Особого смысла нет

      Это было сложно. Нет. Это было для него невозможно. Это было за гранью, которую он отказался переступать.       Оказалось, что Куросаки Ичиго не может убить даже во имя высшей цели. С мелкими пустыми без зачатков интеллекта и эмоций он расправлялся без зазрений совести. С теми злобными духами, которыми двигал лишь инстинкт выживания и голод, временный шинигами не церемонился. Он жалел их, эти падшие души, которых злой рок настиг на границе жизни и смерти. Ичиго понимал, что никто от этого не застрахован. Смерть от руки предателя, незавершенное предназначение, несчастный случай, фатальное стечение обстоятельств, — все это может случится с каждым. И невозможно быть уверенным наверняка, что оказавшись за гранью мира живых, твоя душа не потеряет контроль над эмоциями. Ичиго хорошо осознал, что не стоит судить пустых, быть такими — не их выбор. Но с чистым сердцем и легкой рукой крамсал их жуткие белые маски и отправлял на покой.       Все было просто и правильно. Кучики Рукия, передавшая парню силы шинигами, от своих обязанностей не спешила отказываться. Датчик противно пищал, и Ичиго, выбитый из своего физического тела печатью на красной перчатке, вновь и вновь устремлялся очищать и обезвреживать. И он был доволен ситуацией и своей ролью в ней. Ичиго как будто обрел предназначение, неожиданно все встало на свои места. И эта, казалось бы бесполезная, способность — видеть призраков, зудящее под кожей стремление к справедливости, потребность всех защитить и вечно чешущиеся кулаки наказать обидчиков.       Но все стало сложно, когда его противниками оказались люди. Да, пусть они были не совсем людьми, а скорее человеческими душами, но это особо не меняло ситуации. У противников были свои причины, чувства, убеждения, мотивация. И внешне шинигами, как и он сам в духовном обличии, выглядели как люди.       И Ичиго понял, что он не может убить. Это кардинально отличалось от борьбы с пустыми. Здесь не было белых масок, как заветных «яблочек» в дартс, попадание по которым несет стопроцентную победу. Что ему делать? В руках огромный меч, посылающий испепеляющую все на своем пути волну. Куда ему наносить удар? А вдруг он окажется смертельным? И Ичиго постоянно думал, думал, анализировал во время сражения информацию: сколько уже ран получил, сколько нанес сам, и какие шансы взять противника стойкостью и чистым упрямством.       В Сообществе Душ эта тактика «прокатила». Возможно потому, что противники тоже не стремились убить оппонента, а лишь обезвредить, задержать. Не один раз Ичиго был на волосок от смерти, но внутренние силы и пресловутое упрямство выдергивали его обратно в жизнь. И такое противостояние Ичиго находил справедливым, честным и прозрачным. Были очевидны мотивы другой стороны, их можно было понять и повлиять на них.       Все стало намного сложнее, когда человекоподобный пустой с черной дырой в центре живота одной рукой пробил грудную клетку Рукии и отшвырнул девушку прочь, как досадное недоразумение. В тот момент у Ичиго первый раз вспыхнула раскаленным железом мысль: «Убить». Голубоволосый арранкар с хищным оскалом стал для Ичиго первым разумным существом, которого он захотел уничтожить.       И это желание было настолько правильным в тот момент, что не оставляло маневра для размышления. Все было просто и прозрачно. Арранкар без раздумий и вступительных речей нанес свой смертельный удар. Мотивацию таких действий Ичиго даже если бы и хотел — не смог бы придумать.       Но после, когда существо, Гриммджоу Джаггерджак, скрылось в свой мир, а жизнь Рукии была вне опасности, Ичиго попытался проанализировать события и свои реакции. Его собственная ярость была безусловной, практически первородной. Она снимала все ограничения, которые сам Ичиго наложил на себя. Но вместе с тем приходило отчаяние, как будто земля уходила из-под ног. Внутренние принципы рушились, как карточный домик. Внутри исчезало то, что было частью его души, его сущности. И это пугало, раздражало. Выводило из равновесия. Этот голубоволосый полузверь лишил его ориентиров. И Ичиго было жизненно необходимо вновь заглянуть в дикие голубые глаза, чтобы понять. Понять себя и его.