иноуэ.       Так и есть. Девушки нигде не было. Садо сразу связал отсутствие подруги с исчезновением арранкара. Он быстро умылся, оделся и направился к Урюу. Несмотря на ранний час, друг уже бодрствовал.       Исида жил в небольшой съемной квартирке неподалеку от Иноуэ. Квинси больше не мог делить крышу с отцом и переехал.       Друг открыл дверь еще до того, как Садо поднялся на общую веранду. Пройдя в квартиру, парень остановился, переводя дух после бега.       - Я уже вызвал Кучики и Абараи. Они скоро будут здесь, - спокойно произнес Исида.       - Идея с перемирием сразу показалась мне фиктивной, - усаживаясь на диван, проговорил Садо.       - У нас слишком мало информации, чтобы это утверждать. Орихиме уже не та испуганная девочка, какой была два года назад. Она бы точно сообщила, если бы арранкар попытался заманить её в Уэко Мундо шантажом или силой.       - Что ты хочешь этим сказать?       Исида молча наполнил большие кружки чаем и поставил тосты на низкий стол перед диваном.       - Она отправилась в Уэко Мундо по собственной воле.       - Как и в предыдущий раз?       - Нет, тогда Улькиорра Шиффер напугал её, пообещав убить всех, кто ей дорог.       Входная дверь открылась и в кухню-гостиную прошли шинигами. Вид у них был потрепанный и заспанный. Садо смерил их недобрым взглядом. Чем занимались эти двое, когда должны были следить за арранкаром?       - Вы упустили Джаггерджака. Он утащил Иноуэ в Мир Пустых, - не скрывая раздражения проговорил Ясутора.       - Это не подтвержденная информация, - парировала Кучики. - Они могли действовать независимо друг от друга.       - Верится с трудом, - пробасил Садо.       - План действий следующий. Мы с Ренджи навестим Урахару-сана, узнаем, не приходила ли Иноуэ к нему с просьбой открыть Гарганту. А вы найдите школьных друзей и выясните с кем Орихиме виделась перед исчезновением.       Садо молча кивнул и шинигами покинули квартиру. Внешне он старался держаться спокойно, а внутри все клокотало от злости. Парень глубоко дышал, сдерживая гнев.       - Не волнуйся так. Мы обязательно её вернём, - попытался подбодрить друга Исида.       Квинси знал, что его боевой товарищ уже давно испытывает далеко не дружеские чувства к рыжеволосой девушке. Он постоянно старался подтолкнуть друга к действиям, но тот был непробиваем, как скала: «Она влюблена в Куросаки. Ичиго мой друг. Я не буду им мешать» - как мантру твердил здоровяк.       Садо встал, не прикоснувшись к предложенному завтраку. Осознание того, что он может навсегда потерять девушку, рассекало внутренности раскаленным железом. Если бы он не медлил, если бы не находил все это время отговорки и смог бы признаться ей в чувствах, то, возможно, она бы не попала в эту ситуацию.       - Я к Тацуки.       - Я с тобой.

***

      Гриммджоу доставил Орихиме на купол Лас Ночес за два часа. Опустив девушку на ноги, он размял руки и плечи, отойдя в сторону. После сражения Куросаки и Улькиорры здание было изрядно повреждено, но его восстановили общими усилиями, вернув ему первоначальный облик.       Гриммджоу решил понаблюдать за принцессой со стороны. Ему было любопытно, что же заставило её вернуться сюда, в это место, где она испытала столько отчаяния и боли.       Девушка вся сжалась и замерла. Воспоминания нахлынули с такой силой, что реальность померкла в сознании.       Она кричит и просит Куросаки их спасти. В его груди огромная дыра. Он мертв. Она зовёт его. Улькиорра, следуя приказу Айзена, готов уничтожить любого вторгнувшегося в замок. Улькиорра в облике демона. Исида отвлекает его на себя.       Орихиме чувствует рейяцу Пустого внутри Куросаки и в тот же момент она вырывается наружу. Парень встает. Но это уже не он. Перед ней безумный зверь. Им движут инстинкты и её жалобная мольба о защите. Если бы она была сильнее, умнее, наглее, то этого никогда бы не произошло. Она могла еще в начале боя подтвердить слова Улькиорры о том, что девушка стала одной из них. Она могла сказать, что находится в Лас Ночес по своей воле. Сказать, чтобы Ичиго уходил. Она виновна, виновна, виновна.       Ведь Улькиорра был отчасти прав. Пребывание в Уэко Мундо изменило её. Она уже тогда не могла смотреть на арранкаров, как на абсолютных врагов. Но она позволила милому другу пройти через немыслимые испытания ради неё, и, в итоге, сойтись в схватке с противником, силы которого во много раз превосходили его собственные. А ведь она никогда не хотела быть причиной страданий. Она не хотела, чтобы Улькиорра и Ичиго вступали в бой. Арранкар спросил, боится ли она сгинуть здесь в одиночестве. Но она не боялась. Ни одиночества, ни его. Она боялась за него.       Улькиорра лишь следовал приказу Владыки. Он не мог иначе. Это было смыслом его существования. И этим смыслом он заполнял свою пустоту. Но он постоянно говорил с девушкой, спрашивал, анализировал, пытался понять. Со стороны могло показаться, что Улькиорра пытается запугать её своими вопросами, вызвать в ней отчаяние, но только девушка видела, что действия арранкара были лишены злого умысла. Он хотел разобраться. Разложить по полочкам душу девушки, а не сломать её. И в какой-то момент она осознала, что хочет помочь ему в этом. Показать, научить, объяснить. И он бы увидел. Он бы понял. Он бы почувствовал. Но им не хватило времени.       Всё это случилось из-за неё... Она виновна во всем случившемся. Столько времени прошло, а раны на душе болят так, как будто это было вчера. В чем был смысл её пребывания здесь? В итоге она сделала всем только хуже.       Куросаки превратился в зверя. Потерял ориентиры «свой-чужой». Он никогда бы не добил Улькиорру, если бы был в сознании. В его действиях виновата только она.       Как еще объяснить эту внутреннюю тоску? Как объяснить вспыхнувшую обиду при появлении Гриммджоу?       Она была так виновата, а просить прощения было не у кого. Куросаки не стал бы её слушать. Он всегда поступал так, как считал нужным. Куросаки пришёл за ней в Уэко Мундо, потому что так было правильно. Так гласили его долг и мораль. Абсолютно те же принципы заставили его отправиться в Сообщество Душ за Рукией. Он не мог иначе.       Если бы она не была такой беспомощной, такой неспособной принимать решения самостоятельно. Если бы она была немного хитрее, то смогла бы предотвратить это.       Гриммджоу сел на купол, внимательно изучая застывшую фигуру девушки. Она обхватила себя руками и с силой сжала пальцы на плечах. Арранкар заметил слезу, сверкнувшую на щеке принцессы в вечном лунном свете.       - Прости меня, Улькиорра, - практически беззвучно произнесла она.       Но острый слух Гриммджоу уловил каждое слово. Он недовольно сдвинул брови. Что происходит? Она просит прощения у этой противной мертвой мыши? Зачем?       Орихиме думала, что ей станет легче. Но этого не произошло. В душе так и осталась зияющая червоточина вины. Девушка зажмурилась. Слезы душили.       - Прости меня, Улькиорра, - уже более отчетливо произнесла она.       Гриммджоу ошарашено вскинул брови. Принцесса явно тронулась умом. Обращается к совсем мертвому арранкару и просит простить её. Он начал сомневаться, что вернет девушку в Мир Живых «невредимой». Она будто выпала из реальности.       - Прости меня, Улькиорра! Я виновата! - сквозь рыдания крикнула Орихиме, согнулась и упала на колени, в надежде спрятать лицо в ладонях.       «Ты не виновата», - прошелестел знакомый равнодушный голос в её голове.       Девушка выпрямилась, озираясь по сторонам.       Гриммджоу встал. Это пора было прекращать, а то принцесса уже глюки ловить начала.       - Сотен Киссюн! Я отрицаю! - взорвалась отчаянным криком Орихиме.       Перед самым носом Гриммджоу промелькнули два знакомых огонька. Он едва успел отскочить в сторону, чтобы не попасть в радиус действия божественной силы девушки.       С немыслимой скоростью перед ним вырос огромный золотой купол.       - Совсем рехнулась?!! - взревел Джаггерджак. Он метнулся к девушке, по дуге огибая купол. Арранкар намеревался вырубить её, чтобы заклинание утратило силу. Но как только он достиг цели, то натолкнулся на треугольный щит. Гриммджоу пнул его, уверенный в том, что защита треснет и разрушится. Но нога ударилась о твердый барьер.       - Еще один шаг, Гриммджоу Джаггерджак, и я сотру твое существование, - в отчаяние произнесла Орихиме.       В её глазах было столько боли и густой злобы, что арранкар отступил. Он сдавленно зарычал. Уж лучше быть разобранным на запчасти в Сообществе Душ, чем аннигилированным недобожеством навеки вечные.       - Делай, что хочешь, меня это не касается!       Он оставил девушку на куполе в одиночестве. Один на один с её отчаянием.       Арранкар, прошел по коридорам Лас Ночес, не смотря на мелких тварей, что жались по углам при его появлении. Он хотел побыстрее добраться до своих комнат.       Его мысли находились в смятении. Слишком многое произошло всего за несколько дней. Его побег в Мир Живых, односторонняя встреча с Куросаки, пленение, ошейник, переговоры с Готей-13, попойка у Мацумото, слежка за рыжим придурком. А теперь еще и это! Интересно, все рыжие такие отбитые?       Гриммджоу с силой пнул дверь и скрылся в своих палатах. Здесь все было по-прежнему. В этом затхлом монохромном мире ничего не менялось! Он апатично повалился на кровать.       Мысли хаотично бились в плену черепной коробки. Сейчас под его ответственностью находилась рыжая принцесса, которая явно находилась не в себе. Она же пытается воскресить мертвого! Гриммджоу не знал, что её толкнуло на такой шаг. Но вся затея девушки была заведомо обречена. Не существовало ни в одном из миров такой силы, которая была бы способна вернуть мертвого к жизни. Хотя Улькиорра и до смерти был жив лишь условно. Как и сам Гриммджоу.       Но принцесса могла творить невозможные вещи.       Она была способна излечить без пяти секунд труп, да так, что потенциальный мертвец поднимался и сразу мог вновь продолжать сражение. Она восстановила из ничего его руку. Гриммджоу начал сомневаться, что у Иноуэ не получится реверсировать события гибели Улькиорры. А что будет, если у неё получится? По Лас Ночес вновь с мрачным видом будет разгуливать бывший Кватро Эспада? Зачем ей это надо? Неужели между пленницей и смотрителем произошло что-то, что ускользнуло от внимания Гриммджоу? А что он скажет Сообществу Душ, если у неё получится? И как отреагирует Улькиорра на их поражение, как личной армии его обожаемого Айзена?       Гриммджоу перевернулся на бок, скомкав в руках подушку. Думать про это было бессмысленно. Это бред. Силы принцессы не безграничны. У неё не получится.       Почему она не применила свои способности на Куросаки в тот момент, когда он потерял свои силы? Почему не вернула его в прежнее состояние? Ведь если она управляет временем и пространством, то реверсировать события было для неё также просто, как ребенка обидеть. Нет, сравнение явно неверное. Для Иноуэ обидеть ребенка было за гранью возможного. Но тем не менее! Почему она не вернула силы Ичиго?       Ответ лежал на поверхности. Парень сам этого не хотел. Куросаки добровольно пошел на риск - потерять свои силы. Он готов был принести себя в жертву ради всего мира. Ради всех гребанных миров вместе взятых. Чертов придурок! Он знал, что силы покинут его, и потом по собственному желанию отказался их восстанавливать. Другого объяснения у Гриммджоу не было.       Арранкар не понимал, как можно жить без силы. Да, были времена, когда он был слаб, когда выживал, но он всегда ощущал в себе силу. Он не мог представить своё состояние, если бы лишился её. Он бы скорее всего сразу сдох, так как сила была неотъемлемой частью его существа.       Насколько нужно быть отбитым на голову, чтобы продолжать спокойно жить обычную жизнь, зная о потусторонней опасности, исходящей из Мира Мертвых? Насколько нужно быть смелым, чтобы не бояться, полагаясь только на никчемные человеческие силы?       А Куросаки продолжал жить несмотря ни на что. Гриммджоу даже в какой-то мере проникся уважением к несгибаемой воле парня. Любой другой бы свернулся калачиком и спрятался от всего мира, дрожа от страха и проклиная свою беспомощность. Но не он. Не чертов, мать его, Куросаки!       Он, как ни в чем не бывало, ходил в школу, посещал тренировки, работал в клинике и заводил новые знакомства. Это не укладывалось в голове Гриммджоу. Интересно, как бы парень отреагировал, если бы увидел арранкара? Если бы был осведомлен о его присутствии? Он бы испугался? Может быть парень накинулся бы на него своими человеческими кулочками? В сознании всплыл образ Куросаки в обтягивающей форме на тренировке. Его грациозные, но опасные движения. Напряженные мышцы, сосредоточенное лицо. Яростный взгляд, устремленный прямо на Гриммджоу, а не куда-то мимо и насквозь.       Ему вдруг до чертиков захотелось вступить с парнем в открытую конфронтацию. Увидеть, как Куросаки прямо перед его лицом выкидывает вперед кулак. Арранкар бы с легкостью перехватил руку парня, сдавил бы ладонью хрупкую длинную шею и впечатал бы его в стену, придавливая тело Куросаки своим весом. Он бы провел кончиком носа по его виску, с упоением втягивая запах кожи. Аромат страха. О да, мальчишке было бы страшно. Гриммджоу ощутил бы свою власть над ним. Куросаки бы сопротивлялся под ним, напрягаясь всем телом, пытаясь оттолкнуть. Он бы выкрикивал угрозы, беспомощно рыча. В его глазах бы пульсировал огонь, вторя биению пульса на шее, сдавленной ладонью.       Гриммджоу сам не заметил, как его мысли вырвались из петли сослагательного наклонения, а внизу живота проснулось тянущее ощущение желания.       Вот он отрывает мальчишку от стены и опрокидывает на пол. Руки Куросаки вцепляются в его плечи, в попытке дистанцироваться. Гриммджоу разводит их, прижимая к полу над головой парня. Его бедра придавливают извивающееся тело Куросаки. Каждое движение сопротивления пускает волну удовольствия и вожделения. Гриммджоу достаточно одной руки, чтобы удерживать кисти парня в замке. Он полностью скован, но не сломлен. Арранкар опускает голову к лицу парня, тот встречным движением наносит ему удар лбом в переносицу. Гриммджоу утробно рычит и заводится еще сильнее. Он фиксирует шею парня другой рукой, сжимая кадык и напряженные мышцы. Абсолютный контроль. Безграничная власть. Он чувствует, как напрягается его член, оттягивая белую ткань хакама.       Гриммджоу вновь склоняется к лицу парня. В его глазах плещется злость и испуг.       - Тебе страшно? - то ли спрашивает, то ли утверждает арранкар, выдыхая слова в его губы.       - Я убью теб…, - рычит парень.       Гриммджоу затыкает его рот своими губами. Он ликует, он в экстазе от этих слов. Они словно музыка для его чуткого слуха. Парень сдавлено мычит, его гортань вибрирует под пальцами арранкара. Гриммджоу подавляет Куросаки. Он растаптывает его самоуверенность. Он берет своё по праву сильного.       Губы сминают губы. Гриммджоу кусает и оттягивает их. Лижет уголки рта, не прекращая смотреть в ослепляющий огонь карих глаз. Зрачки парня расширяются, взгляд темнеет. Гриммджоу надавливает большим пальцем на подбородок Куросаки, заставляя открыть рот. Язык арранкара проникает внутрь. Влажно, тесно, упоительно. Он находит языком язык парня, обводит его по кругу. Тело пронизывает импульс, закручиваясь в тугой узел внизу живота. Еще круг. Еще. Он рычит, а может быть стонет в рот Куросаки. Язык скользит по зубам, задевая десны. Гриммджоу отстраняется, но тут же зажимает рот парня ладонью, не давая шанса что-то сказать. Он поворачивает его голову набок, открывая для взора шею парня, с аллеющими отпечатками его пальцев на коже. Арранкар проводит языком по четкой линии челюсти, кусает мочку уха. Парень дергается под ним. Внутренности Гриммджоу плавятся от острого толчка возбуждения.       - Ты мой, - злорадно выдыхает он в ухо Куросаки.       Парень мычит в его ладонь, мышцы шеи напрягаются. Он видит вздувшиеся венки и проводит по одной из них кончиком языка, царапает краем маски гладкую кожу, оставляя отметины. Его горячий язык холоднее раскаленной кожи Куросаки.       Мальчишка дрожит, пытаясь свести локти, но сильные руки арранкара с легкостью фиксируют их. Гриммджоу не выдерживает и трется возбужденным членом о пах парня. Еще раз. Еще. Арранкар прикрывает глаза и рвано дышит в шею парня. Кусает, лижет, целует, всасывает кожу. Он убирает ладонь со рта Куросаки и заводит руку под нижний край футболки. Чувствует, как от его прикосновений, сантиметр за сантиметром, рельефные мышцы пресса напрягаются. Он срывает ненужный кусок ткани с тела парня. Не давая опомниться, Гриммджоу накрывает губами его сосок, одновременно оттягивая второй подушечкой большого пальца. Куросаки подкидывает под ним. Он пытается выгнуться, совершая встречное движение бедрами.       - Прекрати! Просто убей меня! - орет парень. Его губы искусаны, щеки горят, взгляд затуманен. Он тяжело дышит.       - Позже, - отзывается арранкар, царапая зубами грудь парня.       Куросаки откидывает голову назад, чтобы не видеть. Вытягивает беззащитную длинную шею. Гриммджоу кусает её и рычит. Его член пульсирует в неистовом желании обладать. Он хочет парня. Хочет взять его. Двигаться внутри него. Впитать каждый стон и взгляд. Забрать всего его без остатка. Присвоить себе. Поглотить.       Он тянет Куросаки за волосы, заставляя приподнять голову. Он хочет видеть его глаза. Он хочет, чтобы он смотрел на него.       Гриммджоу чуть привстает и запускает руку парню в штаны. Он резко сдвигает вниз ткань и освобождает член Куросаки. Парень возбужден. Головка набухла и сочится смазкой. Он пытается отвернуться, спрятать лицо в сгибе локтя. Он прекрасен. Как же он чертовски прекрасен.       - Смотри на меня! - рычит Гриммджоу. Он обхватывает шею парня, приподнимает голову и подтягивает на себя его руки, сцепленные в замок. Голова парня тяжело опускается на локти.       Гриммджоу берет член Куросаки в руку и плавно скользит по нему, перебирая пальцами. Парня вновь подкидывает, выгибает дугой в спине. Его соски набухли и затвердели, арранкар покусывает, оттягивает каждый из них зубами, не разрывая зрительного контакта, не останавливая движения руки на члене парня.       Куросаки смотрит и протяжно стонет. Он не может ничего контролировать. Он во власти арранкара.       - Гриммджоу… - выдыхает парень, кусая губу.       Гриммджоу замирает. Его имя, произнесенное вот так, произнесенное Куросаки, когда его член скользит в ладони арранкара, срывает крышу. Все тело обдает жаром. Огонь лижет щеки, грудь и пах. Он больше не может терпеть.       Гриммджоу расстегивает хакама и освобождает свой член. Стояк каменный, желание адское. Арранкар тянется к губам Куросаки. Его язык беспрепятственно проникает внутрь. Он стонет. Член парня дергается и задевает его головку. Гриммджоу втягивает воздух и прикрывает глаза. Как же охуенно. Он обхватывает оба члена ладонью и начинает скользить ею по всей длине. Невыносимо, иступляюще хорошо. Он с силой сжимает руки парня за головой. Куросаки снова сдавлено стонет. Этот звук доводит Гриммджоу до предела. Он шипит в ответ. Парень подается бедрами вперед, усиливая движение. Он смотрит. Он смотрит на него. Он видит его.       Гриммджоу кончил, сдавлено зарычав. Сперма выплеснулась ему на живот, стекла по ладони. Образ парня растаял.       Арранкар снял липкую руку с члена. Он тяжело дышал, бороздя по белому потолку расфокусированным взглядом. В голове наконец-то было пусто и тихо, а к горлу подкатил горький комок отвращения к себе.       - Надо было отрубить мне обе руки.       Чертов Куросаки.