witch

      Ночь наступает постепенно, сначала скрывая восточную сторону страны, а затем накрывает своим темным крылом и запад. Но жизнь не затихает ни на мгновение. Загораются тусклые огоньки свечей и лучин. В трактирах подают новые порции алкоголя для гогочущих и беззаботных работяг и недавних выходцев из крестьян. Все привыкли к такому ритму жизни. Что приходится отказывать в еде и компенсировать это пивом и более дешевыми напитками. Почти никто возражений не высказывает.       Милые омеги разносят подносы, наполненные алкоголем и похлебками. Улыбаются гостям и ни на ком внимание не заостряют. Мужчины, обмороженные изначально слабым полом, оставляют несколько медяков в знак благодарности за проведенный вечер. Молодые парни с наигранным смущением прикрывают рот ладонями и откладывают заработанное в большие карманы, спрятанные под одеждой.       Но все резко стихает, когда в трактир заходит он. Тот, про кого ходит слишком много слухов. Кого бояться больше казни. Ибо правитель милосерднее.       Его знают по одежде и силуэту. Он не показывает лицо. И даже если кто-то видел, то, по слухам, пропадал в ту же ночь. Поэтому никто на него голову не поворачивает, продолжая заниматься своими делами. Но некоторые замирают, смотря на деревянную поверхность стола.       С ним страх и смерть ходят, как лучшие друзья. Это можно почувствовать сразу. И обманчивый сладкий аромат не поможет. Общественности он не доступен, как и услуги его. Цена которых слишком велика даже для высшего класса. К нему обращаются только самые отчаянные.       Но сыновья правителя не такие. Они всегда исключениями будут.       Но никто не знает, как круто скоро развернет его жизнь. И не только одного человека это затронет.       А на фронте не затихает сражение, исход которого уже ясен. Но император не может смириться с поражением, нанесенным армией «двух мальчишек», потерявших отца в затянувшейся войне. И после ее завершения один должен на трон ступить. Только вот никогда по отдельности не существовали. Было всегда «мы».       Джей и Хосок. Братья, названные в стиле стран, из которых нынешнее государство сформировано. Те, кто с детства не могли друг без друга. Те, у кого вкусы одинаковые.       И сейчас они могут облегченно выдохнуть, получая послание прямиком с фронта. «Победа за нами». Хосок уставше валится в кресло, стоящее у окна в кабинете, и прикрывает глаза. Слишком устал, чтобы испытывать какие-либо эмоции. Даже радость. Джей прослеживает за ним взглядом и улыбается. Активные действия велись в паре километров от разбитого лагеря, откуда приказы поступали. — Поднимайся, надо возвращаться, — он подходит к брату и касается его плеча. Сил стоять на ногах почти нет. — Давай завтра, — недовольно тянет альфа и хмурится. Ещё немного и он провалится в такой желанный сон. — Тридцать лет, а ума нет. Не веди себя как ребенок. Нас заждались, Хосок, — Джей, не получив ответа, выходит из шатра и наконец вдыхает полной грудью.       Солнце только начало показываться из-за горизонта, окрашивая все вокруг в свои цвета. Трава, не знающая вкус крови, становится ярко-алой, под цвет сапогов мужчины. Даже воздух словно меняется. Нет в нем больше неприятного запаха пороха и серы, что так норовили в лёгких осесть от частого применения оружия.       Но отчётливо чувствуется аромат розы, присущий магии. И Джей даже знает, кто постарался во имя страны. Во имя них двоих.       Мужчина садится на корточки и проводит по почти голой земле рукой в надежде на чудо. И оно происходит. Из места соприкосновения прорастает одинокая роза. Бледно-розовая. Совсем маленькая. Он тут же ее срезает охотничьим ножом, что всегда при себе, и возвращается в шатер. — Он побывал здесь, возрадуйся, — нарочито величественно произносит Джей и кладет бутон на стол. — Наш мальчик опять помог.       Хосок мигом оживает даже без воздействия магии. Он поднимается и почти выхватывает цветок, пока брат не успел убрать руку слишком далеко. Жадно вдыхает аромат, подпитываемый феромонами, а не пыльцой, и облизывается. Соскучился. — Нужно в город. Срочно, — альфа принимается судорожно собирать все вещи. С ума сходит только от представления, что упускает. — Какой же ты ребенок, Хо, — усмехается мужчина перед тем, как начать помогать брату в сборах.       Их мальчик точно ждёт.       Возвращение в столицу затянулось — медики обхаживали раненых, а вся армия устала. Только предводители рвались вперед. У многих семья, дети, но только у близнецов горел маленький игривый огонек.       По пути в еще нескольких местах встречались кусты роз, уже большие, даже ветвистые. И каждый раз одна была сорвана, чтобы жадно втянуть запах. И запал увеличивался.       Они делают все ради него. Играют под дудку мальчишки.       Но всех это устраивает: и знающих, и незнающих.       В город входят, окружённые гулом толпы и ликованиями. Шапки летят вверх, не воевавшие по разным причинам альфы подбегают к товарищам и вытаскивают из общего строя. Хлопают по спинам и громко поздравляют. А братья не видят никого и держат курс на замок. Туда, где приходит один человек, избегая других мест.       Одна лошадь переходит на трусцу и ровняется с близнецами. Полководец почтительно кланяется и обращается к Джею: — Извините за беспокойство и за то, что порчу такой момент, но на окраинах уже начали появляться недовольные. Бунты вспыхивают один за другим… — Хотите спросить, что сделать с бунтующими? — альфа чуть замедляет жеребца. — Сожгите их, — тут же отвечает Хосок, только прибавляя темп. На будущее подобных личностей все равно. Они ценности не несут.       Джей на это лишь кивает и спешит поравняться с братом. Скоро один из них должен взойти на престол, а другой остаться в тени и гнить, съедаемый самолюбием и чувством несправедливости.       Близнецы всегда были плохим знамением. Обычного избавлялись от одного или даже от двоих, но не в этот раз. Их родители были категоричны. Слишком долго ждали хоть какого-то потомства. Не смогли тогда переступить через себя и навредить одному чаду. И братья докажут, что их покойные родные не совершили ни одну ошибку. Станут во главе страны и выведут ее на новый уровень. Сделают мировой державой.       Хосок почти влетает в приемный покой, из него в холл попадая. Быстро поднимается по лестнице, перепрыгивая несколько ступенек. Врывается в собственную спальню, никого не находит и переходит к комнате брата, пока тот раздает указания на первом этаже.       «Дом» встречает привычным холодом, который сопутствовал им на протяжении всей жизни. Джей не ручается за брата, но от себя спокойно может сказать, что затхлая избушка в глубине леса роднее этих мраморных стен. В нее и хотят вновь попасть, но будто сама природа против — каждый раз выводит из леса безрезультатно. Пока хозяин не позволит, они никогда не найдут убежище. — Джей, — недовольно тянет мужчина, притекая по поручню у лестницы, — его нигде нет! — Но он был здесь, — альфа кивком указывает на вазу с розами, которых прежде не было.       Цветы — огромная редкость в их стране. Они стоят безумных денег, и никто, даже из королевской свиты, не будет покупать до тех пор, пока грандиозное событие не произойдет. После такой победы им принесут максимум букет только открывшихся тюльпанов. Про кустовую розу не может идти и речи.       Но именно она в своем благородном розовом цвете стоит не в одной точке, ей все здание заполнено.       Их мальчик очень скучал. — Нужно отдохнуть. Сегодня больше ничего не будет, завтра все формальности и празднования. Думаю, он придет ночью, — Джей подмигивает брату и уходит, постепенно скидывая с себя вещи. Горничные или дворецкий уберут.       В комнату заходит в одних штанах и сразу ложится на огромную кровать. Сон приходит мгновенно. И зашедший за ним Хосок усмехается и закрывает дверь, устраиваясь рядом.       Да, у них отдельные комнаты. И обычно никто не предлагает спать в одной, как в детстве. Но такие вечера, перетекающие в ночь, особенные. Им нужно быть вместе.       Чон перед тем, как упасть в небытие, слышит знакомый кисловато-сладкий запах. Он здесь.       А когда просыпается, довольно улыбается, проводя по бедру омеги, на котором спал. Хосок ведёт носом выше, утыкается в пах и получает одобрительные поглаживания по голове. — Как котенок, — шепчет парень и накручивает один локон альфы на палец. — Так отросли волосы, не хотите подстричься? — Без тебя смысла не было. Некому нами любоваться на передовой, — мужчина медленно садится, утыкается носом в шею, постепенно просыпаясь. В отличии от брата, который почти слюни пускает, обнимая чужое бедро. — А сейчас вернете короткие стрижки? — он вздрагивает, когда Хосок скидывает с него плащ, оставляя в тонкой блузе, сквозь которую кожа просвечивает. Альфе хочется оставить свои следы вновь, пометить раз и навсегда. Сказать наконец «мое». — Если пожелаешь, я прямо сейчас приму постриг, — Чон оставляет мокрый поцелуй на фарфоровой шее, слегка прикусывает и сразу же это место зализывает. Розы дурманят. — Я не приму его, ты же знаешь. Ведьмаку это не нужно, — омега сжимает бедра, чувствуя, как маленькие бабочки из живота перемещаются ниже. Масла в огонь добавляет второй мужчина, проводящий рукой по ноге. Он уже проснулся и просто ждет подходящего момента. — Я готов наречь тебя новым богом, Юнги, — альфа покрывает поцелуями линию челюсти и медленно проводит по груди, объемный бант развязывая. — Отказываюсь, — еще одна волна мурашек проходится по телу, когда мужчина целует конец ленты. Омеге до безумия нравится покупать одежду, совсем не вписывающуюся в его гардероб только, чтобы эти альфы были довольны. — Соглашайся, розочка, — Джей целует совсем рядом с пахом и расстегивает пуговицу на мешковатых штанах. Такое низший класс обычно носит из-за их низкой цены. Даже в них омега выглядит, как ангел, спустившийся с небес, чтобы наказать весь люд. — Мне не нужно это, — он ерошит волосы мужчины и губу закусывает, не позволяя звонкому стону вырваться, когда Хосок натягивает ткань штанов и через них начинает массировать сфинктер.       Уже не терпится приступить к самому вкусному занятию в жизни. Сколько бы омег не прошло через постель близнецов, а этот всегда будет самым желанным и любимым. И в последний год они никого к себе не подпускали, боясь гнева ведьмака. Ну и не хотели даже в теории променять его на сынишку богатого человека только ради улучшения отношений между регионами или странами.       Добьются этого и без браков по расчету. Ибо Юнги у них один, а таких претендентов будет тысяча, если не больше. Проворный мальчишка, что совсем недавно стал считаться взрослым, уже давно стал владельцем их сердец. И возвращать обратно не спешит.       Ладони обоих мужчин скользят под блузу, очерчивают все линии торса и переходят к груди. Холод пальцев заставляет сжать одеяло под собой, чтобы не вздрогнуть. Юнги чувствует, как начинает лопаться маска уверенности. Он уже течет. — Наша сучка подготовилась к сегодняшнему вечеру? — почти мурчит Хосок на ухо и прикусывает его мочку. Омега сходит с ума, когда его так называют. Никому больше подобное не позволено — Юнги ужаснейшее проклятие нашлет. — Конечно, — шепчет Мин, когда его ореолов касаются нежно, чтобы в следующий момент сжать соски, заставляя вскрикнуть.       Он больше не боится быть громким, как все прошлые разы. Скоро коронация, даже если их услышат — ничего сделать не смогут. Потому что парень исчезнуть собирается. Правителю такой не нужен. А без одного из близнецов омега жить не собирается. Нужны оба. — Хороший мальчик, — Джей оголяет его плечи, позволяя прохладе коснуться мраморной кожи.       А в следующую секунду блуза оказывается на полу, принимая форму обычной тряпки. Хосок прикусывает мочку омеги и приспускает его штаны. Под ними совсем ничего. Это распаляет. — Привстань на секунду, розочка, — Джей позволяет опереться на себя и помогает брату оголить омегу до конца.       Юнги поджимает ноги, закрываясь. Коленки плотно сжаты, когда он касается бедрами прохладных простыней. Тело дрожит до тех пор, пока мужчины не проводят по спине и голеням, чуть успокаивая.       Их мальчик очень пугливый.       И каждый из альф пойдет на все, что угодно, лишь бы омега позволил себе расслабиться. В такие моменты он кажется самим божеством, как бы упорно не отрицал подобное.       Нужно просто войти во вкус, чтобы потом не оставалось сил на ненужные разговоры. И Юнги сможет спокойно высосать всю энергию из мужчин, оставив их ни с чем. Но сегодня планы немного другие. Он позволит подойти чуть ближе. Не убежит, как дикий зверек.       Они заслужили это доверие. — C чего ты хочешь начать? Мы можем стимулировать тебя языками или занять твой прелестный ротик. Сделаем все, что пожелаешь, — Хосок просовывает ладонь между крепко сжатых колен и разводит их в стороны, открывая вид на возбужденный аккуратный член, уже истекающий природной смазкой. Тот касается головкой живота, чуть выше пупка. — Первый вариант, — Юнги усмехается, наблюдая за тем, как выдержка постепенно покидает мужчин. Они смотрят голодными зверями, готовыми в любой момент наброситься. Парень знает, как влияет на них его запах. Но еще неловко находиться перед альфами без одежды.       Омега поднимается на колени, держась за мужчин. Не уверен, что сможет устоять, но знает, что ему всегда помогут. Джей оказывается спереди, нежно обводит косые мышцы и целует в солнечное сплетение. Ведет губами ниже, пока не утыкается в пах. Он почти ложится на живот.       И Хосок не отстает, пересчитывает позвонки языком, а затем ягодицы разводит, любуется розовой дырочкой пару секунд. Она манит, как магнит. Заставляет сфокусироваться только на себе. Мужчина укладывается на спину и тянет омегу на себя, заставляя почти сесть на лицо. — Давай же, розочка, — Джей помогает брату, надавливая на бедра парня. — Усаживайся, как на стул. Залей милого Хо своей смазкой. Покажи, как ты любишь, когда тебя растягивают языком. — Cacator, — скулит Юнги, все еще держа вес на ногах. Но стоит Джею коснуться головки языком, как коленки разъезжаются, и омега с легким шлепком усаживается на лицо. Хосок тут же фиксирует чужой таз, обхватывая ноги. — И мы тебя любим, — мужчина расстегивает первые пуговицы на рубашке и разводит ноги, позволяя собственному возбуждению не тереться об жесткую ткань.       Джей медленно вбирает член омеги в рот. А Юнги ерзать начинает и открывает рот в немом стоне, когда альфа касается сфинктера и проталкивает кончик языка внутрь. Омега тает от того, как много внимания и ласки получает. Это не сравниться ни с чем, что он испытывал до знакомства с мужчинами, которое началось с подачи парня. Точнее с приворота, который ведьмак позднее снял, стоило только альфам сойти с ума. Начать искать его везде и продыху не давать.       Парень устал скрываться и подавлять собственное присутствие. Они даже в лесу его нашли. Тогда омега закусывал их кожу до кровавых следов, чтобы дедушка, находившийся на первом этаже, не услышал. Но по его улыбке наутро стало понятно, что тот все слышал.       Юнги тогда судорожно искал способы наложить обратное заклинание. Пока дедушка не подсказал. Тогда во дворце впервые розы появились, предзнаменуя начало новой эпохи. И она наступила. Тогда армия наконец начала побеждать.       Парень слишком сильно вмешался в политику.       Омега хватает Джея за волосы, удерживая на месте. Если так продолжится, то он долго не продержится. Особенно когда снизу доносятся хлюпающие звуки — Хосок вылизывает его, как самое сладкое лакомство. Как леденец в сахарный дефицит. Мин поддается назад, чуть вынимая член изо рта и оставляя липкий след на подбородке мужчины.       Он уже распадается фейерверком искр, а ведь они только начали. — Наш мальчик такой чувствительный, — Джей выпускает возбуждение и облизывается, желает не упустить ни капли солоноватой жидкости.       Юнги никому так сильно не доверял, как им. Ни с кем не хотел иметь физической близости, кроме них. Не представляет свое будущее без этих мужчин. И разница в возрасте совсем не пугает. Для ведьмака эти несчастные одиннадцать лет — ничто. Он готов поддерживать жизнь близнецов до конца собственных дней.       Поэтому даже мысль о том, что один канет в небытие из-за вступления другого в наследство, пугает. Они не существуют по отдельности, только как одно целое. Мин хочет умолять, чтобы мужчины согласились на один эксперимент, где без магии не обойтись. Стране нужны оба правителя.       И омега не против стать супругом обоих.       Альфа втягивает яичко и обхватывает член пальцами, начиная надрачивать. Омега везде вкусный до головокружения. И никто из братьев остановиться не может. Они становятся самыми жадными, когда дело касается этого парня. Магия перестала действовать давно, но чувства не угасли.       Наоборот, ярче стали. Каждая недолгая встреча осталась приятным воспоминанием, выжженным прямиком на сердце. И братья всегда пытаются растянуть визит ведьмака, лишь бы он остался подольше с ними. Но тот постоянно уходит, не предупредив. Словно испаряется. — Медленнее, милые. Я хочу насладиться моментом, — и его слушают. Движения становятся плавнее, приносят теперь тягучее удовольствие.       Омега дышит сбивчиво и бормочет что-то непонятное под нос на латыни. Джей пытается вслушаться, но не улавливает ни одного цельного слова. А Хосок и вовсе ничего не слышит, зажатый бедрами парня. Ему и так хорошо. Его переполняет удовольствие, когда смазка омеги, смешанная со слюной, стекает по подбородку и впитывается в постельное белье.       Близнецы никакого внимания на свое возбуждения не обращают. Одежда неприятно давит, сковывает их похуже цепей и дышать не дает.       Юнги кончает с громким вскриком, пачкая лицо Джея в семени. Оно впитывается в волосы, и мужчине приходится закрыть глаза, чтобы не попало и туда. Альфа довольно улыбается и слизывает стекающую сперму, мигом заводя омегу этим вновь.       Джей выпрямляется, позволяя Мину навалиться на него и слезть с брата. Юнги хватается за одежду, комкает ее и почти срывает, когда сзади альфа прижимается. Касается липким от смазки носом шеи. — Разденьтесь, раздражаете, — недовольно шепчет ведьмак и прогибается от того, как палец входит в него. — Ненасытные. Хосок, я сказал снять все, а не продолжать трахать меня!       Омега поворачивается к альфе и слабо бьет его в плечо. Тот лишь смеется и исполняет почти что приказ. Как и Джей, он быстро избавляется от одежды. На полу образовывается свалка. Юнги пялится на члены мужчин и сглатывает. Его любимый размер и толщина. Золотая середина. Такие не принесут дискомфорта при проникновении и доставят максимальное удовольствие.       Мин чувствует, как особенно крупная капля смазки стекает по ноге, но ее быстро слизывает Джей. Он ведет вверх и прикусывает ягодицу, оставляя след, что сойдет через несколько часов. Большего позволить себе, как в первую очередь джентльмену и примерному сыну, не может. И омегу ведет от такого обращения.       Но хочется больше ощущений. Чтобы сильнее. С нотками боли. — На су-е-фа? — спрашивает Хосок, обращаясь к брату. Любой выбор решался так. Потому что они в равных отношениях. — Дети малые, — вздыхает парень и садится лягушечкой.       А сам глаз оторвать от их пахов не может. Сколько они не встречались, но каждый раз, как первый — это такой же восторг вызывает. Кровать под ним природными соками пропитывается, сохраняя аромат омеги.       Ножницы — ножницы.       Юнги уже не терпится почувствовать в себе эти пальцы, что осторожно растягивать будут. Так бережно и нарочито медленно, что заставят скулить, как сучку в течку.       Последнюю омега помнит слишком хорошо. Как и свои желания. На здравый рассудок они кажутся ещё прекраснее.       Камень — бумага. Хосок победил.       Он довольно улыбается, тогда как брат просто поднимает плечами. Никто обделенным не останется. Юнги усмехается и на четверенька становится. Привычная поза для их встреч. Парню нравится быть заполненным с обеих сторон, но хочется большего. — Пожелания, пока мы на начали? — Хосок почти любовно обводит дырочку омеги большим пальцем, слегка надавливая. Одна фаланга мигом уходит внутрь. — Жестче, пожалуйста, — Мин оборачивается через плечо и смотрит своими бедными глазами прямо в сердце. Выглядит до безумия мило и пошло одновременно. Близнецы каждый раз ощущают себя так, словно воспитанную деву развращают. — Ты невероятен, розочка, — Джей касается пальцами переносицы на секунду, пока его члена не касаются ловкие и теплые руки.       Омега завороженно смотрит, как под его пальцами от движений натягивается кожа. Как из головки сочится предэкулят. Это просто эстетическое наслаждение для тонкой натуры парня. Два года назад он и подумать не мог, что лишь лицезрение чужих органов будет приносить удовольствие. А Юнги от него уже горит.       Парень медленно проводит языком от основания до розовеющей головки. Обводит ее и самым кончиком касается уретры. И он целует порывисто, когда Хосок сразу двумя пальцами проникает внутрь. Мин не знает, куда поддаться — хочется насадиться до конца, чтобы по самые костяшки, но и давиться, когда его будут остервенело брать, желает не меньше. — Пожалуйста, сделайте меня своей игрушкой. Заполните спермой, сорвите голос, оставьте свои следы. Разрисуйте мое тело укусами и засосами, как вы делали со всеми до меня. Заставьте сидеть на ваших узлах и скулить от того, как вас много. Но перед этим хочу попросить о двойном проникновении. Я наконец готов, — Юнги сжимает мышцы бедра, стимулируя себя так, когда видит, как ярко улыбается мужчина перед ним. А в глазах черти пляшут. — Будто прощаешься, розочка, — Джей проводит головкой по губам, обводит их по кругу. — Не отпустим, — Хосок толкается особенно сильно и нависает над омегой, его возбуждение мажет по чужому бедру. — Оставайся с нами навсегда, не исчезай с восходом солнца.       Мужчина сначала нежно целует между лопаток, а затем с силой кусает. До крови. Юнги скулит и открывает рот. Высовывает язык, на котором тут же головка оказывается. Хосок слизывает солёную жидкость, отдающую металлическими нотками, и добавляет ещё один палец. Смазки так много, что она громко хлюпает и почти льется из парня. У альфы уже вся ладонь липкая.       Омега заглатывает головку и укладывает руку Джея себе на голову, напоминая о своих словах. Мужчина тут же волосы в кулак сжимает и рывком входит в теплый рот, который прелестным назвать спокойно может. Каждый из братьев знает, на что он способен. Головка упирается в щеку, оттягивает ее. Юнги обводит каждую венку языком, направляет член в горло и прогибается, когда удовольствие, приносимое Хосоком становится особенно ярким.       Альфа прикрывает глаза и медленно проталкивает глубже, пока нос Мина не утыкается в лобок. Тот расслабляет горло и еле держится на дрожащих ногах. А когда Джей сразу берет быстрый темп, Юнги задыхаться начинает. Он за бедра мужчины хватается, царапает, пытаясь удержаться. Но Чон останавливаться не собирается впервые за их встречи.       Он буквально вдалбливается в горло, заставляет давиться и сокращать мышцы в попытке сглотнуть. Чем приносит ещё больше удовольствия. По щекам омеги слезы текут, как и он сам. — Я начинаю, — шепчет Хосок и проводит пальцами по горлу ведьмака. Член брата растягивает его и прекрасно чувствуется сквозь кожу.       Джей кивает альфе, и тот одним движением входит по самые яйца. Близнецы замирают, давая парню привыкнуть. Он дышит глубоко и прогибается в спине. А когда наполненность начинает приносить удовольствие, Мин тянется руками выше, касается сосков мужчины. И это служит спусковым выстрелом.       Тело омеги фиксируют так жёстко, что двинуться становится невозможно. Юнги глаза закрывает, гонясь за обострением ощущений. И оно приходит. Тело горит от быстрого тока крови, который обеспечивается мужчинами, что синхронно двигаются.       Хосок сжимает талию парня, оставляя на ней красные следы. Как же приятно становится наблюдать, как член исчезает в нутре ведьмака, а потом вновь появляется. И мужчина усмехается, когда на бледной коже проступают лозы розы, что в слова складываются.       slap me       И альфа отказать омеге в прихоти не может. Шлепает сильно, до ярких следов и звёздочек перед глазами. Братья чувствуют, как оживает за окном природа, что под контролем ведьмака находится. Они движутся в верном направлении.       А Юнги наконец получает то, чего так долго желал. С самой первой их встречи. Но мужчины каждый раз были слишком осторожны и ласковы, что льстило. Его выделяли среди всех тех омег, что пытались попасть в кровать. И выделяют до сих пор. Парень может понять, что близнецы ни к кому за время их разлуки не притронулись. Верно ждали его. Как и он.       Но ведьмаку все мало. Жадный, как дракон. Только он не над златом ненужным чахнет, а над своим либидо и сексуальной конституцией. Удовлетворяет всех демонов и чистотой похвастаться не может. Но близнецы знают его лучше всех, поэтому предпочтение Мин отдает им. С другими не то. — Выглядишь разбито. Это так льстит, — Джей смотрит омеге в глаза, которые с трудом открываются, и ласково по щеке гладит. — Хочешь прямо сейчас почувствовать, как мы оба заполняем тебя?       Мужчина говорит елейно, словно перед ним маленький ребенок, который понять базовые вещи не в состоянии, и выходит изо рта. Слюна, перемешанная со смазкой стекает из уголка распахнутых губ. Юнги сглатывает и кивает несколько раз. Чувствует, как неприятно саднит горло, предзнаменует скорую потерю голоса. И распаляет это сильнее. — Устраивался поудобнее, — Хосок на спину ложится и похлопывает себя по бедру, приглашая. — Но не опускайся до конца. Постарайся, чтобы в тебе была лишь головка. Сможешь? — Конечно сможет. Розочка, ты же умолял нас, помнишь?       Омега осторожно перебирается на альфу, опирается на его плечи. И уже по привычке хочет сесть полностью, но его останавливает Джей, любезно держащий за бедра. Хосок припадает к груди ведьмака, обводит кончиком языка ореол соска, а затем вбирает его в рот, слабо прикусывая. Поднимается поцелуями выше, кусает ключицу и оставляет засосы везде, куда только может дотянуться. Запретный плод был сладок, и сейчас мужчина собирается насладиться им полностью. Закрыть потребность в прикосновениях.       «Никому не отдам»       Джей считает так же, разукрашивая своими следами спину парня. Юнги скулит от каждого прикосновения губ, от каждого укуса. Он елозит на члене, хочет вновь почувствовать себя заполненным, но его крепко держат. — Ты такой красивый, — шепчет Джей, как в бреду и наконец приставляет свой член к дырочке.       Он одну руку перемещает на возбуждение, давит на брата, растягивая мышцы так, чтобы появилось хотя бы маленькое пространство. Ему это нужно, как кислород. Мин громко скулит, когда в нем оказывается вторая головка. Он готов кончить лишь от этого, но Хосок пережимает член омеги у основания, заставляя закусить губу до крови. Мужчина тут же алые капли слизывает и успокаивающе по бокам гладит.       Джей медленно отпускает бедра омеги, и тот опускается на оба члена, впивается в плечи Хосока до кровавых следов. Мужчина разводит ягодицы ведьмака в попытке уменьшить давление.       Юнги забывает абсолютно все. Он перестает существовать в пространстве и вне его. Перед глазами разноцветные искры мелькают, не позволяя разглядеть ни сантиметра пространства. В миг магию контролировать перестает — розы появляются по всей комнате, оплетают ножки кровати и стены, заставляя задыхаться в сладком аромате. Джей кусает особенно сильно, стисктвает зубы не шее, запечатляя свой аромат на омеге.       Сделал то, о чем давно мечтал.       Хосок не отстаёт от брата, ставит метку с другой стороны шеи. Мин жадно хватает ртом воздух. Его сознание плывет, отчего слюна стекает на грудь альфы. Но сейчас ведьмаку так хорошо, как никогда не было.       Громкие стоны, срывающиеся на крик, отражаются от стен, когда мужчины начинают двигаться. Двигаются в разнобой и тихо скулят от трения о члены друг друга и от сокращений стенок. И долго продержаться не могут.       Юнги ни с кем не сравнится в постели. Он идеалом является для мужчин, опробовавших многое в жизни. Никто больше не выглядел так невероятно в любой момент. Братья готовы простить ведьмаку все, лишь бы он рядом остался. Они знают, что были приворожены. Но сейчас от этого лишь слаще. Омега выбрал их. И выбирает почти каждый раз.       Но теперь мужчины не отпустят его. Не позволят никому прикоснуться к омеге. Животное начало приказывает это сделать с самой первой встречи. Но добирается до добычи только сейчас. Только вот хищником Юнги является.       Всё идёт строго по плану.       Мужчины кончают почти синхронно, сперма заполняет парня и вытекает тонкой струйкой из него. Хосок уже хочет выйти, как его ведьмак останавливает. — Стоять! Хочу ваши узлы, придурки! — Юнги насаживается ниже, вбирает больше.       Его ведёт. Виной тому течка или усилившийся аромат альф — неизвестно. Но парень знает точно лишь одно — он хочет детей от этих мужчин. Хочет заявить на них свои права и посадить обоих на трон. А потом надеть корону супруга.       Мин расслабляется лишь тогда, когда оба узла входят в него, затыкая. Омега ложится на крепкую мужскую грудь, пытаясь отдышаться. Теперь знает, что способен принять двоих, и будет пользоваться этим и дальше. К мнению мужчин прислушиваться не собирается. — Розочка, пожалуйста, останься с нами навсегда. Мы готовы поменять законы, одобрить многомужество. Объявить, что у страны будет два правителя. Только будь нашим. Надень кольца у алтаря. Мы положим весь мир в твоим ногам, — шепчет Джей и звучит нуждающимся. Даже разбитым. — Мне не нужен мир. Вас будет достаточно.       И наконец омега остаётся на ночь, засыпает в объятиях двух мужчин, все ещё в сцепке с ними находясь. Утром просыпается от ласковых поцелуев и понимает, что вот оно счастье. Быть нужным и даже любимым. Ходить в вещах людей, к кому привязался давно и надолго. И пугать прислугу внезапными появлениями.       Братья предстают перед народом героями, которые хотят спасти множество семей, ведь именно поэтому разрешают полиаморные браки. Церковники против, но никакого влияния на страну оказать не могут. Слишком много альф погибло в этой войне.       Юнги наблюдает за этим, сидя на балконе замка. Он купается в солнечных лучах и забывает об опасности, которая преследует его с рождения. Но теперь есть те, кто защитят. Станут стеной, которую разрушить не под силу. Омега медленно отрывает виноградины и кладет в рот. Сладко.