Вспомни меня!

Когда растает первый снег, И ты исчезнешь навсегда. Я не хочу искать ответ, Ведь правда каждому своя. Замерзли руки без тебя, Они мечтали о тепле. Но если Бог спасёт меня, Пусть не забудет о тебе. Алексей Воробьёв и Христя, Когда растает первый снег©

Леон так и сидел на полу под дверью посреди погрома, который он учинил. Рядом валялась почти пустая бутылка водки. Он уже два часа сидел так, бессмысленно смотря перед собой, и пил, пил. В голове уже даже не было вопросов о том, как так получилось, они растворились в спирте. Нащупав бутылку, Леон сделал глоток и снова бросил её на пол. От водки уже мутило, но он бы выпил ещё столько же, если бы было. Пусть потом реаниматологи откачивают. Плевать. Трелью пропел дверной звонок, разрушая тишину. Поморщившись, Леон медленно встал, придерживаясь за дверь и намереваясь самым грубым образом послать того, кто потревожил его. «А если это тот ублюдок вернулся, - подумал он, - то я действительно покалечу его». Отперев замки, Леон рванул на себя дверь и замер. Там, за порогом, стоял Дориан – точно такой же, какого он спустил с лестницы несколько часов тому назад. Только одежда была другая и причёска короткая, а волосы выкрашены в платиновый блонд. Сердце в груди притихло, почти перестав биться. Леон, не моргая, смотрел на своё «отражение». В прошлый раз, встретив Юлия в Загребе, он верил глазам, которые видели, что перед ним потерянный близнец, и шёл на поводу своего желания найти его. В прошлый раз он руководствовался разумом. Теперь же он чувствовал, что перед ним близнец. Просто чувствовал. Это нельзя спутать ни с чем. А рыжий кокер спаниель – малыш Лео, ставший уже взрослым шикарным псом, смирно стоявший около хозяина, не оставлял шансов усомниться в том, кто был перед ним. Это был ОН, Дориан. - Ди? – едва слышно произнёс Леон, от эмоций голос не слушался, и он даже толком не дышал. - Ну, здравствуй, братик, - проговорил в ответ Дориан и, замахнувшись, ударил старшего по лицу. Тот отшатнулся назад, зажимая руками разбитый нос, а Дориан, воспользовавшись этим, также зашёл в квартиру и закрыл за ними дверь. - За что? – спросил Леон, в шоке смотря на брата. - А я всё вспомнил. Неожиданно, да? Вспомнил, как ты орал, что я педик, а потом вышвырнул на улицу, даже не дав мне обуться, где я нарвался на тех уродов, которые меня едва не убили! Понятно объяснил, за что? Выдержав паузу и не став ждать ответа, Дориан снова заговорил: - И за то, что лгал мне всё время, прикрывая свою задницу! Он снова ударил. - И за то, что сам привязал меня к себе настолько, чтобы я без тебя не мог, а потом, когда тебе это стало неудобно, ещё и виноватым выставил во всём и поспешил избавиться от меня! Ещё один удар. Леон не пытался ни защищаться, ни даже уклоняться. Мозг просто отказывался быстро осмысливать происходящее и подавать телу хоть какие-то команды. Выдохнув, Дориан упёр руки в бока, смотря на брата. - Вроде бы, всё, - произнёс он. Но, подумав пару секунд, добавил: - А, нет, не всё. Ещё за то, что однажды сказал, что с удовольствием трахнул бы меня, и в итоге это сделал! Но педиком и извращенцем почему-то всё равно был я! Ударив и за это, Дориан встряхнул рукой и сел на диван. Леон развернулся к нему, но так и остался стоять около двери, даже не пытаясь стереть кровь, вытекающую из разбитых носа и губ и щекочущую кожу лица, шеи, затекающую под ворот футболки. Это был шок, полнейший. И Леон бы подумал, что ему всё это просто снится, если бы не боль, постепенно начавшая доходить до сознания. - А теперь я готов разговаривать, - сказал Дориан, скрестив руки на груди и повернув голову к близнецу. Леон не знал, что ответить, что сказать. Мозг был в нокауте. - Чего молчишь? – не дождавшись ответа, поинтересовался Дориан. – Сказать нечего? Кажется, зря я летел через полмира… - Я… Я… даже не знаю, что сказать. Младший усмехнулся и покачал головой. Подобрав брошенную Леоном бутылку, он вернулся на диван. - А в последний раз, когда мы виделись, ты был куда красноречивее, - произнёс он и сделал глоток прямо из горла. Леон почти услышал, как заскрипели шестерёнки в мозгу, заставляя его вновь начать работать. Столько времени он ждал возвращения близнеца, а сегодня потерял надежду вновь обрести его и вот – Дориан был перед ним. А он стоял и тупо пялился на него. Собравшись, что было сейчас так непросто, Леон подошёл к брату. - Где ты был всё это время? – спросил он, растеряно скользя взглядом по чертам близнеца. - Где я только не был, - хмыкнул Дориан. - Подожди, - мотнул головой Леон. – Ты же сказал, что летел через полмира? - Да, в последние полгода я жил очень далеко… - Где? – едва не простонал старший. - Угадай. Леон нахмурился. Ему вдруг вспомнилось страннейшее поведение Юлия в Шанхае и ему, кажется, наконец-то могло найтись объяснение. - Ты был в Китае? – предположил он. Дориан утвердительно кивнул. - В Шанхае? И снова кивок. - Ублюдок… - О, - воскликнул Дориан, развернувшись к близнецу, - да у меня дежа-вю: ты снова пьян, как свинья, а я снова крайний! - Это я не тебе… - А, понял, - покивал Дориан и, обернувшись в сторону лестницы, добавил: - Кстати, где он, тот, другой я? Или вы встречаетесь исключительно для публики? - Ты знаешь об этом? – в шоке спросил Леон. - Ну да. Забавно вышло. Сижу я как-то в интернете, ищу фильм и натыкаюсь на запись с нами всеми. Только вот беда – меня-то в то время в Германии и в помине не было. И мои вам аплодисменты, вы гениально сыграли наши отношения, я даже сам сначала поверил, что это я, и начал думать, что умом тронулся. И только посмотрев видео три раза, до меня дошло, что группе просто невыгодно простаивать без солиста. - Это совсем не так, Ди… - А как? На что это ещё может быть похоже? Леон потупил взгляд и негромко ответил: - Все действительно думали, что это ты, даже я так думал. Я же так хотел найти тебя и, увидев его, подумал, что это наконец-то случилось. Я три месяца верил в это. А сегодня вот до меня дошла правда… - Не надо говорить так жалостливо, я сочувствовать тебе не стану, - холодно произнёс Дориан. Леон опустил голову ещё больше. Слова Дориана причиняли боль. - Разве ты не скучал по мне? – тихо спросил он, украдкой взглянув на близнеца. - Скучал, - равнодушно ответил Дориан, смотря вперёд. Леон тронул его за плечо, прося обратить на себя внимание, и задал ещё один вопрос: - Тогда почему ты не возвращался? Почему ты вообще сбежал?! Эмоции так не вовремя взяли верх, и второй вопрос вышел истерически требовательным. - А с чего ты взял, что я сбежал? Это было худшим, что Дориан мог ответить. И эти слова мгновенно остудили Леона, заставив его подумать о самом страшном. - Ди, Господи, что с тобой случилось? – произнёс он, с болью смотря на близнеца. - Мне даже интересно, о чём ты подумал… - Пожалуйста, не шути, скажи правду. Помолчав немного, Дориан вздохнул и развернулся к старшему. - Хорошо, - ответил он. – А правда в том, что я не сбежал, а ушёл, как ты того хотел. - Что?! – в шоке воскликнул Леон. – Как ты можешь такое говорить?! - И опять я виноват… - покивал Дориан. - Господи, хватит иронизировать! - А я не иронизирую, это жизнь, блять, такая смешная! – тоже повысил голос младший. - Ага, очень смешно! Пропадал где-то два года, а теперь сидишь и издеваешься! Теперь уже Дориана задели за живое слова близнеца, и он отвернулся; Леон запоздало понял, что сказал лишнего. - Извини, - уже нормально сказал он, тронув младшего за руку. Но тот передёрнул плечами и снова скрестил руки на груди, пряча ладони подмышками. – Я не то хотел сказать, вернее… то, но совсем не так. У меня просто крыша едет от всего, произошедшего сегодня. И я просто хочу понять, что с тобой было, и почему ты не возвращался так долго. Дориан горько усмехнулся. - Теперь ты понимаешь, как это хреново – ничего не понимать и зависеть от слов других… - Ты злишься на меня? – тихо спросил Леон. Дориан не ответил. Помолчав какое-то время, он сказал: - Хорошо, я расскажу тебе всё. Тогда, два года назад, я действительно поехал к родителям… - Но ведь ты не доехал до них? Младший согласно кивнул. - Чуть-чуть не доехал. Мне очень хорошо запомнился тот момент. Я вышел на крыльцо вокзала в Веспреме, был поздний вечер, холодно, изо рта валил пар… Я стоял и смотрел в чёрное небо, а потом подумал – а куда мне идти? Сейчас это кажется дикостью, но тогда родители были для меня совершенно чужими людьми. Я знал, что они наши родители, но ничего не чувствовал к ним, у меня не было с ними никаких общих воспоминаний, помимо одной неловкой встречи у нас дома. А единственный по-настоящему родной человек предал меня, отвернулся, когда был так нужен, и прямым текстом сказал, что ему будет лучше без меня. А ведь я тогда на самом деле не мог без тебя, - Дориан взглянул на близнеца. – Но ещё больше я не мог заставить тебя продолжать мучиться. С каждым новым словом Дориана у Леона всё больше сжималось сердце, даже дышать стало трудно. Вот она – правда… слышать которую просто невыносимо. - И тогда я решил просто уехать, - продолжал младший, - исчезнуть из твоей жизни, как ты того и хотел, и просто жить какой-то другой жизнью. Я не особо представлял себе, как это будет. Просто ты дал мне понять, что я тебе не нужен, а жить с кем-то, кроме тебя, я не мог. Леону хотелось закрыть Дориану рот, заставить его замолчать, потому что его слова причиняли слишком жгучую боль, сгрести в охапку и сказать, что всё не так, и что он любит его больше всего в жизни. - Потому я взял билет до Братиславы, поезд туда уходил в самое ближайшее время, и уехал. Потом была Чехия, Польша… В Польше я задержался и там же решил, что я не вернусь не только сейчас, но и потом. Ты же сказал, что нам лучше быть отдельно друг от друга, вот я и решил, что исполню твоё желание, как бы сложно для меня это ни было. Нет, всё, это уже слишком. Слишком больно и предел боли давно пройден. Леон попытался обнять брата, ему сейчас это было так остро необходимо, так нужно почувствовать его и понять, что он рядом не только телом, но и душой. Но Дориан не позволил ему этого и пересел в кресло, продолжая свой рассказ. - Там, в Польше, я снял со счёта тридцать тысяч и выбросил карты, чтобы не было соблазна воспользоваться ими и, если бы вдруг ты решил искать меня, меня не смогли по ним вычислить. - А я тебя искал… - Я в курсе, - кивнул младший. - Но почему ты не возвращался, если знал, что я тебя ищу, что все тебя ищут? - А это уже было делом принципа. Я решил, что смогу прожить без тебя, во что бы то ни стало, и хотел быть верным этому. И, кстати, не очень-то ты меня и искал: не сразу и недолго. Леон вновь потупил взгляд. - Я месяц думал, что ты у родителей, - пробормотал он, - и не звонил, чтобы… ну… - Ну? Леон тяжело вздохнул и всё-таки договорил: - Я не звонил так долго, потому что думал, что нам так будет проще отвыкнуть друг от друга… Только сейчас, говоря всё это вслух, Леон в полной мере осознал, как же это было глупо. Кому и что он хотел доказать тогда? Чего хотел добиться? А чего добился в итоге? - В таком случае тебя можно поздравить – ты добился своего, - ответил Дориан. «Не хотел я этого добиваться…», - подумал Леон. А чего хотел? Он не знал. - В общем, - снова заговорил младший, - поехал я по миру искать новый дом… - Стой, - произнёс Леон, нахмурившись, - а как же ты пересекал границы, что тебя не остановили? Тебя же все искали? - А я это без документов делал, так что и опознать меня не могли. - Это как? – не понял Леон. - Нелегально, - усмехнулся Дориан. – Так что вот так я превратился из знаменитого музыканта в нарушителя государственных границ. А если без шуток, то первый раз у меня это получилось случайно. Я приехал в какой-то городок на окраине Польши, не помню его названия, потом доехал на рейсовом автобусе до последней остановки, это было далеко-далеко за городом, только лес был вокруг, и просто пошёл вперед. Шёл, шёл… А потом увидел вывеску с названием населенного пункта уже на каком-то другом, не польском языке. Оказалось, что я случайно зашёл на территорию Беларуси. Оттуда за определённую плату меня вывезли, также минуя границу, в Россию. Потом была Грузия, там я задержался аж на три месяца. Мне повстречалась очень добрая женщина, которая позволила мне пожить у неё, это было очень кстати, потому что почти все деньги я к тому моменту уже потратил. И она же устроила меня на работу к своему знакомому в ресторан, посуду мыть. Это оказалась для меня самая идеальная работа: почти всё время один, на глаза никому не попадаешься, только руки под конец смены болели. Леон почти до крови прикусил губу, чтобы сдержать смешок, который сейчас был слишком неуместен. Кто бы мог подумать, что его младший брат, Дориан Ихтирам-Катель, когда-нибудь будет работать посудомойщиком? - После этого я вернулся в Россию. Но во время возвращения произошло неожиданное – мы едва не попались пограничному контролю. Водитель высадил меня, потому что попасться с непонятным иностранным гражданином ещё хуже, чем просто незаконно пересекать границу. Два дня я плутал по лесу… Это было ужасно! Нет, конечно, я знал, что Россия – огромная страна! Но я не думал, что там настолько много лесов! Потом я вышел к каким-то полям. Они казались бесконечными и там не было ни одной живой души. Я уже думал, что никогда больше не увижу людей! Но мне повезло. Я встретил мужчину на этом… Как его? Комбайне! И он отвёз меня… Дориан замолчал на несколько секунд, сосредоточено хмурясь, затем на ломаном русском произнёс: - В ихний кальхоз. Оттуда я с горем пополам доехал до ближайшего города… Он снова замолчал на какое-то время, затем продолжил: - Денег на то, чтобы без документов выехать из страны, у меня больше не было, потому пришлось задержаться и путешествовать внутри неё. Я жил то тут, то там, и на попутках переезжал из города в город. - Ди, - осторожно обратился к нему Леон, - а как же ты садился в машины к незнакомцам, если ты… - Если я боюсь людей? – предположил Дориан, договорив за близнеца. Леон не ответил, но и так было понятно, что именно это он и хотел сказать. - Было сложно, - вздохнул Дориан. – Очень сложно. Но у меня был стимул – убраться подальше. А иного варианта, кроме как передвигаться на попутках, не было. Вначале я старался выбирать водителей женщин, так было хоть немного спокойнее, а со временем привык. С одним водителем, примерно моим ровесником, мы даже очень сдружились. Он был русским и путешествовал по родине, узнавая все её уголки. И именно с ним я доехал от Калининграда до Благовещенска, откуда и попал в Китай. Мы вместе спали в машине, я учил его французскому языку, а он меня русскому. Было весело. У Леона на челюстях дрогнули желваки. Опять эта треклятая ревность. Нет, стиснуть зубы и молчать! У Дориан в усмешке дрогнули уголки губ, но он заставил себя сдержаться. Пусть он и не смотрел на брата, но даже боковым зрением прекрасно улавливал его реакции на свои слова и без труда понимал их. - Что-то хочешь сказать? – поинтересовался он, продолжая не смотреть на близнеца. - Нет, - напряжённо ответил Леон, выдавая этим себя с потрохами. - Тогда я продолжу, если тебе всё ещё интересно. - Интересно. - Попав в Китай, я наметил себе цель – Пекин, и уже через три недели был в нём. Но, пожив там два месяца, я понял, что оттуда мне нужно уезжать и как можно скорее. - Почему? - Там ужаснейшая загазованность, просто ад для астматика. У меня даже снова приступы начались. А поскольку всё время ходить с ингалятором мне не хотелось, пришлось выбрать для себя другой город. В интернете я прочитал, что тем, у кого какие-то проблемы с дыхательной системой, лучше жить не в континентальной части страны, а на побережье, так я перебрался в Шанхай. Там я и жил до сегодняшнего утра. Леон кивнул, не зная, что и сказать. Дориан тоже молчал. - А… когда ты… ну, вспомнил всё? – тихо спросил Леон через какое-то время. - Началось это примерно через год после того, как я уехал. У меня ни с того ни с сего начали всплывать в памяти какие-то обрывки воспоминаний. В первый раз я шёл по улице и заглянул в витрину магазина, там были выставлены фрукты, и вдруг в голове появилась картинка фруктовой лавки на рынке в Агадире, куда мы ходили в детстве с дедушкой и бабушкой. Потом помню, как писал песню, посмотрел на свою руку и вдруг вспомнил, как мы учились писать, почему-то левой рукой… - Да-да, - закивал Леон, - мы учились писать, как левши, а уже потом, в школе, почему-то перешли на праворукое письмо. Дориан усмехнулся. - А я-то всё думал, до того, как вспомнил, почему же мне было так легко перестроиться на то, чтобы всё делать левой рукой… - И ты так, по кусочкам, всё вспомнил? - Не совсем. Кусочками я бы вспоминал и по сей день и ещё лет десять, потому что за почти три месяца я припомнил лишь пять фактов о себе, не больше. Но один добрый человек помог мне и ускорил этот процесс. - Как помог? – осторожно спросил Леон. - Не специально. Это случилось в очереди на базаре. Какой-то пьяный мужчина полез вперёд меня, я естественно сказал ему о том, что это моё место, а он мне за это по морде съездил. Леон удивлённо поднял брови, Дориан продолжал: - Потом стоял, орал что-то, а я сидел на асфальте, в шоке смотрел на него и не слушал, потому что у меня перед глазами вдруг начала проноситься вся жизнь. Помолчав немного, он усмехнулся и добавил: - Вот так вот всё оказалось просто: со мной все носились, как с писаной торбой, а нужно было всего лишь разок врезать… - Я просто в шоке… - выдохнул Леон и потёр ладонями лицо. – Стой! – он вскинул на близнеца взгляд. – Почему же ты не вернулся, если уже давно всё вспомнил? - Это было первым порывом, - кивнул Дориан, - бежать к тебе и делиться радостью, что я всё помню, а потом я подумал… а какого чёрта мне это делать, если из-за тебя всё это со мной и произошло? – он вопросительно посмотрел на Леона, тот потупил взгляд. – Правильно, незачем. И, обдумав всё, я решил, что точно не вернусь, а ты там живи, как хочешь, как и хотел. - Но ты же всё-таки изменил своё решение? – с надеждой произнёс старший. – Значит, на самом деле ты хотел вернуться? Дориан усмехнулся, покачав головой. - Да если бы я не увидел то видео, я бы в жизни не вернулся. В этот момент Леон по-настоящему понял, что значит фраза: «Слова могут ранить больнее ножа», прочувствовал её. - Просто я не смог оставить это без внимания, - продолжал Дориан, - я сижу там, в Шанхае, а тут кто-то занимает моё место. Неправильно это как-то, что ли? В глаза вам хотелось посмотреть! - Я же уже сказал, что мы жестоко обманывались… - пробормотал Леон. Он чувствовал, что теряет близнеца: стремительно и бесповоротно, или даже уже потерял. И от этого хотелось позорно разрыдаться в голос, биться в истерике – хоть что делать, только бы это закончилось. - Ну да, я получил ответ на свой вопрос, - кивнул Дориан. Леон почувствовал, будто под рёбра впились сотни острейших игл, а по телу пробежал ледяной холодок. Он поднял голову, с ужасом смотря на брата. - Ты же не уйдёшь? – спросил он, голос не слушался и дрожал. Помедлив с ответом, Дориан достал мобильный телефон и, найдя там что-то, произнёс: - Сегодня рейсов до Шанхая и, в принципе, до Китая нет. Так что до завтра я точно останусь. Леон болезненно скривился, с мольбой смотря на него. - Ди, прошу тебя, скажи, что ты шутишь… Младший проигнорировал его слова, после чего сказал: - Дай сигареты, мои ещё до вылета закончились. Получив пачку, Дориан распечатал её и, сунув сигарету в рот, отошёл к окну, ища в карманах зажигалку. Леон не сводил с него взгляда, но ничего не говорил. Видя, что близнец никак не может найти зажигалку, он подошёл к нему и протянул свою. Наконец-то подкурив, Дориан сделал затяжку и, выдохнув дым, произнёс: - Ты тут обмолвился, что сегодня узнал, что тот парень – не я. Где он теперь? - Чёрт его знает… Когда я понял, что он – не ты, я его вышвырнул. Дориан усмехнулся и покачал головой. - И снова у меня дежа-вю. - У меня было точно такое же ощущение, когда я выкинул его за дверь… Открыв окно, Дориан стряхнул пепел в темноту и, облокотившись на подоконник, спросил: - А что говорил тот парень? Почему он решил прикинуться мной? - А разве это важно? - Мне интересно… Вздохнув, Леон тоже облокотился на подоконник. - Я его не слушал. Дориан горько усмехнулся про себя. На какое-то время воцарилось молчание, даже машин не было слышно и табак тлел бесшумно. Взглянув на часы на левом запястье, Леон улыбнулся и, повернувшись к близнецу, сказал: - Знаешь, а, кажется, мама победила, и я начну верить в христианского Бога, ведь рождественское чудо всё-таки произошло. - Ты о чём? – нахмурился младший. Обернувшись на электронные часы с календарём, которые чудом уцелели в погроме, он добавил: - Ах, точно, уже наступило двадцать пятое число… А я опять без подарка. Он вновь обернулся, смотря на Лео, который вальяжно чесал за ухом. - Ты вернулся, других подарков мне не надо. - Что ж, в таком случае – с Рождеством. Леон улыбнулся и попытался обнять Дориана, но тот, опередив его на мгновение, отошёл. Вздохнув, Леон вновь облокотился на подоконник, также устремляя взгляд в ночь. И снова наступила тишина. Но через пару минут её нарушил крик, донёсшийся с улицы. Дориан вздрогнул и подался вперёд, напряжённо прислушиваясь и вглядываясь в угольную декабрьскую темноту. Прозвучал новый крик. Он был приглушён расстоянием и искажён эхом, но Дориан сразу узнал этот голос, хоть и слышал его всего раз в жизни. И отчего-то в голове появилась непоколебимая уверенность в том, что же именно произошло с этим человеком. Выбросив сигарету в окно, Дориан сорвался с места, убегая на второй этаж; Лео волнительно загавкал, чувствуя неладное. Забежав в свою спальню, Дориан выдернул нижний ящик тумбочки и выхватил из него пистолет, он был там же, где он его и оставил. Сняв оружие с предохранителя, он снова сбежал на первый этаж и, схватив куртку, вылетел за дверь. - Ты куда?! – надрывно крикнул ему в спину Леон.