Свободу попугаям!

- Папа, а что такое «Посмертная Воля»? – шестилетний мальчик с детским любопытством спрашивает у своего отца, смотря на него наивными глазами цвета рассветного неба. Он задаёт этот вопрос с той небрежностью, с которой может говорить лишь маленький ребенок, как он, ничего не знающий о таком огромном и неизведанном мире. Он не имеет злого умысла, не умеет хитрить и лукавить, он искренен в своей детской непосредственности и потому совершенно не замечает того, как темнеют глаза его отца, как тот кривится, слегка неуклюже поднимая сына на руки. Емитсу не умеет общаться с детьми. Емитсу не может представить жизнь, где он – глава семьи, примерный отец и законопослушный гражданин, который каждый день после тяжёлого рабочего дня возвращается домой к любящей жене и непоседливым сыновьям. Где он – самый обычный человек, который беззаботно проживает свою пустую жизнь, лишённую высоких целей и глубокого смысла. Емитсу просто не способен быть таким. Несомненно, он искренне любит Нану, её нескончаемую доброту и всепрощение, её безвозмездную ласку и заботу, лишённую осуждения и презрения. Савада Нана прекрасна в своём умении любить и видеть в людях их лучшие качества, она способна на ненавязчивую поддержку, на скромную помощь и искренние, глубокие чувства. Савада Нана – луч света в тёмной, в запятнанной кровью жизни Емитсу. Старший Савада любит жену, но не перестает быть амбициозным Внешним советником и гениальным главой СЕДЕФ, вторым по значимости человеком в королевской Семье, Вонголе и прямым потомком самого Джотто Примо. Это накладывает на мужчину некоторую ответственность не только перед мафией и его Семьей, но и перед достойным и величественным предком, известнейшей фигурой в преступном мире. И целеустремлённости Емитсу хватает, чтобы положить всю свою жизнь, отдать всего себя погоне за мечтой, навязчивой идеей изменить мир и вписать фамилию Савада на страницы истории. И теперь, смотря в наивные глаза цвета жидкого мёда, мужчина видит в маленьком ребенке продолжение своих идеалов – того, кто с гордостью возглавит Вонголу в будущем, станет Нео-Примо, сильнейшим Чистым Небом, до которого невозможно дотянуться. Емитсу улыбается, а маленький Инари наивно хлопает глазами, не понимая чужой радости, но радуется вместе с отцом, зеркально отражая его улыбку. - Посмертная Воля? И где мой проказник услышал это слово? – пожурил сына мужчина, уже представляя, как будет медленно убивать идиота, неспособного держать язык за зубами. - Папа сам сказал! По телефону! Или не будет… - А подслушивать не хорошо, Савада Инари! - и засмеялся. Емитсу никогда не ругал сыновей всерьёз, боясь, что годы работы в СЕДЕФ возьмут своё и маска, так старательно прятавшая все худшие черты Внешнего советника, слетит, навсегда отрезав его от этого спокойного и умиротворенного уголка счастья в Намимори. - Но папа! - Да-да, Инари, слушай… Для маленького Савады Инари Посмертная Воля – это вера в себя, в свои возможности, в свои идеалы, это желание добиться успеха, не уступая никаким трудностям. Воля – это необъяснимая сила человека, способная перевернуть горы и положить мир к его ногам. Ведь только человек с сильной Волей может изменить свою жизнь, свою судьбу… Жизнь десятилетнего Савады Инари кажется какой-то жестокой шуткой, когда он, не сдерживая слез из-за острой боли в плече, медленно оседает на пол, невидящими глазами смотря в пространство перед собой. Он зол, обижен, разочарован, он пылает яростью и негодованием, он ощущает холодное предательское бессилие, скрип интуиции и боль, боль, боль… На краю мутнеющего сознания он слышит крики, чей-то болезненный вопль, ругательства, выстрелы… До него доносится слабый шёпот – он смотрит на брата и видит расширенные от страха глаза мягкого цвета карамели, которые сгорают в пожирающем, всепоглощающем огне. Жизнь действительно любит напоминать людям, насколько они бессильны и никчёмны. Жизнь Савады Инари, как и его Воля, сгорает в густом, удушающем пламени.

***

«Что такое Посмертная Воля?» – совсем недавно Солнцу Аркобалено пришлось вновь вспоминать ответ на этот каверзный вопрос, разглядывая пустые глаза цвета виски. В сути своей киллер был тем еще поэтом: Воля для Реборна – это личность человека, его худшие и лучшие качества, его мечты и переживания, желания и неудачи, его стремления и сожаления – самые потаённые, о которых и себе не признаешься. Воля – это и есть человек во всём его многообразии. Поэтому Реборн, развлекаясь с Пулями Посмертной Воли, всегда был уверен в том, что его жертва воскреснет. Встанет и побежит по самой глупой из всех глупейших причин, но обязательно оживет! Потому что каждый человек, столкнувшись со Смертью, испытывал бы переживания, сожаления, вспоминал бы те самые успехи, желания и неудачи, стремления, оставленные в мире живых. Каждый – но не Инари, который будто вовсе полноценным человеком не был, со смирением заядлого самоубийцы ожидая окончания его маленькой игры в побег от Вонголы. - Добро пожаловать в Мафия-Лэнд! Реборн никогда не считал себя тонким психологом – он собирался либо найти Волю своего ученика, либо окончательно добить всё то человеческое, что осталось в Саваде Инари. - А что... - Сложно исполнить чью-то мечту, если этот кто-то сам не знает, чего он хочет! Поэтому я исполнил своё желание! – репетитор его перебил, довольно скалясь. И хотя в теле ребенка он выглядело крайне нелепо, Аркобалено Солнца умело держал лицо и с куда большим любопытством наблюдал за полнейшим ступором наглого мальчишки, что впервые не мог подобрать слова. Инари почесал саднящий затылок. Желание? В одном из десятков добровольно-принудительных разговоров Инари отмахнулся, сказав, что мечтает лишь о вечном отпуске: «Прежде всего – от тебя, дядь, от мафии и всякой волшебной дичи». Но то ли Реборн не слышал последнего предложения, то ли нарочно пропустил его мимо ушей, однако мечту об отпуске он решил трактовать по-своему. - Дядь, это... Гавайи? Саваде определённо стоило побеспокоиться о том, что прошлой ночью его, скорей всего, вырубили ударом битой по голове и притащили бессознательного на тропический остров без денежных средств и документов. Через силу опустив голову, он со странной смесью эмоций на лице посмотрел на репетитора. - Ты не слушал, Глупый Инари?! – тот изобразил недовольство. – Я же сказал: это – Мафия-Лэнд! Остров мафии, развлечений и ананасов! «Пресвятые котики!» – Савада положил руку на сердце. Как он уже успел понять, в школу он сегодня не попадет. - А это... А маме...? - Не волнуйся, проблемный ученик! – настало время и Реборну как следует отыграться на этом панке за две недели мучений. – Я сказал ей, что собираюсь взять тебя и твою подругу в образовательную поездку на пару дней! - Подругу? - Да! Реддо Неко! Рядом с Инари пролетел почерневший пальмовый лист, и парень, обернувшись, только сейчас заметил волны депрессивного мрака, окутавшие райский тропический пляж. Через пару мгновений он заметил и их источник – человека, что сидел на раскаленном песке в пушистом и излишне теплом костюме рыжего кота, несмотря на удушающую летнюю жару. Грусть Реддо Неко чувствовалась почти физически. Девушка глядела вдаль на горизонт, Инари смотрел на ее спину, а Реборн пытался не слишком явно закатывать глаза при виде этой сцены драмы школьника с промоутером. - А ты её... как меня «взял в образовательную поездку»? – ударом по черепу? Тот только плечами пожал: - Ну я просил её не сопротивляться. Савада тяжело вздохнул – он ловил драматичный момент. Киллер чувствовал, как под солнцем нагревается чёрная ткань его костюма. Впрочем, от последовавшего вопроса даже он чуть не ударил себя рукой по лбу: - Дядь, а Ёши ты не взял? - Твое маниакальное желание втянуть брата в смертельные игрища Вонголы просто из вредности не может не удивлять? - Я пытаюсь быть оптимистом, хорошо? – Инари скривился, задетый словами репетитора... или просто привыкший изображать, будто обладает совестью. В работе драмкружка Инари запутался не только Реборн, но и сам Савада. Раз на раз не приходится, но слишком уж часто этот панк путался в собственных же образах и «репликах». То слова он забудет, то резко и безосновательно переключится с одной модели поведения на другую, полностью ей противоположную – это ли не безумие? И всё ради того, чтобы испортить репетитору настроение на лишние пару минут! «Получается, что даже актер он посредственный», – пришёл к неутешительному выводу Реборн, смотря на своё несчастье: - Убедив меня в собственной никчёмности, ты ничего не добьешься, – киллер не врал, лишь легко и непринужденно давил жёсткой подошвой дорогих черных туфель неоправданные амбиции своего глупого ученика, в который раз повторяя одно и то же. – В моем контракте с Девятым ясно указано твоё имя, а не имя Савады Тсунаеши. Я – исполнитель, и не могу из собственных соображений просто проигнорировать желания Ноно и «поменять» наследника. Мальчишка цыкнул: - Вот он – свободный киллер Реборн, что не может пойти против воли какого-то маразматичного старика с замашками монарха! - Свободных киллеров не существует, – спокойно отбил его шпильку репетитор и, немного подумав, «тюкнул» паренька Леоном-молотком по голове. За наглость! - Реддо, меня убивают! Инари побежал к девушке в ростовом костюме, оставив Реборна дожидаться их в тени каменной лестницы. «Свободных киллеров не существует», – как в душу плюнул, мелкий гадёныш. Киллер погладил Леона по голове: - Одна головная боль от этих детей... В сухом остатке Реддо Неко ничем не выделялась среди прочих агентов Внешнего советника, что затаились в тихом Намимори. Несмотря на свой ярко-оранжевый наряд, она была самым обычным шпионом: тихим, скрытным, неразговорчивым. Хороший шпион – немой шпион, да? Только девушка немой вовсе не была. Сколько ей там? Пятнадцать лет? В сухом остатке от дружбы красного кота с наследником Вонголы Реборн получил лишь очередного проблемного подростка на свою голову. «Они ж ведь друзья, да?» – задался этим вопросом репетитор, наблюдая, как его ученик не только испортил печальному промоутеру его драматичный момент, – а драма с недавних пор стала валютой десятого поколения Вонголы, – но еще и на солнце беднягу вытащил, будто у Реддо был хоть малейший шанс не сдохнуть от жары в ее костюме. Ан-нет, в извинение Инари, достав из трусов последние оставшиеся у него деньги, – потому что более крупные заначки парня Реборн находил и присваивал себе с завидной регулярностью, – купил девушке холодный коктейль. - ...поэтому я уверен, что низкие люди выползли из ада на поверхность, чтобы компенсировать свою природную близость к земле, – Дева Мария, упаси Вонголу от той фазы подросткового бунта, что заставляет Саваду кидаться в людей странной конспирологической мутью просто ради того, чтобы позлить их. Даже если всё это было дешёвым театральным шоу… - Ясно, – Неко, видимо, смирилась. Собственно, к чёрту логическое мышление! – это всё равно не самый важный навык для босса мафии, не так ли? Не иначе как по этой причине юные наследники, каковых судьба закинула на чудный остров Мафия-Лэнд, вот уже который год доказывали местным аниматорам свою причастность к мафии, демонстрируя, какие серьёзные лица они умели корчить во время дачи взяток высокопоставленным лицам. Немудрено, что у Колонелло зарплата была выше, чем у Лар, ведь в результате «теста на мафиози» все многочисленные проигравшие попадались именно под его горячую «аниматорскую» руку. А таких было немало. - Имеет смысл оставить деньги себе и свалить в Японию? – как Кот на Шрека, Инари смотрел на своего репетитора, держа в руках ни много ни мало миллион евро. Реборн переглянулся с девушкой за стойкой регистрации – уж больно непонятной казалась блондинке реакция будущего Дона Вонголы на, в принципе, незначительную для самой Вонголы сумму. Ах, многого же эта дамочка не знала! Например, того, что ученик Реборна на протяжении недели прятал от него в трусах пять тысяч йен – Вайпер и подумать не мог, что Вонгола когда-нибудь украдёт у него идейного наследника. - Вонгола не ищет легких путей, глупый ученик! Инари цыкнул: - Точно, как же я мог забыть? «Боссы мафии просто гордо умирают». Савада поглядывал на тучного толстяка с сигарой в зубах, смотрел на его дорого задекорированный кабинет, на высокий деревянный стол и на красную ковровую дорожку, отчётливо понимая, что его скорее жаба задушит, чем он пройдет местный «тест на мафиози». Боссы мафии просто гордо умирают. - И помни! главное, что «гордо»! Аркобалено Солнца достал попкорн, «чокнувшись» бумажным пакетом с пластиковым стаканчиком Реддо Некко, что неспеша потягивала коктейль, просунув трубочку под «голову» ростового костюма. Как не странно, но первым не выдержал повисшего напряжения именно толстый аниматор: - Ты заблудился, сопляк?! – туша на дорого обитом кресле нагнулась, пуская дым от сигары в лицо мальчику. – Язык проглотил? Но Инари был актером – все же это помнят? Скривив лицо, будто съел лимон целиком, Савада сплюнул и нечеловеческим голосом прошипел: - Эй, челядь, ты берега попутал?! – зато гордо... Пустые глаза цвета виски никогда ранее не блестели так зловеще. «Стрелять? Не стрелять?» – подумал Аркобалено, взвешивая все «за» и «против», правда буроватый огонек в глазах его ученика потух также быстро и внезапно, как и появился. - Даю тебе десять процентов от суммы, – Инари криво улыбнулся, щурясь и полностью игнорируя недоумение на чужом сальном, опухшем лице. Но аниматор ведь был не лыком шит! Он здесь не первый день работал, и подобных избалованных детишек, что начинали разговор с угроз, повидал ой как немало! Дядька-толстосум лающе рассмеялся: - Мальчик, я смотрю, поверил в свои силы и совсем забыл, где он находится, – с высокомерием и напускной жалостью протянул мужик. – Я за эти деньги даже в ресторан не схожу, крысёныш... - Хо-хо~ Что я слышу? Дедок на старости лет совсем свихнулся и угрожает Вонголе! - Наследнику Вонголы, – аниматор тут же его поправил, – «одному из». А сколько таких было до тебя? И сколько будет после? - И многих из них тренировал Сильнейший киллер столетия? – во карту достал! Этого ли ожидал Реборн, когда начал внушать Инари мысли о гордости? В нынешних, максимально отвратительных и ужасных для него обстоятельствах мальчишка решил в кои-то веки хорошо сыграть, обратившись к авторитету так ненавидимой им Вонголы, лишь для того, чтобы сэкономить миллион евро. Вайпер гордился бы таким учеником! Реборн лишь устало прикрыл глаза, потому что Туман Аркобалено, наверно, действительно сработал бы лучше со странной системой ценностей Инари. Сейчас же он просто махнул рукой на победу Инари в «тесте на мафиози»: ведь каким бы смелым аниматор ни был, он не скажет, что тренировки от «Сильнейшего киллера столетия» ничего не значат, смотря при этом ему в лицо. Толстый дядька открывал и закрывал рот, оглядывался, неловко отворачивался, кривился от довольной мордашки Десятого Вонголы и, кажется, был близок к нервному срыву. - Ну что, челядь? – Инари осклабился. – Десять? - Тридцать, – сглотнул тот. – И звание единственного наследника мафии, прошедшего «тест на мафиози». - Оставь свои «звания» при себе, они ничего не стоят, – мальчишка закатил глаза. – Двадцать процентов и Вонгола Дечимо любезно закроет глаза на твой длинный язык. Реборн был бы горд, если бы не был так разочарован.