Вспомни меня!

Леон готовил обед, а Юлий сидел у себя в комнате. Это была отличная возможность потренироваться без присмотра «близнеца», но до дела никак не доходило. Юлий скосил глаза в сторону подоконника, на котором лежала пачка сигарет. От одного взгляда на неё начинало мутить. Почему-то это, курение, было единственным, что не давалось ему. Он мог научиться одеваться и говорить, как Дориан. Мог пытаться копировать его мимику и жестикуляцию, но у него никак не получалось научиться курить. А ведь это нужно было сделать, потому что Дориан курил, и потому что он уже сказал, что продолжает испытывать тягу к сигаретам. Вздохнув, Юлий подошёл к окну, приоткрыл его и взял в руки пачку сигарет. Снова сунуть эту гадость в рот не хотелось, но делать было нечего. «Я справлюсь, - подумал он. – Не так уж это и противно». Достав из пачки сигарету, он зажал её губами и подкурил, вдыхая дым. После первой же затяжки непреодолимо захотелось кашлять, после второй заслезились глаза. Спешно затушив сигарету, Юлий закашлялся, сгибаясь пополам, из глаз хлынули слёзы. «Только бы не вырвало», - стучало в голове. С трудом совладав с кашлем, он шмыгнул носом и, утерев слёзы, взял новую сигарету. Это было таким плёвым делом – просто научиться курить, но сделать это никак не удавалось – каждая новая попытка заканчивалась на коленях перед унитазом. Выдохнув, Юлий вновь подкурил и сделал затяжку, задержал дыхание, удерживая дым в лёгких, отчего закружилась голова, а ощущение дурноты охватило с новой силой. С горем пополам, преодолевая отвращение, Юлию удалось сделать пять затяжек, но большего организм не позволил. Тренировка по вырабатыванию у себя дурной привычки вновь закончилась перед унитазом. Он не понимал, почему его организм так реагировал на сигареты. Он ведь столько всего пережил – куда более страшного и пагубного, нежели курение, но почему-то тело реагировало таким жёстким отторжением именно на него. Верно, тому причиной была тётка. Она была заядлой курильщицей и не подумала отказываться от своего пристрастия из-за того, что в доме был ребёнок. Она всегда курила сигареты только одной марки: длинные, очень крепкие, с едким запахом с примесью розы. Этим запахом в её квартире были пропитаны даже стены. От мыслей о нём к горлу подступала новая волна рвоты. Когда в желудке ничего не осталось, Юлий поставил локти на сиденье унитаза и закрыл ладонями лицо. Какое убожество – блевать от пары вдохов дыма. «Господи, - подумал он, размазывая по лицу слёзы, - я никогда не научусь это делать. Что со мной не так? Миллионы людей в мире курят, а я даже одну сигарету не могу выкурить, чтобы меня не вывернуло наизнанку». Шмыгнув носом и нажав на кнопку слива, Юлий встал и подошёл к умывальнику, посмотрел в зеркало. Лицо красное, глаза красные, как обычно. Тот ещё вид. Нужно успеть привести себя в порядок до того, как Леон позовёт его обедать. При мысли о еде желудок вновь свело. Казалось, ему просто нравилось избавляться от содержимого таким не самым здоровым способом. Вздохнув, Юлий открыл кран и, набрав полные ладони ледяной воды, плеснул ею в лицо. Вода была настолько холодной, что немели кончики пальцев, но это было лучшим способом вернуть себе нормальный вид, а значит, нужно было терпеть. В конце концов, он давно привык это делать. И ледяное умывание не входило даже в первую сотню неприятных занятий, через которые ему пришлось пройти. Когда уже зубы начали стучать от холода, Юлий всё-таки перекрыл воду и снова посмотрел в зеркало. Внешний вид заметно улучшился, только глаза остались чуть-чуть красноватыми, но это пройдёт. Спустившись через какое-то время на первый этаж, он зашёл на кухню. - О, - радостно произнёс Леон, обернувшись, - ты как раз вовремя, обед с пылу с жару готов. - Да, - слегка улыбнулся Юлий, - я как почувствовал, что пора спускаться. Улыбнувшись ему в ответ, Леон выключил плиту и, перенеся обед на две тарелки, поставил одну перед младшим, а сам сел напротив него. - Приятного аппетита, - произнёс он. - Спасибо. И тебе того же. Обед действительно был с пылу с жару, Юлию приходилось всё время дуть на него, чтобы не обжечься, а вот Леон, напротив, ел совершенно спокойно. - Слушай, Ди, - произнёс через какое-то время Леон, - у меня есть к тебе один вопрос, вернее, предложение… - Какое? - Ди, как ты относишься к тому, чтобы заниматься с психоаналитиком? Фишер настаивает на том, что тебе это необходимо. Я и тоже думаю, что это было бы очень полезно. - Зачем мне заниматься с психоаналитиком? – несколько напрягшись, спросил Юлий, всеми силами делая вид, что он слышит об этом впервые в жизни. - Потому что это поможет тебе. И если ты будешь с кем-то заниматься, то с Хеленой, вы уже работали вместе. И она действительно потрясающий специалист. - Мы уже работали с ней? – нахмурившись, переспросил Юлий. - Да, это было два года назад. Юлий бесшумно сглотнул. Нужно было любым способом уйти от этой темы и не допустить встреч с психоаналитиком. Лучшей защитой, как известно, является нападение, пусть Юлий никогда и не прибегал к этому способу. Но, кажется, пришло время начинать это делать. - А почему я занимался с ней? – спросил он, пристально смотря на «брата». – Что со мной случилось? На второй части высказывания он подозрительно прищурился. Браво, несите Оскар! Только бы в обморок от волнения не упасть. Леон замялся и опустил взгляд в тарелку. Да, он обещал и Фишеру, и самому себе, что расскажет Дориану о том, что случилось с ним, но делать это прямо сейчас был не готов. - Ди, давай поговорим об этом потом? – стараясь говорить спокойно, произнёс он. – Это не самая подходящая тема для обсуждения за столом. - Что со мной случилось? – повторил Юлий, вживаясь в роль Дориана, который никогда не отступал. – Почему ты не можешь мне этого сказать? - Ди, я могу рассказать, но не сейчас. Давай я сделаю это позже? А пока спокойно поедим? Нет, всё-таки, никакому, даже самому талантливому актёру, никогда не стать тем человеком, которого он играет. И выдающиеся актёрские данные, о которых Юлий даже не подозревал ранее, не делали его Дорианом. Потому что Дориан никогда бы не отступил, когда цель была практически достигнута, а вот он сделал это. - Хорошо, - кивнул Юлий. – Давай поговорим об этом позже. Но обещай, что расскажешь мне всё. У Леона отлегло от сердца. На данный момент он ни ментально, ни душевно не был готов к разговору о самом страшном периоде в их прошлом. Правда была слишком некрасива и страшна. Он просто боялся – не за себя. - Да, конечно, - ответил он. Вновь кивнув, Юлий вернулся к трапезе; от пережитого волнения аппетит пропал, а желудок неприятно сжался. И точно также теперь кусок не лез в горло и Леону, но по причине совершенно иных тревог. Но план «нападения» сработал на отлично, Леон и думать забыл про Хелену. А вот Юлий наоборот только о ней и думал, потому что понимал, что рано или поздно «близнец» снова заговорит про встречи с ней или же даже устроит их без его согласия.