Нас двое

— Куда прешь?! — рявкнул Хазин, врезавшись в чью-то грудь. По-хорошему, этот вопрос следовало бы задать ему: поругавшись в очередной раз с отцом, Петя шагал, не разбирая дороги, и асфальт под его гневным взглядом готовился вот-вот задымиться. Врезаться в такой ситуации было немудрено, и виноват в столкновении, безусловно, был Петя. Но за двадцать с чем-то лет он своей вины не признал ни разу (потому что был прав, естественно), и что-то менять в ближайшую бесконечность не собирался. Поэтому рявкнул на автомате, даже глаз ещё на жертву своей злобной сучности не подняв, и набычился, готовый и скандал начать, и по морде съездить. — Извини, — неожиданно покладисто ответила жертва Петиной сучности. И улыбнулась так ослепительно, что Хазин потерял дар речи. Где-то на заднем фоне промелькнула мысль дать по морде себе, но Петя быстро её отринул. Схватил двухметровую кудрявую жертву за локоть, нахмурился угрожающе и спросил: — Как зовут? — Максим, — совершенно спокойно ответил парнишка, будто Петя не врезался в него и не хамил без причины. Его флегматичность обескураживала, и Петя замер на несколько мгновений, рассматривая. Парнишка с виду был его ровесник, с копной светлых кудрей, высоченный, худой, с гитарой за спиной. Имя «Максим» ему не шло совершенно, словно было не его. Петя нащупал удостоверение во внутреннем кармане куртки, другой рукой все ещё удерживая кудрявого за локоть, и сунул ему под нос. — Я тебя арестовываю, Максим. Имеешь право хранить молчание. — Ч-чего? — опешила жертва сучности, распахнув глазищи. — За что? — За кражу моего сердца, дебил! — прикрикнул Петя, привлекая внимание и без того с любопытством косящихся на них прохожих. — Пойдём уже, чего стоишь как истукан? Буду тебя… досматривать. Максим оглянулся по сторонам и на пробу дернул руку, но Петя вцепился в него как в последний раз, чуть ли не до хруста сжав пальцы. — Но у меня ничего нет! — Все так говорят, — разулыбался Петя, подталкивая его в сторону пешеходного. — Пойдем-пойдём. Ты у нас, как выяснилось, слепой и соображаешь медленно, так что представлюсь ещё раз: я Петя, твой личный кошмар, можешь начинать благодарить судьбу за нашу встречу. — Мм, — промычал охреневший Макс, поправляя лямку гитарного чехла. Маленький злобный Петя с ракетной скоростью несся в неизвестность. Макс медленно шёл за ним шагами дяди Степы.