Дождь

      Гена стоял около Склифа уже пятнадцать минут и нервно поглядывал на входную дверь из которой с минуты на минуту должны была выйти его благоверная супруга. Кривицкий был голодный и от этого немногого злой. Но судя по тому, что Ира снова задерживалась, дома они будут явно не скоро. А значит не скоро будет и сытный ужин. Живот челюстно-лицевого хирурга болезненно заурчал, и в это время на ступеньках наконец показалась белокурая головка Павловой, а за ним и вся заведующая отделения неотложной хирургии целиком.       – Гена, прости пожалуйста за то что пришлось так долго ждать… Просто возникла небольшая проблема с документами, я решила устранить, а то утром всё забууууду…       Кривицкий улыбнулся и с обожанием посмотрел на свою жену. Какая же она трудолюбивая и ответственная, настоящий начальник. Даже сердиться уже на Иру не хотелось, хотелось просто её обнять и медленно пойти куда-то, ведя любимую женщину под ручку.       – Что ты на меня так смотришь? – со смехом спросила она, подставляя мужу согнутый локоть. – Как будто у меня на лбу что-то большими буквами написано.       – Ириш.       – М?       – А ты знаешь, что я люблю тебя?       – Знаю конечно, дурачок. – снова улыбнулась заведующая и, пока никто не видит, быстро поцеловала Кривицкого в щёку.       На улице ярко светило августовское солнце. Гена посмотрел по сторонам, взял Иру под ручку, и они медленно побрели в сторону выхода. Было хорошо. Как-то по-особенному хорошо, и даже голодный желудок на время закрыл свою жалобную какофонию. Совершенно не хотелось садиться в такси, а ещё хуже заходить в переполненное метро. Мужчина украдкой посмотрел на Павлову и потом тихо спросил:       – Егорова, а не хочешь пройтись прямо до дома пешком, через парк?       – Хм… Дай подумать… Так, я подумала и решила принять ваше заманчивое предложение, Геннадий Ильич.       Они засмеялись, засмеялись оба, совершенно не анализируя, над чем вообще смеются. Просто настроение было хорошее. Просто хотелось вот так вот медленно брести по дорожке к парку и смеяться, совершенно не думая ни о чём. Ни о плохом, ни о хорошем.       Зайдя в парк, Гена в который раз предался чувству приятной ностальгии. Тридцать лет прошло, а они с Ирой до сих пор любят друг друга и до сих пор гуляют по этому парку рука об руку. Проходя мимо палатки с мороженым, Кривицкий на минуту отпустил возлюбленную и подошёл к женщине, осматривающей деревья за его спиной скучающим взглядом.       – Здравствуйте, можно пожалуйста два шарика клубничного и два шарика шоколадного мороженого?       – Конечно. С вас пятьсот рублей.       Продавщица стала набирать мороженое, а Ира улыбнулась мужу своей ослепляющей улыбкой. Взяв клубничное мороженое из его рук, Павлова робко откусила маленький кусочек и засмеялась, глядя на то, как Гена измазюкал свой нос в любимом шоколадном лакомстве. Отсмеявшись вдоволь они снова взялись за руки и пошли по аллее, которая постепенно наводнялась людьми. Спустя двадцать минут мороженое было съедено, и Гена с Ирой вышли из парка.       – Чувствую себя той же студенткой, что и тридцать лет назад… – задумчиво сказала заведующая, подходя к набережной и опираясь руками на перила. – Такая же влюблённая, беззаботная и счастливая.       Гена облокотился рядом и тоже посмотрел на практически неподвижную гладь воды.       – А помнишь, как мы катались на пароходах по Москве-реке? – с улыбкой спросил он и обнял Иру за плечо одной рукой.       – Как тут не помнить, конечно помню. Помню ещё как ты на спор хотел сигануть с палубы в воду, а я тебя стала уговаривать не делать это. Ты тогда согласился только взамен на мой поцелуй.       – О даааа. Кстати, я сейчас тоже могу сигануть, если не поцелуешь.       – Ага, разбежался. Забыл? Я плавать не умею, кто тебя вытаскивать будет, горе-ныряльщик?       – Ну тогда целуй. – самодовольно сказала старый еврей и повернулся к возлюбленной лицом.       Павлова улыбнулась и поцеловала Гену лёгкими, практически воздушным поцелуем прямо в губы. Неожиданно небо нахмурилось и спустя пару секунд начался довольно сильный дождь.       Ира подняла глаза наверх и сделав шаг назад, расставила руки в разные стороны. Через несколько минут снова выглянуло солнце, но дождь всё продолжал и продолжал идти. Гена и Ира давно уже промокли до нитки, но уходить почему-то не спешили, всё ещё продолжая стоять под литрами воды, низвергающейся с неба.       Неожиданно Кривицкий сделал шаг в сторону своей супруги и раскинул руки в приглашающем жесте.       – Ир, я приглашаю тебя на танец.       – Что? – удивлённо подняла бровь заведующая и сама сделала шаг в сторону мужа.       – Я приглашаю тебя на танец. – терпеливо повторил он и положил руки женщине на плечи.       Ира только кивнула и улыбнулась, когда одна рука Гены переместилась на её талию. Не глядя на спешащих прохожих, они медленно закружились под музыку, слышимую только ими двумя. Дождь шёл и шёл, но при этом солнце светило необыкновенно ярко. Кривицкий чувствовал, что они оба промокли до нитки, но почему-то холодно не было. Было очень хорошо и тепло. Даже жарко. Может быть от танца. А может быть и от их по-настоящему живой и трепетной любви.