Вспомни меня!

- Леон, верни себе привычку отвечать на звонки, - сказал Рональд, едва Леон открыл ему дверь. – Почему я должен лететь к тебе через полгорода, чтобы поговорить? - Если бы ты шёл пешком, я бы тебя пожалел, - ответил Леон, подперев плечом дверной косяк. – Но ты ехал на машине, так что – не дождешься. - А я твоей жалости и не жду, гиблое это дело – ожидать, когда у тебя совесть проснётся. - Тогда, зачем ты всё время спрашиваешь, есть ли у меня совесть? - Так, Леон, мы очень мило болтаем, но я за другим приехал. И можно мне, наконец, зайти? - Заходи, - пожал плечами Леон и пропустил Фишера в квартиру. Оглядевшись, Рональд спросил: - А где Дориан? - Наверху. Звать не буду. Фишер тяжело вздохнул, но спорить не стал. Сев на диван, он сказал: - Ладно, я всё равно с тобой в первую очередь хочу поговорить. - О чём же? – Леон сел напротив продюсера. - О многом. Начнём с этого. Рональд достал из портфеля папку с распечатками скриншотов и протянул её Леону. Это были скриншоты с сайтов, на которых были размещены фото, сделанные в аэропорту, когда они прибыли в Гамбург. Рассмотрев их, Леон вновь поднял взгляд на Фишера. - И что? – спросил он. – Насколько я знаю, в этих фотографиях нет ничего криминального. - Ничего криминального нет, - согласился Рональд. – Но это первые фотографии за два года, на которых запечатлён Дориан. Все за это зацепились и уже просто достали меня расспросами. Все решили, что раз Дориана не было видно столько времени, а теперь он вернулся, да ещё и прилетел откуда-то, видно, не просто так, значит, группа что-то готовит и планирует вернуться к работе. - Круто, - поджал губы Леон, - за нас опять всё решили… - Не утрируй, никто за вас ничего не решал. Но пора уже нам это сделать. Леон, я больше не могу молчать, мне нужно что-то говорить людям. Леон закатил глаза и склонился чуть вперёд, подпирая голову рукой и смотря на продюсера. - И что ты предлагаешь делать? – спросил он. - Хотелось бы мне спросить тебя о том же, - вздохнул Фишер, - но я понимаю, что это бесполезно. - Намекаешь на то, что я ничего дельного не могу предложить? - Ни на что я не намекаю. А хочу сказать я вот что – нам пора что-то делать. И в первую очередь нам нужно дать людям ответы на их вопросы. - Не понимаю, - всплеснул руками старший Ихтирам, - чего все так привязались к нам?! - А ты бы предпочёл, чтобы о вас просто забыли? - Нет, не предпочёл бы. Но сейчас я не хочу, чтобы нас тревожили. - По-моему, ты уже давно должен был понять, что это является одной из обратных сторон популярности – никто не станет спрашивать, когда беспокоить тебя, а когда оставить в покое. - Подзабыл как-то, - съязвил Леон. - Вспоминай. И давай решать, что говорить. - Ты же наш продюсер, ты и думай, - развёл руками парень. - Я-то подумал бы, но если я дам какой-то ответ общественности, то вам потом придётся пожинать его плоды. Так что я думаю, что лучше посоветоваться с вами. - Ладно… - нехотя согласился Леон. – Выкладывай, что там такого происходит, что ты так встревожился. - Как я уже сказал, все требуют от меня ответов по поводу вас, а ответить пока что я ничего не могу. Я две недели изображал клинический дебилизм и повторял: «Без комментариев», но я так больше не намерен делать. Да и нельзя так продолжать. - Почему ты обязательно должен отвечать?! - Леон, не прикидывайся идиотом, - строго сказал Фишер. - Так поясни мне, если я такой несмышлёный, - развёл руками Леон. - Поясню. Если я продолжу молчать, к вам просто потеряют интерес, удивительно, что этого не случилось до сих пор. А потом, когда вы захотите вернуться к работе, а вы захотите, вы просто никому не будете нужны, поклонники, даже самые преданные, не прощают такого наплевательского отношения. Леон усмехнулся. - Так у тебя был кто-то до нас, чья звезда вот так бесславно закатилась? – спросил он. - Нет, не было. Но я в состоянии проанализировать не только свой опыт, но и чужой. А таких примеров навалом, когда артист тянул, а потом публика его просто забывала. - И что ты предлагаешь? – уже серьёзно спросил старший Ихтирам. - В этом ключе у нас два выхода. Либо я говорю, что ничего не планируется, и вы продолжаете отдыхать, и это фактически стопроцентно ставит на вас крест. - Очень оптимистично, - хмыкнул Леон. - А я всегда был реалистом, Леон, профессия обязывает. - Допустим. А второй вариант? Что ты можешь сказать, чтобы, как ты выразился, спасти наши задницы от забвения? - Я так не выражался, но смысл верный. Чтобы «спасти вас», я должен дать публике то, чего она хочет… - Чего же? – напряжённо спросил Леон. Он уже понял, куда клонит продюсер, и это ему не нравилось. - Леон, не перебивай меня, я и сам всё скажу, без твоих наталкивающих вопросов. Поджав губы, Леон взял из пачки сигарету и закурил. - Говори, - проговорил он. Вздохнув, Фишер озвучил свою мысль: - Публика ждёт от вас чего-то, она уверена, что вы что-то готовите и планируете в скором времени вернуться к активной работе. Подтвердить это – и является вторым выходом из ситуации. - Рональд, - скривил губы Леон, нервно постучав сигаретой по краю пепельницы, - ты же понимаешь, что мы не можем сейчас влиться в работу? Дориан не может. - Я всё понимаю. И я прекрасно осознаю, что ни о каком полноценном туре или же чём-то подобном не может идти и речи. Но вы вполне можете погружаться в работу постепенно. Леон, - Рональд вздохнул, - в конце концов, и в прошлый раз Дориан смог давать интервью, смог работать в студии, а потом и отыграл не один концерт. - Так и времени в тот раз прошло куда больше! – воскликнул Леон. – Ты помнишь, чего нам стоило начать работать?! - Помню. Но и ты вспомни, что в прошлый раз состояние Дориана было куда более плачевным, но он всё равно справился. Что же мешает ему сейчас? Рональд помолчал немного, но ответа на свой вопрос дожидаться не стал, в данном случае он был риторическим. - Ничего ему не мешает, - добавил он. – Да, он ничего не помнит, но в остальном он вполне дееспособный человек. И, если говорить начистоту, то он же как-то выживал три месяца без памяти и вполне успешно с этим справился, раз ты его живым нашёл, а я уверен, что это было намного сложнее, чем пара часов работы в студии или концерт. Леон поджал губы и отвернулся. Он понимал, что Рональд прав, но не хотел это признавать. Возможно, он сам был готов к началу работы куда меньше, чем Дориан. - Ладно, допустим, я согласился на это, - проговорил Леон. – Но если мы и начнём работать, то не скоро. - Я понимаю. Никто от вас не требует выпускать альбом через месяц или же завтра отправляться в тур. Это всё ещё нужно получше обдумать, но пока что навскидку вы можете потянуть время ещё месяца два до начала активной работы. - И на том спасибо, - хмыкнул Леон. - Пока не за что. И, Леон, если вы соглашаетесь на этот вариант, и я озвучиваю его общественности, вам придётся немного потрудиться и в эти два месяца. - Насколько я понимаю, ты сейчас хочешь сказать, что мы должны снова примелькаться публике: на интервью походить, рассказать про грандиозные планы, мероприятия какие-нибудь посетить? - Именно. И, Леон, предвидя твоё возмущение и несогласие, скажу сразу – это не обсуждается, потому что моё слово без ваших стараний ничего не будет значить и стоить. - Здорово, - скептически произнёс Леон, разведя руками. – И как ты себе это представляешь, интервью? Что, Дориану изображать ангину с потерей голоса, чтобы отвечать не пришлось? - Давай без сарказма, - кивнул Рональд. – И не нужно ничего изображать. Я договорюсь так, чтобы у вас было хотя бы две недели на подготовку, думаю, этого времени тебе хватит, чтобы рассказать всё Дориану и объяснить. Этим же займёмся и мы. - Пока что я слабо представляю, как это будет выглядеть… - Леон… - вздохнул Фишер и подпёр кулаком голову. – Скажи честно – ты просто не хочешь работать? - Хочу я! Но не сейчас. Как Дориан будет со всем этим справляться? Я боюсь, что вся эта суматоха и шумиха негативно скажется на нём… Рональд тяжело вздохнул и на мгновение прикрыл глаза. Как же иногда сложно было разговаривать с Леоном… - Леон, - произнёс он, - раз ты так переживаешь за Дориана, давай разберёмся с его состоянием. Объясни, что тебя пугает? - Ничего меня не пугает, - передёрнул плечами Леон и снова отвернулся. – Просто… я боюсь, что его нормальность может быть лишь видимостью, причём очень шаткой. - То есть, ты хочешь сказать, что с Дорианом всё в порядке, по крайней мере, на вид? - Получается, что так… - Тогда, в чём проблема? Леон, если с Дорианом всё в порядке, то почему ты переживаешь? Леон скривил губы. - Потому что мне кажется, что это не совсем так… - тише прежнего ответил он. – Иногда мне кажется, что он только делает вид, что с ним всё в порядке, притворяется… - И с чего ты это взял? Леон помолчал какое-то время, но всё-таки ответил: - Просто всё это очень странно: он говорит, что ничего не помнит, но при этом абсолютно адаптирован к жизни. - Леон, не забывай о том, что он три месяца как-то жил, ему просто пришлось адаптироваться. - Знаю я… Но ведь в прошлый раз спустя три месяца он даже из дома отказывался выйти? Как теперь он так просто и быстро вернулся к нормальной жизни? - Леон, не сравнивай, в прошлый раз его еле откачали. - Что? – переспросил Леон, перестав дышать и подняв на Фишера испуганный взгляд. Рональд тяжело вздохнул. - Леон, я не хотел тебе об этом тогда говорить, чтобы ты не переживал ещё больше, но тогда доктора городской больницы, куда Дориан поступил сначала, фактически поставили на нём крест. Никто не рассчитывал на то, что он выживет, слишком тяжёлое у него было состояние, они сказали это прямым текстом. Леон опустил голову, сжимая кулаки. Кошмар тех дней вновь ожил перед глазами, заставляя душу свернуться жгутом. - Леон, успокойся, - сказал Рональд и подошёл к подопечному. – Это было ужасно, но это уже в прошлом. - Я вдруг вспомнил о том, что тех уродов так и не нашли… - прошептал Леон и снова отвернулся к окну. Рональд понимающе кивнул, промолчав о том, что теперь, спустя два года, найти их нет никаких шансов. Взяв новую сигарету, Леон закурил и, только докурив до фильтра, обратился к Фишеру: - Ладно, вернёмся к нашему разговору. Тяжело вздохнув и собравшись с мыслями, он продолжил: - Думаю, от парочки интервью ничего плохого не случится. Но сначала я поговорю с Дорианом об этом и, если он откажется, обещай, что не будешь настаивать. - Хорошо. Леон слегка кивнул и сцепил руки в замке, нервно заламывая их. От волнения снова хотелось курить, пусть горло уже першило от едкого дыма. Пронаблюдав за ним какое-то время, Рональд сказал: - Леон, у меня есть к тебе одно предложение. Только не воспринимай его сразу в штыки. Леон невесело усмехнулся и поднял на продюсера взгляд. - После таких твоих слов сразу же хочется ожидать какой-то гадости, - ответил он. – Что, хочешь сказать, что было бы неплохо выйти в свет уже завтра? - Леон, я совсем не это хотел сказать, - тяжело вздохнул Фишер. – И перестань иронизировать. - Извини, но юмор единственное, что помогает мне справляться со всем, что происходит. - Леон, тебе грех жаловаться, у тебя в жизни есть всё, с чем тебе справляться? Леон поджал губы и сурово глянул на продюсера. - Ладно, извини, - вновь вздохнул Фишер, поняв, что сказал глупость. - Так и быть, прощаю. И выкладывай уже своё предложение, мне нужно возвращаться к Дориану. - Может быть, ты позовёшь его к нам? - Нет, - отрезал Леон и скрестил руки на груди, всем своим видом показывая то, что его ответ категоричен и обсуждению не подлежит. «Господи, - подумал Рональд, - когда Дориан поправится, я лично найму людей, чтобы они были рядом с ними двадцать четыре часа в сутки и следили за тем, чтобы с Дорианом больше ничего не случилось и Леон снова не начал сходить с ума». - Хорошо, Леон, - ответил он. – Ты сам сказал, что с Дорианом всё в порядке, но его поведение тебе всё равно кажется странным. Я предлагаю вновь организовать его встречи с психоаналитиком. Думаю, сейчас это ему ещё более необходимо, чем в прошлый раз, потому что ему просто нужно вспомнить свою жизнь и влиться в неё. Специалист с этим справится. Леон прикусил губу, думая несколько секунд. - Если честно, - произнёс он, - я и сам подумывал об этом. Но если Дориану и заниматься с кем-то, то только с Хеленой. «Нет! Нет! Нет! Нет!», - отчаянно застучало в голове Юлия. Он подслушивал их разговор, и от перспективы встреч с психоаналитиком его охватила паника. Этого любыми способами необходимо было избежать, потому что специалист в области человеческой психологии, тем более тот, который работал с настоящим Дорианом, мог заподозрить неладное и раскрыть его обман. А в таком случае Юлий даже представить себе боялся, что с ним будет. Зажав от эмоций рот ладонью, он осторожно подкрался ближе к лестнице, чтобы ничего не пропустить. - Да, я тоже думаю, что старый специалист предпочтительнее. Она его знает и встречи с ней, опять же, могут натолкнуть его на какие-то воспоминания, - согласился Рональд. - Главное, чтобы она не натолкнула его на воспоминания о том, что с ним произошло, - поджал губы Леон. - Леон, я понимаю, что ты бережёшь Дориана, мы все это делаем, но ты обязан рассказать ему обо всём, что было в его прошлом, в том числе и о самом плохом. - Только ты не лезь в это дело, - напряжённо произнёс Леон. – Я сам поговорю с ним. - Я и не думал этого делать. Но, Леон, не слишком тяни с этим. - Не буду. Но пусть Дориан сначала полностью придёт в себя, привыкнет ко всему. Рональд согласно кивнул. Помолчав какое-то время, он спросил: - Так, что насчёт Хелены? Мне договариваться с ней? Или ты сначала поговоришь с Дорианом? - Ну, не насильно же я его заставлю с ней встречаться! Конечно, поговорю с ним сначала. - Хорошо, - кивнул Рональд. – Только обязательно позвони мне, как поговорите. Леон также слегка кивнул. Договорившись обо всём, они попрощались. Услышав, что Рональд уходит, Юлий на носочках побежал обратно в спальню, где должен был ждать «близнеца». Когда Леон вернулся, он, как ни в чём не бывало, спросил: - Кто приходил? - Рональд. - Понятно, - Юлий слегка кивнул. – И чего он хотел? - Много чего, - пожал плечами старший. – Но суть сводится к тому, что нам пора по-тихому вспоминать, что мы звёзды. - Нам надо… работать сейчас? - Нет, не сейчас. Рональд же не зверь, да и я бы его послал, если бы он потребовал, чтобы мы прямо сейчас начинали записываться или гастролировать. Но кое-что мы всё-таки должны сделать, ну, точнее, попробовать сделать. - Что? - Рональд попросил нас походить на интервью, чтобы напомнить о себе. - А когда? - Не раньше, чем через две недели. Подумав немного, Юлий слегка кивнул. - Через две недели – это нормально. Думаю, я справлюсь. Ты же поможешь мне подготовиться? - Да, конечно, - улыбнулся Леон.