Жертвы обстоятельств

Пока мы выясняли отношения, кофе Шарлотты чуть-чуть остыл. Джеймс подал ей свою чашку, этим самым заканчивая дискуссию о нашей с Оливией «ловушке». Под одобрительный визг Сэн Шарли слегка поморщилась и принялась осторожно пить напиток, поглядывая на Оливию и ожидая чего-то. Мы все поняли, чего хочет Джонс, и поэтому замолчали. Она ждала ответа на главный вопрос этой академии. Она ждала того, что уж точно может знать только призрак, призрак, что знает тут каждый угол. Ливи посмотрела на девушку, слегка улыбнулась и кивнула. — Ладно, я расскажу всё, что знаю, — кивнула сестрёнка. — Только всё это — огромный секрет. Я имею ввиду, это действительно важно. Это касается не только меня, это касается судьбы всей Академии. Нет, не так! Всего мира. — Вау! Круто! Тебе для атмосферы свет выключить? — Себя выключи, — сказали мы с Шарли одновременно. Джеймс усмехнулся. — Девочки, не надо так жестоко, — тихо добавила Лив. — Но темнота только нагнетает обстановку… — Лив, к делу, — шёпотом напомнил Мэтт. — Да, к делу, да, ты прав, — глубоко вздохнула Оливия. — Он — главная причина моей смерти. Он завладел разумом водителя, и тот не заметил меня на дороге. Просто не заметил и всё. Я по какой-то причине мешала ему… Мешала, вот только почему? Этого я тоже не знаю, простите. Он часто общался со мной, ещё до моей смерти. Он говорил мне, что я спасла его. Я понимала, в чём моя вина, — Оливия посмотрела на меня. Я поняла, о чём она, поэтому кивнула. — Я освободила Его из зазеркалья. Случайно. Насколько вы помните, после зимних каникул мне пришлось съехать из комнаты, так как там завелись снежники. В новой комнате было зеркало, как принято, большое такое, красивое. Только вот очень тёмное, по сравнению с нашим домашним зеркалом и тем, что было в моём прежнем месте обитания. Я сразу почему-то вспомнила историю, произошедшую с Мирель в детстве. Зеркало, до которого она дотронулась, было похожим на это. Но я тогда подумала: «Да что вообще может произойти?! Проклятые зеркала редки». И прикоснулась, не подумав. Ничего не случилось, и я облегчённо вздохнула. Но мне только показалось. Он начал приходить ко мне ночами. Сначала мне было страшно, а потом я привыкла. Он представлялся «Лэйн», но я называла его «пасхальная собака». Очень уж его выражения напоминали выражения Рина-пасхальной-собаки из «Двери к мечте». Но Он был опаснее, чем мне показалось сначала. Спустя какое-то время он начал рассказывать о том, что этот мир прогнил насквозь, что он ещё столетия назад хотел истребить всех людей, чтобы миром правили демоны, умеющие ценить то, где живут. Я отвечала, что демоны вымерли, а он только хихикал. Мерзко так хихикал. А однажды он сказал, что я смогу Ему помочь, что он не убьёт меня, если я найду ему ещё одного стражника и помогу. Я послала Его куда подальше, а тот лишь сказал, что я пожалею. Поэтому Он убил меня. Когда я стала призраком, Он приходил ко мне дважды. Сначала он спросил, жалею ли я. И в красках описал, как проникнул в разум водителя. А потом вдруг нашёл меня на крыше и крикнул: «Так у тебя есть сестра?!» Я сказала ему, что он не посмеет ничего с ней сделать. Что она не имеет магии, и ему нет смысла её трогать. — А что он ответил? — робко спросила Сильвия. — Только кивнул, и всё, — вздохнула Оливия. — Только кивнул. На какое-то время в воздухе повисла тишина. Это была неспокойная, плохая тишина. За окном шумел дождь, но его звук вовсе не казался романтичным, а наоборот, походил на плач, что раздавался вдалеке. За дверью кто-то прошёлся, и снова всё стихло. Тишина звенела в ушах, как тысячи маленьких колокольчиков, а сердце почему-то билось быстро. И от такого жуткого молчания хотелось сбежать, спрятаться под кровать, и жить там припеваючи… Неожиданно, открылась комната, и в неё ворвался сильный ветер. Он поднял шторы, полистал книгу, завыл, точно одинокий призрак на кладбище, и вновь тишина. — Чёрт, я не удивлюсь, если сейчас за мной встанет маньяк с ножом… — Девочка, обернись, — сказала Шарли каким-то грубым голосом. Я только сейчас заметила, что она стояла с распущенными волосами, прямо за спиной Сэн. В руках у неё был нож. — Шарли, что ты.? А-а-а-а! Вампир! — Она — Он, выходит? — моргнул Джеймс. — А я к ней подкатить хотел. — Ты разве не… — непонятливо посмотрела я на Кацейро. — Это я говорю всем девушкам! — Мне не говорил! — Ты не девушка, ты — недоразумение. — Блин, троллинг вышел из-под контроля, — Шарлотта закрыла глаза, провела салфеткой по векам, и когда она посмотрела на нас, то глаза её были серыми. — Чего уставились? Ловкость рук и немного газообразных линз! — Высшей пробы, небось? — хмыкнул Сэм. — Сама заработала! — утвердительно закивала Шарли. — Так, Лив, я не поняла, кто такой Он, — на одном дыхании сказала я. Разумеется, мне не особо хотелось об этом говорить. Но я не могла иначе. Мне хотелось разорвать Его, эту чёртову пасхальную собаку, на тысячи беспомощных кусочков, чтобы никто не собрал во веки веков. Я и до рассказа Оливии недолюбливала это существо, а теперь ещё и ненавидела. Ненавидела так, что сводило скулы. Что в животе болело. Он убил ту, которую я любила! Он заставил плакать дорогих мне людей! Он оборвал мечты тысячи детей, а среди них моя сестра! Тварь! Ненавижу, ненавижу, ненавижу… — Мирка, у меня такие же чувства. Я тоже хочу грохнуть его, да посильнее, — неожиданно серьёзно сказал Сэм. — Ты что, мысли читаешь? — тихо спросила я. — Я просто знаю, — кивнул Аями. — Представь, я жил за стенкой! Я всё это время жил по соседству! Я мог понять, мог помочь! Я ведь даже не знал, что с мо...нашей Ливи происходит нечто ужасное! Я был рядом, и ничего не знал! И мы заплакали. Как по команде. Оливия была для нас очень дорога. Она была огромным куском нашей жизни, незаменимой её частью. И от понимания, что все мечты Оливии не сбудутся, что она навсегда останется призраком, становилось больно. Или же, она сможет дождаться нас для перерождения? Если призраки существуют, то Бог — непременно? Нам бы выжить только… — О, внутренний дождь. — Ливень, я бы сказала. — Наводнение. — Потоп, — сказала я сквозь слёзы и улыбнулась. — Я не знаю, кто такой Он. Демон ли? Но когда он говорит со мной, он нематериален. Тёмная мужчиноподобная масса, — тихо сказала Лив. — Но я думаю, у него есть тело. Мало того, оно ему и мешает. Мешает ему сделать что-то.. Голос сестры чем-то напоминал шелест листвы. Она говорила тихо, намного тише, чем обычно. Мне почему-то показалось, что Лив не всё рассказала. Будто бы она знает тайну, которую не хочет никому доверять, которую ещё при жизни желала унести с собой в могилу. И сейчас готова сохранить навсегда, похоронить под горой вопросов и тайн, спрятать в тёмном уголке своей души. Но Оливия бы так не поступила. Это скорее я могу сделать нечто подобное. Я умею врать, прекрасно умею врать. И я бы непременно чего-то не сказала. Но Лив другая, она очень честная. И я почти уверенна, что её совесть чиста. Мы слишком разные. И это… хорошо? — Мать моя женщина, — фыркнул Джеймс. — Вы время видели?! — Красивая цифра такая, а что? — невинно пропела Сэн. — Завтра выходной, мальчик. — Я старше тебя блин! — разозлился Кацейро. — И вообще, я волнуюсь за ваше здоровье. К тому же, завтра родятся две светловолосые катастрофы, нам нужно готовиться к этому. — Две катастрофы? — не поняла Шарли, а потом хихикнула. — Единственная катастрофа тут — ты! Тоже блондинка! Джеймс не стал отвечать. Он лишь улыбнулся, как-то слишком легко и открыто для самого себя. Это была та самая улыбка, которую я увидела в самый первый день нашей встречи, уголки его губ были приподняты, а глаза прищурены. Я всё не могла понять, чем это выражение лица отличается от того, что я видела каждый день. Вроде те же светлые брови и ресницы, вроде те же тонкие губы и ярко-зелёные глаза. И та же чёлка, съезжающая на глаза. Но вдруг всё стало понятно: улыбка Джеймса сейчас была доброй. Он улыбался, потому что хотел. Не потому, что так положено. И вовсе не потому, что он хочет выдать себя за другого. Он, как мне показалось, наконец-то понял, где его счастье. Как и я… — Что, мистер шкаф, мы теперь друзья? — сказала я, улыбаясь. — Да, Леди Савэйрин! — усмехнулся парень и протянул мне руку. Левую. Я засмеялась и пожала её тоже левой рукой. К чёрту тупые формальности. — Вы заключили союз, — прервала Сэн этот странно-чудесный миг. — Зануда и Прекраснейший из всех прекраснейших гитаристов гитарист желают присоединиться, — поднял руку Сэм. — И кто ещё из нас зануда, — буркнул Мэтт и протянул мне руку. — Как в том сериале про фей что-ли? — не поняла Сэн, держа за руку на время осязаемую Лив. — Мы и есть феи. Немного странные, и некоторые из нас — мальчики. А так — один в один! — Сильвия, не болтай, а вставай сюда, между мной и Сэмом, — весело подмигнула Лив. — А как же ты? — А я Сэма класса с шестого за руку держала, хотя бы после смерти от него отдохну! И мы все взялись за руки, как в том сериале, что в наших головах плотно засел ещё с самого детства. Только феи эти что-то говорили, а мы — ничего. Мы просто стояли в кругу и улыбались, точно сумасшедшие. И тишина больше не была пугающе-звенящей, она казалась уютной. Шум дождя походил теперь на шуршание мышей. А топота за дверями не было. Мы никогда не узнаем, наступит ли завтра. Но пока мы вместе — всё хорошо. И пускай это звучит банально, зато — чистейшая правда! Попрощались мы довольно скоро. Я не помнила, как вернулась в комнату, но зеркало снова было повёрнуто ко мне. Я смерила его снисходительным взглядом и сказала вслух: — Я хочу спать, отстань, — это всё, что сказала ему я в ночь с двенадцатого на тринадцатое мая. *** Проснулась я от того, что в комнате никого не было. За это время я так привыкла, что Оливия постоянно рядом, что уже забыла это странное чувство. Когда просыпаешься, а вокруг никого нет, только зеркало вдали поблёскивает. Было тихо. Дождь ненадолго прекратился, я слышала лишь шум машин где-то вдали. Блеклые солнечные лучи заглядывали в окно и падали на кровать, а из окна был виден кусочек радуги. Я быстро встала с кровати и прямо босиком подбежала к окошку, чтобы разглядеть это прекрасное явление. Прислонившись к окну, я с замиранием сердца смотрела, как разноцветная дуга висит над городом. Она была до безумия чёткой, я могла увидеть отдельно каждый цвет. Особенно сильно выделялись голубой и зелёный, между которыми получался новый цвет — бирюзовый. И издалека казалось, что там не семь цветов вовсе, а восемь. Радуга-мутант какая-то… Но от этого она казалась ещё прекраснее. Эта радуга казалась мне символом того, что намечается новое приключение. Я пока не знаю, закончится ли оно хорошо, ведь подобное редко бывает. Но я не хочу думать о будущем. Мне надо быть здесь и сейчас. Иначе опять всё полетит к демонам! Радуга в больших городах — редкое явление. Не знаю уж почему, но это была первая радуга, которую я увидела вне дома. Ведь у нас, в посёлке, недалеко лес — прекраснейший из всех лесов. И над ним отчего-то уж очень часто воздвигаются прекрасные арки. Один раз даже повезло увидеть лунную радугу — она хоть и не была такой же яркой, как эта, но в лунной радуге есть своё очарование, она заставляет чувствовать себя максимально спокойно. — Как же хорошо жить! — воскликнула я неожиданно для себя. Интересно, когда я в последний раз говорила эту фразу? Кажется, точно не в этом году. И не в прошлом. И, вроде бы, у меня были друзья, родные, любимое дело, так в чём же была проблема? Я чувствовала себя ужасно: любая мелочь меня расстраивала, любая ошибка заставляла ненавидеть себя. А сейчас? Сейчас у меня вагон и маленькая тележка нерешённых проблем, а я так глупо и бессмысленно улыбаюсь, будто бы у меня в жизни — розовые пони скачут по таким же розовым облакам и поедают розовый зефир. Видимо, это потому, что жизнь у меня налаживается. Бьюсь об заклад, если бы мы видели радугу каждый день, то не обращали бы на неё внимание. Но она появляется только после сильного ливня, который прекратился лишь для того, чтобы продолжить падать большими холодными каплями на землю с новой силой. И эта простенькая неизменная комбинация из цветов кажется нам подарком свыше. Я бросила отстранённый взгляд на прекраснейший настенный календарь, что располагался прямо над зеркалом. Тринадцатое мая. Жаль, что не пятнадцатое… Какое красивое число — пятнадцать. Есть в нём особый шарм, магическое значение. Оно, конечно, не входит в четверку магических чисел, но, если честно, намного красивее тринадцати или семи… Мэтту ведь пятнадцать. Сэму пятнадцать. Шарлотте тоже пока пятнадцать… А Оливии сегодня тоже пятнадцать исполнилось! Стоп, если сегодня тринадцатое мая, то… — Чёрт, сегодня же мой День рождения! — захихикала я, понимая всю курьёзность ситуации. — Значит, мне сегодня тоже пятнадцать… Я отошла от окна и в задумчивости грохнулась на кровать. Получается, сегодня я стала старше на год. Получается, я прожила на этом свете уже целых пятнадцать лет. Жаль только, что большую часть времени я прожила зря. Ничего полезного в жизни не сделала, только жила и завидовала, завидовала своей же сестре, жизнь которой ужасным образом оборвалась из-за какого-то там Лэйна! Из-за какого-то там демона, который почему-то решил, что должен убить девочку, что обладает немалой силой. Кстати, я ведь тоже обладаю, если уж на то пошло. Значит ли это, что Он захочет убить и меня?.. — Сестрёнка, ты постарела! — Оливия неожиданно распахнула дверь и вошла в комнату. За ней пробрались остальные. Все они улыбались, искренне и ярко. — Ты тоже, Ливи! Это ведь твой день рождения тоже! — я, забыв о своём виде, кинулась обнимать сестру, пока та была материальной. — Эти оболтусы поздравили тебя? — Они заявились в моё тайное место, представляешь? — надула губки Оливия. — Поздравляем! — хором сказали они и вручили мне массивный праздничный пакет, да букет прекраснейших каорий. Я поставила подарки на кровать, широко-широко улыбаясь, чуть не плача. — Спасибо вам, ребята… Меня давно так не поздравляли… — Мирель, с Днём рождения, — улыбнулся Мэтт. Я радостно обняла его. — Думаю, всё понятно без лишних слов. — Как ей не стыдно. Обнимается с мальчиком в таком виде! — Услышала я голос Джеймса и дёрнулась. — В каком таком? — не поняла я. — В непрезентабельном, — усмехнулся Сэм. — Надень хотя бы штаны, я не знаю… И тут я оглядела себя и поняла, что стою посреди комнаты в одной только футболке на размера два больше, которая, несмотря на это, едва прикрывает пятую точку и имеет довольно глубокий вырез в районе груди. Пожалуй, свободные футболки — лучшая одежда для сна. Лично я всегда с наступлением весны убираю все тёплые пижамы в огромный шкаф и достаю любимые свободные футболки. Вот только они не подходят для того, чтобы спать в общежитии, ведь в любой момент к тебе в комнату может ворваться кто-то из друзей с ошеломляющей новостью. Но я всё же рискнула… И вот, я сейчас стояла посреди комнаты, прямо перед своими друзьями и сгорала от стыда. — Святые зеркала! — воскликнула я, мысленно пополняя свой словарный запас новым выражением. — Подождите пару секунд! Я схватила одежду и помчалась в ванную. И через пять минут уже вышла из комнаты, довольная собой. Я надела на себя любимые джинсы и голубую футболку с надписью на рилийском. Вот только когда я проходила мимо зеркала, оно вдруг зашевелилось, и грубый мужской голос оттуда прошептал: — Вторая стражница становится взрослее… — Не порть мне праздник и сиди смирно в своём зеркале! Тебя тут ещё не хватало. Я слегка коснулась зеркала указательным пальцем и мизинцем и прошептала: — Элиорис… Норэйм… Экварто… Стекло значительно посветлело и перестало зловеще сверкать. Я победно улыбнулась. Я уже успела выучить одно простейшее заклинание, блокирующее порталы на сутки. Вот только я не была уверена в том, что правильно его прочитала. Но судя по тому, что больше ни голосов, ни движения не было, я всё сделала правильно. Пригодилась книжечка, однако! И тут я поняла, что ребята смотрят на меня с недоумением и ужасом. Только Оливия улыбается. Но Оливия сама всё прекрасно знает. Она вчера рассказала не всё. О случае, произошедшем со мной в детстве, знал только Мэтт, да и то кратко. Вчера Оливия созналась лишь в том, что выпустила Пасхальную собаку, но она не рассказала ни о книге заклинаний, что теперь гордо лежала в тумбочке, в том самом ящике, что запирается на ключ. Там, кстати, с недавнего времени лежала и игрушка, найденная мною ещё в марте, но так и не зашитая. И ещё три штуки таких же. Стыдно признаться, но шить я не умею. Месяц назад я тщетно пыталась пришить лапу к телу игрушки, но лишь исколола себе пальцы. А потом, вернувшись поздно ночью, я почему-то решила, что этому несчастному голубоглазому котику место именно в тумбочке: вдруг стащит кто. Правда тащить было некому, ведь все мои друзья и не знали ни о коте, ни о книге, поэтому и стояли теперь. Ошеломлённые и напуганные. — Окей, теперь тут будет безопасно целый день, — улыбнулась я. — Видимо, в чём-то я всё же такая же способная, как и Оливия. — Хэй, мне послышалось? Мне послышалось?! — Сэм слегка потряс Мэтта за плечи. — Мирка сказала, что она не хуже Ливи?! — Успокойся, — засмеялся Мэтт. — Это не то, что должно тебя волновать… Гораздо важнее те странные слова, которые Мирель только что произнесла… — «В чём-то я всё же такая же особенная, как Оливия?» Или вон то заклинание? — решила уточнить Лив. — Господи! — Да, Мэтт? — усмехнулся Джеймс. — Эти слова — заклинание из книги, которую отдали мне родители… Оно запирает проход на сутки, таким образом, из зеркала не вылезет какая-нибудь крокозябрина, пока я буду жить… — Весело, — дёрнула плечами Шарли. — Ты только одно заклинание знаешь? Может быть, ты знаешь, как его, этого человека, убить? — Увы, но нет. Но мы все знаем, кто может… — Сорами, — глубоко вздохнула Сильвия. — В Айсавэре все наши ответы… Нам нужно написать экзамен на отлично! — Блин, ещё магиохимия послезавтра, — пробурчала я. Неожиданно Оливия шумно вздохнула. — Что такое? — удивилась Сэн, стоявшая до этого молча, лишь моргая. — Просто я поняла, — хихикая заявила Лив. — Что мне никогда больше не придётся сдавать экзамены! — Оптимистичненько, — кивнул Мэтт и положил руку Ливи на плечо. — Что же, пока ты не стала снова нематериальной, отменяй свою способность! Идём торт выбирать. — Мы пойдём к тому старому хрену? — Сэн очевидно намекала на хозяина лавки, который в прошлый раз не захотел продавать нам «след» высшей пробы. — Только у него во всём Миоле есть призрачные тортики… — Призрачные котики? — не понял Сэм. — Тортики, дурень. Мы же Лив тоже покормить хотим… А на остальных давайте торт из той кондитерской, что на другом берегу руки. Там много интересностей мы видели, помните? — улыбнулась я. — Зачем кому-то призрачные тортики? — По приколу. Раньше таким кормили безобидных призраков. А теперь это просто интересная вкусняшка. — А нам тогда зачем обычный? — Ртов много, — улыбнулась Шарли. — Не думаю, что мы будем чувствовать себя сытыми после торта из магической энергии… — Встречаемся в холле через полчаса, — миролюбиво предложил Сэм. — Ливи, ты же нас будешь ждать снаружи. — Ага, в пруду, — хихикнула сестрёнка. — Думаю, я буду прятаться за стеной. И ребята разошлись, а я поплелась вниз, в столовую. Как оказалось, завтрак был час назад, и я его благополучно проспала. Живот предательски болел от голода. Я нащупала в кармане деньги и решила купить что-нибудь в буфете, чтобы случайно не съесть Мэтта или Сэма (Джеймса я не осилю) в процессе шоппинга. Но по дороге встретила Раяна. Он как-то неожиданно приветливо улыбнулся мне и протянул славэрию: ярко-голубую, прямо как я люблю. Я шумно сглотнула и уставилась на парнишку: — А? — С Днём рождения! У тебя ведь сегодня? Я впервые кого-то поздравляю, так что… — Не волнуйся, ты всё сделал правильно, — весело улыбнулась я. — Спасибо… — Не за что… — одними губами прошептал Раян, и мы пошли по своим делам. Я шла, аккуратно перешагивая через ступеньки, и вертела в руках славэрию, усердно вспоминая, что значит это на языке цветов. Кажется… Да, так и есть. Я провела пальцами по нежным лепесткам цветка и проговорила для себя, практически беззвучно: — Славэрия означает… Я практически не знаю тебя… Но уже готов(а) пожертвовать жизнью ради твоей улыбки… А голубой — романтические чувства. Щёки мои заалели. Я зажмурилась, вспоминая вчерашний разговор Раяна с Мэттом, и закричала в себя. Господи, к такому жизнь меня не готовила! Вроде бы год назад была обычной девочкой, тайно и безответно влюблённой. А теперь — наследница каких-то жутких сил, объект воздыхания двух парней, да ещё и свидетельница крайне странных событий… В скором времени я уже сидела в школьном холле и жевала булочку с вишней. Она казалась мне крайне маленькой и странной на вкус, но я изменила себе и не обратила на это своё внимание, так была голодна. Красный вишнёвый джем тёк по моим щекам, а руки были уже настолько липкими, что самой от отвращения хотелось поскорее покончить с трапезой. В итоге я наскоро запихнула остатки булочки в рот и побежала мыть руки, искренне считая себя сытой. И уже спустя несколько минут я чувствовала себя чистой и счастливой. Но только цвет воды показался мне странным: слегка фиолетовый, будто кто-то краситель пищевой вылил. Я аккуратно прикрыла кран, тщательно рассмотрела свои руки и… дошла до другой раковины, в противоположном конце коридора. Вода там была прозрачной… Уже возвращаясь, я заметила Бритни, спешащую к раковине: руки её были испачканы чем-то белым и, кажется, липким. Девушка шла аккурат к тому месту, где я приметила странный фиолетовый цвет воды. — Бритни, подожди, пожалуйста, — сказала я тихим голосом. — В том месте вода…фиолетовая. — А? — одноклассница развернулась на своих высоких каблуках. — Ну, фиолетовая, и хлеб с ней. Чего в этом такого? — Постой, помнишь, что нам говорили на магиологии? Фиолетового цвета лучше остерегаться, это цвет магии. — Это ещё, когда Истера не было? Да, было дело… Учительница ещё говорила: «не факт, что фиолетовая вода или фиолетовый песок опасны, но лучше перестраховаться». Хотя, Мистер Кэйбл полностью разбил эту теорию… — И всё же, лучше не стоит мыть там руки… Мало ли что… — Узнаю тебя, Оливия, — улыбнулась Бритни. — Хорошо, я пойду в ту сторону! Я улыбнулась и уселась обратно, дожидаясь ребят. Слава богу, в этот раз сидеть долго не пришлось. Сэн и Сэм примчались сразу, уверенные в том, что опоздали. Сэм завязывал зелёный шарф, с которым даже сейчас не расставался, а Сэн доедала шоколадный маффин, что выглядел намного аппетитнее, нежели та булочка с вишней. — Мирка, ты тут не заскучала? — Сэм плюхнулся рядом со мной с таким видом, будто бы два дня назад не называл меня тупой. — Ты, Сэм, ситуацию не исправишь, — усмехнулась я. — А я? — Она любит только двух человек: Оливию и Мэтта, — обиженно пробурчал Сэм. — А ты только Оливию и Сэн! — Погоди, ты не отрицаешь, что любишь Мэтта? — одновременно спросили Сэм и Сэн, а глаза их загорелись адским пламенем. Вот что значит: брат и сестра. — Идите вы… И вообще, я хотела сказать, что Сэн как раз скрасит моё одиночество… — Вот сколько не приду, а вы всё о любви говорите, — сообщила Шарли, подходя к нам. — Я понимаю, что у вас гормоны, но всё же… — Да, Шарли, ты права, давай поговорим о чём-то другом, — быстро закивала я, всем сердцем желая закрыть тему. Мне даже думать о чём-то таком не хотелось. Я сразу же краснела и чувствовала себя максимально неловко. — Например, о том, что ты так жёстко отшиваешь Джеймса, — Сэн видимо совсем не желала отходить от темы. Но, по крайней мере, отстала от меня. — Ох… Под интересными беседами я подразумевала разговоры о кофе или о магии, но ладно. Могу рассказать, почему я его вовсе не отшиваю. — Почему же? — и мы трое уставились на Джонс. Та хрустнула пальцами. — Я Джеймса знала, когда он ещё в депрессии был. Ты, Мир, может, не знаешь, но это известный факт. Наш плейбой тогда был щуплым мальчишкой с длинными волосами, бледной кожей и такими мешками под глазами, что туда можно было бы налить кофе. Он тогда, можно сказать, впервые в свет вышел. Ходил, как зомби по нашему городку, ничего не видел. И тут я. Вся такая слабая, беззащитная. Спровоцировала каких-то парней, ввязалась в драку, а ответить не смогла. Вот Джеймс и спас меня. Я тогда пригласила его к себе в кафе, напоила кофе, позвала ещё раз зачем-то. А он взял, да пришёл. Так вышло, что мы много разговаривали. И я, правда, не помню, что ему там нарассказывала, но это помогло. Отрезал свои патлы, начал питаться нормально, послушал мать и к врачу отправился, долго терапию проходил, позже даже в тренажёрный зал пошёл, спустя какое-то время на него уже девочки заглядываться стали. А потом просто уехал, на прощание, сказав, что я ему очень помогла. В академию приглашал учиться. Я думала: не потяну, да не согласилась. Но потом пожалела, конечно, вот только поезд уже ушёл. Позже только смогла поступить, да ещё и на льготное место. А тут Джеймс. Он до той встречи в медкабинете меня не видел, а тут… Все его комплименты — благодарность, не более. И не поймите меня неправильно. Я просто не хочу потом из-за этого плакать… Возможно, это эгоистично, но пока что я действительно не могу. Не сказать, что он мне нравится, и не сказать, что я ему не нравлюсь. Просто... Это уже пройденный этап. Когда ты полностью увяз в пустоте и безысходности, первый добрый человек будет для тебя самым лучшим. — Вот оно что, — понимающе закивала Сэн. — Сложные существа ваши парни. Шарли, а давай ты лучше на девочек внимание обратишь, а? — Пока не хочу ни в кого влюбляться, — отмахнулась Джонс. — Ограничиваюсь кофе. И дружбой. — Это правильно, — сладко зевнул Сэм. — Господи, где же остальные? — Хэй, чем это таким интересным вы занимаетесь? — улыбнулся Мэтт, подходя к нам. — Я тоже хочу. — Тебе будет скучно, — отмахнулась Сэн. — О любви, ну знаешь… — Вот оно что. Ну, хоть не об учёбе. Эти чёртовы исключения у меня уже в печёнках… Как же я устал. — Ты же первый в параллели, немудрено… — протянула я, зевая. А потом с грустью вспомнила о своём десятом месте — А Оливия была вторая… — Но ты-то не Оливия, — Кайто нежно положил руку мне на плечо. — Зато ты добилась этого сама, а не как некоторые. Я уверен, что на следующий год ты обязательно будешь не ниже пятого места. — Спасибо, — улыбнулась я. — Этого мне действительно не хватало. — Погоди-ка, блондиночка, — к нам неспешно подошёл Джеймс. — Ты оставаться вздумала? — А ты против? — Да я только за! — выпалил Кацейро. — К твоему сведению, без тебя в академии станет скучно. В конце концов, кому ещё может придти в голову избить главного хулигана школы, к которому даже наши «воины справедливости» осторожно относятся. — Как ты меня назвал, шкаф недоделанный?! — возмутился Сэм. — Почему это недоделанный? — задумчиво произнесла я. — Действительно, — все рассмеялись. Вскоре к нам подошла Сильвия, поспешно поправляя клетчатую рубашку, которую решила надеть для нашей «охоты на хавчик», как этот поход за покупками назвал Сэм. Девочка быстро со всеми поздоровалась и сообщила: — Простите за опоздание, просто нашла кое-что дельное. И с этими словами Соил вытащила из рюкзака книгу в позолоченной обложке. Она была небольшая, с легкостью уместилась бы у Джеймса в обеих руках, но была достаточно толстой. На ней красивыми буквами было написано название: «Проклятия и способы избавления от них». А ещё красивая картинка с хрустальной статуей, нарисованная акварелью. Сама книга выглядела старой и потрёпанной. Мы окружили находку, и Сильвия слегка приоткрыла книгу, чтобы мы оценили содержимое. На пожелтевших страницах, на вполне понятном языке были описаны разного рода проклятия, иногда также встречались иллюстрации, сделанные чёрной тушью. — Вау… Где ты такое откопала? — восторженно произнёс Сэм. — Случайно нашла, пыталась что-то про Сорами обнаружить, а вместо этого нашла нечто получше, — мило улыбнулась Сильвия. — На самом деле проклятия пятисотых годов, исключая знаменитое проклятие хрусталя — сущие пустяки. А вот если говорить про то, что было раньше… Одно проклятие демона чего стоит! — Проклятие демона? — заинтересованно спросила Шарлотта. — А проклятие вампира есть? — Предлагаю изучить эту книгу вечером, — вздохнул Мэтт, с видным удовольствием проводя пальцами по изображению меча. — Уверен, Лив заждалась нас. — Согласна, — быстро закивала я и, расписавшись, выскочила во двор. Ребята вышли за мной. На улице пахло сыростью. По-весеннему яркое солнце отражалось в каждой луже, в каждой капле, в каждом оконном стекле. Оно заглядывало мне в глаза и золотило волосы. Нежный ветерок играл с пышными кронами деревьев, сбивая капли с ярко-зелёных листочков. В такой же зелёной траве тут и там виднелись разнообразные цветы: жёлтые одуванчики, красные элизии, а на клумбе распускались майские гиацинты. Я улыбнулась этому великолепию и с грустью посмотрела на тёмно-синюю тучу, похожую на огромную чернильную кляксу. Она была ещё далеко от города, но всё же от мысли, что совсем скоро снова будет лить, как из ведра, становилось очень грустно. — Давайте поторопимся. Скоро начнётся дождь, — предложила Оливия, подходя к нам. — Только погодите немного. И вот, сестрёнка уже не полупрозрачная. Солнце не проходит сквозь неё, и, кажется, что все события эти были обычным страшным сном. Я не хочу больше слёз. Я не хочу отпускать Оливию! Сердцу хочется кричать, но я держусь. Всё это сейчас не главное. Главное, что Лив со мной. Главное, что мы сейчас все вместе. И вместе мы спасём академию от ужаса, что подкрадывается незаметно, постепенно. От ужаса, что охватывает нас всех, когда мы видим очередного человека без сознания, когда слышим, как мать Тайлера и Азуми с плачем приходит помогать искать своих детей. Который чувствует каждый из нас, шагая по коридору. И секрет, которого так трудно разгадать. До того трудно, что хочется сбежать. Даже имея магию. Через час наших походов всё было куплено. Мы шли по коридору торгового центра, весело болтая и заглядываясь на витрины магазинов. Тут было всё, что угодно. От «Товаров для хобби и творчества» до зоомагазинов. Конечно же, больше всего было одежды. От обилия различных бутиков пестрило в глазах, а от красоты некоторой одежды на витринах становилось немного не по себе. Один магазин сильно отличался от других. Он назывался «Зеркальный лабиринт», и там действительно было огромное количество зеркал. Они были на стенах, на полу. Даже потолок, и тот был зеркальный. Много было одежды холодных цветов, особенно голубого, что не могло не радовать. Я остановилась перед бутиком, пытаясь расставить приоритеты. — Мирель, ты собираешься что-то покупать? — слегка наклонив голову, спросила Сильвия. — Пока не знаю. Такое большое количество зеркал выглядит пугающим. Вдруг какая-нибудь ерундень выскочит… — я почесала в затылке. — Отличный был бы зал для тренировок, — восхищённо протянула Оливия. — Давай зайдём! — Ладно, — согласилась я и повернулась к ребятам. — Мы на минутку. И тут же остановились. Из глубины магазина послышался испуганный вопль. Я замерла на месте, а сердце моё ушло куда-то в пятки. Именно так кричит человек, когда вдруг видит, что ему пришёл конец. Когда с ним случается что-то такое, что он уже не в силах изменить. Именно такой крик вырывается из горла умирающего. Быстро вздохнув, я побежала вглубь лабиринта, стараясь игнорировать зеркала и этот ужасающий крик, переходящий в хрип, в нечеловеческий визг, что отдавался эхом в моей голове. Скорее, скорее! Прямо передо мной, на полу, лежал человек лет тридцати. Просто лежал и не шевелился. Глаза его были широко раскрыты, а руками он прикрывал грудь. И на лице его, во всей его позе крылось что-то ужасное, пугающее до дрожи в коленках. Вокруг него стоял взрослый человек, видно хозяин магазина, а сзади него женщина с рыжими волосами. Но они не выглядели жутко, они тоже были ошеломлены, да до такой степени, что даже не прогнали меня. Они стояли и смотрели на бездыханное тело. Но не они привлекли моё внимание. В самом конце коридора я увидела мужчину, да до того странного, что меня бросило в дрожь. На нём была чёрная куртка с капюшоном, такие же чёрные джинсы и перчатки, ослепительно-белые. А за спиной, разрывая куртку, красовались крылья, как у демонов. Мужчина медленно шёл, старательно прикрывая своё лицо. Он шёл прямо в зеркало. И перед тем, как исчезнуть, он посмотрел на меня. Я беспомощно открыла рот. Его глаза были фиолетового цвета, а губы казались чернее ночи. Из-под капюшона выглядывала ослепительно-белая чёлка. Я так и застыла на месте. — Мира, ты тоже это видела? — тихо прошептала Шарли, что, как оказалось, всё это время стояла за моей спиной. — Так мне не привиделось? — ошеломлённо произнёс Мэтт. Мы молча пожали плечами. — Дети, вам тут не место, — будто бы очнулся предполагаемый директор. — Ишь, пришли поглазеть! Вон, уходите! Линда, вызывай скорую! Рыжеволосая девушка быстро кивнула и нажала на кнопку дрожащей рукой. Сэн сжала кулаки, но послушно ушла, поманив нас всех за собой. К выходу из супермаркета мы шли молча. Никто не решался и начать разговор. Только на улице мы пришли в себя. Отдышавшись, Сэн произнесла: — Знаете, при других обстоятельствах я задала бы этому грубияну хорошую трёпку. Но, увы, сейчас ситуация не позволяет такое сделать. Итак, все увидели этого странного челика? — С крыльями и глазами, как у носителей запретной магии? Конечно, — глубоко вздохнул Джеймс. — И это удивительно, что эту штуковину не увидели другие люди. Они же тоже прибежали к месту преступления… — Кстати да, — быстро кивнул Мэтт. — На самом деле, это ведь удивительно, что те же странности в школе заметили немногие. Их начали осознавать до конца только после пропажи Тайлера. Да и то, не сразу дошло. — В точку! — кивнула головой Шарли. — Они будто бы не видят ничего дальше своего носа! — Азуми видела… — вдруг тихо прошептала Сэн. — И Тайлер чувствовал… — И Флёр что-то такое говорила, — согласилась Сильвия. — Ну конечно! Он избавляется от тех, кто всё понимает! — Но почему мы тогда всё ещё не померли? — Сэму наша теория видно показалась нелогичной. — Логично же, — подала голос Оливия. Она выглядела обеспокоенной. — Во-первых у нас есть Мирель. Она ещё не мертвая, и у неё такая же сила, как и у меня. А, как я поняла, у Него есть планы на обладателя зеркальной магии. Во-вторых, мы постоянно вместе. Это сложно, убить сразу группу людей, особенно если ты отчасти призрак. — Возможно, он убивает, высасывая жизненные силы? — Так и есть. Это ещё не всё. Он может медленно высасывать силы, а может быстро, мгновенно. Зависит от того, что он хочет сделать. — Да! — воскликнула Сэн. — Никто не чувствовал слабость, когда наш клуб был распущен? — Я чувствовал, — кивнул Мэтт. — И Мирель, видимо, тоже. — Да, я всё время хотела спать. — А я был готов всё отдать за кроватку. — Я чуть не валилась с ног… — Вот и всё. Мы держимся вместе, и Ему просто трудно заставить нас чувствовать слабость, когда мы есть друг у друга! Нам хорошо, когда мы вместе, вот и ответ. — Гениально, Шарли, — улыбнулся Джеймс. — Мэтт, твоя слабость ведь прошла, когда ты отнёс Мирель в медкабинет? — Да, когда я увидел её улыбку, — мои щёки покраснели. — Есть теория… Но давайте уйдём с улицы, это не лучшее место для обсуждения. Спустя полчаса мы уже сидели у меня в комнате, на полу, и разглядывали книгу. Рядом с кроватью лежали спальные мешки, а по всему полу ровным слоем были разбросаны бумаги, исписанные фактами, и раскрытые книжки. В главной нашей тетради было записано то, что мы узнали о проклятии Демона. Оказалось, что оно действует только на людей с фиолетовыми глазами и белыми волосами, да и то только если они имеют способности к зеркальной магии. У проклятого человека вырастают крылья, губы чернеют, а руки становятся белыми-белыми. Внешность такой человек с лёгкостью может менять на обычную. Но это ещё полбеды! В людей будто бы вселяется демон, нашёптывающий всякие глупости. Все желания их похожи друг на друга: они хотят истребить род человеческий, править миром. Разум больше не принадлежит им… Очевидно, что Он жертва именно демонического проклятия. А страницы с артефактами, что снимают проклятие, были вырваны, даже, можно сказать, вырезаны. Возможно, это дело рук таинственного Лейна. Но с каждым ответом появлялись новые вопросы. Кто такой Лейн на самом деле? Кто заточил его в Зазеркалье? Была ли это Сорами? Это ли продолжение легенды об отважной девушке? И, наконец, как Его остановить? — Я устала, — зевнула Сэн. — Всё равно любая догадка приводит к Айсавэру! — Это значит только одно, — устало кивнул Мэтт. — Что мы родились не там, где надо? — пропыхтел Сэм. — Что мы обязаны попасть в Айсавэр! — Можно не сегодня? — пожаловалась Шарлотта. — Мы же День рождения Миры и Ливи праздновать хотели, а в конечном итоге мир спасаем! — Ты права, — вздохнула я. — Думаю, нам стоит немного отдохнуть. — Тогда давайте закатим тусовку! — воскликнула Сэн и радостно закрыла книгу. *** Дело шло к ночи. Мы, переделав всё, что можно и нельзя, улеглись спать. Джеймс заснул почти сразу, потом отрубился Сэм, и сладко засопела Шарлотта. Сильвия, лениво сняв очки, закрыла глаза, а Сэн, уговорив Оливию поспать, легла прямо у моей кроватки. Мэтт только ворочался в своём спальном мешке, а я смотрела в потолок, пытаясь ни о чём не думать. Очень сложно ни о чём не думать, когда близок к ответу на свой вопрос! Когда всего за несколько месяцев произошло столько, что от обилия перемен кружится голова, и слёзы выступают на глазах. И не хочется об этом забывать, чтобы вдруг не заблудиться, не потерять нить, точно помнить о том, кто ты. Я не хочу терять себя… — Мирель, ты не спишь? — донёсся до меня тихий голос Мэтта. — Нет, а что? — Может, выйдем и поговорим? — На балкон? Там холодно и мокро… — Ну ладно… — В каком смысле «ну ладно»?! Подожди, я сверху что-нибудь накину. И мы, аккуратно переступая через спящие тела, вышли на балкон. Там пахло дождём, сыростью. Пахло мокрым асфальтом и больше ничем. Ливень смывал тот ужас, что испытали сегодня абсолютно невиновные жители Миола. И это почему-то заставляло успокоиться, привести себя в порядок. И сразу же захотеть спать, как будто холодное и колючее дитя сезона дождей поёт нежную колыбельную… Под монотонные звуки дождя я постепенно приходила в себя. — Не хочу тебя снова впутывать проблемы, но я бы хотел поговорить о… — О том, что ты признался мне, думая, что это не я, а это оказалась я, и теперь нас все шипперят? — Читаешь мои мысли, — слабо улыбнулся Кайто. — Это не те проблемы, от которых болит голова, — я смахнула капельки воды с мокрых от дождя перил. — Но всё же ответить на этот вопрос сложно. — Можешь хотя бы попытаться? — Мне стыдно. Я не знаю, что чувствую, я не понимаю смысла своих слов. Всё было слишком внезапно. Да, у меня был месяц на то, чтобы всё осмыслить, но сначала я притворялась Оливией, пытаясь поднять учёбу хотя бы чуть-чуть до её уровня, потом появился Он, потом все узнали, кто я на самом деле и… У меня не было времени разобраться в себе. — Да уж, не жизнь, а сказка у тебя! — хихикнул Мэтт. — Я понимаю. Ты же привыкла никуда не спешить в плане чувств? — Да, и… Я почему-то теперь не хочу тебе отказывать, — виновато протянула я. — Сложная ситуация… Однако, есть простой выход. Давай пока мы не решим вопрос с эти странным человеком и чертовщиной, происходящей в академии, останемся лучшими друзьями. А потом, когда всё станет хорошо, ты сможешь понять, судьба или не судьба? — Сойдёт. А тебе не будет хреново из-за этого? — я прикусила губу. — Хэй, девочка, я ждал тебя несколько лет, думаешь, что пара-тройка месяцев что-то изменят? — я пожала плечами. — Но… Я бы хотел признаться тебе по-нормальному. — Это без Сэма? — хихикнула я. — И без него тоже. — К-конечно, — я посмотрела парню в глаза. — Мирель, я люблю тебя, — улыбнулся Кайто, а потом подошёл ко мне близко-близко и слегка коснулся губами моего лба. Мне стало жарко. Сердце в который раз за день ушло в пятки. Но почему-то я чувствовала себя самым счастливым человеком на земле. И, стоя под звуки дождя, я вдруг впервые подумала: неужели это самое жгучее чувство, которое приносит мне счастье и заставляет постоянно волноваться рядом с Мэттом и называется таким громким словом: любовь?