Ангел Тьмы: Фиолетовая трилогия-1

В городе Последняя Надежда уже наступил вечер. Солнце давно зашло за горами, и на улицы опустилась тьма. В небольшом двухэтажном доме, в комнате прямо под крышей маленькой башни брат и сестра слушали истории тёти Инес. Детей звали Антуан и Элеонор Перес, и они были близнецами. Как и те Брат и Сестра, но на этом все сходства, к сожалению, заканчивались. Пересы были не могущественными магами, которые на протяжении восьми лет охраняли мир от демонов и нежити, а всего лишь обычными людьми, простыми школьниками. И жалели, что не смогут стать похожими на героев своих любимых историй, одну из которых сейчас им рассказывала Инес. Комната Пересов была небольшой, но уютной. За остеклённым эркером, по бокам прикрытым тёмно-синими шторами, чернело вечернее небо. На стенах с сиреневыми обоями висели рисунки – как разных миров, некогда родившихся в богатом воображении детей, так и реальных, пусть и давних событий, где участвовали любимые герои сестры и брата. На потолке светила электрическая люстра. Элеонор лежала на нижнем ярусе деревянной кровати, которую смастерил для близнецов папа. Укрывшись фиолетовым одеялом, она мечтательно закрыла глаза и слушала о приключениях Изабеллы и Эрнста. Антуан же не торопился забраться наверх в свою постель. Он сидел на стуле и тоже внимал словам Инес. Скоро близнецы собирались лечь спать и потому были в пижамах. – …И без Эрнста и Изабеллы люди не смогли бы это сделать, – закончила рассказ тётя Инес, – всё. Вот такая вот история. Она была подругой родителей Элеонор и Антуана, но сильно выделялась на фоне прочих их знакомых. С одной стороны, Инес выглядела молодо, на тридцать с небольшим лет. С другой, в её взгляде и выражениях лица проглядывало нечто приходящее лишь со временем. Близнецы знали, что на самом деле Инес была ровесницей родителей и ей скоро должно исполниться сорок, но этот факт не отменял всей необычности её облика. «Тётя» была очень высокой – выше всех женщин и большинства мужчин в Последней Надежде – и крупной, но не полной. К тому же она очень странно одевалась и носила, казалось бы, несочетаемое – как правило, голубое платье с белыми рукавами и узором в виде лилий и чёрную широкополую шляпу с пером. И даже в детской Пересов Инес никогда не разлучалась со своим ярко-жёлтым зонтиком. Но не только внешность делала «тётю» необычной – она знала очень много о прошлом. О том, каким был мир до победы демонов. И Инес рассказывала так живо, как не мог описать ни один автор учебника – словно видела те события собственными глазами. Поэтому Антуан и Элеонор всегда с нетерпением ждали её визита и с упоением слушали новые истории. – Спасибо, тётя Инес, – сказал брат. – Было приятно послушать, – будто закончила его фразу сестра. Внешне они очень походили друг на друга – одного роста, с каштановыми волосами, зелёными глазами и мягкими, юношескими чертами лица. Школьная учительница биологии даже поражалась такому сходству, которым обычно не могли похвастать разнополые близнецы. Но больше всего людей удивляло и несколько смущало то, что Элеонор и Антуан почти всегда находились рядом и вели себя словно единое целое. – Они были героями, – мечтательно протянула сестра. – Безусловно, были, – согласилась Инес, – но война – это не только героизм и блеск побед, но и голод, грязь и сотни убитых. Помните и об этом. С этими словами «тётя» заметно помрачнела и нахмурилась. – Да, мы помним, – согласилась Элеонор. – Сочинения о войне не раз писали, – вспомнил Антуан. В действительности же они оба по-прежнему думали о победах Брата и Сестры, а не об ужасах Третьей Великой войны, о которых много говорили в школе. – Вот и славно, – произнесла Инес, – правда, зачем я это говорю вам перед сном? – она улыбнулась, и это вышло немного натянуто. – А если Брат и Сестра были так сильны, то почему они не предотвратили конец света? – Антуан задал вопрос, который его давно мучил. Инес задумалась. – Увы, я и сама не знаю этого, – «тётя» пожала широкими плечами, – я же не была там. Меня в то время и в помине не было. – Но хоть что-то должно быть известно? – не унималась Элеонор. – Только то, что они исчезли в неизвестном направлении, – с сожалением ответила Инес, – и никто этого не ожидал. – И всё? – в голосе Антуана послышалось разочарование. – И всё. На сегодня хватит – вам пора спать, – тон Инес стал более строгим, – Завтра у вас урок, и надо готовиться к экзаменам. – Это да, – тяжело вздохнул брат. Он не хотел идти в школу, но дело было не совсем в учёбе. – Я уже пойду – не буду засиживаться допоздна, – снова улыбнулась «тётя», – спокойной ночи, и пусть вам приснятся Эрнст и Изабелла. Антуан и Элеонор встали, чтобы проводить Инес. – Спокойной ночи! – Спокойной ночи, тётя Инес! Когда она ушла из детской и закрыла дверь, Антуан и Элеонор посмотрели друг на друга. Близнецы оба мечтали о другой жизни – не о той, что ждала их завтра утром. А о той, что была в рассказах Инес, в те времена, когда четыре из пяти рас мира ещё не вымерли, а государства простирались на многие километры. Когда землю рассекали поезда, по морям ходили корабли, а в небесах парили могучие дирижабли. Когда Брат и Сестра были живы и дарили надежду, будто демонов можно одолеть… – И почему мы – не они? – задал риторический вопрос Антуан. – Я тоже не знаю, – вздохнула Элеонор. – Обнимемся? – предложил брат. Элеонор кивнула, и близнецы подошли друг к другу. Обнимаясь, они перестали думать о том, что будет завтра, и всё их недовольство жизнью куда-то улетучилось. Близнецы постояли рядом недолго и затем разошлись – Антуан забрался на верхний ярус кровати и прикрылся одеялом, таким же фиолетовым, как у сестры, а Элеонор нажала на выключатель у двери, и тёплые огни люстры погасли. Дети устроились поудобнее в своих постелях и закрыли глаза. Они оба в мыслях находились на Хексенбергских полях, где Изабелла и Эрнст девяносто два года назад победили нежить и демонов. – Пока, Инес. Доброй ночи. – И вам доброй ночи, – ответила женщина и закрыла за собой входную дверь. Повернув ключ в замке, родители Антуана и Элеонор проследовали из маленькой прихожей с лестницей, что вела на второй этаж, в большую комнату, которая находилась прямо под детской. Это помещение служило семье и кухней, и гостиной. У эркера с окнами – такого же, как и наверху – стоял длинный деревянный стол с четырьмя стульями. На стене, за которой поднималась лестница на второй этаж, висели всякие картины и громко тикающие часы, под которыми находилась тумбочка с телефоном, а напротив выстроился ряд кухонных шкафчиков с плитой, раковиной и холодильником. Отец семейства не так давно вернулся с работы – он был чиновником средней руки в правительстве города. Большой живот, густая каштановая борода и очки придавали Пересу-старшему солидный облик – вместе с тёмно-синим полосатым костюмом, который мужчина не снял даже во время долгожданного ужина. Мать близнецов была стройной, изящной женщиной. Свои длинные, почти чёрные волосы она собирала в хвост. Госпожа Перес пришла с работы раньше мужа и потому носила простое, но приятное на вид красное домашнее платье. Её тонкие руки с длинными пальцами, которыми она днём показывала разным детям, как следует играть на фортепиано, сейчас были заняты мытьём посуды. Они проводили Инес и задержались на кухне. Когда мама сложила посуду в шкафчики, папа заговорил: – Жаклин, мне не нравится, что дети так привязаны к этой твоей подруге, – голос у него был низким и тяжёлым – особенно после тяжёлого рабочего дня. – Почему, Хорхе? – поинтересовалась мама. В противоположность строгому взгляду мужа, её глаза излучали тепло и доброту. – Им уже шестнадцать лет… – Пятнадцать, – поправила госпожа Перес. – Почти шестнадцать, – настоял на своём господин Перес, – и им до сих пор надо читать сказки на ночь. А их головы забиты бреднями о волшебных Брате и Сестре, которые жили Бог знает когда. – Но они всё же существовали. – И от этого не легче. Арабелла Левски и Луи Ле Бон ведь тоже существовали, но люди, которые мнят себя ими, всё равно сидят в психушке. Если бы Брат и Сестра были полным вымыслом, дети бы лучше различали фантазии и действительность. А сейчас они настолько погрузились в эти истории, что наша реальная жизнь кажется им скучной. Я боюсь, они не будут к ней приспособлены. Мама вздохнула. – Я думаю, они чуть подрастут и приспособятся, – мягко сказала она, – они умные и готовы учиться новому. – И почему тогда они до сих пор живут вдвоём в детской с картинками на стенах? – парировал папа, – и спят на старой двухъярусной кровати – это моя вина, что я сделал её такой большой! И ведут себя как-то странно – ходят всё время вместе, постоянно скрытничают. А когда мы заходим к ним в комнату, они смотрят на нас чуть ли не как на демонов-захватчиков. Так что не похоже, что они хотят взрослеть и, как ты говоришь, учиться новому. Мама задумалась, слегка поморщив лоб. – А в школе с ними что творится? – продолжил господин Перес. – Они учатся на «отлично» и радуют учителей, – с улыбкой ответила госпожа Перес. – Я не об этом. Хорошо учиться каждый может, если есть мозги. Жаклин, пойми – их там травят. У меня такое впечатление, что они совершенно не умеют ладить с людьми и хорошо общаются только друг с другом. – Может, это дело не в них, а в коллективе? – возразила мама, – в другой обстановке дети ведут себя иначе. Вспомни наших друзей – с ними они охотнее общаются. – И, похоже, никто из них не заинтересован противоположным полом, – будто не слышал её папа, – понимаю, что с такой репутацией в школе у них мало шансов, но есть и другие места, другая, как ты говоришь, обстановка. Например, мэрские балы или праздники, но им это неинтересно – они боятся общественных мероприятий как огня. – Неудивительно – они думают, что везде люди такие же, как в школе, – не без горечи произнесла госпожа Перес. – Этим-то я и обеспокоен. Я просто вижу, что мои дети ведут себя для своего возраста слишком странно. Будто у них больше проблем, чем у нас, когда мы были такими же. Я даже не удивлюсь, если нам выпало «счастье» родить магов. – Тсс! – мама поднесла палец ко рту, – Не говори так, а то они, не дай Бог, это услышат. И будут думать, что мы что-то от них скрываем. У них ещё будет время. Когда-нибудь Антуан женится, а Элеонор выйдет замуж – когда они станут повзрослее и получше будут разбираться в жизни. Ну, а сейчас зачем им терять голову? Ты хочешь, чтобы они выкинули какую-нибудь глупость? Связались с плохой компанией, спились или того хуже? – Наоборот, я тревожусь, что они на это не способны, – покачал головой папа, – я не видел, чтобы они рисковали или вели себя не по правилам, а жизнь, ты знаешь, состоит не из одних правил и хороших оценок. Так что их общение с Инес надо прекращать, Жаклин. Если не сейчас, то после выпускных экзаменов – уж точно. – Хорхе, пожалуйста, не будь так строг с ними, – тревожно произнесла госпожа Перес, – а то они ещё сильнее от нас закроются. – Дети не будут с ней видеться – и точка, – отрезал господин Перес, – они не глупые и со временем поймут моё решение – будь уверена. – Эх, Хорхе, кажется, мы за день оба устали, и нам пора спать, – нежно сказала мама, надеясь замять тему. – Ты права, Жаклин, – тяжело вздохнул папа, – пойдём. Он подошёл к жене, взял её за руку и, наклонившись, поцеловал в губы. – О, Хорхе, – посмеиваясь, сказала мама, когда папа отдалился от неё, – ты умеешь меня удивить. – Много лет совершенствуюсь. Его лицо уже не выглядело таким хмурым и усталым.