Все волки подчиняются законам стаи. Или нет?

Морис       Сестра пыталась что-то ему сказать. Кажется? Он не слышал. В ушах эхом отдавалась одна единственная фраза: «Поприветствуйте будущего вожака!» Будущего вожака… Вожака. Его?       Он не верил. Не желал верить. Это не тот путь. Совсем. Он хотел жить здесь. Не в столице. С любимыми людьми — Шапочкой, Эльнарой и Бертой. Не с подхалимами из числа знати.       «Вот так умерла моя свобода. Под гром аплодисментов.» — подумал он.       Они всё никак не затихали — волки пытались уже сейчас показать своё расположение, проявить себя перед будущим вожаком. Как будто это так важно.       Ему вдруг ужасно захотелось побыть одному.       — Я скоро вернусь. — сказал он Эльнаре и быстрыми шагами вышел из зала.       Кто-то пытался его остановить, поздравить, заговорить с ним, но он не слышал — только вежливо кивал и продолжал идти вперёд.       Вот уже впереди широкие двустворчатые двери Пиршественной залы. Ещë совсем немного…       У неë сегодня был День Появления. Ей исполнялось 14 зим. И он должен был еë поздравить. В последний раз. Потому что…       Он только спустя миг понял, что прямо перед ним высится статная фигура Вожака. Что это его дед смотрит на внука такими холодными, колючими глазами.       — Ты должен быть готов. Завтра мы уезжаем туда, где начнëтся новая жизнь. — на контрасте со взглядом эти слова, сказанные с какой-то отеческой заботой, казались неуместными.       — Как? Уже завтра? — выдавил он из себя, пытаясь перебороть страх.       — Ну конечно, у нас с тобой много дел, нельзя задерживаться! — похлопал его по плечу тот.       — А можно мне тогда сегодня уйти? Ненадолго, мне очень надо! — воскликнул парень.       — Куда собрался? — хватка на плече юноши стала немного жёстче.       — Да я… — Морис потупил взгляд, невольно заулыбавшись.       — Давай, давай! — махнул рукой тот, усмехнувшись.       — Я тут, ненадолго… Можно? — вскинул голову тот, не поверив сначала, что его так просто отпускают.       — Ты волк, Морис! — вожак развëл руки в стороны, словно стремясь охватить ими весь мир. — Тебе можно всë!       — Тогда я, это… — парень уже начал снова двигаться к двери. — Я вернусь скоро!       — Иди-иди! — рассмеялся старый вожак.       «Парень времени даром не теряет…» — подумал он, — «Видно, уже нашëл себе девчонку…»       Вестар оглядел ещë раз зал. Этот ненавистный ему зал ненавистного городка на окраине ненавистной страны. Всë это, формально, принадлежало ему — и вместе с тем каждый день утекало сквозь пальцы. Власть не приносила уже того удовлетворения, что раньше, волчицы не будуражили воображение, а драки в его честь лишь навевали скуку.       «Наверное, всë дело в том, что я уже не молод.» — усмехнулся он про себя. — «Да и в том, пожалуй, что я ещë не пил на этом чëртовом празднике.»       Он направился к столу, где только что сидела сестра Мориса вместе с Харди и его женой, однако там никого не обнаружил — все ушли, словно им в тягость был праздник не в их честь.       Вожак небрежно махнул рукой, и к нему мгновенно подбежал какой-то высокий светловолосый волк.       — Вам что-то нужно, Великий Вожак? — спросил он.       Вестар чуть внимательнее оглядел парня — тот говорил совершенно не заискивая, как это делали остальные. Это показалось странным.       — Кто ты, молодой человек? — поинтересовался он.       — Меня зовут Роган. В этом году исполнилось двадцать пять зим.       — Уже восемь лет, как повзрослел… И что, нашëл себе женщину? — поинтересовался он.       — Нет. Девушек моего возраста в стае не много, они все почти заняты. Те, что не заняты… Мне не были интересны. Стая мне стала единственной семьëй и отрадой. — он немного покраснел, но ответил так же прямолинейно, не отводя взгляда.       — А что Морис? С кем он?       — Он? Единственная молодая волчица в его жизни, при всëм уважении, — это Эльнара. У него много поклонниц среди стаи, но он всем отказал. — парень позволил себе усмешку.       — А к кому он тогда побежал? — скептически поднял брови старый волк.       — Не знаю… — парень ненадолго призадумался. — Возможно, к Красной Шапке. — спохватился он и в ответ на вторую поднятую бровь Вестара поспешно пояснил — Дочери Волкобоя и Мари. Они живут…       — Я знаю, где они живут. — прервал его очередным взмахом ладони тот. — Найди их. И приведи ко мне.       — Кого — «их»?       — Мориса, Эльнару и эту Шапку. Кого же ещë? — холодно ответил Белый Волк. — И передай кому-то, чтобы ко мне в кабинет привели Харди. Немедленно. — отчеканил он.       — Конечно, я всë сделаю, Вожак. — парень поклонился и мигом скрылся в толпе.       «Ну, Харди… Если из-за трусости этого ублюдка мне придëтся снова разбираться с родом Волкобоев, лично придушу его.» — гневно подумал Вестар.

***

      Морис молча бежал через лес. Он перекинулся, чтобы было удобнее. И быстрее. Ему хотелось провести те недолгие часы, что у него остались — а он был абсолютно уверен, что ничего уже не поделать — вместе с ней.       Пробежав ещë около десяти минут, остановился. Собрал несколько белых цветов, росших на поляне — получился небольшой букетик. Такой маленький, что ему было даже немного совестно. Но других приличных цветов поблизости не росло, так что пришлось довольствоваться тем, что было.       «Ей точно понравятся.» — улыбнулся про себя он, взбираясь на пригорок, где она обычно любила сидеть в солнечные дни — такие, как сегодняшний.       Однако на их пригорке девочки не оказалось, почему-то… Странно. Они договаривались встретиться здесь. Почему же Шапочка не пришла?       «Наверное, она осталась дома. Нужно идти туда.» — решительно подумал он и, снова приняв облик волка, помчался по направлению к опушке леса, где жили Шапочка с мамой и бабушкой. Он старался бежать как можно быстрее. Нельзя было терять ни секунды.       Резкая, нестерпимая боль вдруг эхом отозвалась в его сознании, когда парень только-только спустился в лощину. Он споткнулся и полетел на землю, от неожиданности не удержав равновесия.       «Что-то случилось с Эльнарой?» — это было первой пришедшей в голову мыслью. Однако прямо за ней пронеслась другая, успокаивающая — «Да нет, это ерунда. Она бы сразу дала мне знать, если бы произошло что-либо плохое. Раз не стала — значит, справится сама.»       Морис не допускал мысли, что в его сознании могло быть нечто, мешающее сестре связаться с ним. Ведь только они были друг у друга с самого детства — ну, и Шапочка ещë с некоторых пор. Он и представить не мог, чтобы кто-то заполнил его сознание настолько, что вытеснил из него сестру, да ещë и без его собственного ведома. Но ведь почти никто не способен в пятнадцать контролировать свои чувства настолько хорошо, чтобы заметить, что они уже захлестнули с головой и затянули слишком глубоко. Разве можно было винить парня в том, что он не догадался? Конечно нет. И всë-таки это сыграло роковую роль.       Морис встал с травы, отряхнулся и продолжил путь — в сторону той самой опушки, куда так стремилось его молодое, наивное сердце.

***

      Для Красной Шапочки реальность разделилась надвое тогда. Из одной она пропала — и там умерли все, кого коснулась еë судьба, пусть даже по нелепой случайности. Они все стали жертвами обстоятельств, еë неспособности принять простые истины и постоять за себя.       Но сейчас действие происходит в другой реальности. Здесь она перестала быть маленькой четырнадцатилетней девочкой. Она вернулась той, кто была уверена в своëм предназначении. И теперь — Шапочка точно это знала — волчья стая перестанет тиранить простых людей. Уж она-то постарается.       Конечно, она не подумала в тот момент, что является ребёнком — пусть и не совсем обычным. В таком возрасте дети обычно забывают, что на свете есть такая штука, как «опыт» или «власть», и что эти вещи очень часто весят куда больше, чем «вера в справедливость» и «праведное возмездие». Но это ведь и есть самое интересное, не так ли? Когда мстить за кровь кровью идут те, кто на деле не готовы убивать?

***

      Поляна, куда наконец добежал Морис, была залита ярким светом. День, который ещë с утра обкдал быть пасмурным, словно решил вдруг сменить гнев на милость. Небо расчистилось, на нëм остались лишь лëгкие белые облачка. Солнце, выглянувшее из-за туч, теперь дарило своë тепло всему, на что попадало.       Шапочка только что, видимо, вышла из дома. Он сразу заметил еë среди деревьев — ещë издали — из-за ярко-голубого праздничного сарафана и вечной алой шапки, немного съехавшей на бок.       Морис подбежал к ней и протянул букетик, глуповато улыбаясь.       — С днëм появления тебя! — он вложил ей в руку цветы.       — Спасибо большое. — она с улыбкой взяла их и оглядела. — Они очень красивые.       — Я рад. — он улыбнулся ещë шире.       Красная Шапочка сделала быстрый шаг вперëд и обняла его, крепко обхватив руками. Парень сначала по чистой инерции обнял еë в ответ, и только спустя пару мгновений понял, что это не сон.       Сколько раз он представлял себе этот момент, сколько раз видел его во сне — когда она просто обнимает его, он просто обнимает еë, и они стоят так долго-долго, а время как будто бы останавливается… Сейчас в его голосе не было никаких мыслей. Только сердце стумало громко-громко, так, что слышно было, наверное, за целый километр.       Девочка разжала обьятия первой.       Морис нехотя отпустил еë и сделал небольшой шаг назад. Наконец-то смог окинуть Шапочку более трезвым взглядом и приметил то, чего не было раньше — у неë за спиной в кожаном чехле висела секира. И не просто какая-то там обыкновенная — что уже само по себе было бы странно — а секира еë отца. Секира последнего волкобоя.       Откуда он узнал? Очень просто. Такая была на портрете, который он один раз видел у Марии, когда та думала, что никто не смотрит. Ну ещë, конечно — именно это оружие лежало у ног Вестара на портрете в большом зале.       Морис вдруг похолодел от осознания — если ей передали эту секиру, значит, должны были сказать и правду. Ту правду, которую ей не говорили в детстве, потому что жалели. Ту, вместо которой мать с бабушкой рассказывали сказку о возвращении отца. Ту правду, которую знал каждый волк. Что Волкобой не вернëтся никогда.       — Это тебе подарили? — он кивком указал на оружие.       — Да. Она отцовская. — улыбнулась девочка.       — Они сказали…? — Морис не договорил, боясь еë ранить.       — Да. — кивнула головой Шапочка.       — И что ты… думаешь? — осторожно поинтересовался он.       — В глубине души я всегда знала это. Просто не хотела верить. — медленно сказала она. — Но сейчас понимаю, что это мой долг, а не его.       — Какой долг? — спросил парень.       — Последний Волкобой и правда жив. — Но это не он. Это я.       Она подняла на Мориса лучисто-серые глаза, которые ему так нравились. И он увидел, что в них что-то изменилось. Что? Он не понимал. Наверное, они перестали быть детскими. Как глаза Эльнары, когда она в первый раз позвала во сне мать. И его собственные, когда увидел отца сначала в сновидении, а затем на портрете в склепе, куда их с сестрой привела Берта, решившая, что детям поря повзрослеть. Это ведь не сразу произошло — только несколько лет назад…       — И что ты будешь делать? — тихо спросил он.       — Я не хочу, чтобы и дальше страдали страдали невинные. Кто-то должен спасти людей от гнëта стаи. — она отвела глаза.       — Ты хочешь отомстить? — снова задал вопрос Морис.       — А если и да? Ты будешь против меня, потому что это твоя семья и твоя стая? — горько, необыкновенно горько для себя произнесла Красная Шапочка.       — Нет. Я буду с тобой. — он покачал головой.       — Правда? — она снова подняла на него глаза.       — Правда. — кивнул он. — Я тебя не брошу.       — Почему?       — Потому что единственное, о чëм я думал с тех пор, как Вожак назвал меня своим преемником — это то, что я больше не смогу видеть тебя. И я понял, что не смогу так.       — Не сможешь как?       — Не смогу без тебя.       Солнечные лучи насквозь пронизывали лëгкие кроны берëз и осин в подлеске, ложась на землю причудливыми узорами. Где-то в лесу неподалёку пел соловей. Над поляной повисла звенящая тишина, нарушаемая только негромким шелестом ветра.       Вдруг до ушей Мориса долетели шум топота многих лап и отдалëнного воя. Чуткое ухо волка явственно уловило самый нежеланный звук, который только мог потревожить их в этот миг.       — Стая. — коротко бросил он. — Будут здесь через пару минут.       — Нам нужно что-то сделать. Они убьют маму, бабушку и тебя. — необыкновенно спокойно отчеканила Шапочка, ни капли не удивившись и не испугавшись.       — Откуда ты знаешь? — подивился он этому странному заявлению.       — Неважно. Просто знаю, и всë. — мотнула головой она. — Нам с тобой нужно бежать. Сейчас же.       Морис позволил себе сомневаться всего пару секунд.       — Запрыгивай. — кивнул он Шапочке и перекинулся в волка. Она, ни теряя времени, сделала, как он сказал.       Белый волк с девушкой на спине устремился в лес — дальше от города, в ту часть, куда никто без надобности не совался.