Зверь с человечьими глазами

      Аарон знал, что угодил в тупик. И именно поэтому решил вернуться в самое начало…       Дуглас совершенно не ждал сегодня никаких гостей. Более того — он и подумать даже не мог, что увидит Аарона в своём доме после того, что произошло. Он сказал своим слугам, что поедет на рынок, а когда вернулся — услышал «к вам приехал старый друг». Дуглас зашёл в гостиную настолько быстро, что его шаг едва ли можно было отличить от бега. Аарон сидел на кресле, как ни в чём не бывало. Гладил Эша — тот находился в кошачьей форме, а неподалёку от них находилась Азалия, в человеческом облике. Дуглас встал в дверном проёме, не зная, что сказать. Он чуть приоткрыл рот, желая то ли поздороваться, то ли спросить о чём-то, но в тот же миг его закрыл. О чём вообще можно говорить с человеком, которого ты самым наглым образом предал? — Здравствуй. — Аарон поприветствовал Дугласа, не отрывая глаз и рук от мурчащего на коленях рыжего кота. — Давно не виделись, не правда ли? — Да… Давно. — только и смог выдавить из себя Дуглас. — Ты, верно, думаешь, зачем я к тебе пожаловал? Можешь не переживать, я лишь хочу задать тебе несколько вопросов. — только теперь Аарон поднял голову и посмотрел на Дугласа. Его лицо не выражало никаких эмоций, а голос звучал спокойно и тихо.       Дуглас неспешно сел напротив Аарона, он ничего не говорил, только смотрел и ждал. — Так вот… — начал Аарон, — расскажи мне, пожалуйста, поподробнее про тот вечер, о котором ты упоминал при последнем визите ко мне? — рука Аарона больше не гладили Эша, но лежали на его спине. — Пару дней тому назад я вернулся домой посреди ночи и обнаружил непривычную для себя тишину… Я, поначалу, не предал этому никакого значения, а оказалось — очень зря. — Дуглас отвёл свой взгляд куда-то в сторону. Ему было крайне неприятно говорить об этом, но приходилось. — В твоём доме находились посторонние люди? — спросил Аарон. — Группа незнакомых мне людей держала несколько моих химер… Я плохо помню их лица: меня куда больше волновало то, что происходит. — А где были другие химеры? Слуги? Почему никто ничего не сделал? — продолжал свои расспросы Аарон. Их разговор бесцеремонно прервала Азалия: — Люциан никогда не действует в одиночку, как и его люди… Я видела подобную картину в ночь перед тем, как сбежать: их много и все они вооружены. Дуглас кивнул в знак согласия с вороной. — Раньше он всегда был один, я видела только одного человека, который приходил к нему по вопросам, связанным с их деятельностью, но теперь… Не знаю, что вдруг произошло, но тактика его действий сильно изменилась.       Повисла тишина, Аарон задумался, но очень скоро опомнился и продолжил: — Ладно, а дальше-то что было? — Ну, а дальше, — говорил Дуглас, — мне сказали: либо ты рассказываешь всё, что знаешь об Аароне и его химере, либо мы заберём с собой несколько твоих. — И ты, выходит, рассказал? — Да, но не всё: я сказал только о том, что у Элиота три формы, а не две, и что больше я ничего не знаю. Им оказалось достаточно и этого. — Допустим. Как ты узнал о том, где и когда меня искать? — А об этом мне рассказали мои химеры: эти люди обсуждали свои планы, пока ждали моего возвращения. Аарон осторожно спустил кота с колен на пол, встал, поправил и отряхнул от шерсти свою одежду и направился к выходу. — Ясно. Азалия, пошли! — скомандовал он ей. — Может быть, ещё увидимся, поэтому прощаться я пока не буду.       В ту же минуту в комнату вбежала одна из служанок Дугласа: — Господин! Там… В общем, ему всё хуже. — её лицо было белее свежей простыни, а на красных глазах выступали слёзы. Аарон, уже готовившийся к тому, чтобы уйти, резко остановился и посмотрел сначала на неё, затем — на подскочившего со своего места Дугласа. — Что у вас произошло? — спросил Аарон, нахмурив брови. — Один из моих подопечных пытался защититься, вследствие чего был сильно ранен. — кратко ответил ему Дуглас. — Могу я… Посмотреть? — Пойдём.       Быстрым шагом они поднялись по кручёной лестнице на второй этаж. Нужную комнату Аарон заметил сразу — дверь в неё была слегка приоткрыта, поскольку дежурившая у кровати химеры женщина выбежала слишком быстро и совершенно не подумала над тем, чтобы её закрыть.       На кровати лежал парень среднего телосложения. Выглядел очень плохо: на бледной коже выступили капли пота, грудь без конца вздымалась от учащённого дыхания; а торс, неприкрытый одеялом и одеждой, был перемотан бинтами, окрашенными в цвет крови и гноя. Внизу, неподалёку от кровати, стоял железный таз с водой, в нём плавала чистая тряпка.       Дуглас, Аарон и служанка быстро вбежали в комнату, а вот Азалия застыла у самого входа. — Лихорадка… Очень плохой знак. Вы вызывали ему лекаря? — спросил Аарон. — Да, но, к сожалению, он совершенно ничем не смог нам помочь. — ответил Дуглас. — Зашил раны, наложил какую-то мазь и дал опиум, чтобы хоть как-то обезболить… Сказал, что с такими ранами шансы на выживание не самые высокие.       Химера на кровати ничего не говорила. Он не отвечал на вопросы Дугласа, не реагировал на прикосновения, хотя ещё дышал и даже издавал какие-то слабые звуки. — Я, конечно, не хочу никого пугать, но… — тихо начала Азалия. Она не решалась подойти ближе и всё также стояла в дверном проёме, немного съёжившись. — Что такое? — Дуглас тут же повернулся в её сторону, не выпуская при том из трясущихся рук ладонь своей химеры. — Здесь пахнет, как… В общем, мне кажется, что он не… Ну… Вы понимаете. Дуглас ничего не ответил и повернулся назад. Его лицо, ровно, как и в день похорон было мрачнее тучи. Аарон положил свою руку ему на плечо, и так они стояли ещё какое-то время. — Мы отомстим за него, я обещаю. За него, и за Элиота. — сказал Аарон.       И вот, в комнате, наполненной солнечными лучами, столпились четверо. Каждый из них молчал, поскольку понимал, что изменить ход текущих событий уже никак нельзя, и с каждым выдохом раненого неизбежное становилось всё ближе.       Тишина была настолько пронзительной, что казалось, сама комната затаила дыхание. Химера, с напряжённым лицом и прикрытыми глазами, лежала на кровати, его грудь поднималась и опускалась с таким трудом, будто бы каждое движение требовало невероятных усилий. Даже время замедлилось в этот ужасный миг, и каждый из присутствующих ощущал, как их сердца бьются в унисон с его последними, слабейшими вздохами.       Свет, проникающий через окно, играл на коже химеры, создавая иллюзию тепла, в то время, как холод смерти уже начинал окутывать его. Дуглас, уже не в силах сдерживать слёзы, крепче прежнего сжал руку химеры. Парень слабо сжал её в ответ, и в этот момент в комнате словно заиграла беззвучная мелодия — прощание, полное любви и боли. — Ты не один… — прошептал ему Дуглас, и в его голосе звучала надежда, даже тогда, когда все понимали, что это последний миг.       Химера в последний раз открыла свои глаза — его взгляд стал рассеянным, он смотрел куда-то вдаль: в реальность, которая уже не могла его удержать. С каждым новым выдохом он всё уходил всё дальше, оставляя за собой лишь тишину и воспоминания о том, каким он был — смелым, сильным, полным жизни и мечтаний.       И когда его последний вздох раздался в тишине, комната наполнилась невидимой тяжестью утраты, а солнечный свет, казалось, потускнел, как будто бы сама природа скорбела о том, что из этого мира ушла очередная жизнь.       Дуглас осторожно положил обмякшую руку на грудь умершего, а тело накрыл одеялом. Какое-то время он стоял в молитвенной позе, а когда закончил, Азалия спросила: — Разве над химерами молятся? Мы же, вроде бы… — Я делаю это для себя. — спокойно ответил он, смотря на силуэт, скрытый под тканью. — Соболезную. — тихо сказал Аарон. Только теперь он наконец убрал свою руку с плеча Дугласа. — А ты… Изменился. Причём, достаточно сильно. Аарон не понял, что имел в виду Дуглас, поэтому спросил: — Что ты имеешь в виду? — Ну как это, что? Ты же ненавидишь смерть, кровь, казни. Раньше ты даже смотреть на такое не стал, а тут… Так спокойно стоял всё это время.       И лишь тогда Аарон всё понял. Действительно, последние несколько дней успели не только сломать его, но и существенно закалить. Возможно, теперь он уже не тот, каким был прежде… Но, возможно, оно и к лучшему: так будет проще разделаться со своим врагом. — Да. Думаю, ты прав. — согласился Аарон.       Они вышли в абсолютной тишине. Хотелось что-нибудь произнести, но что можно сказать в такой ситуации? — Придёшь на похороны? — спросил Дуглас в тот момент, когда Аарон уже собирался уйти. — Честно говоря… Не знаю. Не хочу обещать то, что, возможно, не сумею выполнить. Нам сейчас важно как можно скорее отыскать Элиота и Вигмара. — Вигмара? А это ещё кто? — Дуглас слегка склонил голову набок. — Не помню, чтобы у тебя ещё кто-то был. Хотя… — он выпрямился и взглянул на Азалию, стоявшую за спиной у Аарона. — А, нет, это не мои химеры. Ну, теперь уже, вероятно, мои, но… В общем, долгая история, скажу лишь только то, что Азалия пришла ко мне сама. — Сбежать решила? — Да. — коротко ответила ворона. — Нехорошо… — Дуглас почесал затылок. — Я помню и знаю, в каких обстоятельствах вы оказались, но теперь тебя могут обвинить в похищении химеры, а это уже крайне серьёзно. — Дуглас, ты что, шутишь? Мне вкололи какую-то дрянь, а Элиота так и вовсе похитили! Я не имею ни малейшего представления о том, где мне его искать, а ты хочешь сказать, что обвинить при этом могут меня?! Что за бред? — впервые за долгое время эмоции взяли верх и Аарон немного сорвался. Не самое подходящее время, но поделать с этим было уже нечего. — Тише, стой. Я понимаю, почему ты злишься. — Дуглас, к удивлению Аарона, не стал кричать в ответ. Он продолжил свой разговор в том же тоне, в каком и начал изначально: — Дело в том, что Люциан за последнее время обрёл некоторую власть… Я не знаю, кто именно ему помогает, но, думаю, повесить на тебя такое преступление будет не сложно, особенно, учитывая то, что его химера находится рядом с тобой… Пускай и по собственному желанию. Ты и сам прекрасно знаешь, что слово химеры никто учитывать не станет.       Аарон замолчал. Ему нечего было на это ответить, поскольку он прекрасно понимал, что Дуглас прав. — Мы будем проявлять осторожность. — твёрдо произнёс Аарон, развернулся и пошёл в сторону лестницы. — Удачи! — крикнул ему вслед Дуглас. На том они и разошлись.