Нас двое

У Макса с Петей отношения были на четверых: два придурка из Москвы и два телефона. Петя мобилу свою любил больше, чем Макса, тот свой телефон тоже больше, чем Петю, любил (зачастую). Могли рядом на диване сидеть и через контакт при этом переписываться /жертвы двадцать первого века/. Когда вслух говорить пытались почему-то выходило хуево, поэтому телефоны действительно можно было считать полноправными участниками их отношений. Они доставались в качестве аргументов во время скандалов /а вот сейчас на камеру повтори, бля/ и часто фигурировали в максопетиной интимной жизни /я тебе этот телефон сейчас в жопу засуну и звонить буду на него, усек, я твой номер, сука, наизусть помню, а потом к проктологу один поедешь, понял/. Мобильникам было открыто сокровенное. Например, Петина любовь к хоум-видео /ого, а можешь глубже/ /сам пошел нахуй/ /ты вообще помнишь, кто мой…/ Личность Петиного папашки всем была прекрасно известна, но он все равно продолжал упорно посвящать в это знание окружающих, в частности, Макса /повторение — мать учения/. Наверное, сам боялся забыть, кто его отец /при общении верится с трудом/. /точно родственники? жаль/ Макс Петины хоум-видео всей душой ненавидел /почему я так тупо выгляжу в твоей мобиле, вытащи кривое зеркало, троллина/ /да ты всегда так тупо выглядишь, не ссы/ /вот ты еблан/ /сам еблан/ Воистину, ни одно чудо техники еще не слыхало столько нежных обращений к объекту своей (не) любви, сколько засело в памяти максопетиных телефонов. /ууу, урод/ /зачем я вообще с тобой живу, жертва деградации. журналист блять/ /нарик недоебанный/ /иди говна пожуй/ И одним максопетиным телефонам было известно, почему два токсичных московских еблана терпели друг друга. /кто это тут у нас такой милый, когда спит/ /быстро, блять, стер, кому говорю, Макс, сука/ /да ладно, не кипишуй/ /в магаз заскочил, тебе взять чего-нибудь?/ /сырки есть?/ /клубничные?/ /агась/ /беру/ /ты когда вернешься? опять с нариками своими в десна сосешься?/ /да можешь вообще не приезжать, я тебя совсем не жду, пфф/ /не звони мне больше и не пиши/ /Петь?/ /да еду, терпеливый ты мой, блять, пожрать приготовь лучше, умираю с голоду/ /я те че, домохозяйка? может, мне еще платье напялить и борщ сварить?/ /а че, свари. борща охота…/ /…ладно. сам давно хотел/ /платье не забудь))/ /пошел нахуй/ /какой нетерпеливый/ Если бы можно было сосчитать максопетины звонки друг другу, то их количество раз в десять бы превысило количество звонков всем родственникам, коллегам, знакомым и рекламщикам вместе взятым. Наверное, это значило что-то. Например, что они любят оскорблять друг друга без повода, вслух, двадцать четыре на семь. При этом, если кто-то оскорблял Макса за Петю, тот тянулся к табельному. Ну, а если кто-то оскорблял Петю, Макс принимался откапывать грешки остроумного еблана и тащить их на свет. Привилегия, хули. Так вот, отношения у Макса с Петей были на четверых. Поэтому интересные предложения рассматривались только в присутствии всех участников. /слышь, Макс, а поехали в Швейцарию?/ /нахуя?/ /замуж выйдешь за меня/ /.../ /а может ты за меня?/ /а может хватит уже тупых вопросов?/ /а ты типо умные задаешь?/ /так че?/ /плечо. поехали/ *конец связи*