Зверь с человечьими глазами

      Несколько дней спустя Аарон услышал ужасную новость: одна из химер Дугласа внезапно умерла. Это потрясло его до глубины души, поскольку он так или иначе знал каждую химеру своего друга. Конечно же, он не мог оставить эту ситуацию без внимания, а потому отложил все свои дела и приехал на кладбище в назначенное время. Элиот решил поехать туда вместе с хозяином.       Небольшое кладбище, расположенное на спокойном холме, утопало в зелени. Солнечные лучи пробивались сквозь листву деревьев, создавая красивые узоры света и теней на земле. Вокруг росли высокие деревья, их ветви тихо шуршали на лёгком ветру.       Могилы выглядели аккуратно и ухоженно, на некоторых из них стояли композиции — яркие букеты из свежих цветов, принесённых близкими. Каменные надгробия самых разных форм и размеров рассказывали истории о людях, которые когда-то жили в их городе. Некоторые из них были украшены резьбой, а на других виднелись простые, но трогательные надписи.       По дорожкам, вымощенным мелким гравием, можно было прогуляться в тишине, наслаждаясь мрачным спокойствием этого места. Птицы иногда запевали свои мелодии, в воздухе чувствовалась лёгкая свежесть. В центре кладбища стоял старый памятник, а неподалёку от него - мраморная часовня, окутанная лёгким покровом зелени, как бы охраняя покой усопших. Повсюду стояла такая тишина, что создавалось впечатление, будто бы время здесь остановилось.       Похороны проходили скромно и тихо. Дуглас едва стоял на ногах, лицо было мрачнее тучи. На руках он держал девочку-химеру лет пяти. Она была ещё слишком маленькая, чтобы понять, что произошло, поэтому выглядела скорее заинтересованно и удивлённо, нежели подавленно. Другие же химеры, в основном, разделяли чувства хозяина. Кто нет — просто спокойно стояли, наблюдали за процессией и пытались выразить хоть какое-то уважение к погибшему товарищу. — Соболезную… — Аарон помнил ту боль, которую перенёс за время скорби, а потому понимал — лишний раз Дугласа трогать не стоит. — Я не понимаю. — Аарон хотел уж было отойти, но его друг сам начал этот разговор. — Лекарь сказал, что у него с сердцем плохо было… Но разве химеры не угасают постепенно? Это было так внезапно… Я даже попрощаться не успел. — То есть, было бы лучше, если бы он страдал? — Аарон понимал, что, возможно, его слова могли звучать слишком грубо, но ничего другого он придумать не сумел. — Нет, нет! Что ты… Просто… Я, кажется, совершенно не был к этому готов. Аарону ничего не оставалось, кроме как тяжело вздохнуть. — Смерть никогда не спросит у тебя, готов ты к ней или нет. Она просто придёт и заберёт в свои холодные объятия, вот и всё. Повисла тишина. Все наблюдали за священником, читавшим молитву над закрытым гробом. Обычно, химер никто не отпевает. Дуглас знатно постарался, чтобы уговорить хотя бы одного служителя храма великой Богини провести похоронный обряд. — А что делает этот дядя? — малышка, всё это время молча сидевшая на руках у Дугласа, впервые задала вопрос. Её взяли в семью только недавно, а потому похороны она ещё никогда не посещала. — Ну, милая… Понимаешь… — Дуглас пытался дать объяснение, но никак не мог подобрать верные слова. — Читает молитву. — Аарон бесцеремонно влез в их беседу. — Так нужно, чтобы его душа была счастлива на том свете. — Там?.. Это где? — девочка смотрела на Аарона, её большие, зелёные глаза наполнились неподдельным интересом.       Химеры переживают потерю совершенно иначе. В большинстве своём — они остаются абсолютно спокойны. Некоторые грустят, но всё равно — не так эмоционально, как это делали бы люди. Они имеют тесную связь с природой, а потому для них не секрет, что всё живое смертно. Все это знали и ругать девочку за излишнее любопытство не собирались. — А… Я не знаю. — Аарон не стал врать или рассказывать сказки про прекрасное царство в облаках, где-нибудь на небе. — Если там, конечно, хоть что-то есть… — настрой у Дугласа оставался не самым позитивным. Тишина вновь сковала пространство между ними.       Химеры жили примерно столько же, сколько и люди, болели редко; однако и здесь не обошлось без редких исключений. Чаще всего у них страдали кости и сердце. Лечение химеры сложное и стоит довольно дорого, а потому нечистые на совесть хозяева частенько оставляют болезни химер без внимания, пока та не станет калекой или трупом. Конечно же, Дуглас не такой: он заботится о благополучии каждого, кого решает взять под своё крыло, но, порой, того бывает мало. — Никогда не понимал: почему вы так убиваетесь об этом? — Элиот, как и всегда, спокойно наблюдал за обстановкой вокруг. — Это вполне нормально. — Ещё один… Ну, как тебе сказать? Есть такая штука, называется «эмоции». — Аарон странно себя чувствовал. Он знает эти вещи с малых лет, но объяснить не может. — Допустим. — Элиот внимательно слушал своего хозяина. — Из этих самых эмоций со временем рождается то, что мы называем «чувства». Затем, из них рождается «привязанность», а некоторые ещё зовут это «любовь». Так вот… Почему ты, например, хочешь защитить меня? — Мне нравится жить с вами под одной крышей, я думаю, что вы хороший человек. — Ну, то есть, если со мной что-нибудь случится — тебе будет плохо? — Аарон хотел, чтобы Элиот сам себе ответил, а потому задавал наводящие вопросы. — Конечно. Где же я тогда жить буду? Вескалис понял, что эта затея, вероятно, не принесет никаких плодов. Неужели, химеры действительно ничего не чувствуют? — Постой, нет… Я не это имел в виду. Разве у тебя никогда не было каких-нибудь странных ощущений, когда ты, например, смотришь на что-то? — Не знаю. — О чём ты думал, когда смотрел на своих прошлых хозяев? Как бы ты это назвал? — Я думал: «Они ужасные люди» и мне было… Мерзко? — Вот, видишь? Это называется «отвращение». — Аарон был рад тому, что наконец-то смог добиться хоть одного внятного ответа от Элиота. — Элиот, — Дуглас слышал их перешёптывание краем уха и тоже решил задать несколько вопросов. — скажи мне, пожалуйста, тебя взяли с улицы или специально вывели для продажи? — Я… Уличный. — Тогда не удивительно. — Дуглас перевёл свой взгляд на Аарона. — Он попросту не социализирован. Если бы его вывели для продажи специально — обучали бы всему этому. А знаешь, почему именно так? — Почему же? — Эмоциональные химеры более привлекательны для покупателей. Мало кому хочется иметь у себя дома «бесчувственное бревно». Неинтересно с ними, видите ли. — Лицо Дугласа исказила гримаса. Вероятно, прямо сейчас он вспомнил того, кто ему это однажды сказал и впечатление с тех пор осталось неприятное… — Вот как… — Аарон всерьез задумался над этим. — Не помню, чтобы Элиот напрягал меня своим «бесчувствием». — Да потому, что ты — такой же. — Я не… — Вескалис хотел было поспорить, но, кажется, похороны — не лучшее место для этого. Тем более, что его друг убит горем и мало ли, что он сейчас ему скажет? — Ладно.       Люди — странные существа. Хотя Аарон и был человеком, иногда он ловил себя на мысли о том, что совершенно не понимает окружающих. Разве можно говорить то, чего совершенно не думаешь? Оказывается, что можно. А можно ли ранить близких, родных, друзей, хотя на самом деле этого не хочешь? На эмоциях — запросто. Он же не виноват в смерти той химеры и в целом, ничего плохого Дугласу никогда не делал, но… Ещё немного — и тогда точно произойдет какая-нибудь ссора. Аарон очень чутко ощущал подобные моменты и всеми силами старался сводить конфликты на «нет».       После похорон они сидели какое-то время на лавочке. Дуглас сказал, что хотел бы побыть наедине, однако Аарон настоял на том, чтобы посидеть с ним рядом. Химер они отправили дальше, вперёд себя, чтобы те их немного подождали. Тишину, повисшую между ними, нарушал лишь ветер. Кладбище — не самое громкое место. — Я чувствую себя виноватым… — Дуглас достал из пальто небольшую фляжку с крепким алкоголем. Сделал глоток, предложил Аарону, но тот отказался. — В последние дни он жаловался на непроходящий кашель. Я и сам его слышал: часто просыпался по ночам, настолько громко это было. — Отёк лёгких. - Аарон мгновенно всё понял. — Да, кажется, лекарь тоже самое сказал… — Ты бы ничего не смог сделать. — пускай, перебивать было неприлично, Вескалис ничего не мог с собой поделать. Ему не хотелось смотреть на то, как близкий человек убивается, считая себя виновным в том, чего никак не смог бы изменить. — Лекарства от этого нет… Уж извини, вероятно — это ужасно, слышать подобное, но он умер бы в любом случае. — Но ведь… — Дуглас изо всех сил пытался возразить, сказать хоть слово, но ему не давали. — Лекарств от этого нет. Слышишь? Ни один, даже самый талантливый лекарь на свете, не смог бы ему помочь. У него просто отказало сердце. Это ужасно, но так бывает. Он умер не внезапно… Всё это время его лёгкие наполнялись жидкостью, пока, в конце концов, сердце не остановилось окончательно. Дуглас был шокирован до глубины души. — Как же… А я ведь и не заметил… — Я купил книгу недавно, читал в свободное время. Так вот, оказывается, химеры чувствуют свою смерть задолго до её наступления… Когда он умер — был один? — Да, мы нашли его… Минут через двадцать, как он ушёл. - Дуглас становился всё мрачнее с каждой минутой их разговора. — Он не хотел, чтобы вы видели это. Решил, что куда лучше будет найти безжизненное тело, чем смотреть на то, как эта самая жизнь в нём угасает. Всё это время он заботился о тебе, но ты, по-видимому, так совершенно не думаешь.

Они вернулись к своим химерам в молчании, каждый был занят своими мыслями.