Квоффл летит через поле

Хью послушно идет за Ли к его кровати, на самом деле, опьяненный тем, что тот заговорил. Можно сказать, признался Розе и Скорпиусу, при том вперед самого Хью, и это… Круто. — Это страшные гены, Фэлкон, — Хью наклоняется к Ли, когда тот садится на постели. — Сводят с ума самых благоразумных… Хью целует Ли в лоб, а рукой снова скользит по пуговицам его рубашки, осторожно расстегивая их, и чуть толкает Ли в грудь, чтобы тот откинулся на спину. — Я заметил, — отзывается Ли, — но… уже поздно что-то менять, пора простится с моей рассудительностью, — шепчет Ли чуть слышно. Он поддается Хью с радостью, падает на кровать, только ловит Хью за пояс джинсов, проникая немного и под него, и настойчиво тянет за собой, гладит, насколько это позволяет застегнутая ширинка Хью, желая уронить того на себя. Хью слушает руки Ли, он так и так не собирался ограничивать себя поцелуями в лоб, рассчитывая сначала уложить Ли, а уже потом идти к себе… Хью упирается коленом в кровать и оказывается над Ли, обводит языком его ухо и шепчет с улыбкой: — Твоя рассудительность ужасно меня заводит. Но когда ты теряешь ее, еще интереснее… Хью прижимается бедрами к Ли, а потом приподнимается, чтобы отпустить завязки балдахина. Ли нравится смотреть, как ловко и быстро двигается Хью. Совершенно невозможно ему возражать, только чувствовать свое и его возбуждение, только томится от того, как Хью… раздевает, стоя на коленях, сжимая бедра Ли. Это не таинство, но тайна. Хью словно снимает с Ли не рубашку, а броню. Ли бы испугаться, но он только хочет большего. Медленно находит ширинку Хью, тянет молнию, чуть прикрывая глаза, и признается, путаясь в словах и дыхании: — Знаешь, у меня есть специальный ежедневник с планами на неделю и даже на день. Ли кажется, что это ужасно скучно, глупо, пусть по-другому он не умеет. Ему даже немного страшно, что Хью когда-нибудь поймет весь абсурд, но так хочется рассказать и… Так важно, чтобы не пришлось что-то скрывать от Хью — не пришлось казаться ему не таким, как есть. Ли вздыхает, он натянут, как струна и внезапно серьезен. Он ведет ладонью по груди Хью, задевая соски, чуть задерживаясь на каждом, а потом вниз и продолжает, так что и слов почти не разобрать: — Еще я ненавижу крошки… Ли словно готовится рассказать страшную тайну — на самом деле так, и есть. Все то, что он говорит, кажется ему очень личным и довольно пугающим. — Не люблю пиво, не могу ходить без носков по недостаточно чистому полу, зато люблю спать до полудня. А еще я… Ли думает, что вот тут нужно рассказать что-то особенно ужасное, но он не может вдруг понять, что же способно напугать Хью. Хью же бесстрашный. Похожий только сам на себя, а еще — на героя. Такого, как в книжках или в учебниках истории. Раньше эти мысли могли бы достаточно отрезвить, даже остановить Ли, но сейчас с Хью они словно рассеиваются, скользят, попадают на язык и тают, словно снежинки — от жаркого дыхания Хью. Ли тянется к Хью сильнее, чувствуя его острые колени, вжимаясь в него бедрами все сильнее, проклиная проклятые мелкие пуговицы классической рубашки и ожидая реакции Хью на признания. Хью улыбается, а потом, когда Ли касается его сосков, прикрывает глаза и стонет, прежде чем ответить: — Знаю, — просто говорит он. — Я же говорю, это ужасно заводит… Хью никогда бы не смог это объяснить, но эти смешные привычки Ли делают его удивительно трогательным. Хотя иногда с этим крайне неудобно, но, судя по всему, Ли многое готов отпустить, если речь идет о чем-то… что ему по-настоящему нужно? «Ему нужен я?» — мысль высверкивает внутри, Хью наклоняется и целует Ли, одновременно окончательно спуская вниз его брюки. У Хью тоже есть план: он хочет теперь без суеты и отчаяния любить Ли. Ласкать его так долго, как только хватит терпения, доводить медленно, чувствовать не неудобную и мешающую одежду, а только Ли и его кожу. Хью на мгновение отпускает Ли, чтобы избавится от собственных джинсов. «Он знает и он выбрал. Меня…» — Ли ликует, захлебываясь этим знанием, и отбрасывает все сомнения. Они знакомы так долго, что… Хью и правда знает его. Знает лучше, чем кто либо, лучше даже его семьи. Хью видел Ли побеждающим и проигрывающим, отстраненным или, как вот сейчас, открытым. Ложась рядом, Хью поворачивается и стягивает рубашку с плеч Ли, целует его в разлет ключиц, в плечи, спускается ниже. Он не торопится, и одновременно гладит Ли по заднице, чуть притягивая к себе — на себя… Пока Ли не оказывается сверху. Сердце бьется резко, жарко. Ли и сам весь бьется в этом ритме. Он смотрит на Хью под собой и это охуительно. Хью уступает? Неужели… У Ли кружится голова, и нет… он не хочет контроля, он просто хочет владеть Хью. И сделать сейчас все то, о чем не позволял себе даже думать, чтобы только не развалиться. Ожидание было долгим, томительным, напряженным, но оно того стоило. Хью стоит всего. Ли улыбается в темноту и любуется Хью. То, что не может представить, Ли трогает руками и языком: рисует в голове на ощупь. Хью совершенен, и от этого никуда не деться. Восхищаться им сейчас не завидно, не тяжело, наоборот совершенно естественно. — Ты охуенно красивый, — выдыхает Ли, упираясь ладонью в постель, покрывая Хью поцелуями. Хотелось бы нежными, но Ли понимает, что жаден. И не может остановиться, вторая рука лежит у Хью на груди. Ли ласкает соски, и одновременно не оставляет Хью шанса подняться. Ли скользит языком по груди и животу Хью, за ним следуют волосы… Ли видит, что Хью улыбается, видит, как… меняется его лицо. Хью его хочет, и никогда до этого Ли не понимал, какое это удовольствие — чувствовать себя желанным. Ли не совсем понимает, что делает и каков план. Он просто есть и просто разрешает себе все, что хочет: легонько двигает бедрами, так что касается членом члена Хью. Возбуждение становится острее, и Ли ждет, чтоб соприкосновение стало абсолютным. Хочет узнать, как это — быть с Хью в полную силу. Ли и не догадывается, что имеет ввиду, только прогибает спину сильнее, умножая контакт. Целует Хью и вслушивается в его дыхание, глотая собственные стоны. Ли переполняет чувствами, они текут прямо в Хью по венам прямо сквозь кожу. Ли гладит член Хью медленно, ему хочется длить это удовольствие. И сделать его сильнее. Хочется, чтобы Хью выгибался и не думал ни о чем больше. Ли сползает чуть ниже, замирает на секунду, а потом касается языком головки члена Хью. Это оказывается удивительно возбуждающим, Ли хочется продолжать… Хью выдыхает сквозь зубы, с трудом удерживая стоны. В жизни бы он не подумал, что Ли и так тоже может. Так уверенно и настойчиво. Хью нравится хрупкость Ли, его настоящее аристократичное изящество. Дело тут не в семье и не в чистоте крови, конечно, а просто в том, какой Ли. — Ли… — Хью опускает руку и пробует поймать Ли за плечо. Не то чтобы он по-настоящему хочет его остановить, но… Рука соскальзывает с плеча к затылку Ли, Хью зарывается пальцами в его волосы и подается бедрами навстречу. — Ты… Не… Должен… Хью рвано выдыхает это, но остановить Ли не может. Слишком это… Долгожданно. Все эти месяцы, с тех пор, как Хью понял, что чувствует к Ли, и только и мечтал забыть и перестать, но только и делал, что представлял, ревновал, заводился. Все время на грани, и вот теперь… Хью сжимает одной рукой простыни так, что пальцы белеют. Он очень хотел бы контролировать свою ладонь в волосах Ли, но не выходит. Хью сжимает зубы и едва не кричит. Ли не отвлекается на ответ. Слова подождут, для них еще будет время… Чувствуя, что Хью все нравится, убеждаясь в этом снова, когда ладонь Хью чуть тянет его на себя, Ли впитывает всем собой реакции Хью и его такой страстный на самом деле ответ. Это заводит тоже, и Ли берет в рот глубже. Редкое дело, он не сомневается в результате, пусть понятия не имеет, как надо, но чувствовать Хью во рту — отдельное удовольствие. Он горячий и напряженный, Ли гладит его языком так, как можно было бы пальцами, и Хью напрягается, шалеет, все-таки стонет. Ли понимает, что дальше тянуть не стоит и просто полностью отдается руке в волосах. Хью, на самом деле, все еще ведет, задает ритм, задает момент, решает все, но… Ли не страшно. Хью кончает, и Ли пьет его удовольствие. Ему нравится вкус, поэтому он отстраняется далеко не сразу, чувствуя, как член Хью все еще чуть дрожит после оргазма. Ли кладет голову Хью на живот, запрокидывает ее и смотрит Хью в лицо, облизывая губы. Ли давно не маленький, он догадывается, как это выглядит, каким его видит Хью. Таким его не видел никто, таким Ли и сам себя еще не знает, но ему нравится все. Он медленно водит руками по телу Хью и выдыхает жарко ему под ребра: — Не должен. Я хочу. Мне… ужасно понравилось. Ли все-таки смущается в этот момент и утыкается в Хью носом, так что волосы падают, скрывая его смущение. Ли чуть сдвигается, снова задевая членом бедро Хью. И понимает, что все еще возбужден. Прежний Ли, фанатик планов, самый ярый их адепт, уточнил бы у Хью: все ли он сделал правильно? Сегодняшний Ли думает эту мысль пару секунд и отвергает вопрос. Понятие «правильно» не годится для них с Хью. Хью улыбается и восстанавливает дыхание, чувствуя Ли так близко и так ярко. Зовет его: — Иди сюда… Хью касается плеч Ли, ведет ладонями вниз по его спине. Мысли с трудом собираются, а тело наполнено истомой. Хью чувствует прикосновение к телу возбужденного члена Ли, и желание возвращается. Не такое, как раньше жгучее и нетерпеливое, но тягучее, темное и нежное. Хью притягивает Ли к себе, ловит его губы: целует Ли, чуть сжимая ладонью его задницу, касается пальцами бедер и ведет языком по шее. — Вообще, — говорит Хью хрипло, — у меня был план, но ты все переиначил. Хью смещает ладонь и касается члена Ли, осторожно гладит большим пальцем головку, пока Ли сверху это недостаточно удобно, и Хью тихонько толкает его в плечо, чтобы Ли чуть откинулся. Ли позволяет себе вольность и, прежде чем послушаться, еще немного движется сверху, усиливая соприкосновение. Ли даже не ждет оргазма, ему… безумно нравится чувствовать то, что уже есть сейчас. Секс — это вовсе не процесс ради тридцати секунд оргазма. Секс с Хью — это все время вместе, как поразительное и яркое удовольствие. Оно разливается в воздухе. Ли снова хочет смотреть на Хью и ищет его взгляд в темноте. Хью обнимает, держит крепко и не перестает гладить. Движения его хаотичны и непредсказуемы, легки — Ли тает, мечтая, чтоб Хью не останавливался никогда. Говорить трудно, но Ли по-настоящему интересно: — План? У тебя? — шепчет Ли насмешливо. — Не может быть! Какой? Ли не говорит, а вышептывает все это сквозь вдохи и выдохи, так страстно и прерывисто, словно в любви признается. Ли отзывается так, что несмотря на недавний оргазм, Хью снова хочет. Реакции Ли заводят настолько, что ничего не стоит кончить и от одного его вида… — Ты опять его меняешь, — шепчет Хью, имея в виду план. — А так у меня всегда есть план. Хью встает на колени, теперь он нависает над Ли — ласкать его становится удобнее. Хью наклоняется и целует Ли в шею, спускается чуть ниже, к соскам, обводит их языком, а свободной рукой касается внутренней стороны бедра Ли. Он гладит там, медленно поднимаясь… От каждого прикосновения Хью, Ли словно прошибает током, и он на секунду замирает. Только тело его все время в движении, оно не останавливается: Ли откидывается на спину, выгибается струной, усиливая все ощущения. Хью гладит его так невероятно, касается, как никто, в таких… необычных местах? И Ли признается… просто без слов. Признается в полоном доверии. Член стоит почти болезненно, и Ли словно весь немножко в нем, он плавится под ладонями Хью, разъезжается коленями чуть шире, желая еще большего. Так много: ему хочется вдруг рук Хью везде, не только на члене, но и ниже, чтобы только стать еще ближе. Как это будет, когда Хью окажется внутри? Ли не страшно, он полностью уверен в Хью. Он просто хочет, и желание абсолютно… даже немного безумно. — Да… — выдыхает Ли, понимая, что в этом теперь до черта много от просьбы. Ласкать Ли сейчас даже страшно — меньше всего Хью хочет напугать. Сделать ему больно или просто неприятно. И все же… Хью кажется, что он точно сможет сделать Ли хорошо. Он сначала почти невесомо гладит Ли на входе, словно проскальзывая мимо, чуть сжимает основание члена, а после возвращается и становится настойчивее. Ли теряется в ощущениях. Хью гладит его, и Ли напряжен, очень напряжен. Вовсе не от страха. Он не ждет подвоха, не ожидает и боли, он просто хочет. Хочет, чтоб к каждому движению по члену добавилось движение внутри. Ли не контролирует себя, его тело отзывается само, а он только смотрит на Хью и едва помнит, что нужно дышать. По телу идет дрожь, кажется, она даже проступает наружу — Ли немного трясет. Еще никогда его не трясло от возбуждения. Ли словно мечется в жару, но он счастлив, одной рукой он цепляется за Хью, прижимая его к себе ближе, впиваясь пальцами то в его плечо, то в спину, второй — держит себя, комкая простыни. Ли не сопротивляется, но он напряжен, и Хью чуть замедляется, поднимает голову, глядя Ли в глаза, и тихо, очень серьезно сообщает: — Я люблю тебя. Хью очень нежен, осторожен и бережен — Ли понимает и… Мерлин, от этого ему нужно только больше, он почти готов попросить. А Хью вдруг признается ему в любви, и Ли рад бы ответить, но замирает, все слова застревают в горле, зато тело не сомневается. Ли чуть приподнимает голову, целуя, точнее прикусывая плечо Хью, и лишь раздвигает ноги шире, желая умножить контакт. Хью действительно трудно держаться, хочется прижаться к Ли всем телом, и если не войти, то хотя бы просто касаться его членом там… Он снова целует Ли, не прекращая ласк, и чувствует, как Ли поддается. Теперь Ли заполняет новым ощущением: Хью входит, а Ли тягуче и сладко больно… совсем немного, так что от этого только ярче и лучше. Только великолепнее. Ли подается навстречу сильнее, настойчивее, решительнее: выгибает спину, чтобы только получилось глубже, охает, почти срывая ногти. Хью останавливается уже внутри. И боли не остается, только чувство, что Хью внутри. Там все горит, обхватывая его палец. «Мерлин, это только руки, а мне… так полно. Так хорошо!» Хью гладит теперь изнутри, Ли чувствует эти осторожные движения, пока Хью целует его в живот и чуть сильнее сжимает руку на члене. — Еще, — просит Ли требовательно, жадно и делает новое движение бедрами. Он стоит на самой грани. Он как бы еще не кончает, но словно все то, что происходит это уже оргазм, оглушительный и яркий, он накрывает с головой. Ли кажется, он стонет от каждого движения Хью, не стонет даже, а кричит, и поднимает руку, прикусывая костяшку большого пальца, чтобы быть хоть немного тише. Теперь Хью словно повсюду — Ли стонет и шепчет, сам не понимая что, ведь он осознает только имя Хью, а остальное лишь дополнение к нему. Хью откровенно сносит крышу. Ему отчаянно не хватает рук, хочется касаться Ли везде и сразу, хочется… Черт, хочется чувствовать, как он сжимается вокруг в полном смысле. Но Хью готов ждать. Ему и без того хватает впечатлений. Он целует Ли жадно, ловя губами его соски, касаясь живота, прикусывает кожу над ключицами… Тут точно останется след, но уже не важно. Хью как никогда ощущает, что Ли его. Только его. И плевать даже на звуки — они не наложили заглушающее, но Хью уже глубоко плевать на мир вокруг. Есть только Ли. Его движения, его член в руке, его желание, его губы… Хью пытается держаться, не ускоряется — закрывает глаза и представляет, как двигается внутри Ли. Как чувствует его такого напряженного, узкого, возбужденного. Это фантазия, но член Хью напрягается все сильнее, он тоже очень близко… Ли выгибается навстречу и кончает. Сразу везде. И это просто не передать как потрясно. Настолько, что не хочется останавливаться. А Хью снова проводит ладонью по члену Ли, очень нежно, но все же Ли стонет и мечется. Хью выходит, но не убирает руки с члена Ли, ложится рядом на бок, прижимается к Ли — от этого по телу прокатывается волна. — Ты потрясающе кончаешь, — шепчет Хью Ли на ухо, и чуть толкается вперед. Ли с трудом находит себя, это чертовски трудно сейчас, рядом с Хью. Тот словно не собирается останавливаться, а Ли не намерен просить передышки. Ему слишком хорошо и невероятно нужно… Продолжать. Новое желание почти болезненно, удовольствие дрожит внутри, и Ли понимает, что ему не нужно времени. Он с трудом находит слова: — Все что угодно… для тебя. Я и сам не знал, что так умею. Только с тобой… Ли немного разворачивается, чтобы быть ближе. Он чувствует возбуждение Хью и чувствует его ладонь, кусает губы и чуть-чуть движется в такт. — Ты потрясающе неутомим, — констатирует Ли в темноту и целует Хью куда-то в висок, потом в шею, ищет рукой член Хью, но это неудобно. — Я не смогу остановится, если ты продолжишь, — шепчет Ли и ему немного стыдно. Он и не предполагал, что может быть настолько возбудим. Любое место, которого касается Хью, загорается, пускает искры, волоски встают дыбом по телу, и возбуждение немедленно падает вниз живота. И надо бы, конечно, остановиться, но Ли не может. А еще… ему все кажется, что Хью еще внутри, и это необычное ощущение делает Ли счастливым и полным — снова множит возбуждение. Хью тихонько усмехается, трется носом о висок Ли. — А ты хочешь остановится? — спрашивает он тихо, и правда останавливаясь, но не убирая руки. — Нет, — выдыхает Ли шепотом… — А ты? Ли находит взгляд Хью и оставляет его себе, он так и горит внутри, когда глаза безвольно закрываются. Ли хочет ласкать Хью в ответ, но тело плохо слушается его, словно вот сейчас он способен только отзываться, только все еще представлять Хью внутри. — Черт, Хью, я… хочу, чтоб тебе было хоть немного также хорошо, как мне! Что же ты делаешь со мной? Ли почти не тревожит этот вопрос. Пусть, главное, что Хью с ним. Главное, что теперь у них есть ночь и будет утро, будет целый день, будет их жизнь. Ли прижимается к Хью всем собой и в очередной раз тихо стонет. Хью улыбается и снова гладит Ли, плохо представляя, как выберется из постели. Хью и не хочет. С самого начала не хотел, но это казалось правильным: уложить Ли спать удовлетворенным и счастливым. Теперь ничего не изменилось, но Хью уступает себе. — Мне охуенно, — отвечает он. — Было и, в принципе, есть. Мне ни с кем не было так, как с тобой. Хью целует Ли в плечо. Даже фантазировать о Ли было сильнее и ярче, чем реальный секс с кем-то другим. А уж сейчас… Хью чуть сильнее вжимается в Ли, от этого напряжение нарастает… Хью знает — ему нужно буквально пару движений, но не спешит. Хотеть Ли — это отдельное удовольствие. Ли верит Хью легко и сразу: отпускает себя, гонит прочь мысли о том, что чего-то не может сейчас. Он просто для Хью: чувствует его член бедром и чуть подается вперед, ловит губы Хью, теперь уже не так жадно, а медленно, изучая, встречаясь с языком Хью, сплетаясь… Сначала так, а после, срастаясь ногами. От нежности Ли эффект ничуть не меньше, чем от предыдущей жадной страсти. Хью пытается уловить этот новый ритм, это теплое и удивительное чувство: не яростный запал ревности, не горячую волну возбуждения, а что-то такое… Хью никогда не думал, что это вообще про него. Как и о том, что у него есть шанс рядом с Ли. И все же Хью здесь, сейчас, чувствует руки Ли, его поцелуи, плывет в сладком томлении, обнимает Ли и гладит его чуть влажную кожу. Ли тянет Хью на себя, и это, наверное, помешает ему продолжить ласкать член Ли, но Ли хочет просто чувствовать Хью и двигаться. Ли нужно совсем немного, например, глаза Хью так близко, чтобы целовать их, чтобы любоваться им всем. Они становятся целым: неразрывным, живым монументом, никуда не торопятся — удовольствие длится, оно достигает пика внезапно, и Ли кажется, что он выпит досуха. Нет места даже для жажды, пусть и нужно добраться до воды, но еще важнее не шевелиться, не разрывать контакт. Ли дышит, вдыхает и выдыхает Хью, говорит тихо: — Я так счастлив с тобой. Истома лежит на Ли густым пушистым покрывалом, а Хью рядом становится неотъемлемой его частью. Еще минуту назад, Ли совершенно не хотелось спать, но теперь ему так хорошо и спокойно, что сон вдруг находит его. Ли утыкается носом в шею Хью и обнимает его рукой и ногой. «Мой,» — думает Ли, пока реальность перепутывается со сном. Хью улыбается. Ему даже курить не хочется. Да и сама мысль о том, чтобы разорвать контакт с Ли ради чего угодно — кажется кощунством. И хотя заснуть в одной кровати все еще выглядит безумной затей, Хью ей не противится. Значит будет так. Он даже не тратит сил, чтобы представить себе реакцию парней на утро. Тем более, что они же слизеринцы и дальше брезгливых лиц ничего не будет. Хью поворачивает голову, легко целуя Ли в макушку, а потом чуть сползает по подушке и закрывает глаза.