Птица, ты в порядке?

Птица кривится, когда Олег в очередной раз стряхивает с Серёги яблоневые лепестки. Стоять с этими голубками вообще не весело. Лучшие друзья даже не смотрят на него, хотя вообще-то это именно Птица позвал их на рок-концерт, потому что брат ныл, что они проводят мало времени вместе. Если бы Птица знал, что Олег будет с ними, то в жизни бы на это не подписался. Сколько Птица себя помнил, Олег обязательно тёрся где-то рядом с братьями Разумовскими. Преданный пёсик. — Вы ещё пососитесь, — фыркает Птица, и получает от обоих увесистый фак. Отводит взгляд. — Чего цепляешься больше, чем обычно? — улыбается Олег. — Разве? По-моему, я всегда такой очаровательный. — Сегодня особенно, — хриплый смех Олега играет прямо по птичьим нервам. Это нечестно. Птице не может нравиться этот чурбан. Он дёргает раздражённо плечом и отворачивается. Угораздило же! Птице следует найти бабку и снять порчу. Если бы с ним всё было в порядке, то у него бы не вставал на этого тупого утырка с 15 лет. Птица вздыхает. Теперь им уже по 23 года, а легче не стало. Всякий раз по-дурацки сбивается сердечный ритм и щёки жжёт от смущения, будто Птица нежный нецелованный девственник. А он очень даже целованный. И не девственник. И в курсе того, что ни Серёга, ни Олег в сторону парней и не посмотрят. Птица тоже не стал бы смотреть — так оно проще живётся, конечно, но он смотрит и сердце его делает неприятное «плюх-плюх» в груди, когда Олег Волков улыбается. Радует, что это он делает не для него, словно чувствует, что у Птицы руки порой чешутся связать его и запереть в подвале. Или придушить. Как было бы славно сжать эту сильную загорелую шею, почувствовать пьянящий пульс пальцами, и… — У тебя всё хорошо? — интересуется брат и щёлкает неприятно пальцами перед носом Птицы. Кошмар. Птица раздражённо отмахивается. Стыдно. Он слишком поддался фантазии. Всё было намного проще, когда Олег был в своей армии, но вот он уже вернулся и теперь вновь стоит слишком близко, дышит слишком шумно и разговаривает слишком громко. У Птицы не получается не обращать внимание. — А почему должно быть нехорошо? — насмешливый тон — единственный его спаситель. Птица делает вид, что ему всё равно. — Ты просто… красный… — Это свет здесь такой паршивый, — кивает Птица на желтушные лампы наверху. — Может, тогда по пиву возьмём? — Ага… — у Птицы даже получается мысленно отстраниться, пока Олег осторожно не касается его талии, провожая тем самым в сторону бара в этой толпе. Птица вздрагивает. — Точно всё в порядке? — интересуется Олег, склоняясь ближе к его уху, потому что в помещении шумно, а не потому, что он стал бы так флиртовать с Птицей. Проклятие! — Отъебись, — огрызается Птица и обнимает себя худыми руками. — Вот одно лицо с Серым, но характер у тебя как был говно, так и есть, — смеётся добродушно Олег и убирает руки. Обидно. — Сам ты говно, — по-детски, верно. Но сравнение с Серёгой никогда не шло на пользу Птице. Он не такой умный, не такой эрудированный, не такой преданный и не такой правильный. Его брат — лучшая антиреклама его самого. Даже родители любят брата больше, по крайней мере, им не приходилось никогда доставать его из обезьянника или оправдывать его в детской комнате милиции. Да, Птице нравилось поджигать вещи, и что? Нашли драму! — Три пива, пожалуйста, — кричит Серёга бармену и выгибается над барной стойкой. Что ж, он молодец, его социализация за последнюю пару лет стала намного лучше, потому что прежде он всегда прятался за Птицу, прося того разобраться с делами. И Птица разбирался — зря он, что ли, старший брат, да, на пару минут, но старший! — Чего жопу выставил, пидарок? — пьянющий долбоклюй шлёпает Серёгу по заднице, и весь мир будто бы замирает. Это настолько неожиданно и странно, что Птица открывает удивлённо рот, не зная, что и сказать. — Ты охренел?! Ты кого пидором назвал?! — рычит брат, развернувшись к обидчику. Его голубые глаза пылают от ярости. Вот это да! — Тебя! Ты здесь свою жопу всем напоказ выставил! — Так, давай-ка остынь, — Олег кладёт пьянчуге ладонь на плечо в предупреждающем жесте, но Серёга уже распалён. — Врежь ему, Олег! Чтоб знал, что можно и нельзя говорить! — Ты уверен? — Нет! Нет, он не уверен! — врывается всё-таки в этот инцидент Птица, потому что им точно не нужна потасовка на концерте, который ещё даже не начался. Не то чтобы Птица не переживёт без него, но он здесь, чтобы повеселиться, а не оказаться вновь за решёткой. У него рабочий день вообще-то завтра! Птица хватает Олега за руку, чтобы привлечь к себе внимание, но почему-то его вдруг ослепляет вспышкой боли, и он падает. — Ну всё, ублюдок! — это Олег таки использует кулаки, чтобы разобраться с тем парнем, но Птица не понимает почему. Щека ужасно болит, голова кружится, и тошнит немного. Видимо, ему съездили по морде. Вот так помогай брату, ещё и Олег сейчас себе неприятностей нагуляет… Бестолковый всё-таки… — Птица! Птица! — с трудом различается голос Серёги. — Не отключайся! Нет сигнала. Когда Птица открывает глаза, они с братом уже куда-то едут. Это такси? Играет тихо попса из колонок, на зеркале заднего вида мерно качаются два мохнатых красных кубика. Ясно, с концертом они пролетели. — Ты как? — обеспокоенно шепчет Серёга, заметивший пробуждение брата. — Отлично, в голове колокол, всё, как обычно, — Птица сглатывает кислый привкус во рту. Это кровь или что? Всё лицо зудит. Вообще-то Птица отличный боец, но в этот раз он проебался. Надо же, не подумал, что на него могут напасть. — Как всё… — Да нормально, — Серёга улыбается. — Мы их хорошо отделали! — Олег где? — В травме! Мы туда как раз едем. — В травме?! — Птица, наконец, полностью приходит в себя и поднимается с плеча брата. Какая еще «травма»? — Что с ним? — волнение в голове не удаётся скрыть. — Он защищал тебя ценой своей руки, — смеётся Серёга и демонстрирует правую руку. — Сломали. Его и тех парней увезли на скорой. Едем следом. — Олегу сломали руку?! — Птице становится вновь нехорошо. Кажется, это сотряс. Невовремя. — Ну, может, что-то ещё, — пожимает плечами Серёга. — Это было эпично. Олег-то их вообще в фарш превратил. — Что с тобой? Ты смеёшься над тем, что твоего друга увезли на скорой из-за драки, которую начал ты, и это нормально? — Птица, ты чего это? Первая наша драка, что ли? Ты же обычно самый первый летишь кулаками помахать. — Это я, а не… А не…! — Кто? Я? Олег? — Серёга качает головой весело. — Олег умеет драться. Не парься. Это не первые его сломанные кости. От «сломанных костей» Птица с трудом сдерживает рвотный позыв. Ему становится страшно. Что если там не только рука? Будь дело в руке, то до травмы они доехали бы и сами. Нет, нужно успокоиться. Если даже Серёга не волнуется по поводу Олега, значит, дела не так уж и плохи. Птица закрывает глаза и приказывает себе сосредоточиться на дыхании. — У тебя-то всё хорошо? Ты бледный какой-то, может, тоже в больницу? — брат сжимает его холодную руку. У Птицы отчего-то вновь просыпается неуёмное желание поджечь чей-нибудь сарай. Нет, нужно остановиться, он решил покончить со своей вредной привычкой. Птица отстраняется и упирается лбом в прохладное стекло автомобиля. — Это было ни к чему, — хрипит он. — Не стоило вообще начинать эту драку. — Он первый ударил. И он первый назвал меня педиком, ты сам слышал. — И что такого? — Ты сегодня странный. Чтобы мой брат Птица пропустил мимо ушей оскорбление? Мы поменялись местами? — Я не считаю это оскорблением, — Птица вздыхает. Не время для каминг-аута. Как вообще вышло, что Серёга вырос таким гомофобом? Это всё из-за Олега? Птица пусть и был отчаянным хулиганом в своё время, но крутился всегда в очень разношёрстной тусовке. В девятнадцать лет он даже подрабатывал мальчиком гоу-гоу в клубе, где фишкой были травести-шоу. — Конечно, это ж не тебе сказали, — злится брат. — Тебе всегда кажется, что всё, что происходит со мной, не столь значимо. — Потому что с тобой ничего не происходит. Думаешь, я бы бросил тебя, будь ты в беде? — Не бросил бы. Но всё остальное время ты делаешь вид, что меня вообще нет. Да, мы близнецы, но мы разные. Чего ты боишься? — Ничего не боюсь. Ты мелишь какую-то чушь, — не соглашается Птица, не поворачиваясь. Дело не в Серёже, а в его друге. Птица не может этого ему сказать. Если бы Птица так не мучился от возбуждения рядом с Олегом, то чаще бы брал брата с собой, ему не жалко. Но Серёга выбрал Олега, а Птица — жизнь без этого давления. — Ладно, хорошо, — сдаётся он. — Я буду чаще тебя звать с собой, если ты будешь один. — Так и знал! У Птицы ёкает в страхе сердце. Брат узнал?! Да нет же, быть не может. Птица бы никогда себя так не выдал, и всё же он оборачивается в панике, чтобы встретиться своими золотисто-карими глазами с прозрачно-голубыми глазами брата. — Что ты знал? — голос звучит глухо. — Ты ревнуешь. Тебя бесит Олег, потому что ты ревнуешь! Но, Птица, ты мой единственный брат, Олег никогда не будет важнее тебя, — Серёга отвечает так искренне и убежденно, а Птица пытается не рассмеяться. Брат заблуждается, как же сильно он… — Да, бесит Олег, — кивает Птица. — Так что это мои условия. — Я понял, — Серёга улыбается широко и кивает. — Будут только братские встречи! — Ага, — должно стать легче, но отчего-то просто грустно. Им приходится ждать в коридоре, когда Олег объявится забинтованный напрочь и с полностью загипсованной рукой. Птица вскакивает с места и даже тянет руку, чтобы провести пальцем возле широкой тёмной брови Олега, на которой тоже наложено несколько стежков. Он напуган видеть Олега таким. Внутри что-то ухает вниз. Олег перехватывает его руку и чуть сжимает её, кривясь в болезненной улыбке. — Прости, — выдыхает Птица. — Ты дрожишь, что ли? — у Олега этот приятный заботливый тон, от которого у Птицы всегда мерзкие мурашки. — Голова не кружится? — Я… — Птица вздрагивает и берёт себя в руки. Резко отстраняется. — Рад, что ты жив, но в следующий раз избавь нас от своей собачьей преданности! Хриплый смех бьёт ему в спину: — Я постараюсь. Птица тоже невольно улыбается мельком. Как хорошо, что с Олегом всё в порядке. Глаза всё ещё немного слезятся. Он мужик, он не может взять и расплакаться от того, что весь этот час он тревожно вертелся на неудобном стуле в ожидании этой дурацкой псины, а сейчас испытывает жуткое облегчение и благодарность. Это неправильно. — Хоть ты мне спасибо скажи! — восклицает Олег, и Серёга бурчит слова благодарности. — Твой брат злюка! — Отстань от него, он устал, — ворчит Серёга. Всё верно, Птица просто устал. — Идемте, — холодно отзывается Птица и шагает к выходу, будто он не слышал смешков Олега. Птица не понимает этих двоих. Вот вроде бы лучшие друзья, друг за друга горой, но откуда столько похуизма? Птица резко останавливает Серёгу, когда тот заказывает такси до дома, видите ли, Олег и сам доберётся. Как он это сделает перебинтованный? Брат хмыкает, но всё же делает так, как приказывает Птица — они отвозят Олега до дома за свой счёт. А еще Птица идёт в аптеку и покупает обезболивающее на всякий случай, потому что у Олега в принципе в квартире нет аптечки. Какая беспечность! Но что ж возьмёшь от убогого… — Принимать не больше трёх раз в день, — Птица кладёт пакет с медикаментами на стол. — Если не будет помогать, то отправляйся в больницу сразу же. Не терпи. Так… у тебя еда вообще есть? — он поворачивается в небольшой кухне и проверяет холодильник, но там на удивление блюд больше, чем в их семье. Кажется, Олегу кто-то готовит… Эта мысль больно бьёт под дых. Как же Птица не подумал, что Олег вряд ли живёт один. — Всю ревизию провёл? — смеётся над ним Олег, оказываясь преступно близко. Чёрт бы его побрал! Птица резко оборачивается, чтобы впериться в карие глаза напротив. Он сглатывает. — Всё отлично, ты справишься. Твоя девушка точно о тебе позаботится… — Девушка? — хмурится Олег. — Мы давно расстались. — А, — просто кивает Птица. Ему неловко, и взгляд сложно отвести от красивых губ. Вернись на землю! — С тобой всё в порядке? — тёплая ладонь оплетает прохладное запястье Птицы. И снова этот вопрос. Неужели Птица столь очевиден? Он сглатывает и думает, а не поцеловать ли Олега прямо сейчас во мраке маленькой кухоньки, где заботливо наготовлено кем-то так много еды. Вот это Олег удивится! Но если Птица сознается, то его большой мыльный пузырь под названием «Ненавижу Олега Волкова» лопнет и тогда совсем не останется средств для защиты. Не то чтобы Птица раним, но отчего-то складывается ощущение, что слова Олега могут сильно ранить. Дерьмо! Какое же дерьмо! Почему он застрял в этой ловушке?! — Птица? Олег? — ужасные мысли Птицы прерываются Серёгой. И правильно! Птица делает шаг назад, переводит взгляд на брата, который непонимающе смотрит в ответ. О! Он выдёргивает руку из ладони Олега и старается на него не смотреть больше. — Поехали, Серёга. Поскорее бы добраться до душа и подрочить. Не такая уж несбыточная мечта. Птица быстро вскакивает в свои стоптанные «вансы». Серёга идёт за ним следом молча. Засунув в уши наушники, Птица клацает по вкладкам, пока не находит что-то разрушительно громкое, и начинает заказывать такси домой, игнорируя брата. Удивительно, но и Серёга не стремится с ним поболтать — значит, и он устал сильно. Отлично! Птице нужно время, чтобы привести свои чувства в порядок. Велик шанс, что в ближайшие полгода они с Олегом больше не встретятся. Может, хотя бы за это время Птица перестанет убиваться по какой-то фигне. Ну не маленький же уже! -… нравится? — спрашивает Серёга, сидя рядом в машине, но так тихо, что Птица ничего не слышит сквозь вопли вокалистов металл-группы. — Чего? — он убирает один наушник, сбавляет громкость и поворачивается к брату. — Я спросил тебя, — Серёга на удивление прям, — тебе нравится Олег? Наушник падает на сидение, отскакивает и ускользает в темноту дна автомобиля. Птица чертыхается и принимается искать, ощупывая пыльные коврики и шаря под передним сидением. Лучше так, чем отвечать на вопрос Серёжи. Что он должен сказать? Что делать вообще?! Откуда этот вопрос?! Птица приказывает себе дышать спокойно, но это совсем не выходит, когда удаётся ухватить потерянный наушник. Птица складывает всё в кейс и убирает в карман джинсов. Да, Серёга, к сожалению, всё ещё ждёт ответа. Он совсем не дурак, и юлить здесь не получится. Всё-таки это день каминг-аута, вот это сюрприз, но почему-то для Птицы, а не для брата. — Не думаю, что он может мне нравиться, — решает использовать старую тактику Птица. — Мне так не кажется. Я видел, как ты на него смотришь. — И как же? — Так будто сейчас на него набросишься. — Ты ошибаешься. Это лишь моё раздражение. Иногда очень сильно хочу его придушить, — Птица пожимает плечами игриво. — Это правда? — Само собой! Серёга молчит, и Птица даже смеет надеяться, что выиграл в этот раз. У него есть ещё немного времени, чтобы не сознаваться в очередной «неправильности» своей жизни. Его брат и так идеален, к чему давать ему возможность возвыситься до небес. — Я тебе не верю. Да блядь! — Почему? — Я знаю, как выглядит твоё раздражение. Это было не оно. Мне показалось, что ты решил его поцеловать. — Даже если б и решил, то тебя это как касается? — фыркает смешливо Птица, хотя смешного здесь нет и в помине. Ему страшно. А ещё он в самом деле хотел поцеловать Олега. И это тоже ни разу не смешно. — Меня это касается напрямую, — Серёга резко сжимает ладони в кулаки. — Ты мой брат, а он — мой лучший друг. А ещё мы близнецы, как ты себе это представляешь? — Никак не представляю. Какая разница, близнецы мы или кто… Мы разные люди. — Но не настолько, чтобы ты пытался соблазнить моего друга, — Серёга резко повышает голос, но, глянув на водителя, заканчивает уже тише. — Как тебе это в голове вообще пришло? Всё ещё твои злобные шутки? Если ты планировал таким образом отвратить от меня Олега, то у тебя ничего не выйдет. — Ой, знаю я эту его преданность, — отмахивается Птица. — Это был бы самый тупой план с моей стороны. — Тогда зачем? — Ну, — Птица чувствует, как краснеет, но тоже сжимает ладони в кулаки, чтобы придать себе храбрости. — Он мне вроде как реально нравится… Серёга выпучивает на него глаза и даже открывает рот, чтобы что-то сказать, но забывает фразу. Птица сглатывает тягучую слюну. Ну всё, конец притворства. Он это выдал. И довольно громко, кстати. Они оба молчат, пока машина не подкатывается к их дому. На улице Серёга громко захлопывает дверь такси, и Птице приходится извиниться за это. — Полегче нельзя было? — К тебе тот же вопрос, Птица! Видимо, они будут это обсуждать прямо у подъезда. Птица засовывает вспотевшие ладони в карманы джинсов. Ну и к чёрту! Он уже признался! На дворе ночь — отличное время, чтобы расставить все точки над «ё» хотя бы с братом. — В смысле?! — ощетинивается Птица, потому что, может, он и не лучший мальчик, но и не на помойке себя нашёл. — Олег мой друг! И ты не можешь катить к нему шары, хорошо? Олег натурал, чтоб ты знал! — Я знаю, что он гетеро. И что теперь? — Теперь просто держись от него подальше. — Я и так держусь от него подальше, если ты не заметил! Это ты вечно тащишь его с собой! — Птица в итоге повышает голос. Нет, он этим не гордится. Даже его привычный сарказм куда-то улетучивается, настолько ему обидно слышать такое от брата. — Но почему Олег?! Почему ты вечно забираешь у меня всех? Наши родители всегда обращали внимание лишь на тебя! Все мои друзья переходили к тебе! Даже мои девушки были очарованы тобой! Но теперь ты взялся ещё и за Олега? Ты меня настолько ненавидишь?! Птица смотрит на брата, как на ненормального. Чего? Оказывается, что он похититель Серёгиных друзей, серьёзно? — Ненавижу? — усмехается едко Птица. — Да плевать мне на тебя. Думаешь, только у тебя сложности? Пара девчонок от тебя свинтили, а виноват я? — Да, ты всем доставляешь неприятности. Даже сегодня Олег попал в больницу из-за тебя! Если бы ты не полез, той драки бы не случилось, — Серёга выплёвывает эти слова с таким презрением, что Птице не верится, что это говорит не он сам. — Но тебе всё прощают. Наш любимый Птица такой потерянный и непонятый… В принципе, Серёжа может и не продолжать. Того факта, что Олег оказался настолько искалеченным из-за Птицы, уже достаточно. Если бы Птица мог, то сам бы ударил его за беспечность! Птице не требовалось защита! И что теперь? Он должен извиниться или что? — Оставим эту тему, — сипит Птица и закрывает устало лицо ладонями. — Ни ты, ни я не хотим, чтобы я вновь встретился с Олегом, верно? Тогда так и порешим. Мы больше с ним не видимся, и всё будет хорошо. — Ты обещаешь? — Обещаю что? — Что оставишь Олега в покое? Он мой друг, Птица, единственный друг. — Мне никогда и не нужен был твой друг, — в груди больно от этих слов. — Это просто нелепица. Я быстро с ней покончу. Серёга ничего не говорит. Он не верит Птице, который на самом деле тоже себе не верит. Эта тяга к Олегу похожа на глубокую реку в душе Птицы, но Серёге лучше об этом никогда не знать. На том разговор и заканчивается.

***

— О чём ты говоришь? Нет, я не понимаю! — Птицу медленно выталкивает из сна чей-то голос. Дверь закрыта, телефон выключен. Выходной. Какого хрена?! — Серый, ты прикалываешься? Это не твоё дело вообще! Птица сползает с кровати, потягивается, громко зевая. Он сейчас разнесёт этих крикунов! Он слишком бухой, чтобы выслушивать это в собственном доме! — Да заткнитесь вы! — вопит Птица, вываливаясь из комнаты, и несколько раз грозно бьёт кулаком по стене. — Вы мешаете мне спать! — Ты дома? — удивлённо констатирует Серёга. — Я думал, ты вчера не вернулся… — Индюк тоже думал… — ноющая тупая боль не даёт закончить фразу. О чём это он? Нет, Птица себя не жалеет, он живёт дальше. Прошло три недели, и всё просто прек-рас-но! Он даже познакомился с классным парнем, с которым зависал вчера, ясно вам? А теперь его будят ни свет ни заря! Где в мире справедливость?! Дайте Птице вернуться к нормальной жизни, где он не жалеет себя, как маленькая девочка, каждый вечер перед сном. — Привет, Олег! — Птица, качаясь из стороны в сторону, потому что ещё не проснулся, шагает в сторону ванной. Осознание накрывает его тогда, когда закрывается дверь. Олег здесь! Что он тут забыл?! Они же с Серёгой договорились! Птица прижимается ухом к двери, не в силах побороть любопытство. Да, он соскучился, и что? Он даже заблокировал Олега везде, где мог, чтобы сдержать слово, данное брату. Какой же он ущербный. — Я с ним поговорю, — решает Олег, и Птица ещё сильнее вжимается в дверь. — Не нужно с ним разговаривать, он на дух тебя не переносит, — Серёга лжёт, но выходит очень хорошо. — Я подозреваю, что это не так, иначе бы он не плакал вчера у меня на коленях несколько часов. Птица зажмуривается, силясь вспомнить, чем же кончился его вчерашний тур по барам, но после третьего — воспоминания скорее похожи на смазанные снимки, чем на связные события. Значит, он где-то столкнулся с Олегом и рассказал обо всём. Покрываясь стыдом до пят, Птица сползает по двери на пол. А-а-а-а-а! Убейте его! Ну почему ему обязательно должен был встретиться именно Олег Волков?! — Ты видел его состояние сейчас. Потом как-нибудь поговоришь с ним. — Он не отвечает на звонки и сообщения. Когда ты предлагаешь с ним поговорить? — Это же Птица. Он скорее всего кинул тебя в ЧС. Ты хочешь с ним разговаривать после этого? — Серый, это не твоё дело, напоминаю. — Очень даже моё! Это мой брат, — Серёга стоит на своём, и Птица молится всем богам, чтобы выстоял, потому что он умрёт от позора, если увидит Олега вновь. — Я не сделаю ничего твоему брату. Ты мне не доверяешь? — Не понимаю просто, чего ты так привязался к этому. Мой брат перепил, наболтал тебе про свою любовь, а ты сразу поверил? Или ты наоборот не поверил, поэтому пришёл убедиться? Я отвечу за него: он уже остыл, и он знает про тебя всё. — Что «всё»? — с сомнением уточняет Олег. Птица закусывает губу. — Он помнит всех твоих девчонок. — А они здесь причём? — Птица мысленно вопит, чтобы Олег уже перестал тупить, осознал всё и сбежал, сверкая пятками. Это всем бы помогло! Давай же, глупый спасатель, пойми уже весь ужас ситуации! — Ага, так ты говоришь о том, что твой брат не хочет быть моим другом. — Он, без сомнения, не хочет быть твоим другом! — радостно соглашается Серёга, ведь до его бедового товарища всё дошло. — Так что… — Птица, вылезай, поговорим! — кричит Олег, из-за чего Птица с глухим мычанием бьётся головой о дверь. — Если ты не вылезешь в течение минуты, я буду звать тебя по имени! — Олег, о чём ты собрался с ним говорить? Ему и так плохо. — Видел я, как ему плохо, — в голосе Олега улыбка. — Я-то всё думал, о чём он мне бормотал вчера. Такой пьяный был, что я ни слова не разобрал. — Но теперь-то я тебе всё объяснил. Он очень сожалеет, так что, может, ты не будешь его смущать? — Я буду его смущать, — продолжает Олег. — Я хочу поговорить с ним наедине. — О чём? — О его признании, конечно. Тупой как валенок, прямой как кочерга. Что с ним поделать вообще?! Птица заставляет себя хотя бы подняться и почистить зубы. Подождёт и на пару минут больше! Хочется оттянуть этот момент до бесконечности. Как вообще получилось, что его давний секрет оказался так быстро раскрыт обоими… Ладно, сегодня они во всём разберутся, а завтра Птица соберёт своё несчастное сердце по кускам и отправится на свидание с тем ветренным красавчиком… — Ну? — кидает Птица будто бы неохотно, выходя из ванной комнаты. Серёга и Олег на прежнем месте, только вот брат очень уж враждебно настроен. Птица ещё помнит, что он похититель друзей, но Олег ему и правда не нужен. Своих друзей хватает! Олег облизывает быстро губы, качает головой и цыкает: — Может, накинешь на себя хоть что-нибудь? Птица опускает взгляд на свои плавки цвета сочной фуксии и решает, что не даст Олегу ни капли преимуществ. Он тоже смущён, а, значит, есть шанс, что их разговор будет хотя бы немного на равных. Птица шагает вперёд, мимо остолбеневшей в коридоре парочки друзей, садится за обеденный стол и закидывает ногу на ногу. Ну что ж, он гей. Может даже позволить себе немного манерности, раз его достоинство с его же подачи было разбито вчерашним вечером. — Ну? — повторяет Птица равнодушно. — Значит, не оденешься, — кивает смиренно Олег и вздыхает. — Поговорим наедине? — А надо? Я твоё отвращение и в компании брата могу послушать. — Да почему… Почему вы оба решили, что я собираюсь быть таким ублюдком? — в голосе Олега звучит непонимание. — Я ведь беспокоился, поэтому приехал… Птица бросает взгляд на Олега и немного смягчается. Что ж, тот до сих пор в гипсе, а Птице сложно злиться на больных. Тем более он ещё помнит, что всё это произошло по его вине. — Я не просил обо мне беспокоиться. Я в порядке. — Ты ведешь себя, как ребёнок. — Какой есть. — Ужасный характер, — повторяет Олег вновь и смеётся. — Не жалуюсь, — отмахивается Птица. — Блин, ты можешь мне уже как-то отказать и закончим на этом? — Не буду. — В смысле? — Птица с Серёгой выпаливают это одновременно и глядят друг на друга ошалело. — Не хочу тебе отказывать. — Но… Но я на свидание завтра иду, — ничего не понимая, Птица повторяет свой великолепный план. — С тем… парнем, ну, классный такой… — Ну, значит, ты не пойдёшь на свидание, — Олег над ним насмехается. — Подожди-подожди, — Птица вскидывает руку. У Олега кукуха отъехала? — Ты ведь понял, что мне нравишься, да? Поцелуи, секс… Всё это. — Всё это, — соглашается Олег буднично, словно по сто раз на дню получает подобные предложения от братьев-близнецов своих лучших друзей. — Ты меня точно с Серёгой не путаешь? — Вас невозможно перепутать, — Олег хмыкает. — Ты настолько невыносим, что я бы ни за что не стал с тобой дружить. — Иди на хуй, Волк! Олег смеётся и делает несколько шагов к Птице, пока не оказывается на соседнем стуле так, что их глаза оказываются на одном уровне. Как же Птице нравятся эти яркие темные крапинки… Нечестно. Кажется, ему совершенно не победить в этом разговоре. Он так ошеломлён, что даже мыслями собраться не может. Олег проводит осторожно ладонью по длинным рыжим волосам. — А как же девчонки? — Не думал, что ты из таких ограниченных, — подтрунивает Олег над ним, и Птица зло щипает его за здоровую руку. — Эй! У тебя на лбу не написано, что ты би! — А я и не би, — пожимает плечами Олег, и Птица окончательно запутывается, но как-то уточнять совсем уж неловко становится. Ну и ладно! — Хорошо, ты сам напросился, — Птица тянется вперёд, не встречая сопротивления. Его губы дрожат, настолько он нервничает. Ему до сих пор всё это кажется шуткой какой-то. Но нет, они целуются, осторожно и изучающе. Птице хочется больше. Внутри распаляется костёр, похожий на тот, который прежде он оставлял в заброшках. — На это очень неприятно смотреть, — врывается в их с Олегом идеальный поцелуй Серёга и портит всё настроение. — Я уже всё, — Птица поднимает руки. — Можешь забирать! — Ты меня просто использовал, да? — у Олега в глазах тёплые смешинки. — Разблокируй меня везде, — он вдруг целует Птицу в макушку, поднимаясь из-за стола. — И прими душ. — Да, точно, мне же ещё на свидание! — гаденько вспоминает Птица. — Ты не заставишь меня ревновать, Саня, — бросает Олег и взмахивает на прощание здоровой рукой. Птица бесится. Никогда бы он не подумал, что Олег способен его переиграть! Ну что ж, он придумает что-то ещё! Птица так легко не сдастся этим чувствам и тёплому, слишком заботливому Олегу Волкову! — Я всё ещё против, — сообщает Серёга, и эта битва действительно будет долгой. Брат Птицы явно не намерен делиться лучшим другом. Нужно ли опасаться собственного близнеца? Правда в том, что Птица всё ещё не верит в происходящее, чтобы иметь хоть какой-то план на будущее. В принципе, он даже не удивится, если Олег завтра скажет, что всё это было шуткой. Птица возвращается в свою комнату, падает на кровать и долго пялится в потолок, а потом всё-таки достаёт Олега из чёрного списка. Блинк. Блинк-блинк. Блинк-блинк-блинк-блинк! Ворох сообщений от Олега Волкова обрушивается на Птицу бодрящим душем: «Ты где? Почему не отвечаешь?» «Не знаю даже, как спросить такое… Но мне показалось, или мы почти поцеловались вчера?» «Ты где?» «Ты меня заблокировал, да?» «Я найду тебя, и ты не отвертишься, Птица. Теперь я уверен, что ты прячешься из-за того, что мы не поцеловались». «Я говорил с Серым. Думаю, ты не понял. В моём холодильнике так много еды, потому что я люблю готовить. Это всё моё. Никаких девушек». «Хватит меня избегать, Птица!» «Напиши хотя бы, какое я чмо, потому что ты не можешь просто так взять и исчезнуть. Ты никогда не был таким трусом». «Вот мы и встретились. Оказывается, у тебя какая-то договорённость с Серым. Я с ним поговорю». «На случай, если ты, будешь делать вид, что ничего не было, я сделал запись…» Птица тычет пальцем в «войс» и планирует сдохнуть мгновенно, потому что это именно его пьяный голос на записи: — Твою мать, я скучаю! *всхлип* Почему ты постоянно в моей голове? Ненавижу тебя! — Ты сейчас вылизываешь мою шею? — смеётся тихо Олег. — Неа! Я тебя вообще не люблю, понимаешь? — Понимаю. — Я бы от тебя избавился с удовольствием, но ты всё лезешь и лезешь… *всхлип* А у меня сердечко маленькое… — А я очень большой, — соглашается мягко Олег. — Ну, я видел тебя в душе однажды, не очень большой… Скорее средний… — Ты подглядывал? — Вот ещё! Кому нужно за тобой подглядывать?! Не забывайся, Волк! Есть куча парней, которые намного круче тебя! — Правда? — Да, — вздыхает пьяный, убитый горем Птица. — Но ты всё испортил. Всё испортил… Меня позвали на свидание, знаешь? — Нет, не знаю. Пойдешь? — А ты хочешь, чтобы пошёл? — Не хочу. Хочу, чтобы ты меня разблокировал и перестал от меня прятаться, потому что я тоже без тебя не могу. — Правда? — Правда. — Тогда я не пойду на свидание *всхлип* Поцелуй меня. — Сейчас? — удивляется Олег. — Мы в центре города, сейчас поздно, конечно, но не настолько. — Ну и пиздуй тогда! Отстань! — Тебе завтра будет стыдно. — Не будет! Мне вообще будет лучше всех без тебя! Я избавлюсь от проклятия Олега Волкова! Я клян…мхм… Ещё хочу! Ну Ол-е-ег! Олежа! Ол-лег! Запись обрывается, и Птица хочет поскорее спрятаться под какой-нибудь камень, чтобы его больше никто никогда не нашёл. Откуда ж он мог знать, что настолько болтливый, когда пьяный! Неудивительно, что Олег был таким самоуверенным. Он всё знал! Ну он ещё попляшет у Птицы! Не будет ревновать, значит! Птица усмехается злобно.

***

Олег переводит взгляд на уведомление на часах, пока Серый самозабвенно распаляется на тему того, что аморально встречаться с близнецом своего лучшего друга. Может, он и прав, но Олег как-то не планирует от этого отказываться. Он на Птицу уже несколько лет поглядывает, и тот нисколечко не похож на Серого. Он очаровательный, яркий и раскрепощенный… «Какое же ты чмо, Волк!» — и в своём репертуаре.