Double Min

Восстановление проходит намного быстрее, чем после течки. Может быть, потому что организм уже адаптировался, а может быть, потому что Мины в этот раз превзошли себя. Они перенесли всю свою работу на удалёнку, сменяя друг друга в домашней студии, и практически не отходили от Чимина в течение всей недели. Кормили и поили с рук, обмазывали мазями, использовали лучшие лекарства и пригласили врача на дом, чтобы тот осмотрел нежное омежье тело. От такого, конечно, наглость и потребность капризничать достигли небывалых высот. Чимин даже охуел от самого себя, когда в один из дней, спустя чуть больше трёх недель с гона, словил мысль, что хочет, чтобы альфы навсегда перешли на работу из дома. Да и сам не прочь взять академический отпуск на полгодика-годик. Лишь бы всё время быть с Юнги и Агустом. Его шустрые пальцы уже выискивали информацию о том, как бы всё это красиво оформить, когда он и опомнился. Это как-то… нездоро́во. — Малыш? — Юнги находит его в этом зависшем состоянии и мягко прижимается со спины. Чимин сразу же захлопывает ноутбук, который ему, к слову, подарили Мины, и разворачивается к альфе. — Что-то искал? — Да расписание экзаменов смотрел, — это он тоже просматривал, но вскользь. Всё же последняя вкладка была об академе. — Ничего интересного. Чтобы отвлечь Юнги, он закидывает ему руки на шею, прижимаясь всем телом, моментально чувствуя собственную реакцию. Приятный жар скользит от метки к копчику, а под конец оседает под пупком. Альфа, понимая намерения, моментально прижимается в сладком поцелуе, трепетно обхватывая талию ладонями. Сегодня четверг, и Чимин уже так плотно обосновался в лофте близнецов, что практически не ночует в общежитии. Он нагло перевёз часть вещей, заполнил полки в ванной своими средствами по уходу и сейчас, когда ему вообще-то надо бы на пары, планирует попросить Юнги подвезти. Хотя хочется совершенно иного и, судя по всему, не только ему. Проворная сильная ладонь скользит вдоль тела, пока не останавливается на промежности поверх джинсов. Чимин моментально становится мокрым, отзывчиво реагируя на массирующие движения пальцев на киске. Грубоватая подушечка большого надавливает на чувствительный клитор, а ещё два — средний и безымянный — с намёком толкаются в дырку. Пусть они и не проходят сквозь ткань, но легко представить, как Юнги охотно заполняет его до краёв. Чёрт. — У нас есть время? — Чимин слишком охоч до быстрого секса, чтобы отказываться, когда его так настойчиво ласкают. С очевидным намерением. — Думаю, я могу нарушить пару дорожных правил, когда буду везти тебя в институт, — Юнги бархатно посмеивается, прежде чем в один миг поменяться. Его глаза опасно блестят, а ловкие руки уже рывком разворачивают Чимина задницей к альфе, срывая джинсы вместе с тонким бельём. — Не могу устоять, когда твой запах буквально кричит о сексе. — И не надо, а-а-ах-х-х…— Чимин подается вперёд, грудью на стол, оттопыривая попку так, чтобы Юнги мог легко толкнуться в мокрую киску. Член легко скользит на всю длину, наполняя так правильно-приятно, что тело начинает подрагивать от удовольствия. Он и так практически всегда возбуждён, поэтому, когда альфы без промедления используют его состояние… Чимин слаб до такого. Он протяжно стонет, дёргаясь от каждого мощного толчка, и едва успевает отодвинуть ноутбук от края стола, чтобы тот не упал и не разбился. Они в зоне кухни около барной стойки. Там, где в самом начале его вылизывал Агуст, там, где они провели достаточно много часов во время течки. Там, где сейчас Юнги грубо сдавливает бёдра, с рычанием наполняя горячую киску по самые яйца. Те шлёпают больше по краю джинс, стянутых ровно под ягодицы, но даже без этого полюбившегося сочного звука Чимину всё более чем нравится. Нравится сжиматься вокруг члена. Нравится цепляться за край стола, чтобы не улететь вперёд, потому что амплитуда движений Юнги фантастически быстрая. Чимин довольно стонет, жуя губы, и ужасно хочет сорвать мешающую одежду, но ведь им ещё ехать по делам. Так утомительно, что надо всё время выбираться из дома по разным, пусть и важным, пустякам. А ведь они могли бы просто устроить подобие гона или течки. Запереться втроём. Трахаться с редкими перерывами на сон, воду и еду. На фоне играла бы дорама, но они не обращали бы никакого внимания на шум, слишком увлечённые друг другом. — Альфа-а-а… — Чимин стискивает ствол упругими стеночками, надсадно хныча. Как ему нравится эта воображаемая картинка в голове. Как было бы хорошо воплотить её в реальность. Именно поэтому он искал варианты академа и того, как бы альфам работать из дома. — Альфа, не хочу никуда ехать. — Жадная омега хочет остаться дома? — ладонь Юнги скользит под рубашку, оглаживая поясницу и перетекая на талию. — Хочет послушно принимать член в любой удобный момент и ничего не делать? Только трахаться? — Д-да… — Тц, как развратно, — Юнги оставляет размашистый удар на правой ягодице, — очень порочно, Чимини, а ведь тебе надо получить образование. И нам с Агустом работать, чтобы обеспечить тебя и будущих щенков. Ты не думал об этом? Что не получится всё время безудержно ебаться. Чимин не думал. Он плаксиво хнычет, осознавая, что от сказанного из глаз брызгают недовольные слёзы. Чёрт подери, почему он такой чувствительный? Гон прошёл, течка ещё не скоро, но он прямо-таки изнывает от потребности всегда быть рядом с альфами и принимать их в себя. Чимин уже хочет капризно расхныкаться и вывалить всё это на Юнги, как звучит знакомый «дзынь», знаменующий о прибытии лифта. — Блять, вы опять ебётесь, — Агуст на мгновение замирает, любуясь тем, как красиво Чимин прогибается для Юнги, принимая его член, — сука. Ненасытные кролики вы. — Присоединяйся, — Юнги показательно выскальзывает наружу и вталкивает два пальца в киску, чтобы раздвинуть мышцы и показать, как жадно дырочка сжимается вокруг пустоты. Чимин протестующе мычит, переступая с ножки на ножку, но кидает на Агуста ожидающий взгляд. Было бы неплохо за это утро получить оба члена. — Не могу, — Агуст зло рычит, срываясь в сторону домашней студии, а Юнги в этот момент властно вбивается в киску, возобновляя жёсткий темп. Им пора заканчивать, но Чимину так не хочется. Он бы вечность провёл в этом положении: распластанный на столе, с двигающимся внутри стволом. Без мешающих жить мыслей и крепких ладоней на теле. Они едва не упускают момент возвращения второго близнеца, но Агуст не даёт о себе забыть с раздражённо звучащим: — Забыл ёбаную флешку. Видимо, вселенная хочет показать, как много я теряю из-за совещания, на котором должен был быть ты, Юнги. — Переживёшь, — Юнги небрежно отмахивается, разворачивая Чимина так, чтобы, пока Агуст ждёт лифта, брат во всю мог наслаждаться видом истекающей от удовольствия киски. Его член таранит нежное лоно, расплёскивая смазку по их одежде. Этот порочный запах останется надолго, впитавшись в ткань, будет преследовать его весь день, возбуждая и напоминая, как началось утро. Чёртов Мин. — Пока можешь полюбоваться на то, чем бы ты мог заниматься вместо скучной работы. — Мудак, — Агуст зло нажимает на кнопку лифта несколько раз, но тот не будет двигаться быстрее. Кажется, кто-то воспользовался им сразу же после прибытия в лофт. — Я тебе это припомню. — На здоровье. Вообще, у братьев есть персональный лифт, но сейчас кабина находится на обслуживании, словно в насмешку именно сегодня. Чтобы Агуст действительно мог сходить с ума от возбуждения и раздражения, наблюдая, как в Чимине пропадает сочный член. Всё происходящее заводит не меньше самого секса. Он смотрит, как альфа гневно ходит из стороны в сторону, не сводя немигающего взгляда с них. Что происходит в его голове? Он представляет, что занимает место Юнги? Или мечтает плюнуть на всё и ворваться своим стволом рядом? Ах, как было бы хорошо принять оба. Чимина потряхивает от накаливающегося возбуждения. Они скоро закончат. Немного. Совсем чуть-чуть, и киска сойдёт с ума от оргазма, а яйца опустошат застоявшуюся в них сперму. Хотя не такую уж и застоявшуюся. Ещё вчера ночью, перед сном, они опустошались ради жадной омеги. Ему так понравилось седлать бёдра альф, что теперь Чимин с них не слезает. Устраивает свою охочую до ебли киску на одном стволе и ждёт, когда в попку толкнётся второй. Иногда наоборот. Он не против, чтобы использовали любую из его дырочек. Как сейчас, когда Юнги проталкивает в анус подушечку большого пальца, чем помогает достичь желанного пика. Перед глазами появляются привычные чёрные точки, а в ушах звенит, пока альфа трепетно прижимается губами к метке, оставляя ласковый поцелуй. — Да сколько можно, — Агуст грубо рычит в момент, когда Юнги с Чимином кончают, — ну наконец-то. Пока, кролики. — П-подержи лифт, пожалуйста, — Чимин едва успевает попросить, пытаясь совладать с крупной дрожью, — нам тоже надо ехать. — Ты издеваешься?! — Агуст… — Чимин слёзно моргает больше от того, что его лоно покидает член, а Юнги торопливо вытирает промежность от вытекающей спермы. Он мог бы и поносить её внутри, перепачкав не только бельё и джинсы. — Ладно, — Агуст нажимает на кнопку удержания дверей, — только быстро, мать вашу. Чимин не может быстро. Бёдра дрожат, а ноги не держат, но Юнги ловко подхватывает его на руки и несёт к лифту. Он даже успевает прихватить их сумки, чтобы не возвращаться потом. Жест такой приятный и домашний, по-настоящему заботливый, что на глаза едва не наворачиваются слёзы. Расчувствовавшись, Чимин оставляет сладкий поцелуй на губах альфы. Уже в кабинке, выдохнув, он громко ойкает, оказываясь прижатым к стене с раздвинутыми ногами и толкающимся в промежность членом. Агуст не раздевается, а просто трётся о него стояком, надсадно рыча в ухо: — Жадная до секса сучка, умеющая возбудить и не дать. — Ты сам виноват, — Юнги лукаво посмеивается, алчно наблюдая за тем, как близнец пытается достичь разрядки одним лишь фроттажем. Его бёдра работают быстро и грубо, даже одежда не мешает насладиться тем, как стояк вбивается в киску, но всё же этого недостаточно, чтобы хоть один из них кончил. Лифт не будет спускаться вечно, хоть Чимин и пытается подмахивать, помогая альфе достичь пика. Он упруго стискивает ногами талию, ведёт тазом вверх-вниз, в такт толкающемуся стояку; зарывается пальчиками в волосы, путая их и утягивая Агуста в поцелуй. Такой же необузданный, как сам альфа. Но когда звучит очередной «дзынь», знаменующий прибытие на парковку, то они, распалённые и не в полной мере удовлетворённые, выходят наружу. Юнги приходится взять Чимина на ручки во второй раз, потому что ноги всё ещё не держат. Цепляясь за широкие плечи, он бросает тоскливый взгляд в сторону уходящего Агуста. От альфы так и веет нереализованным возбуждением и жаждой повязать омегу. Не страшно. Они вернутся к этому сегодня вечером. Обязательно. — Ты знаешь, что все твои порочные мысли написаны на лице? — Юнги посмеивается, опуская Чимина на переднее кресло. — Ненасытный такой. — Это плохо? — Ненасытность или то, что тебя легко прочитать? — Юнги опускается на водительское сиденье, пристёгиваясь. Видя склонённую набок голову Чимина, он отвечает, прочитав немой ответ в глазах: — И то и то хорошо. Нам легче понимать твои желания, а совпадающий темперамент всегда на руку в отношениях. Уверен, что даже после беременности ты будешь очень активным. Беременность. Опять мелькает это слово, и Чимин чувствует неясную тревогу внутри. Он очень хочет щенков. Хочет ходить с пузиком, но боится, что не справится с возложенной ответственностью. Будет ли он хорошим папой? Смогут ли альфы выдержать его капризы? А в том, что Чимин будет невероятно капризным, он не сомневается. Эта мысль так сильно резонирует с его утренними поисками, что внутри всё холодеет, а вдоль позвоночника скользит такая же холодная волна мурашек. Не мог же он?.. — Чимин? — А? — встряхнув головой, он вспоминает, что его лицо легко читаемое, и растягивает губы в милой улыбке. — Вспомнил, что у меня сегодня защита доклада, а из головы вылетели все мысли, но у меня есть карточки. — Ты со всем справишься, — Юнги поддерживающе поглаживает округлую коленку, выруливая на прямую дорогу к институту, — думаю, тебя заберёт Агуст, и… — Я сегодня сам, — Чимин прокашливается, прикидывая, сможет ли день в день попасть к омекологу, — планировали посидеть в кафе с Тэхёном. Вызову такси, не беспокойся. — Ладно. Они перекидываются ещё парочкой бытовых планов на неделю, прежде чем Юнги высаживает его напротив универа. Первой же мыслью является побег в поликлинику, но Чимин себя останавливает. Он с опаской опускает ладонь на живот, пытаясь свыкнуться с мыслью, что там уже может быть малыш. В голове судорожно мелькает информация: всё, что он знает о беременности. У него нет тошноты, но грудь… грудь вновь чувствительная. Прямо как во время гона, пусть и не увеличивается. Температуру Чимин не проверял, а вот перепады настроения присутствуют, как и потребность быть всё время с альфами. И трахаться. Ему всегда было мало, но сейчас, может, потому что он взвинчен, кажется, что надо ещё чаще получать в себя член. — Чимин? — от мыслей отвлекает полный любопытства голос Тэхёна. — Что-то случилось? Он всё ещё стоит посреди двора перед универом, не в силах двинуться к закрытым дверям. Как он может спокойно сидеть на парах, когда все мысли крутятся вокруг вопроса: «беременный он или нет?» — Сходишь со мной в больницу? — Чимин не готов брать туда Минов, но тестам он не доверяет, а знать надо уже сейчас. — Не хочу один. — В больницу? — взгляд Тэхёна мечется между его ладонью на животе и нарастающей паникой на лице. — Ты что, залетел? — Ага, — Чимин нервно смеётся, — так же, как твой Чонгук. — Альфа не может залететь, а вот ты — вполне, — Тэхён с ещё большим интересом пялится на всю его застывшую фигуру. — Но серьёзно, ты делал тест? — Хочу сразу УЗИ, — Чимин шумно выдыхает. У Тэхёна есть машина, вот омега и подвезёт. Он всегда был не прочь прогулять пары, так что ради такого дела не сможет отказать. — Чтоб уже наверняка. Видеть своими глазами, растёт во мне что-то или нет. — Мины в курсе? — Если бы они были в курсе, как думаешь, ехал бы я на УЗИ с тобой или с ними? — Чимин недовольно цокает, выгибая точёную бровку. — Принесу сразу снимок, если залетел. Если нет, то ничего и не расскажу. Может, это просто… остаточное после гона. — Ну, брачная метка у тебя уже есть, — они как раз подходят к машине, устраиваясь в ней. Чимин уже устал кататься всё утро по делам, но другого варианта нет. — Деньги у них есть, как и квартира. Если ты и правда залетел, то тебе не о чем волноваться. Они хорошо позаботятся и о тебе, и о щенках. В этом-то Чимин не сомневается. Сразу, как гон спал, Мины не устроили никакого разноса за метки. Они приняли этот факт спокойно и даже как-то счастливо. Словно альфы очень хотели, чтобы омега их уговорил на подобное. Расспрашивать он уж не стал, доверившись чутью, но теперь может вить из них верёвки с невероятной лёгкостью. Но метка — это одно, а вот щенки… А ведь! Их родители даже не знакомы. И сам Чимин не знает родителей Юнги и Агуста. Он и своей семье не рассказал, что находится в тройном союзе. Как они отреагируют? А на беременность? Чёрт подери, Чимин слишком увлёкся новыми чувствами и совсем забыл об этой важной вещи, хотя они встречаются уже несколько месяцев. — Эй, как бы ты там себя ни накручивал, расслабься, — Тэхён чутко улавливает его состояние, — нет таких проблем, которые невозможно решить. — Я только на втором курсе, родители не знают, что у меня два альфы, я не знаю их семью… — Чимин тоскливо смотрит в окно, пока они едут к больнице. — Да, ты прав: ничего такого. — Слушай, — Тэхён цокает, останавливаясь на красном. Он внимательно смотрит на дорогу, не отвлекаясь. — Это всё пустяки. Можно перевестись на заочное или взять академ. С семьёй тоже можно познакомиться, и, поверь, с информацией о будущих внуках они куда охотней принимают абсолютно любые новости. Моя мать так вообще закатила вечеринку, когда узнала, что я пометил альфу. — А Чонгука? — Чимин охотно переключается на новости чужой личной жизни. Это ощущается куда лучше, чем беспокоиться о собственной. Он чувствует вибрацию телефона и, разблокировав экран, видит перевод от Юнги с сообщением: «ты явно грустил, детка, съешь на обед что-то вкусное». — Он всё ещё боится им рассказать, но родителям представил, — Тэхён трогается на зелёный, — думай вот что. Ты молодой, и тело у тебя такое же — крепкое и сильное. С двумя альфами выносить проще: один из двоих точно всё время будет рядом. Если так подумать, то у тебя сплошные плюсы от залёта. Или ты не хочешь? Аборт на раннем сроке тоже можно сделать. — Нет, — Чимин хмуро обхватывает пока что плоский живот руками, — никакого аборта. Он хочет щенков, хочет их от Минов, просто… Это ведь не запланировано? Чимин предохранялся, и, конечно, никакой стопроцентной гарантии не даёт ни один контрацептив, так что риск был. И Юнги, и Агуст наверняка об этом риске знают. Но в лофте детей не вырастить. А как общество примет их союз? А сами дети? Чимин устало вздыхает, понимая, что голова уже забита паникующими омежьими глупостями, а ведь дальше будет только хуже. — Прибыли, будущая мамочка. — Заткнись, — Чимин пихает Тэхёна в плечо и выходит из машины. Он паникует. Совсем чуть-чуть. Самую малость. И совершенно теперь уже не знает, по какой причине: от того, что беременный, или наоборот — нет. — Идём. — Давай, я тут подожду, — Тэхён пытается слинять, но Чимин упрямо хватает его за руку и тащит за собой, — господь, за что мне это. — Тренировка на будущее, — они под ошеломлённые взгляды посетителей проходят к стойке регистрации и встают в небольшую очередь. — Рожать будет Чонгук. — Альфа же не может залететь? — Чимин оглядывается на закатывающего глаза Тэхёна и прыскает в кулак. Это немного расслабляет. И вот он уже без паники записывается на УЗИ, благо прямо на сейчас, надо подождать только минут двадцать. И не сойти с ума. Как он сможет воспитывать? Он сам ребёнок! Не нагулявшийся, жаждущий секса двадцать четыре часа в сутки и столько же, чтобы его не снимали с узла. Только от утреннего рандеву с Юнги у него до сих пор дрожат коленки. А тут малыш. Маленький карапуз, который будет пускать слюни на кофту, агукать и требовать к себе внимания. А если два?! — Твоя очередь, — Тэхён пихает в бок, показывая на циферблат, — я с тобой не зайду. И не проси. Вдруг они будут проверять твою вагину, я к подобному не готов. — Трус, — Чимин храбро поднимается с места и заходит в кабинет. Там его ожидает вполне приветливая омега, которая кратко инструктирует, что надо делать. Как лечь, что задрать. Её мягкий голос успокаивает достаточно, чтобы получилось расслабиться и начать смотреть в потолок. Машина УЗИ шумит, а по низу живота скользит… как оно называется? Машинка? Камера? Хрень, которая изучает его внутренности и выводит на небольшой чёрно-белый экранчик. Чимину хочется плакать, капризничать и звать альф, но он стойко хранит молчание. — Смотрите, — врач разворачивает к нему монитор и тыкает на какие-то две точки. Что это значит? Его матка пятнистая? — С гона альфы прошло около четырёх недель, полагаю? У вас будет двойня. Двойня. — Я выпишу вам направление на сдачу крови и ещё несколько процедур, необходимые для проверки вашего состояния, — врач полностью игнорирует ахуевшее состояние замершего Чимина, продолжая рассыпаться в словах, — вижу, что метка немного воспалённая. Как раз в гон и поставили? Значит, с гормонами будет небольшой перебой. Не переживайте, это нормальное явление, лишь бы альфа был рядом. — Два, — Чимин хрипло выдыхает, принимая бумажное полотенце, чтобы вытереть гель, — у меня двое альф и метка двойная. — О, братья? Или просто, э-э, друзья? — врач сбивается всего на мгновение, и это успокаивает Чимина достаточно, чтобы он одёрнул рубашку и сел на кушетке. — С родственниками будет попроще, они не конфликтуют, а вот друзья… — Братья, — Чимин откашливается, запуская ладонь в волосы и спутывая прядки. Голова идёт кругом. Он будет папочкой. У него будет малыш. Два малыша. Разве могло быть иначе-то? — Близнецы. Это… не знаю, нормально? Не слишком странно? — Вам просто повезло, что в моей практике был схожий опыт, — врач распечатывает фотографию УЗИ и отдаёт её Чимину, показывая, куда надо смотреть, — только это были близняшки-омеги с одним альфой. Все прошло очень даже хорошо, родили одновременно и счастливый отец не умер от стресса. В вашей ситуации всё куда проще. Чимин смотрит на тёмные кружочки. Это они? Такие маленькие… Как он должен осознать, что внутри него что-то растёт и это даже не глисты. Хотя принцип действия одинаковый, наверное. Он сорванно смеётся, осознавая, что нервная система пошла на перезагрузку, пока врач продолжает разливаться соловьём о будущем прохождении беременности Чимина. Как встать на учёт, какие обследования проходить, принимать лекарства. Она даже советует каких-то конкретных докторов, но ни одного имени не задерживается в голове. Пус-то-та. Чимин с ошалелым взглядом выходит в коридор и протягивает фотографию подскочившему Тэхёну. — О как, — он так же, как и Чимин, тупо смотрит в эту чёрно-белую массу и ничего не понимает, — и которое пятно твоё? — Вот эти два, — указав туда же, куда ранее тыкал врач, говорит Чимин, — два. Два пятна. — Лишь бы по одному от близнеца, — Тэхён возвращает фотографию, — а то, боюсь, в следующий гон может случиться конфуз и тебе придётся рожать ещё одну двойню, чтобы сравнять счёт. Самое ужасное, что, зная Юнги и Агуста, это вполне может стать реальностью.

──────── • ✤ • ────────

Чимина потряхивает от неуверенности. Он не боится, что реакция будет негативной, скорее… опасается, что напугает близнецов. Своей паникой, срывающимся голосом, тем, что прямо сейчас мельтешит по всему лофту, не останавливаясь ни на миг. А ведь ему нельзя нервничать! Боги, ему ещё много чего нельзя. Пить алкоголь, есть ряд вредных продуктов, носить тяжести. И любая другая нагрузка! Можно ли ему заниматься сексом, или это помешает малышам расти? — О, боги, — Чимин падает на новый диван. Этот уже не такой скрипучий, обитый приятной на ощупь тканью: не кожаной и влагоотталкивающей. — Господи, что мне делать-то. Когда звучит «дзынь» лифта, то Чимин подпрыгивает на месте. В любой другой ситуации он бы счастливо накинулся на близнецов, утащил их в постель и они бы потрахались, но сейчас… Он плаксиво хнычет, чем доводит Минов до собранного состояния. Если до этого они перешучивались, укладывая пакеты с едой на стойку (он слышал звон алкоголя! а ведь ему нельзя!), то сейчас подходят к нему с двух сторон, обнимая. И привычным жестом усаживаются на диван, размещая Чимина на четырёх коленках. — Чимини, что случилось? — Кому въебать? Мины спрашивают одновременно, и это так мило, что Чимин невольно переходит на плач. Доктор сказал, что это вполне нормальное состояние, особенно когда рядом альфы, ведь омега рядом с ними чувствует себя в безопасности. Вот и… разрешает себе быть слабым. — Я бере-еменны-ы-ый, — Чимин растягивает гласные, заходясь в неясной эмоциональной истерике. Он утыкается в шею замершего Юнги, чувствуя, как ладони Агуста на талии немного ослабляют крепость хватки и скользят к плоскому животу. Пока что плоскому. Он будет пузатый. С двумя-то малышами Чимин превратится не просто в пингвина, а в беременного пингвина, который может только перекатываться. Чёрт подери! А сколько ему потом возвращать собственную форму? Он не согласен растечься и стать сарделькой на ножках. Одна мысль тянет за собой другую, и вот Чимин не просто плачет, а ревёт в шею Юнги, практически не замечая реакции альф. Только чувствует их нежные поцелуи и жадно вдыхает погустевший цитрусовый запах. — Я буду т-то-о-олсты-ым… — Чимин капризно хнычет, ударяя Юнги маленьким кулачком по крепкой груди. Он честно пытается увлечься тем, как альфы его обнюхивают, обласкивают. Поддаться навстречу скользнувшей между ножек руке и раскрыться под пальцы. Но всё, что его заботит в этот конкретно жалкий момент, — это то, что он не влезет в свои любимые шортики. Так ужасно. Противно от самого себя. Кошмар. — Детка, — Агуст голодно притягивает его к себе, усаживая между ног и прижимая спиной к груди. Юнги совершенно не протестует такому повороту событий, а двигается следом, опускаясь на колени перед диваном. — Ты будешь самой очаровательной омегой в мире. Самой сладкой, милой, нежной. Мы окружим тебя такой заботой, что ты буквально не будешь ни в чём нуждаться. — Да, Чимини, — Юнги приподнимается, чтобы замереть напротив его приоткрытого ротика. Он всматривается в заплаканные глаза Чимина, и его собственные горят так красиво и счастливо, что горькие слёзы утихают сами по себе. Ошарашенно шмыгнув носиком, он сосредотачивается на том, что ему говорят. — Принесёшь нам щенков, они ведь будут похожи на тебя и на нас. Маленькие хаотичные комочки радости для нашей семьи. Ты такой молодец, что сообщил нам, что позаботился о чувствах своих альф, такая правильная омега… — Наша самая лучшая в мире омега, — близнецы окружают его с двух сторон, покрывая не только словесными комплиментами, но и поцелуями, — самая желанная, самая… Юнги утягивает его в поцелуй, пока Агуст расстёгивает джинсы. Они в четыре руки раздевают его, оглаживают, помогают отвлечься от невыносимо грустных мыслей. Настойчивые пальцы уверенно надавливают на ляжки, проминая кожу до новых синяков, обновляя такие необходимые метки. Чимин протяжно скулит в чужой рот. Он откидывается на надёжную грудь одного альфы, раздвигая ноги для другого. Как же приятно ощущать принятие. И ловкий язык, скользящий в раздразненную возбуждением дырочку, и нежные ладони, сжимающие вновь чувствительную грудь. Грубоватые подушечки пальцев тискают соски, оттягивая их, массируя, и всё это перекликается с толкающимся в глубину горячего лона гибким и сильным языком. Чимин так отчаянно хочет член. Два. В одно и два места. И в то же время он не хочет, чтобы любовная ласка кончалась. — Сладкая крошка, ты всё узнал сам? — Агуст заполошно дышит ему в ухо, говоря так, словно находится на грани безумия. Его стояк упирается Чимину в поясницу, и, честно сказать, отчаянно хочется, чтобы он проникал уже внутрь. В любую из дырочек. — Убедился, что скажешь своим альфам правду? Такой самостоятельный и уверенный в себе кроха. Так люблю тебя, господь, невероятно сильно люблю. Чимин бы обратил внимание на это выскользнувшее из уст признание, не толкнись прямо в него сейчас Юнги тремя пальцами. Любая попытка мыслить разумно обречена на провал, когда его так уверенно ласкают. Горячий рот альфы втягивает бусинку клитора, а пальцы исследуют изученную вдоль и поперёк вагину. Всё, что он может, — это покорно открывать шею под собственнические укусы Агуста и широко подставляться под касания. Всё, чего он хочет, — это чтобы этот миг никогда не заканчивался. Агуст продолжает что-то шептать, жадно оглаживая бока и грудь большими ладонями, но Чимин не может услышать. В ушах набатом стучит пульс, до звона стоит шум, да и перед глазами растекаются красные пятнышки. Как же ему хорошо. Юнги правильно и целеустремлённо доводит его до первого пика, настойчиво вбиваясь пальцами по костяшки. Его язык то скользит внутрь, надавливая на чувствительные стеночки, то выскальзывает наружу, чтобы пройтись по всей щёлочке, а губы… О, эти губы. Чимин необузданно вскрикивает, вздрагивая всем телом, когда клитор прикусывают. Это совсем не больно, но из-за неожиданности он подпрыгивает на руках Агуста, находясь опасно близко к оргазму. Кончить и не получить в себя член? — Хочу внутрь, — капризность доминирует в голосе, провоцируя альф подчиниться. Юнги понимающе освобождает его, оставляя преступно пустующим, отчего дырочка жадно сжимается, пытаясь поймать в себя хоть что-то. Агуст же, елозя, приспускает штаны, чтобы высвободить член. Чимин считает нужным уточнить: — В одну, только в киску. Хочу как… как в гон. — Малыш, ты уверен, что справишься? — Агуст приподнимает его так, чтобы провести головкой по входу, но не толкнуться внутрь. — Тебе не будет много? — А два малыша, которые растут у меня в животе, не много? — Чимин недовольно шлёпает ладошками по ногам, понимая, что сейчас он как никогда получит всё, что попросит. Ему даже не надо требовать — альфам стоит лишь понять его намёк… От открывшихся перспектив перехватывает дыхание, и он чуть не задыхается, когда горячая пирсингованная головка плавно скользит внутрь. Как к себе домой. Юнги же пристраивается следом, выбирая местечко для проникновения. Чувство того, как внутри, в одном месте, без каких бы то ни было преград, толкаются два члена, невероятное. Чимин не зажимается, не напрягается, а наоборот — растекается и опадает в крепких руках, зная, что ему не позволят упасть. Разве что провалиться внутрь себя. Он протяжно, до крайности довольно стонет, дурея от наполненности сразу двумя стволами. — Такая жадина, — Юнги посмеивается, когда они с братом проникают в него до основания и замирают внутри, — научился принимать в одну дырку два ствола и думаешь, что справишься с таким постоянно? Самоуверенная малышка. — В-ваши дети будут растягивать эту дырку ещё больше, — Чимин судорожно переводит дыхание, чувствуя небывалое возбуждение от осознания, что ведь и правда, он будет рожать двойню от Минов, — уверен, это будут такие же настойчивые альфы, как вы. — Значит, двойня, а? Чимин не успевает ответить, потому что открывшаяся правда сводит с ума двух альф ничуть не меньше, чем его самого. Довольно рыкнув, они принимаются настойчиво двигаться внутри, совершенно не соревнуясь сейчас. Их единственная цель — удовлетворить маленькую и похотливую омегу, поэтому, мазнув губами по его щекам, они соединяются в братском поцелуе. Именно таком, какой нравится Чимину: грубый, с рычанием и чавканьем. Их толчки при этом становятся совершенно дикими. Двигаясь то одновременно, то по очереди, Юнги и Агуст таранят его лоно, растягивая эластичные мышцы вагины. Прикрыв глаза, он погружается в это состояние на грани транса. Зажатый между двух горячих тел, со звуками шлепков и поцелуя на фоне, он отдаётся той насыщенной чувствительности, на которую способен. Искорки удовольствия вместе с пламенем возбуждения поначалу словно переполняют его, но на самом деле… Чимин длинно стонет, цепляясь пальчиками за широкие плечи Юнги. На самом деле ему так хорошо. Словно он покачивается на волнах любви и заботы. Полностью окружённый запахом цитруса, сдавленный и спереди, и сзади, с долбящимися в одно место членами — он как никогда на нужном месте. Чимин не будет думать о том, что было бы, откажи он тогда Минам. Не будет думать, как бы сложилась его судьба с одним из них. Он просто счастлив, что тогда, в прошлом, принял единственно верное решение и сейчас может получать так много, как способен принять. Обжигающе толстые стволы, своевольно двигающиеся внутри, распирают его пока что тонкое местечко. Ведь позже оно действительно будет намного больше. Чимин уже хочет ощутить эту тяжесть живота, хочет выносить мозг Минам, чтобы они придумали, как облегчить ему жизнь. Хочет бросить универ и стать самым лучшим папочкой для своих деток. Это так ярко и быстро проносится в мыслях, что, доведённый, он бурно кончает, плотно сжимая собой два ствола. Близнецы не останавливаются. Разрывая жадный поцелуй, они набрасываются на его шею и ключицы, догоняя собственный финал. Движение в гиперчувствительной киске могло бы причинить боль, но Чимин, видимо, мазохист, потому что ему нравится ещё сильнее, когда они продолжают вбиваться в смазанной изнутри вязкой жидкостью вагине. Клитор ноет, пульсируя в такт сердцу и толчкам, шея горит от укусов и засосов, а сердце радостно поёт. Совсем скоро он вновь будет переполнен семенем. И пусть оно уже отложилось в его матке, всё же… это так сладко — принимать дар альфы. — Ах! — Чимин громко вскрикивает, дёргая бёдрами в попытке сжать их на талии Юнги, когда сочные струи близнецов выстреливают внутри. — Боже-боже-боже. Может, потому что нет дурмана гона или течки, может, потому что он озабоченный беременностью, может, по какой-то ещё причине, но почему-то наполненность сейчас ощущается по-особенному ярко. Словно его омывают изнутри, помечая навсегда. А два укуса на пахучей железе совсем рядом с метками доводят Чимина до срывающего голос крика. Как же ему… хо-ро-шо. — Детка? — Агуст озадаченно и взволнованно скользит ладонями по бокам, помогая слезть с членов. Его не запечатывают узлами, потому что после гона где-то пару месяцев альфы просто не могут его воссоздать. — Малыш, скажи что-то? — Люблю вас, — Чимин уверен, что он выглядит по-пьяному влюблённым, когда притягивает для поцелуя сначала Юнги, а потом разворачивается к Агусту, — как никогда чувствую себя счастливым. — Мы тоже любим тебя, крошка, — Юнги оставляет маленькие сладкие поцелуйчики на щеках, носу, лбу и губах, — и сделаем всё, чтобы ты чувствовал себя счастливым постоянно. Чимин довольно хихикает, понимая, что тревога из-за беременности его отпускает. Он надеется, что навсегда, но понимает, что лишь на время. Не сопротивляясь, он разрешает альфам поухаживать: обтереть себя, отнести в душ и помыть, а потом вернуть на уже чистый диван в гостиной и накормить. Юнги и Агуст присаживаются по бокам от него, привычно приобнимая, создавая защитный кокон, а Чимин достаёт ту самую фотографию. — Вот, — он тыкает в два пятнышка, — они совсем крошечные ещё, но омеколог сказал, что это точно плоды. И сказал, что проблем не должно быть из-за того, что у меня два альфы, а даже наоборот. Немного суетливо, но Чимин рассказывает обо всём, что узнал сегодня на приёме, с удивлением понимая, что в голове отложилась вся информация. И имена докторов, которые могут вести беременность, и списки анализов, которые надо сдать. Близнецы охотно вступают с ним в обсуждение, помогая спокойно распланировать ближайшие хотя бы несколько месяцев. А потом Юнги говорит: — Но дети не должны расти в лофте. — Купим дом? — Агуст невозмутимо поддерживает брата, сжимая Чимина за талию. То, как непоколебимо они принимают решения, возбуждает ничуть не меньше горячих поцелуев. — Но эту квартиру предлагаю оставить. Недвижимость — самая стабильная валюта. В этот момент Чимин особенно остро осознаёт, что Мины не просто горячие альфы, которые невероятно богаты, но они умеют ещё и распоряжаться этими деньгами. Чёрт подери, да он сорвал джекпот. — Да, — Юнги кивает, но недовольно поджимает губы, — и надо решить вопрос с браком, познакомиться с родителями… Чимин, ты не волнуйся, наши мама с папой хорошо тебя примут. — О, думаю, они будут счастливы, — Агуст пропускает смешок и на непонимающий взгляд Чимина дополняет: — Они боялись, что мы никогда не сможем остепениться. Так что тебя и наших малышей будут носить на руках. В нашей семье ты будешь… — Манной небесной, — это они говорят одновременно. Отсмеявшись, Юнги неловко спрашивает: — А твои? Они… они смогут принять, что у тебя два альфы? Чимин открывает и закрывает рот. Папа-омега ещё, может быть, и сможет понять, а вот о реакции отца-альфы он не готов думать. Тот не грубый и не жестокий, просто крайне консервативный. Возможно, внуки его примирят с реальностью, как и говорил Тэхён. — Надеюсь, — Чимин говорит неуверенно, ведя подушечками пальцев по снимку УЗИ, — они меня любят, так что… я просто надеюсь, что они смогут полюбить вас. Юнги и Агуст целуют его в виски с двух сторон, принимаясь ворковать и успокаивать. Больше всего на свете ему действительно хотелось бы, чтобы всё прошло хорошо.

──────── • ✤ • ────────

Всё проходит не плохо. Пусть и на то, чтобы добраться до родителей, им потребовался не один месяц. Сначала они решали вопросы будущего жилья. Потом — учёбы и работы Минов. И, как вишенка на торте, его просто не отпускали, пока доктор не разрешил довольно длительный переезд в такие сроки. Чимин устало лежит на своей постели в отчем доме, пока его альфы просят руки у его отца. Хотелось присутствовать на этом действительно важном мероприятии, но, пусть и вежливо, его попросили уйти в свою комнату. Поначалу он думал разворчаться и капризно потопать ножками, но, подумав, Чимин понял, что так будет лучше. Ему нельзя нервничать. А повод определённо был бы. Узнав, что Чимин привезёт домой двух альф вместо одного, да ещё и в комплекте с двумя внуками в уже большом животе, вместо всё ещё одного, родители впали в какое-то беспокойное состояние. Омега-папа принялся перемывать весь дом и особенно тщательно чистить его старую комнату, чтобы там смогли разместиться три человека. Отец-альфа же впервые за много лет ушёл в гараж. Чимин ещё с детства помнит, что тот уходил туда в особенные минуты стресса. Первая встреча прошла… ну, она прошла. Их приняли довольно скованно, усадили за стол, накормили, а потом Чимина попросили уйти. И вот он сейчас лежит в своей уютной постели и думает о вечном. В кои-то веки его не сжигает изнутри возбуждение, а в голове не копятся сомнительные нервирующие мыслишки. Ему тихо и спокойно. Пусть это на время, но он возьмёт от этого состояния всё, что оно может дать. Чимин устало вздыхает, проводя ладошкой по животу. У него уже идёт половина четвёртого месяца беременности, а эти маленькие паразиты даже не пытаются подать признаки жизни. Разве они не должны начать толкаться? Бить в печень там, мять почку? Чимин, между прочим, ждёт: это отличный повод ныть и заставлять альф оставаться дома как можно дольше. Хотя и без этого он нещадно вьёт верёвки из них. — Чёрт, — Чимин недовольно морщится, понимая, что ему надо в туалет, — вот об этом минусе как-то никто не предупреждает. О минусах беременности вообще мало кто говорит. Например, то, что ходить в туалет он будет слишком часто. Или то, что у него начнут выпадать волосы и ломаться ногти из-за недостатка кальция. Конечно, это всё решается комплексами витаминов, но принимать их слишком часто и много тоже нельзя, потому что можно навредить малышам. Чимин ещё не перекатывается как пингвин, но живот… заметный. Довольно крупный, обозначающий, что и малышей в мир он принесёт не маленьких. В универе получилось оформить академический отпуск сразу на полтора года без учёта летнего периода. Ну чтобы точно наверняка. Чимин сомневается, что вернётся к учёбе, но как минимум возможность возвращения его радует. С родителями Минов они выстроили комфортные отношения: они не общаются, но, если нужна помощь, те помогут. Из Тэхёна выйдет отличный крёстный, пусть тот и отнекивается до сих пор. Не страшно: Чимин додавит. Главное — пережить сегодняшний и завтрашний день. Лениво дотопав до туалета, он с облегчением справляет нужду, моет руки, вытирает их и едва не оступается, чувствуя толчок. Он такой крохотный, едва уловимый, но… Бунь. Чимин недоверчиво опускает свою ладошку на местечко слева от пупка и замирает. Всё вокруг него затихает, даже вода перестаёт капать из крана. И малыш бьёт его изнутри ещё раз. Бунь-бунь. Удивительно то, как настолько простой жест может вызвать огромный восторг. Чимин сдерживается, чтобы не подпрыгнуть на месте, и стремительно выскакивает из ванной комнаты. Ему надо. Вот прямо сейчас, в сей конкретный момент, надо, чтобы две пары больших ладоней его альф опустились на кругленький живот и почувствовали, как их дети толкаются. Бьют своего папочку изнутри. Совсем не больно, даже скорее мило и очаровательно. — …оформите брак? Это уму непостижимо, мой сын!.. — Юнги! Агуст! — Чимин улавливает окончание фразы отца, но отмахивается от этого, как от чего-то несущественного. Они уже расписались, так что всякие формальности его волнуют в последнюю очередь. А вот дети! — Дайте руки. Живо! Альфы, привыкшие уже просто подчиняться его прихотям, послушно протягивают по одной ладони. Схватив их за запястья, Чимин осторожно прислоняет обе к животу и задерживает дыхание. Ну же, крошки, не подведите. Бунь-бунь-бунь. Три удара с двух сторон следуют моментально, словно услышав мысленный приказ Чимина. Так-то! Даже дети, находясь в его утробе, слушаются. Видимо, у него просто дар укрощать Минов любых возрастов. — Чимини… — Юнги с восторгом и воркованием прижимается с одного бока, пока Агуст пытается совладать с чувствами на лице. Он такой смущённый и милый, раскрасневшийся от неожиданности альфочка, что это сбивает с толку даже отца Чимина. Тот стоит, наблюдая композицию из трёх тел, и молчит. — Пришёл показать, как наши щеночки двигаются у тебя в животике? — Да, — Чимин довольно мурчит, отклоняя голову вбок, чтобы ощутить прикосновение губ к метке. Под внимательным взглядом родителей они не сделают больше, но ему так надо ощущать эту близость в такой нежный момент… Малыши продолжают толкаться, чем выводят Агуста из зависшего состояния. — Папы, они ещё буянят, хотите коснуться? Родители переглядываются и неловко подходят ближе, а Мины как по команде отступают, чтобы освободить место. Чимину невероятно сильно нравится быть в центре внимания, так что он покладисто подставляется под поглаживания, пока малыши продолжают бить его изнутри. И смотрит на альф. В их глазах светится такая безграничная любовь. Словно они смотрят на маленькое божество. Чимин себя таковым не чувствует — он не храм, не бог, а всего лишь тот, кто родит им двух крох. Будет кормить, заботиться и растить. Конечно, отцы тоже играют роль в этом процессе, но… ведь в первую очередь малышам нужно омежье тепло? — Малыш, — папа плаксиво всхлипывает, судорожно прижимая к себе Чимина, пока отец-альфа делает шаг назад, сложив руки на груди, закрываясь, — ты же такой маленький. Господи, такой юный, как же ты справишься со всем этим? Тебе так рано ещё… — Ничего не рано, — Чимин хмурится, но папу не отталкивает, позволяя себя обнимать, гладить и тискать, — да, это вышло не запланировано, но мы с Юнги и Агустом уже всё уладили. Расписались; вы, кстати, знали, что тройной союз — вполне обыденная вещь? Нам не пришлось даже как-то бороться за право на брак. Но не суть, — он чуть отстраняет папу, чтобы заглянуть в его слезящиеся глаза, — мы присмотрели дом, там сейчас идёт ремонт. Я наблюдаюсь в хорошей клинике, и доктор будет готов даже сорваться к нам домой, чтобы принять роды в случае чего. — Ты ляжешь на сохранение, — привычно буркает Агуст, но Чимин не обращает внимания. Вот ещё. Не будет он лежать несколько недель в больнице в ожидании того, как его вагина разверзнется, чтобы выпустить в мир ещё двух Минов. — У нас всё хорошо, — Чимин давит на последнее слово, перекладывая ладошку папы на место, где происходит очередное нападение изнутри, — вот, почувствуй. Это же твои внуки. Милые крошки, которых невозможно не любить. Разве важно, сколько у меня альф, если у нас всё гармонично? Папа только надсадно всхлипывает и кидается Чимину на шею. Ну, господь. Это он должен тут хныкать, капризничать и топать ножкой, а не утешать своих же родителей. Наверняка он будет вести себя не лучше, когда его малыши приведут кого-то домой, но прямо сейчас он нуждается в поддержке, а не в очередном витке стресса. Агуст чувствует его состояние и, не обращая внимание на недовольство отца-альфы, подходит сзади и обнимает. Его ладони привычно ложатся на пузико, забирая часть веса малышей. Поясница благодарно ноет. Чимину надо бы утешить папу, но вместо этого он дует губки и бросает на Юнги тот-самый-взгляд, недовольно говоря: — Юнги-я, хочу клубничку. — Конечно, — Юнги, не меняясь в лице, достаёт телефон и забивает запрос в поисковик, чтобы увидеть все доступные в это время магазины, продающие клубнику, — тебе белую или красную? — Вкусную. — Значит, вкусную, — он переглядывается с братом и, извинившись, спешно собирается, оставляя их с Агустом на растерзание родителей. Перед самым уходом не забывает поцеловать Чимина в висок и сказать: — Я скоро вернусь, крошка. Отец-альфа смотрит на происходящее с таким непередаваемо забавным выражением лица, но, кажется, именно это смиряет его с выбором Чимина. Иначе как объяснить, что после слов: — Думаю, что один альфа и не справился бы с капризами моего сына. Его отношение к Юнги и Агусту становится теплее.

──────── • ✤ • ────────

Чимин пытается контролировать дыхание, принимая асану расслабления. Он в покое. Он не хочет заниматься сексом на седьмом месяце беременности. У него в животе устраивают бои без правил два максимально неспокойных малыша, и их нельзя провоцировать. — Да сколько, блять, можно, — Чимин едва слышно шипит, косясь на живот, — вот нет сомнений в том, чьи вы дети, даже до появления на свет. Такие же бесоёбища, господи. Младшие Мины, почуяв вседозволенность в его животе, теперь не умеют вести себя тихо. Поначалу Чимин беспокоился, что они запутаются в пуповине, что один брат съест другого (а не надо было читать ночью статьи!), что кто-то просто захлебнётся, порвав тонкую прослойку внутренней кожи. Но с каждым новым визитом и йогой он успокаивался. Контролировал дыхание и максимально отыгрывался на несчастных альфах. Хотя не сказать, что они прямо-таки несчастные. Их, кажется, всё более чем устраивает. Они с огромным наслаждением перевозили его вещи сначала из общежития в лофт, а потом помогали собирать самое необходимое для дома. Сами укомплектовали тревожный чемоданчик для родов. Юнги так вообще уже открыл счета для детей и распланировал их будущее. Чимин ещё поговорит с ним о подобной спешке и напомнит об излишней своевольности, но пусть пока порадуется… ложному чувству власти. Агуст носится для него в магазин по любой просьбе. Достаёт даже самые необычные фрукты, овощи, рыбу, мясо… Однажды ночью он разбудил повара из элитного ресторана, чтобы тот приготовил Чимину их фирменное блюдо. Было вкусно. Он никогда не обманывает надежды своих альф. Если просит что-то, то всегда с благодарностью принимает. Что является ещё более правильной мотивацией для них, чем пустые капризы. Зря, что ли, Чимин проучился два года на экономическом… Вспоминая прошедшее, он тщетно пытается отвлечься от раскалывающего киску возбуждения и пихающихся малышей. Чимин в потоке. Его обласкивает приятный ветерок, голову не забивают пустые несчастные мысли. Он не хочет ебаться… — Крошка, — Агуст своевременно отвлекает его от раздражения на самого себя, мягко присаживается сбоку, опуская ладонь на живот, — хочешь чего-то? — Хочу, чтобы ваши дети унялись, — Чимин ворчит, недовольно бурча, — такие же суетливые и достающие меня создания. Решили, что моё тело — поле для их сражения и, кажется, уже планируют план захвата человечества. Агуст. — Да, сладкий? — альфа поглаживает животик, тихо мурча и позволяя успокаивающему феромону растечься по квартире. Это немного помогает. Буря в животе утихает, но время от времени происходят вялые толчки, словно карапузы не согласны с принятым верховным советом решением. — Скажи, и я сделаю всё, что ты скажешь. — Трахни меня. Наверное, когда подобное звучит со стороны пузатого омеги, одетого в коротенькие шортики и такую же майку, — это совсем не сексуально. Чимин вот не чувствует себя сексуальным. Толстым, растекающимся, обмирающим от тяжести своего положения — да. А способным возбудить — нет. Иногда на него даже накатывает сумрачная истерика и хочется разбить все зеркала в лофте, но то Юнги, то Агуст, улавливая состояние, наклоняются для поцелуя, и его отпускает. На какое-то время. — Наша славная мамочка хочет секса? — Агуст довольно воркует, проскальзывая ладонью по животу к налитой из-за беременности груди. — Хочет, чтобы альфа её обласкал, помог кончить и выпустить застывшее в теле возбуждение? — Да, — Чимин плаксиво канючит, шире раздвигая ноги, — да, альфа. — Как же можно отказать в подобном? — Агуст наклоняется для сладкого и томительного поцелуя, даже не кусая, а Чимин хочет грубости. Хочет, как до беременности: чтобы его властно использовали, скручивали, вжимали лицом в подушку и ненасытно брали. Но с таким огромным животом, который мешает не то что ходить, а даже просто жить, это просто невозможно. Альфы послушно заботятся о нём. Вылизывают, берут на боку и иногда в позе собаки на постели, убеждаясь, что живот находится в безопасности. И Чимину нравится. Ему действительно хорошо от каждого оргазма, но из-за повышенной осторожности он словно… незавершённый. Даже сейчас, чувствуя, как жаркие губы Агуста исследуют чувствительную кожу, как острые зубки смыкаются на соске, мягко посасывая бусинку, как проворная ладонь скользит к шортикам, стягивая и откидывая их в сторону… Чимину ужасно-ужасно мало. Он капризно хнычет, поворачиваясь на бок, чтобы альфа смог подобраться к его постоянно мокрой киске, и стискивает пальчиками пушистый ковёр. Видит бог, когда он восстановится после родов, то сдаст внуков родителям — любым — и запрётся с альфами на неделю безудержного секса. Потому что ему надо чувствовать, что он желанен как прежде. Что его хотят кусать, сжимать, сминать, метить и трахать до беспамятства. Чёрт подери. Чимин так сильно хочет, чтобы сейчас его киску вылизывали не с присущей последнее время нежностью, а грубо вгрызались в промежность, покусывая набухшие складочки, оттягивая клитор и вбиваясь пальцами по костяшки. — Агуст, — Чимин скулит, надеясь, что альфа его поймёт, но он не действует так, как хочет омега, предпочитая безопасность, — Агуст, выеби меня. — Милая сладкая крошка хочет, чтобы её жестко перевернули лицом в пол? — Агуст отрывается от киски, толкаясь в неё пальцами. Отвратительно медленно. — Хочешь, чтобы тебя, такого большого и сладкого, беременного для нас, выебали по очереди? Чтобы в твою совсем скоро родящую пизду накачали так много спермы, чтобы она переливалась через край? Ты этого хочешь, детка? — Д-да-а-а… От озвученного возбуждение пронизывает кожу в каждой клеточке, оставляя после себя ощутимые отметины. Он всегда любил слушать грубые разговоры Агуста, и сейчас это его единственная отдушина. — Тебе бы понравилось, как мы используем тебя, не обращая внимание на положение, — вбивающиеся в киску пальцы ускоряются с каждым новым словом, возвращая почти то самое утерянное состояние, к которому Чимин жаждет вернуться, — передаём из рук в руки, кончаем внутрь и, не обращая внимания на твою чувствительность, не останавливаемся. Сладкая беременная детка так отчаянно хочет, чтобы её выебали, что готова сделать для этого всё? Чимин, пискливо скуля, пробует перевернуться, чтобы встать раком, за что получает резкий шлепок по ягодице. О, боги. Да-да-да. Да! Он пытается повторить свою непокорность, чтобы его наказали ещё сильнее, и это тоже получается. Агуст сочно бьёт его по попке, позволяя громкому звуку разлететься по квартире и привлекая внимание Юнги. — Что тут у вас? — второй альфа выходит из их студии на открытое пространство гостиной, которое теперь официально омежье гнездо, и смотрит на распластавшегося на полу Чимина и трахающего его пальцами Агуста. — Наша мамочка хочет грубости? — Всегда, альфа, альфы, — Чимин пробует занять нужное ему положение ещё раз, и вот теперь получается. Но потому, что Юнги оперативно подкладывает под его живот специальную подушку. Его пах так близко, а член спрятан всего лишь в тонкие спортивки… Дрогнувшей рукой Чимин стягивает их вниз и прижимается губами к полувставшему стволу. Он смотрит снизу вверх, замечая, как опасно блестят глаза Юнги, и вбирает в рот головку. — Такая ненасытная омега, — Юнги властно фиксирует его челюсть, плавно толкаясь в горло. Всё ещё не так, как до беременности, но Чимин проглатывает возмущение вместе со слюной, принимаясь стимулировать головку и водить языком по солоноватой коже. — Хочет, чтобы её брали в два ствола. Раз в такие мокрые и желанные дырочки не получается, то готова подставить свой рот? Чимин довольно мычит. — Нашему сладкому малышу всегда мало, ты же знаешь, Юнги, — Агуст плотно пристраивается сзади, толкаясь в киску по самые яйца, — Чимини любит нас обслуживать. Всегда и везде. В любом состоянии. Во время сна, за завтраком, за ужином. Он бы отсасывал нам, когда мы возвращаемся домой, покорно открывая свой ротик и умоляя наполнить спермой. Чимин удовлетворённо выдыхает. Он нанизан на два члена. Не совсем так, как хотелось бы, но из-за живота иная поза им недоступна. Да и этого более чем достаточно. Пока что. Альфы, подчинённые желаниям омеги, принимаются резче обычного вбиваться в его рот и киску. Не совсем так же необузданно грубо, как, например, во время гона, но неплохо. Приятно терпимо. Чимин с этим может справиться. Он прикрывает глаза, полностью расслабляясь, хотя руки и коленки дрожат из-за необходимости держать собственный беременный вес, но это временные трудности. И превращается в слух. Чтобы провалиться в фантазию, где он не беременный и его ебут так, как рассказывают Агуст с Юнги. — Ты прав, — Юнги подхватывает обсуждение, насыщенно трахая рот, — он ведь так сильно зависим от наших членов, что ходил бы по квартире голым, провоцируя на секс. Растягивался бы на полу, раздвигая ножки, приглашая в свою гостеприимную киску. Прогибался, пытался бы дотянуться до верхней полки и мило ойкал, когда его начинали бы брать со спины. — Он бы любил лежать голым на диване или постели, — Агуст тоже мягко ускоряется, крепко поддерживая его бёдра. Достаточно сильно, чтобы синяки всё же остались. Чимин хочет в это верить. — Просто так. Чтобы проветрить киску или чтобы дождаться, когда один из нас вставит член, да? Скажи, Чимини, ты бы позволил себя свободно использовать в любой точке лофта, чтобы удовлетворить жадную потребность в сексе? Чимин согласно мычит, часто сглатывая и стимулируя головку в горле. Он не просто так делал бы, он именно так и вёл себя весь первый триместр. Тогда его похотливая натура изыскивала любые способы поебаться. Чимин мог спокойно прийти к работавшему Юнги, спустить его штаны и, перекинув ножку через бедро, сесть на член. Даже вялый. Потому что вялым он был не долго. Или отсосать Агусту, пока тот за рулём. Довести до пика, до точки оргазма, и сняться. Чтобы потом слушать несдержанные маты и кричать, лёжа на капоте, пока его ебут в обе дырки по очереди. Чимина аж потряхивает, стоит вспомнить этот сладкий момент. Он плотно сжимается вокруг двух членов, осознавая, что вот-вот кончит. Ему хочется и не хочется этого. Приятная волна оргазма смоет застывшее в теле напряжение, но последующая за ним усталость утянет в сон. Это всё, что сейчас Чимин хочет делать: спать и ебаться. Почему никто не сказал, что беременность на поздних сроках — это такой утомительный процесс? Стараясь не зацикливаться на дискомфортных вещах, он сдавливает оба члена, готовясь выдоить их до последней капли. Юнги и Агуст, изучившие все реакции его тела, подстраиваются, вбиваясь на грани. Совсем не так грубо и жёстко, как Чимину хотелось бы, но достаточно сильно для его положения. Он переставляет коленки, переминается с ладони на ладонь, мысленно приказывает малышам в животе уняться и сочно кончает. Вязкая смазка стекает по бархатной коже, пачкая плюшевые бёдра, пока горячая сперма накачивает его с двух сторон. Чимин голодно сглатывает, поедая такой полезный сейчас белок, и двигает мышцами киски, забирая остатки со ствола Агуста. Голову ведёт от лёгкого головокружения, но, благо, альфы это чувствуют и своевременно ловят его, помогая принять всё ту же асану расслабления. И-де-аль-но. — Детка, ты как? — Агуст привычно обтирает его промежность и возвращает шортики на место. Можно было бы и без этого, но Чимин не хочет спорить. Пусть. — Воды? — Воды. — Я принесу, — Юнги подтягивает спортивки, пока идёт к кухонной зоне, чтобы налить воды. Он возвращается с полным стаканом и помогает приподняться, чтобы жадно вылакать всё до последней капли. — Ещё? — Только если секса, — Чимин прислушивается к телу, но понимает, что в ближайшие пару часов его не потянет обратно к членам, — но можно позже. Полежите со мной? Альфы уже пристраиваются по бокам, когда слышится звонок домофона. — Вы что-то заказывали? — Нет, — Агуст удивлённо чешет затылок и двигается к лифту, — блять. Ни один из них не успевает спросить, потому что из домофона звучит счастливый женский голос: — Сыночек, я приехала вам помочь! — О, нет, — Чимин даже вполне себе резво поднимается с пола, опираясь на подставленную Юнги руку, — нет-нет-нет, я выгнал своего папу, выгоню и вашу маму. — Чимин. — Нет! — он хватает со спинки дивана халат, чтобы скрыть голый живот, и воинственно двигается к лифту, с опасным прищуром глядя на увеличивающиеся цифры. Ему нравится мама Минов. Да и отец у них ничего так, тактичный. Но терпеть их в доме, где его можно выебать? Ни за что. — Чимини! — невысокая проворная женщина счастливо вываливается из лифта и тащит за собой чемоданчик. Чемоданчик?! У Чимина чуть дым из ноздрей, как у заправского дракона, не выходит, когда он осознаёт глубину проблемы. — Нам помощь не нужна, — он не разменивается на приветствия, сразу же приступая к важным вопросам, — через неделю я лягу на сохранение, — агустово «ты же не хотел» он игнорирует. — А после родов мы переедем в наш дом, где всё обустроено для нас с малышами. Мы со всем справимся! — Я помогу перевезти твои вещи, — мама Минов пытается проскользнуть дальше порога, но у Чимина преимущество. У него огромный живот и встроенная наглость. — Ты же будешь на сохранении, а как же вещи? — Юнги и Агуст прекрасно знают, что мне надо в доме, а что нет, — Чимин скрещивает руки на груди, невозмутимо отбивая предложение, — они мои мужья, и я с ними живу. А вы приезжаете в третий раз и ничего не знаете о нашем быте. — Тогда я помогу со свадьбой, — проворная женщина пытается сделать шаг в сторону, но Чимин, как привязанный, следует за ней, не позволяя. Застывших подобно провинившимся щенкам альф они оба игнорируют. Это не их битва. Малыши, словно понимая происходящее, поддерживающе пинают в бок. — К ней надо готовиться заранее. Выбрать место, собрать гостей… — Мне помогает друг, — Чимин вздёргивает нос вверх, — потому что он знает мои предпочтения, а вы — нет. Свадьба моя, так что и устроена будет по моим правилам. — Но… — Я вас не звал, о помощи не просил, — Чимин понимает, что звучит резко и грубо, поэтому смягчается: — Мама, вы мне очень нравитесь, и понимаю: я вам тоже, но есть вещи, где мы сами можем всё сделать. Если мы не справимся, вы будете первым человеком, к которому я обращусь. Госпожа Мин замирает. Она не выглядит недовольной, но оценивающе скользит взглядом по беременной фигурке Чимина. — Ладно, — принимая поражение, она кивает, — я возьму билеты на завтра, но сегодня вы будете порядочными детьми и проведёте со мной время. А после я без приглашения никогда не заявлюсь. Идёт? Она протягивает свою сухенькую руку, и Чимин с достоинством её пожимает. Его сегодня уже хорошо так выебали, так что ночь как-то получится пережить.

──────── • ✤ • ────────

Чимин с благоговением принимает на руки один свёрток с малышом, пока второго держит Юнги и над ним воркуют оба альфы. Он много раз слышал, как омеги после родов зарекаются, что больше никогда! И ни за что! Но он сам, если опустить тяжёлые моменты, не отказался бы понести ещё парой щенков. Да, процесс, особенно под конец, не самый приятный, да и повторять стоит лет так через пять, но в целом… — Они такие красивые, Чимини, — Агуст не сдерживает нежности в голосе, когда осторожно целует в лобик сына, — ты такой молодец. Так хорошо постарался для нас. Так держался. Самый стойкий малыш. Он и правда показал себя неплохо, хотя и хотелось истерить. Когда воды отошли, то Агуст впал в беспокойство, а Юнги начал вызывать такси, потому что сомневался, что сможет довезти их сам и без проблем. И что ему оставалось? Пришлось проглотить всю рвущуюся наружу капризность, иначе они бы вообще никуда не сдвинулись. Так что Чимин вспомнил все дыхательные практики, тонны статей о родах и решительно считал время между схватками. Его даже врач похвалил, когда получил неожиданный ответ на неозвученный вопрос. — Когда вы взяли себя в руки, то мне тоже стало спокойно, — Чимин довольно мурчит, позволяя приятной мелодии растечься по палате, — надеюсь, в следующий раз вы уже не впадёте в такую панику. — Следующий? — Юнги с удивлением вскидывает взгляд на спокойного Чимина. — Ты… ты не отказался бы ещё раз родить? — Только если и вы тоже хотите, — как-то мысль о том, что этот момент они с альфами не обсуждали, Чимин упустил, — у нас вроде же… финансы позволяют? Да и дом есть… но только не очень скоро! Лет через пять. Ему как раз исполнится двадцать семь, эти крошки подрастут и в целом… Чимин видит, как горят глаза у Минов, понимая, что те тоже не против. Тем более у них некомплект. Близняшки родились разнополые — мальчик-альфа и девочка-омега. Они ещё не делали тест на то, кто чей ребёнок, а альфам вдруг резко стало принципиально, но лично он уверен, что омега — Агустова. Можно списать всё на чутьё. — Мы будем только рады, крошка, — Юнги передаёт малютку брату и опускается на колени перед койкой, на которой лежит Чимин, чтобы прижаться поцелуем к его рукам, — всё для тебя сделаем. Чимин знает. И то, что сделают всё. И то, что подставят шеи для его метки во время первой течки. И то, что не дадут ему и минуты чувствовать себя ненужным. Потому что они принадлежат друг другу. Официально и навсегда.