Квоффл летит через поле

Когда приходит время покидать кладовку, Хью стягивает футболку и без сожалений вытирается ей, а потом смотрит на Ли… и на его тёмные брюки… вздыхает и протягивает футболку ему. — Держи, — Хью невольно улыбается. — Если рубашку не заправлять, то до спальни дойдём… Надеюсь, Малфой уже свалил. Хью на мгновение представляет, как это будет столкнутся с Розой в дверях… он любит сестру, но все же про Ли ей никогда не рассказывал. Точнее не говорил, что это именно он. Да и Скорпиус в курсе только потому, что они все живут в одной спальне. Хью ловит то ли смущенный, то ли насмешливый взгляд Ли и хмурится: — Что? А Ли извлекает реально из ниоткуда палочку — Хью закрывает лицо руками и смеётся. — Душнила, — вырывается у него. Его отдельно прет по этому занудству Ли. Конечно, трахаться в кладовке, а потом с помощью заклинания привести себя в порядок — в свой обычный строгий классический вид потомственного аристократа… ну, хоть галстук ни при нем. Хью снова смотрит на Ли и улыбается. — Ты, конечно, просто потрясающий. — Потрясающий зануда? — уточняет Ли, забирая себе футболку Хью, улыбаясь ему в ответ, а потом произносит очищающее. Это не лучший способ, он не отменяет душа, а одежда после него жесткая, неприятная, но зато чистая. Вся, даже футболка Хью. Отличная брутальная футболка, которая теперь принадлежит Ли. Хью дал, а Ли не собирается отказываться от подарка. Только фыркает, довольно глядя на Хью. — Знаешь, от твоей улыбки хочется… хотя бы повторять ее снова и снова. Ли очень любит смотреть на Хью, настолько, что, он уверен, Малфой давно догадывается о том, что Ли выбирает Хью. Возможно, Малфой понимает даже больше и… молчит? — Палочка всегда со мной, у меня есть такой карман, как… сумка твоей мамы, — Ли закусывает губу. — Моя мама во всей полноте оценила эту идею. А вот Фанни ни при чем, Хью. Это не из-за нее сейчас… Мы бы справились и сами. Просто раньше я никогда не думал о том, что Хогвартс когда-нибудь закончится, что в этот момент закончимся «мы». Хотя нет… Наверное, я догадывался, иначе с чего бы меня потянуло в авроры? Я методично рассматривал все те же профессии, что на разном этапе казались подходящими… тебе. Ли осознает это ровно в тот момент, когда говорит. У него многое получалось и в общем-то… не было никаких ограничений, особенно учитывая возможности семьи, но с Хью Ли готов разделить почти любой интерес. Не специально, просто Хью заражает не только своими настроениями, но и своими увлечениями, такой уж он человек. И как ни застегивайся на все пуговицы… Для Хью это не преграда. — Пойдем, если Малфой не отправился провожать даму, то, наверняка, заснул, а мы тихо… Ли поразительно мало все это тревожит. Он не стесняется Хью, не жалеет ни о чем, что между ними случилось. Рано или поздно — все узнают. Нужно только поторопить Фанни, Ли не нравится мысль прятаться с Хью по углам до двадцати одного. Ли не осознает, но мечтает заявить всему миру… Хью качает головой. — Неужели ты все это серьезно? — вырывается у него. — Выглядит, как… план? Хью совершенно не уверен, что справился бы. Его план был куда как безнадежнее. Перестать видеть Ли каждый день и вечер и забыть? Хью в общем-то верил, что у него получится. И все, что случилось сегодня было просто. Случайностью? Хью представляет себе, как судорожно пытается совместить свой план с тем, что Ли приходит учиться в аврорскую школу… — Почему ты тогда… никогда… почему? Хью немного теряется в своих вопросах, не понимает, что именно хочет узнать. Он же и сам ничего не делал… Хочется курить, Хью машинально достает пачку. Ему чертовски странно от слов Ли, хорошо и страшно, и так… смущает что ли? Ли плохо понимает «почему»? Салазар знает… Наверное. Может, потому, что Ли не мастак распознавать свои чувства, он привык на каждое свое желание говорить себе — нельзя, так привык, что почти перестал чувствовать желания. Не все, но те, что были хоть сколько-нибудь спорными — то есть самые яркие. В его семье в почете рассудительность, сдержанность, логика. Ли не знает, как все это объяснить, не говорить же Хью, что он не знал. Не знал о степени своего чувства. Почему… Может, потому, что не надеялся на ответ? Не надеялся ведь? Хью постоянно в центре внимания, на Хью побольше, чем на многих, засматриваются девчонки — не счесть их знаков внимания. А главное: Хью никогда не выделял Ли. Не гнал, но… и не замечал особенно? Ли просто шел «за» и был уверен, что это нормально, в конце концов, Хью не особо сближался и с другими. Только вот Роза всегда была у него, но она же его близнец. А еще Малфой. Голова немного кружится, Ли уходит от ответа: — А ты почему? — спрашивает он с внезапным запалом, почти с обвинением, словно до этого уже сказал большую и емкую тираду. И буравит взглядом сигареты в руках Хью. Маги курили всегда, но все же… такие вот сигареты были необычными… и вредными. Для Ли это во многом уникальный запах Хью, и он внезапно просит: — Дай и мне… — И замолкает. Ему кажется, что если он не покраснел, как рак, тогда побледнел и похож на приведение. Ли упрямо сжимает зубы, посильнее стискивая в руке футболку Хью. Хью трет лоб рукой, в которой зажаты сигареты. — Если ты хочешь курить, надо идти туда, — Хью указывает рукой дальше по коридору. — В спальне и гостиной эльфы поймают. Они похуже любых детекторов дыма, и меня они точно потащат к декану, я им и так уже задолжал. Хью шагает первым, протягивает Ли руку, потом смотрит на свою футболку и приподнимает брови. — А это теперь твое что ли? — Мое, — Ли победно улыбается. На лице Хьюго столько вопросов, он… выглядит так, что Ли снова хочется его целовать. Или хотя бы взять за руку, но они достаточно далеко друг от друга, а воздух уже немного охладил кожу, поэтому Ли смущается, чувствует, что краснеет от одних своих мыслей. — Я ужасно серьезный, ты же знаешь. Многие считают, что у меня и вовсе нет чувства юмора. Надеюсь, они просто плохо меня знают. Хью, не удержавшись, все же кладет руку на плечо Ли и чуть тянет за собой. Это ни черта не просто, но разойтись еще сложнее — Хью не представляет себе, как теперь отступить, как оставить Ли, ведь он… Хью знает, почему не пытался приблизится к Ли, и теперь ищет правильные слова. — Я не хотел… портить тебя? Ты же… Черт, Ли, ты же, как из учебника по этикету, такой весь… ну… хороший? А я не очень-то. У нас в семье это вообще-то котируется, но я даже для них немного того… Дурная кровь, так говорят. Хью приводит Ли в одну из многих ниш, что назначил себе курилкой, шарит среди камней и достает чашку, которую использует, как пепельницу, и, прежде чем сесть на пол, вынимает зажигалку. Вместе с ней на пол падает презерватив, прямо под прекрасные острые носы ботинок Ли, Хью вздыхает прикуривает сразу две и, протянув одну Ли, садится на пол. Сказанное Хью плохо укладывается у Ли в голове, а подумать рядом с Хью не такая простая задача. Ли почти приходит в себя, но Хью вдруг садится на пол у его ног, и дыхание сбивается, а потом в ладони Хью вспыхивает огонек, остается на кончиках сигарет — они перемигиваются точками звезд? Квадратный пакетик блестит на полу, а сигарета тлеет алым в руке Хью. Он курит обе, чтобы звезды не погасли — не иначе, Ли сначала берет свою из руки Хью, а потом говорит: — И кто-то еще удивляется, что я ношу с собой палочку? У Ли в голове тысяча вопросов, а по венам вдруг течет что-то… наверное, именно это ревность, потому что он вдруг хочет заверений, что это для… них? Пусть Ли знает, что нет. Он чувствует, как сигарета немного согревает пальцы, вдыхает запах, улавливая в нем Хью, и подносит ее к губам. Ли не курил раньше, и он все еще осмотрителен — затягивается совсем чуть-чуть, чтобы попробовать, проверить, понять, как надо… А потом говорит серьезно: — Я не правильный, Хью. И не хороший. Меня нельзя испортить, первый секс у меня был еще в четырнадцать. Думаю, я многих обошел. И… со мной даже не нужны презервативы, верно? Ли склоняется к Хью, и выпускает дым. Ему нравится странный, терпкий и горьковатый вкус, он все еще не глубоко затягивается, зато садится на пол напротив Хью и свободной рукой ведет по его колену вверх. Ли никогда не думал, что ему свойственны страсти или собственнические настроения, но… Хью открывает Ли новые, прежде неведанные грани: Ли следует за своими неожиданными открытиями, следует за Хью. — Ну, это пополезнее палочки будет, — усмехается Хью и подбирает презерватив. Потом смотрит на Ли. — С четырнадцати… Хью, выпуская дым, думает о прочитанном в книгах… его и правда всегда ужасно интересуют заморочки чистокровных: их сложные и, чаще всего, тупые ритуалы. — Но не с парнем, и не в кладовке, а то ты бы знал, что и нам бы с тобой презерватив может пригодиться… Хью понимает, что звучит резко, тем более, что в первый раз никогда бы не позволил себе с Ли до конца… впрочем, он не думал, что вообще себе что-то с ним позволит. — И так, ты начал рано, но это было скучно и неинтересно, и не с твоей прекрасной невестой… Хью чуть прикрывает глаза от того, как чувствуется рука Ли на колене, чуть придвигается к Ли, легко целует его в щеку. — Ли… ну, что ты делаешь вид, будто не понимаешь? Твоё будущее расписано с твоего рождения, в нем даже предусмотрен первый качественный секс. Кстати, всегда было интересно, откуда в высшем обществе находятся подходящие женщины? Неважно… прости. Но так или иначе, Ли, ты же не Малфой, который в любой момент готов быть проклят и удалён с фамильного гобелена. Ты… ну, это ты. И ты — хороший. И мне, конечно, очень нравится тебя портить и развращать, но с чего бы мне подумать, что ты хочешь этого? Я до сих пор в шоке, что ты не заложил нас с Малфоем за курение ещё на третьем курсе. Хью, в очередной раз затягиваясь, стряхивает пепел, потом снова целует Ли. Так же просто и невинно, теперь в лоб, точнее в упавшую на глаза челку. — Разве ты непокорный? — Хью невольно улыбается, вдыхает и выдыхает, обнимает Ли крепко. От слов Хью, точнее от наполненности его голоса, от его интонаций у Ли кругом идет голова. И невозможно передать, насколько все в нем откликается даже на эти невинные поцелуи. Ли почти злится на их невинность, но неминуемо расслабляется, тает в объятиях, чувствуя как… поразительно недопустимо податлив с Хьюго, сглатывает: — Непокорный, и непослушный, но… видимо, не с тобой, — произносит Ли самокритично. Он не уверен, что ему это в себе нравится, но это не повод не признавать столь очевидных вещей. Ли двигается рукой по ноге Хью дальше, выше: так что снова почти касается его члена, хоть и через джинсы, облизывает губы, сдувает падающие волосы. Ли не мастер соблазнения, но… сейчас ему хочется. Он чуть улыбается, а потом все же отвечает, потому что только сексом нельзя ответить на все вопросы. А Ли хочет не просто секса — это ясно как день. — Иногда, когда ты говоришь… у меня ощущение, что ты бредишь. Ты так умен и так логичен. Блядь, Хью… Ли специально говорит именно это слово, его бесит, что Хью считает его таким уж хорошим, что думает о нем всякую чепуху. — Ты во многом прав. И про первый секс, и про ритуалы, Салазар, даже про то, что у моих родителей были планы на мое будущее. И да, они многие из них воплотили. Им удалось так хорошо, что меня… не так уж много осталось? Или это я? Знаешь — это же я. И я такой. Я люблю аккуратность, порядок и планировать. Но я уже достаточно взрослый, чтоб время моих родителей на меня кончилось. Дальше я собираюсь воплощать свои планы, а не их. Вот и все. И… Мерлин дери, Хью, неужели мне должно быть стыдно, что мои предки за это не выжгут мой потрет с фамильного древа? Если честно, сейчас я впервые за последнее время так сильно горжусь ими. Меня они любят немного больше, чем все это… — Ли обводит рукой вокруг дыма и снова затягивается. — Пусть они мало меня знают, но… у меня есть право жить и оставаться частью своей семьи. И я хочу жить с тобой. Ли вдруг понимает, что сказал и не знает как замять, остается только сказать: «Уверен, ты понравишься маме,» — и это правда. Но Ли теперь молчит. Зато целует Хью сам, целует его настойчиво, не давая перехватить инициативу. Хью немного теряется от напора и настроения Ли, и места обреченному вздоху не остается — Хью отзывается, свободной рукой притягивая Ли за затылок к себе. От руки Хью на затылке Ли особенно сходит с ума. Это простой жест, и Хью… Не жесток, он даже нежен. Но он забирает без остатка — Ли растворяется. Он понимает, что этот жест мог бы даже стать доводом в спорах. Ли целует отчаянно, так, словно хочет что-то доказать или досказать, или просто… Хью отстраняется, медленно проводит рукой от затылка Ли к щеке, гладит ее пальцами. — Я совсем другие вещи имел в виду, — говорит Хью хрипло. Наверное, все эти вещи имеют не очень много значения по сравнению с «я хочу жить с тобой», но Хью все же пытается объяснить. — Мне всегда казалось, что тебе нравится быть частью мира своих предков. И мне нравится, что ты такой. Я далек от того, чтобы считать, что чей-то образ мыслей сильно хуже, чем мой, если речь не идёт о вреде другим. Просто… Хью думает вдруг, что совершенно не может похвастаться тем же, что Ли. Что его не выжгут с фамильного древа. Так-то мрачных гобеленов они не держат, но один хрен. Вроде ничего не должно сразить его родных сильнее, чем распределение на Слизерин, и вроде все это шутки, но… Хью задумывается о разных «но» Розы… О том, как все они рассыпаются, под напором Скорпиуса. Не уж то, Хьюго не пытался всего лишь из-за страха? Так вот почему Гриффиндор его отверг? Хью тушит свою сигарету и вынимает из пальцев Ли вторую, затягивается ею и тоже тушит. — Пойдем, — говорит он, и добавляет для убедительности: — Мне холодно без футболки. А ещё Хью тоскливо от этих разговоров, от того, что не сумел объяснить нормально, и от того, что сам понял. — Тебе очень трудно возражать, — говорит Ли шепотом. — И прости, хочешь я одолжу тебе «мою», — Ли делает ударение, — футболку, — Ли улыбается и уточняет, — на время. Он поднимается первым, ему не нравится, что Хью мерзнет, а еще хочется оказаться на постели и обнять Хью. Хочется убедиться, что их «мы» теперь существует по-настоящему, а не только у Ли в голове. Он протягивает Хью руку. — Ты прав, мне достаточно сильно нравятся моя семья и даже моя жизнь, но… ты нравишься мне больше. А еще… Салазар, Хью, ты говоришь так словно уверен, что наши миры не могут пересечься, но, почему? Я уверен, что они могут даже стать одним! — Ли говорит это запальчиво, так как не часто себе позволяет. Почему-то они с Хью постоянно спорят, если только… нельзя, как сегодня: обнимать или целовать или… больше. Хью улыбается, берет Ли за руку. — Было бы честнее предложить мне твою рубашку, но ладно уж… ты в ней такой хорошенький… — Хью проводит рукой по воротничку Ли, потом по планке пуговиц и улыбается шире. Но все же вздыхает: — Это я не готов стать частью какого-то такого мира, наверное… Я же и в своей семье паршивая овца, Ли… Даже мама говорит, что с моим характером я нигде не уживусь. Ну, и как я могу просить тебя уживаться со мной? Хью думает вдруг о Гарри. Он и в бреду не зовет его — дядя. Гарри это просто Гарри, но он не такой, как Хью, он гораздо… добрее что ли? Гарри нетерпелив и идеен, но он умеет и прислушиваться к другим, и уступать… Хью же только делает вид. — Нигде не уживешься? — Ли усмехается, стараясь не думать о том, как пуговицы отдаются Хью — распахиваются от одной лишь мысли. — Ни с кем? — Ли приподнимает бровь. — Это опрометчивое утверждение. Я бы даже сказал, что… тебя обманули, Хью. Мне очень нравится мысль о том, чтобы уживаться с тобой. Ли оставляет затею — мыслить логически. Он только чувствует странную боль Хью и хочет ее снять. — Я хочу уживаться с тобой, — шепчет Ли. — И мою рубашку ты можешь забрать. Она твоя. — А вот где мы будем уживаться — это не важно. Выбирай, я пойду с тобой. Ли знает, что пропадает, но ему… не страшно, ему хочется кричать об этом. Он так давно мечтал о Хью, что трудно поверить в реальность происходящего. И нет ничего важнее, чем знать, что Хью рядом, чем узнавать его, чем растягивать время, что есть между ними. Ли теперь совершенно трезв, но до краев полон Хьюго, и это охуительно. Ли нравится Хью, Ли мечтает о том, как Хью уверенно оборвет пуговицы. — Жаль, я не целитель и не умею лечить наложением рук, — произносит Ли, — но… Ты можешь быть каким угодно, можешь не подходить кому-то, но… Это подходит мне. Ты подходишь. Они идут в спальню и Ли не терзают никакие сомнения. Он знает чего хочет, знает с кем и как, он идет именно туда и именно так, как нужно. Ли никогда не думал, что так приятно сходить с ума, но… ему нравится. Рядом с Хью ему поразительно нравится все. Хью машет головой, не переставая улыбаться.