Осколки

Неро мирно спал, облокотившись спиной на деревянное изголовье кровати. Свитер окончательно сполз с его плеча, а волосы растрепались. Данте не смог удержать улыбку при виде этого умиротворяющего зрелища. Вергилий выглядел озадаченным, смотря на своего спящего сына с другого конца комнаты. — Не будь с ним строг, он работал всю ночь. Я сейчас перетащу его вниз. — Не нужно его будить. — Вергилий сказал это настолько буднично, насколько это было возможно. Данте почти смог поверить, что они нормальная семья с обычной бытовой жизнью. Почти. Он мог притвориться, что поверил. — О, ребёнок не проснётся. Я регулярно переношу его из фургона в гостевую комнату. — Если гостевой комнатой вообще можно считать тупик коридора с одним окном, где расставлены старые кровати. За свою жизнь Данте завёл слишком много друзей, чтобы все могли одновременно спать на диванах внизу. Возможно, стоило покупать агентство побольше, но в 19 лет двух комнат, холла и подвала казалось достаточно. Он с ужасом ждал того времени, когда приёмные дети Неро достаточно подрастут, чтобы ездить к «дедушке» в гости на большую землю. — Пусть останется здесь. — Вергилий был непреклонен. Похоже, это было для него важнее, чем он хотел показать. Ещё один факт, который стоит держать в уме. — Как скажешь, брат. Спасибо, что бережёшь мою стариковскую спину.— Это было занятное развитие событий, но стоило посмотреть, что из этого выйдет. Это было из разряда долгосрочных планов, текущей же проблемой было то, что Неро уснул на отцовской кровати почти в полном боевом снаряжении. Не считая того, что постельное белье определённо придется постирать, ребёнок обязательно проснётся в плохом настроении, если оставить его лежать в такой позе. Прежде всего, нужно было снять с него потрёпанные берцы. Шнурки как обычно были завязаны на несколько узлов, но у Данте уже был определённый опыт борьбы с ними. Однако недостаточный, чтобы отказаться от ругательств себе под нос, когда петля в очередной раз отказалась развязываться. — Ты часто раздеваешь Неро?— Вергилий внезапно переместился к кровати, чтобы нависать над душой своего младшего брата. В конце концов, под слоями, состоящими из мудачества, социальной отрешенности и жажды силы, он был всего лишь огромной демонической курицей наседкой. — Из твоих уст это звучит как-то неправильно.— Данте усмехнулся себе под нос. — Он имеет свойство внезапно вырубаться, так что мне иногда приходиться оказывать небольшую помощь. Дать ребёнку возможность проснуться не на полу и в чистой одежде – это меньшее, что я могу сделать. — Он часто просто засыпает и не просыпается?— Похоже, Вергилий только сильнее разволновался от этого объяснения. Хотя в любом случае внешне он всё ещё выглядел максимально незаинтересованным. Чёртов актёр. — Стабильно пару раз в месяц. Нико обычно привозит его спящую тушку мне, потому что они с Кирие едва ли могут перетащить его хотя бы на диван. Думаю, это как-то связано с использованием демонических сил. — Такое может происходить с молодыми демонами. Я встречал упоминания. — Думаешь, он это перерастёт? — Данте, наконец, удалось снять с племянника сапоги с носками и полноценно положить его на кровать. Однако Неро, в свойственной себе манере подтянул колени к груди и свернулся в клубок, совершенно не обращая внимания на родственников. На нем ещё оставался ремень от кобуры, но он не выглядел неудобным, поэтому его можно было оставить на месте. — Вероятно. Но ему не следует давать задания, рассчитанные на выносливость. — Эй, сегодня его утомила не работа, а твоя тупая башка. — Данте огрызнулся. Вероятно, в проблемах Неро была и его вина, но старший близнец в любом случае главной причиной. — Я не просил ничего для меня делать. — Конечно. Ты скорее помрёшь, чем попросишь. — Потому что мне не нужна помощь. — Да-да, а довёл своё тело до истощения и попытался сгнить заживо ты, разумеется, потому что у тебя всё было под контролем. — Я бы решил свои проблемы сам. — Вергилий невозмутимо выгнул бровь, будто сам верил в то, что говорил. Чёртов безумец с манией контроля. — И какие проблемы ты решаешь? Пока я вижу только то, что ты просто лажаешь даже в самых простых задачах! — Я потерял способность жить в мире людей, но, как видишь, справляюсь с этим. — Так. Стоп. Это была важная информация. — Ты пытаешься сказать хочешь обратно в ад? — Нет. — Тогда что это значит? Давай только без метафор, а? Вергилий отступил к шкафу с таким видом, будто пытался придумать новое оскорбление, чтобы избежать возможности начала конструктивного диалога. Но после минутного самокопания, похоже, он изменил своё решение. — Моё тело не предназначено для пребывания тут. Мне не подходит человеческая пища, я не могу здесь спать. Общество людей заставляет меня желать их всех убить, чтобы они замолчали. — Радовало, что старший близнец признавался. И может быть это не правильные приоритеты, но часть с «чтобы они замолчали» казалась важнее, чем признание в желании совершить массовое убийство. — И ты уверен, что проблема в твоём теле, а не в голове? — неуверенно поинтересовался Данте. Это обязательно закончится дракой, но им нужно было поговорить честно. Существовали ли вообще вещи способные изменить их на биологическом уровне, сделав в большей мере демонами, чем людьми? Если у Вергилия не было настоящих аргументов, относительно возможности этого, значит, он всё-таки сходил с ума. — Я похож на психа? — о, Дьявол, у него не было аргументов. — Вообще-то да. — Если кто-то тут и поехал крышей, то это ты. Ты только и делаешь, что пьёшь и охотишься по указке людей. — Знаешь, это не я спрыгнул в мир демонов из вредности, и не я по возвращению попытался совершить самоубийство, утянув с собой целый город. На что ты рассчитывал? На то, что твоя демоническая половина будет оттягивать свою смерть, забирая как можно больше человеческих жизней пока не съест всех поблизости и не разложится сама, вслед за Ви? — Я думал, плод Клипота даст возможность моему демону выжить независимо. Я не хотел убить себя, только мою часть. — Старший близнец выдал это с таким выражением лица, будто это должно было в корне изменить восприятие ситуации. — Это нихрена не лучше звучит! — Данте стукнул кулаком по прикроватной тумбочке, вероятно сломав пару болтов в ней. Неро лишь перевернулся на другой бок во сне, а оружейница в ванной уронила бутылку шампуня на пол. Вергилий перехватил Ямато, готовый в любой момент обнажить лезвие. Чёртов придурок. Он не делал жизнь проще. Возможно, Данте и удавалось уже на протяжении нескольких дней воздерживаться от того, чтобы начистить рожу близнецу, но он был слишком близок к грани своего терпения. Если они могли достичь хоть какого-то прогресса только через драки — ну и пусть. Он повеселится, выбивая из Вергилия всю дурь, даже если они разнесут агентство. Даже если это сделает его похмелье ещё более невыносимым. Данте был готов встать и погрузиться в мир чистого насилия, но... В конце концов, это был его брат, большую часть жизни которого заняла беспризорность, рабство, бесконечная борьба за выживание. Который сейчас вредил разве что себе, выглядел как полнейший придурок, пытаясь позаботиться о сыне, и не пытался снова исчезнуть из жизни своей семьи. Почему они вообще считали нормальным драться из-за таких вещей, если мысль ударить Неро за то, что он делится своими проблемами, казалась неправильной? Данте откинулся в кресле и попытался расслабиться настолько, насколько вообще мог. Они приберегут бой для более хорошего повода. — Знаешь. Это агентство стало моим первым домом с момента... Ну, с тех пор как мы были детьми. Я долго жил на улице, имея кровать только тогда, когда кто-нибудь был достаточно добр, чтобы впустить к себе потенциально опасного бездомного сироту. Ну, это было паршиво. Я бы хотел иметь свой угол, хоть какие-то гарантии в жизни. И знаешь что, когда у меня появился офис, он не принёс мне облегчения. Я отсиживал восьмичасовую смену за столом внизу в ожидании звонков. Я наклеил плакаты на стены, расставил оружие, купил бильярдный стол, музыкальный автомат... Ну, все о чём я мечтал, представляя в голове своё личное агентство. Но вечером, когда для звонков становилось слишком поздно, я выходил обратно на улицы, чтобы повидаться со своими знакомыми, посидеть в баре. Чёрт, у меня был личный бар и огромное чёртово личное здание, а я шлялся, как беспризорник, по заброшкам. И всё потому, что мне было здесь некомфортно. Непривычно, что ли. Казалось, что это место не принадлежит мне, что мне не стоит к нему привязываться. Но после Темен-ни-гру всё изменилось. Ко мне присоединилась Леди. Уж не назову её тусовщицей, но она сидела у меня по несколько суток подряд, при том, что имела свою квартиру. Вероятно, просто из вредности. И я был вынужден оставаться с ней. И вот я уже начал спать в собственной спальне, играть в бильярд, сидеть на лестнице, поливать цветы. Леди вскоре ушла, но в какой-то момент я осознал, что меня больше не тянет на улицу. — Эта история, безусловно, интересная, но зачем ты её рассказал? — Вергилий не выглядел впечатленным. Похоже, он был лицемером, когда дело касалось использования метафор и аналогий в разговоре. — Дубина. Я имею ввиду то, что к хорошему нужно привыкнуть. — Я не думаю, что это так работает. — Конечно, твой десяток лет странствий по аду, наполненный самокопаниями, вечным сражением и буквальным разложением заживо, сложно забыть. Но у нас есть всё время мира на это. — Я не псих. И мои проблемы не связаны с человеческим разумом. Ты сам прикончил Грифона, Тень и Кошмара. Я от них свободен. От такого невозможно освободиться. — Допустим. Хорошо. Тогда у нас такой расклад. Тебе плохо в мире людей, но возвращаться в ад ты не хочешь. — Данте знал, что не сможет переубедить брата, но это не значит, что он не попытается им манипулировать, сделав вид что проиграл спор. — Тогда всё достаточно просто. Нам нужно достать мясо демонов, если ты можешь есть только его. Повезло, что я самый известный охотник на континенте, мне поступает достаточно заказов, чтобы поиск обеда не был трудным и даже оплачивался сверху. Если тебе нужна близость к нижнему миру? Ты можешь переехать ближе к разлому. В Фортуне есть один. После падения Ордена многие жители уехали, так что там тебе не будут докучать люди. Ну? — Я не стану переезжать. — Ладно-ладно, хочешь занимать половину и так маленького агентства своего несчастного брата — пожалуйста. — Я не просил никакой помощи. — Чёрт, я не это имел в виду. Успокойся. Мы просто рассматриваем варианты. — Данте снова попытался отсрочить драку. Вергилий не выглядел впечатленным.— Я просто хочу понять, что ты хочешь, ладно? Давай, как в старые добрые, поделимся секретами.— Данте протянул руку брату, молясь всем известным ему богам за то чтобы выйти из этого разговора без сломанных костей. В глазах близнеца вместо закономерного раздражения появилось лишь отчаянье. Больше отчаяния, чем он должен быть способным показать миру. — Ты не способен понять.— Даже тон Вергилия треснул и стал немного сиплым. Он не должен так звучать. Это было неправильно. Возможно, Данте не был человеком, который верит в то, что всё в этой жизни можно исправить, но возвращение мертвого брата уже было больше, чем чудом. Он никогда не задумывался о том, что часть его близнеца может быть безвозвратно утрачена. — Я знаю, но дай мне хотя бы попытаться. — Тебе не обязательно играть в спасателя. У тебя это плохо получается. Прошло уже 29 лет с тех пор, как мы по-настоящему были семьей. У нас больше нет никаких обязательств друг перед другом. — Ты не знал о Неро до начала этого лета, но не похоже, что ты считаешь, что не имеешь перед ним никаких обязательств. — Это другое. Я виноват перед ним. — Будто ты не виноват передо мной. И я не виноват перед тобой.— Вергилий не ответил, он прошел мимо брата и занял свое место в кресле. Их взаимная вина была неоспоримым фактом. — Я вижу, как работают шестеренки в твоей голове. Ты снова только и делаешь, что накручиваешь себя. — Не делай вид, будто ты знаешь меня. — Я и не знаю. Но ты достаточно самонадеян, если считаешь, что я не могу читать тебя, как открытую книгу. Ты нихрена не меняешься, братишка, разве что становишься более старым и грустным. — Данте поставил точку в этом разговоре. Похоже, ни у одного из них не было больше аргументов на руках, а раз они негласно решили не доводить дело до драки, то и дискуссия исчерпала себя, по крайней мере до тех пор, пока каждый из них не придет к новым выводам во время самокопания. Постойте, осталось ещё кое-что. — Знаешь, свитер Неро не поправится сам собой от того, что ты будешь зло на него смотреть. У тебя есть руки, чтобы устранять то, что бесит твоего внутреннего перфекциониста. — он не мог больше молча на это смотреть. Охотник пересел на край кровати, давая брату лучший доступ к сыну. Однако старший близнец так и остался в своем кресле, вцепляющийся в Ямато, покоящуюся между его ног. — Неро не давал мне разрешения прикасаться к нему. Трогать кого-то без его желания, насколько я знаю, неприемлемо даже у людей. — Ты мог бы попросить разрешения, когда он проснётся. Уверен, пацан не будет против. — Данте сам натянул растянувшийся ворот свитера обратно на плечо племянника. Осторожность Вергилия иногда имела смысл. — Только не используй свои обычные формулировки. Неро и так говорит, что ты выглядишь, будто мог бы сделать ковер из его шкуры. — Физически я могу это сделать, но я не стану. —Только не упоминай при нем то, что ты реально можешь это сделать! Чёрт, почему мне нужно объяснять тебе такие элементарные вещи, а? Ты же тут умный близнец, а не я. — Тебе кажется простым социальное взаимодействие, потому что ты от природы нравишься людям. Ты выглядишь дружелюбным, можешь поддерживать их пустые разговоры, понимаешь их. Я не такой. Даже нашей матери ты нравился больше, потому что родился таким человечным. — Ха! Какой же ты идиот. Я не нравлюсь людям. Типа, я шумный фрик с белыми волосами и огромным мечом! Большинство людей переходят на другую сторону улицы, завидев меня! — Данте подавил истеричную ноту в своём голосе — Почему некоторые со мной общаются? Потому что я потратил всю свою молодость на то, чтобы научиться выглядеть безобидно и вести разговоры с людьми. Думаешь, мне интересно слушать рассказы Петти про тренды современной моды и её одноклассниц в школе? Или про то, как Неро выбирает новогодний подарок своей невесте и лечит сирот от гриппа? Да нифига, но детям, да и разумным существам в целом, нравится, когда им дают возможность рассказать о своих интересах. Это простая концепция. — Мне не выдалось шанса попытаться научиться взаимодействовать с людьми. Возможно... мне стоит признать авторитетность твоих знаний в этой сфере. Ха. — И это то, что мне нужно было сделать, чтобы наконец-то заслужить от тебя признание? Дьявол, какой же катастрофой является наша жизнь.— Данте уткнулся лицом в рукав своей рубашки. Он не заплачет из-за такой глупости. — Ха, меня хвалит брат, которого я убил как минимум дважды. — Ты меня не убивал. — Вероятно, Вергилий был в замешательстве. Ах да, это же не он хоронил близнеца трижды из-за своей глупости. — Нет, на Темен-ни-гру, а потом и на Маллете. И я не искал тебя, когда наше поместье сгорело. А потом... — Ты не мог убить меня, если я сейчас жив. — Это ничего не меняет! — Данте больше так не мог. Ещё со вчерашнего утра он чувствовал себя разбитым, но в место того чтобы отрубить телефон и посвятить день пьянству, он решил встать с кровати и заняться чем-то полезным. А теперь он сидит здесь, спустя сутки, навредив брату своими попытками помочь, потом навредив ему снова, позвав своего племянника ради утешения и навредив ещё и ему, проведя всю ночь в выматывающих спорах с близнецом, похмелье и попытках сдержать своего демона... И теперь единственное, что он может – это утыкаться в окровавленный рукав своей рубашки, чтобы сохранить хоть какое-то подобие достоинства, и жалеть о каждом своём поступке в жизни. — Послушай. — Вергилий силой оторвал руку от лица брата и притянул его к себе. Останутся синяки. — Я могу много в чем тебя обвинить, но не в моем решении спуститься в ад и не в том, что произошло на Маллете. — Я не сказал тебе много важных вещей тогда, двадцать пять лет назад. Я мог бы убедить тебя не уходить. — Данте не заметил, как его голова опустилась на плечо брата. Но поскольку его не скинули на пол, видимо, это было не важно. — Это была моя личная ошибка, к которой ты не имел никакого отношения. Я думал, что победа над Мундусом решит мои проблемы. Я был идиотом и расплатился за это всем, что у меня было. Вергилий тоже винил себя, в этом они были похожи. Данте где-то слышал про то, что близнецы вырастают во многом похожими, даже если разлучить их в детстве. Типа, выбирают похожую работу, женятся на похожих девушках. Похоже, в их семье общей чертой было разрушение своей жизни. Разница лишь в том, что с восьми лет он разрушал свою жизнь сам, а за разрушение жизни его брата полностью ответственен Мундус. — Ты не заслуживал ничего из того, что с тобой случилось. Ты просто был запутавшимся подростком. — Не будь наивным, я был подростком, который разрушил город ради своих эгоистичных целей. Я сделал достаточно плохих вещей, чтобы заслужить за это наказание. — Вергилий мрачно рассмеялся в глубине своей грудной клетки. Он верил в это и, возможно, он был прав. Но, общеизвестный факт – его младший брат был сентиментальным глупцом, готовым прощать и оправдывать близнеца за что угодно. Или хотя бы разделить вину. — Я должен был быть там, чтобы не дать тебе натворить глупостей! Я снова не смог защитить свою семью... — у Данте осталось ещё много вещей, которые хотелось выплеснуть наружу, но его дыхание уже сбилось, а половину тела покрыла чешуя. Он бы просто навредил всем, если бы продолжил, так что всё, что он мог, это судорожно глотать воздух, прижавшись к брату. Он никогда не отмоется от этого позора. — Сентиментальный тупица, как всегда. Ты постоянно пытаешься меня от чего-то защитить, даже если я не нуждаюсь и не хочу этого. Вечно лезешь в мою жизнь, заставляя меня жалеть о том что я оставляю тебя рядом. — Не говори, что ты хочешь уйти. — Данте схватился за край рубашки близнеца. Что ещё он мог сделать, кроме как быть жалким? — Прекрати меня перебивать. Я уже сказал, что не планирую переезжать. — Вергилий неловко отцепил от себя руку брата, но не заставил убрать голову со своего плеча.— Я признаю, что ты являешься причиной того, что я всё ещё жив, даже если я не просил этого. Однако, ещё одним твоим достижением, которое не стоит игнорировать, является сохранение жизни Неро. — Я сделал не так уж и много. Парень был уже почти взрослым, когда я его нашёл. — Однако ты научил его использовать демоническую силу для выживания. И ты подружился с его человеческой частью. Ты стал ему хорошим родителем. — Но его настоящим родителем являешься ты. Воспринимай это так, будто я папа-пингвин, который присматривал за яйцом, пока мама-пингвин уходила охотиться за рыбой.— Данте глухо рассмеялся. Ткань рубашки под его щекой, очевидно, промокла, но если его брат это игнорировал, то он тоже мог притвориться что всё в порядке. — Яйцом? — эмоцию Вергилия было сложно прочитать. Так. Стоп. Из-за него какая-то милая дама снесла яйцо 24 года назад? О нет-нет-нет. Плохие мысли. Нельзя говорить об этом вслух. — Из-за тебя какая-то милая дама снесла яйцо 24 года назад? Скажи что нет. Это вообще возможно? — озвучил Данте. — У меня почти нет воспоминаний о том времени, если ты планировал устроить допрос. Но не было зарегистрировано ни одного случая вынашивания человеком яйца высшего демона. Так что вероятность этого мала. — Его старший брат проявил благосклонность, действительно ответив на вопрос, а не достав Ямато из ножен. В любой другой день этот разговор закончился бы, даже не начавшись. — Подожди, ты же не мог сам тогда снести яйцо? — он не мог заткнуться. — Я вижу, тебе стало лучше. — Вергилий с насмешкой оттолкнул брата от себя. — Не радуйся этому слишком сильно. Я сейчас очень хочу завалить тебя вопросами, на которые ты не хотел бы отвечать. — Я бы предпочел это не обсуждать, по крайней мере сейчас. Любые альтернативы лучше, чем читать лекцию об анатомии, когда ты пьян и психически нестабилен. Данте хотел бы поспорить о том, что он уже пришёл в себя, и о том, что он, очевидно, больше не был пьян, судя по тому, как сильно болела голова. Но какой в этом был смысл? Поэтому он схватил своего брата за предплечье и потянул на себя, откидываясь на кровать. Вергилий сопротивлялся для вида, пару раз заехав близнецу по лицу, но в итоге он всё же счёл разумным притвориться побежденным и повалиться рядом на матрас. — Как тебе такие альтернативы? — Ужасно неудобно. — Это было небольшим преувеличением, хотя кровать явно оказалась тесновата для трех полудемонов, даже учитывая то что Неро спал, сжавшись в крайне малогабаритный клубок. Но, по крайней мере, они были вместе. Возможно, они и должны всегда были спать всей стаей в одном гнезде. Даже если кое-кто считал это сентиментальными глупостями. В это утро Данте был готов наслаждаться этой мимолетной семейной радостью, несмотря на то, что Вергилий принимал в ней участие только из жалости к своему брату-развалине. Старший близнец выглядел умиротворенно, повернувшись в сторону сына. Недавняя возня заставила нижнюю пуговицу его рубашки расстегнуться, демонстрируя миру часть кожи, покрытую желтеющими синяками. Его тело заживало. Слишком долго по меркам полудемона, но в разы быстрее, чем у чистокровного человека. Он не умрёт, а пока у них есть время, исправить можно что угодно. — Он похож на тебя. — Вергилий повернулся к брату, когда наконец-то насмотрелся на Неро. — Разумеется, дурень. Он твой сын, а мы близнецы. — Данте рассмеялся и перекатился ближе к брату, игнорируя недовольное фырканье последнего. Груз прошедшего дня никуда не делся, но вся его родня была вместе, а через окно пробивался мягкий утренний свет, знаменуя, что мир не закончил свое существование этой ночью. — Я имею в виду более эфемерные вещи, чем внешность. — Вергилий не отталкивал его. Вергилий собирался остаться. Вергилий... Ох, Дьявол, вселенная не была к ним благосклонна даже в таких мелочах как трогательные моменты. Послышался стук в дверь. Как он не заметил чужого присутствия раньше? Они были застигнуты в достаточно компрометирующем положении. Серьезно, то, что Данте назвал своё агентство «Дьявол может плакать», абсолютно не значило, что ему было бы приятно, если кто-то лишний узнает о том, что конкретно он может плакать. И делает это слишком часто для взрослого мужчины. — Эй, босс, я могу взять кусок демона, который лежит в раковине? — мокрая Николетта заглянула через щель. Спасибо всем богам, что на ней было полотенце. И за то, что оружейница никак не прокомментировала их групповое лежбище или абсолютно жалкий вид Данте. Но то, что она хотела забрать осколок, который был вытащен из тела его брата, было как-то неправильно: — Ты не хочешь знать, где он был. — Данте откинулся назад в абсолютном бессилии. Он не вывез бы сейчас спор с гиперактивной девушкой. Вергилий тихо хмыкнул. Подождите, что это было? — Ну что, Ви, ты же знаешь, что я должна ответить? — Николетта еле сдерживала смех. — Над чем вы смеётесь? Я не выкупил шутку.