Братья Токито (освещенный луной туман)

Юичиро

             Муичиро и я, несмотря на то, что мы идентичны внешне и разделяем одну кровь, очень разные личности.       Серьезно, во многих аспектах мы полные противоположности друг другу. Но самое большое различие заключается в том, что из нас двоих именно я ненавижу животных. Особенно огромных размеров, которые при первой же встрече набрасываются на тебя и слюнявят.       Как только я открываю дверь в дом Кобе, три тоса прыгают прямо на меня! И начинают лизать!       Я весь в слюнях, а еще каждый из них весит примерно в три раза больше меня!       — А-а-а-а! Убери их от меня! Кобе, помоги!       — Ты притворялся спящим всю дорогу сюда, так, может, попробуешь снова? — говорит он, проходя через парадные ворота.       Завидев хозяина, его шавки теряют ко мне интерес и мчатся к нему, и он справляется с ними гораздо лучше, чем я.       — Как поживают мои мальчики?! Скучали по мне? Идите сюда! О-о-о! Хорошие, хорошие песики!       И когда я лежу на полу, весь мокрый и грязный, и слушаю, как взрослый мужик сюсюкается со своими мерзкими собаками-переростками, мне становится так противно, что я почти забываю о боли в руке… Почти.       В ту ночь я лежал без сна. Не только из-за боли, которую я испытываю, нет. Я беспокоюсь за Муичиро. Приходит мысль, что мы никогда раньше не были так далеко друг от друга. Я даже не знаю, в какой части Японии находится Кочи… И вообще, насколько велика наша страна?       И тут я представляю, как Муи с удовольствием бы поиграл с дворняжками Кобе. Он, вероятно, даже не возражал бы промокнуть до нитки от слюней.       «Он сильнее, чем ты думаешь», — говорю я себе, прежде чем провалиться в сон.              Я сплю… Да, это тот самый сон, который повторяется раз за разом. Я вижу то утро после нападения демона.       Самое смешное, что я вообще не помню сражение. Все это промелькнуло как в тумане.       Но я помню… после того, как адреналин покинул мое тело, его сменило ощущение смерти.       И сны напоминают мне об этом.       Как мы с Муичиро лежим на футоне… а по нам ползают черви, просверливая наши гниющие раны.              — Муичиро! — я вскакиваю, судорожно дыша. Я весь в поту. Боль в руке не проходит.       — Ааа, наконец-то ты проснулся, Юичиро-сан йо, — Кобе сидит на корточках у ирори и готовит яичницу-глазунью.       — Знаешь, мне всего одиннадцать, — замечаю я.       — Тогда ладно, Юичиро-чан.       Эх, жаль, что я не держал свой рот на замке.       Хоть мне и неприятно признавать, но еда пахнет очень вкусно, а я сильно проголодался. У меня текут слюнки.       Я смотрю, как Кобе достает палочками одну порцию… а потом бросает своим собакам.       И каждой его чертовой шавке достаются эти аппетитные яйца.       Словами не передать, как я сейчас расстроен.       Затем Кобе поворачивается ко мне, и по его взгляду я делаю вывод, что удрученное выражение моего лица выдало меня. Я чувствую, что краснею.       — Если ты не можешь добыть себе завтрак, то как собираешься охотиться на демонов? А, Юичиро-чан йо?              

***

             Солнце уже зашло. В руках у меня копье, которое пронзило бы мое легкое, если бы я упал в одну из ям, которые вырыл для меня Кобе. Не дав с собой ни еды, ни воды, он отправил меня в лес, полный смертоносных ловушек, которые становились все опаснее и опаснее по мере того, как я продвигался вглубь.       И теперь я стою, измученный, поцарапанный, в крови и синяках, однако даже сейчас ни одна из полученных мною травм не причиняет такой сильной боли, как та сама рана на руке… Но дикого кабана я все-таки завалил.       — Тебе удалось меня впечатлить, Юичиро-чан йо.       Я разворачиваюсь и принимаю оборонительную стойку. Кобе появился буквально из ниоткуда!       — Эй-эй, полегче, — говорит он. — я не собираюсь есть на халяву. Смотри, я принес воды и дров. Кстати, большинство взрослых не смогли бы убить такую добычу, даже опытные охотники (а твой младший брат уже проболтался, что вы двое никогда раньше не охотились), так что ты заслужил отдых.       — Я молюсь, чтобы учитель моего брата оказался не таким психопатом, как ты.       — Кто? Тецуидо-сан? Все, что я о нем знаю: раньше он был истребителем, а теперь переквалифицировался в кузнецы. Честно говоря, я понятия не имею, какой у него стиль преподавания. Почему бы тебе не начать резать мясо, пока я развожу огонь?       Звучит неплохо, так что я принимаюсь за работу, и вскоре мы оба сидим у костра и едим. Я все еще кошусь на Кобе, хотя, признаюсь, я немного проникся к нему симпатией, когда он приготовил нам ужин. Моя злость на него из-за его прежних слов никуда не делась, однако я достаточно успокоился, чтобы задать волнующий меня вопрос.       — Так кто же, черт возьми, такой Цугикуни? И почему столько людей интересуются моим братом и мной?       Фактически не отвечая на мой вопрос, Кобе поправляет:       — Меня заинтересовал только ты, мальчик. Твой брат несколько разочаровал. — я борюсь с желанием швырнуть в него мясницкий нож. — Уверен, у него отличные инстинкты. Я видел его старания на тренировках. На данный момент он, скорее всего, превосходит тебя, ведь ты слишком долго был без сознания, и тебе придется приложить очень много усилий, если хочешь успеть догнать его, чтобы вместе с ним пройти финальный отбор.       Я согласно киваю, и Кобе продолжает:       — Однако его гнев отличается от твоего. Ты… должен был умереть в ту ночь. И все же ты смог выжить, по-видимому, движимый чистой болью. И более того, ты возненавидел меня с нашей первой встречи, потому что я был незнакомцем. Я чувствовал твое дыхание в тот день, когда ты не спал, а только прикидывался. Ты был хорош.       Сложно сказать, то ли Кобе объясняет, почему я ему понравился, то ли просто играется со мной так же, как до этого с моим братом. А может быть, и то, и другое вместе.       — Чтобы стать хорошим истребителем демонов, — наставляет он, — нужно быть чокнутым, но ты… тебе всего одиннадцать, а ты мыслишь как человек, который уже несколько лет служит в корпусе. Вот почему я выбрал тебя.       Кобе бросает мне свиток, и я успешно его ловлю.       — Я так понимаю, ты умеешь читать?       Меня бросает в жар.       — Мы с братом всего лишь осиротевшие сыновья дровосека.       — Значит, не умеешь?       — Н-нет, — признаюсь я, не в силах скрыть свой позор. Не поймите меня неправильно! Мне не стыдно за то, что я неграмотный. В Японии даже многие взрослые не умеют читать. На самом деле, меня огорчает именно тот факт, что Кобе может то, чего я не могу.       — Что ж, — вздыхает он, — наверное, именно поэтому я здесь. В этом свитке описана техника, известная как «Дыхание Луны». Почти никто из столпов не знает о ее существовании, а те, кто знает, понятия не имеют, где взять книги про нее.       — Замечательно, но какое это имеет отношение ко мне?       Кобе лукаво ухмыляется, прежде чем впервые прямо ответить на один из моих вопросов.       — Ты станешь первым человеком почти за тысячу лет, который овладеет этим дыханием. Что думаешь? Юичиро-чан йо.       — Почему же тогда ты не овладел этим дыханием? Кобе-сан йо. — вторю я ему.       — Это не мой младший брат через месяц отправится на финальный отбор.       Через месяц?! Тогда у меня совсем нет времени. Я хватаюсь за левую руку. Хроническая боль и усмирение собственной гордости перед Кобе — с одной стороны, а с другой — Муичиро, испуганный, совсем один или, не приведи боги, мертвый… Последний вариант гораздо хуже.       Я следую за Кобе обратно в его дом и выбираю катану. Мне наплевать на организацию истребителей. Наплевать на моих чертовых предков. Я никогда не мечтал стать самураем или еще каким воином. Все, чего я хочу, — это защитить своего младшего брата. Это единственное, что я буду делать.       

***

             Этот месяц был сущим адом. Кобе — суровый, высокомерный и откровенно безумный человек. Но он оказался хорошим наставником, и я добился результатов, которым сам удивлялся. Я чувствую уверенность в себе, даже гордость. Но мне еще многому предстоит научиться. Кобе, вероятно, знает о Дыхании Луны больше, чем любой другой истребитель, а это только первые пять стилей. Причем пятый у меня не выходит.       Да и первые четыре получаются посредственно, но Кобе утверждает, что все равно я лучше всех предыдущих его учеников и что я смогу отточить свое мастерство по мере приобретения опыта.       Ну конечно, столь сомнительная поддержка была как раз в духе Кобе!       Вышвырнуть одиннадцатилетнего подростка с паршивыми навыками на поле боя.       — Юичиро, — обратился он, когда провожал меня (впервые у него был серьезный вид), — ты чрезвычайно озлобленный парень. Боль в твоей руке не позволит тебе забыть, каким бессильным ты когда-то был и на что способны демоны. Используй это. Используй свой гнев. Именно он и необходим, чтобы овладеть Дыханием Луны. Непрекращающаяся боль всегда будет напоминать о самом худшем дне в твоей жизни. Напоминать, что поставлено на карту.       В этом смысле Кобе был прав. Я испытываю постоянную боль. И едва замечаю бесчисленные мелкие травмы, которые до сих пор не зажили. Мое тело все в бинтах, когда прогуливаюсь у подножия горы Фуджикасане, и остальные собравшиеся здесь бросают на меня весьма странные взгляды.       — Тч, у тебя какие-то проблемы? — говорю я одному из нахалов, посмевшему особенно пристально пялиться на меня. Он отводит глаза. Я мельком рассматриваю людей: все пришли с мечами, у многих я заметил шрамы. Однако я, безусловно, самый младший из присутствующих.       — Нии-сан! — слышу родной голос.       А вот и второй самый младший.              

Муичиро

             Нии-сан часто говорил мне, что порой я медлителен. Но я прекрасно понимаю настроение окружающих. Они чувствуют горечь. От этого я начинаю нервничать, однако не виню собравшихся здесь мечников за то, что они так злобно на меня косятся.       Вероятно, они думают: «Что этот ребенок здесь забыл?»       Все эти люди пострадали из-за демонов, и, судя по их виду, все они намного сильнее меня.       Меня терзают сомнения, смогу ли я пройти отбор, но потом я вижу его.       — Нии-сан! — не могу сдержать радостный крик. Он тоже в бинтах, как и я. У нас обоих новенькие мечи и даже хаори с тем же рисунком, что были на наших старых юкатах. Но когда брат оборачивается, я замираю. Его глаза налились кровью. — Нии-сан, ты…       — Да, я в порядке, — перебивает он меня. — А ты?       Я правда чувствую себя по-настоящему сильным, надеюсь, он это заметит.       — Со мной тоже все хорошо, нии-сан, я так упорно тренировался, я…       — Муичиро, еще не поздно отказаться от этой затеи.       — Я не стану, нии-сан, но как насчет тебя? Твои глаза…       — Я в порядке, — настаивает он, снова не дав мне договорить. — но если ты абсолютно уверен в своем выборе, тогда держись поближе ко мне и всегда будь у меня на виду. Понял?       Я киваю и опускаю взгляд. Как же хочется, чтобы он мною гордился. Чтобы похвалил. Внезапно я понимаю, что мне прямо не терпится попасть на отбор, чтобы показать ему, чему я научился. Что я не просто его беспомощный младший брат. Я стал намного сильнее! Я определенно буду держаться рядом. Я хочу, чтобы он увидел, какой я теперь.       А еще я беспокоюсь о нем. Я почти все забыл о той ночи, когда на нас напали. Единственное, что помню, это как нии-сан прыгнул перед демоном, чтобы защитить меня. Так он и заработал себе рану на руке. Ужасную, отвратительную рану, которая тянулась от плеча до локтя.       Если бы Юи-нии вскинул руку под другим углом, он бы ее потерял. Это было последнее мое воспоминание. После этого — сплошная темнота. Но то, как мы лежали на окровавленной постели… навсегда останется в памяти. Этот момент повторяется в моих кошмарах снова и снова. Страх, который я ощущал каждое мгновение бодрствования, когда жизнь старшего брата висела на волоске, как я испугался, когда у него начались конвульсии.       Как я неделю не мог есть после того, как на моих глазах Юи выдернул капельницу, и я увидел возле него лужу крови.       Юичиро злой и черствый, но он мой старший брат, и я люблю его всем сердцем. Кроме того, у меня остался только он. Если с ним что-нибудь случится, я не смогу жить дальше. Он мой нии-сан.       Я тоже буду защищать его!       — Эй, Муи. — он возвращает меня в реальность, кладя руки мне на плечи. — если мы собираемся пройти, то сделаем это как полагается. Ясно?       Я утвердительно киваю.       — Хорошо.       Он не улыбается, но это не плохой знак. У Юи-нии решительное выражение лица и налитые кровью глаза…       — В чем дело, Муичиро?       — Ни в чем, но… нии-сан, ты выглядишь действительно устрашающе. — затем я заставляю себя улыбнуться. — думаю, завидев тебя, все демоны разбегутся.       Нии-сан слегка улыбается, но в то же время будто огорчился. Должно быть, у него такие глаза, потому что ему спать по ночам еще труднее, чем мне. Я не прощу демонов, которые сотворили это с ним. Меня от них тошнит. Сколько еще таких же ребят, как мы? Сколько других не выжили? Знаю, я всего лишь ребенок, но я владею силой и, клянусь, воспользуюсь ею, чтобы спасти тех, кто не может защитить себя сам.       Я не хочу, чтобы эти злые демоны причинили вред кому-либо еще, и я докажу нии-сану и корпусу истребителей, что способен на это.       Я сжимаю рукоять своей катаны и отвечаю нии-сану таким же взглядом. Решимость переполняет меня.              

***

             Мы на горе. Это наша первая ночь, а нам предстоит провести здесь неделю. Я волнуюсь, мы столкнулись с огромным демоном.       — Кто тут у нас? — прорычал он. — Какая удача! Я только что съел одного истребителя, а на десерт будут двое малявок. Корпус и впрямь слишком щедрый.       Изо рта демона капает кровь, а руки уже начинают менять свою форму. У меня бешено колотится сердце, мой гнев перевешивает страх… Перед глазами всплывает образ демона, напавшего на наш дом… Эти ужасные чудовища говорят о нас так, словно мы их игрушки!       — Муичиро, — окликает меня брат, делая шаг вперед. — отойди. Он мой.       — Нет, нии-сан! Я справлюсь! — хочу показать, чему я научился.       У нас нет времени спорить. Демон бросается на нас, и мы наносим удар одновременно.       Дыхание тумана, Третий стиль: Ветер, рассеивающий туман.       Дыхание Луны, Второй стиль: Лунные жемчужные цветы.       Я совершенно ослеплен, когда мы пролетаем мимо теперь уже безголового демона. Навыки нии-сана великолепны! Думаю, и мои неплохи. Но в то же время я испытываю огромное облегчение. Когда мы приземляемся и демон падает позади нас, я чувствую, как мои глаза наполняются слезами. Я отворачиваюсь, чтобы скрыть их от нии-сана… все мои тренировки, вся моя боль… были не напрасны. Я больше не слабак!       Но я все равно хочу, чтобы Юи-нии оценил мои достижения… Нии-сан, почему же ты молчишь?       Вот тогда-то запах и ударяет мне в ноздри. Нии-сан уже замечает. В кустах, из которых появился демон, лежит то, что осталось от убитого им ребенка… Жертву даже невозможно опознать: сплошное месиво из крови, разорванной одежды, кусков костей и внутренностей.       Я не могу себя контролировать. Я падаю на колени и рыдаю.       — Почему?! Почему?! Что натворил этот бедняжка?! За что?! — это настоящий кошмар. Секунду назад я был так доволен, что смог убить демона, а теперь расстроен, что от несчастного ребенка нечего было хоронить.       — Муичиро, — подает голос нии-сан, — финальный отбор существует с одной-единственной целью. Отсеять ни на что не годных мечников. Корпусу истребителей демонов не нужны слабые звенья, потому что на реальных миссиях, в реальных боях они потянут за собой всех остальных. Вот почему умирает все больше людей.       Я изо всех сил стараюсь держать себя в руках. Я ненавижу, когда нии-сан так говорит, но своим плачем я лишь доказываю его правоту. И как бы я ни старался, у меня не получается совладать с собой, а от слов брата слезы начинают течь пуще прежнего.       — Зачем ты так… — спрашиваю я, рукавом хаори вытирая мокрые щеки, — … особенно сейчас?       — За тем, что в этом заключается вся сущность организации, в которую мы вступаем, — отвечает он, — организации, в которую ты пожелал вступить. Они не герои, Муичиро. Для них мы простые солдаты, которые заслуживают смерти, если не справятся, как этот несчастный ублюдок.       Я хочу сказать ему, что он ошибается. В глубине души я это знаю. Аманэ-сама и Ояката-сама отнеслись к нам с неподдельной теплотой и любовью. Они вели себя с нами как родители, и даже их дети о нас заботились!       Я хочу сказать нии-сану, что, хоть он этого и не видел, они искренне беспокоились за него. Аманэ-сама, помимо хлопот за своим больным мужем, неустанно боролась за жизнь Юи.       Я хочу сказать это брату, но не могу.       Я никогда не умел так четко выражаться, как он.       Более-менее мне удается успокоиться. Я поднимаюсь и вытираю глаза.       Поворачиваюсь к нии-сану. Когда я смотрю на Юи, его взгляд смягчается. Мне кажется, он собирается извиниться, но затем я замечаю, как сзади к нему быстро приближается демон.       — Нии-сан! Берегись!       В одно мгновение я замахиваюсь катаной и атакую! Четвертый стиль: Удар адвекции!       Но я неправильно рассчитал траекторию.       Вместо шеи я рублю туловище, и то недостаточно глубоко! Демон с воплями кидается на меня.       Я пригибаюсь, скорее всего, я смог бы продолжить сражаться, но в этом нет нужды. Потому что следующее, что я вижу, — это голову того демона на острие меча нии-сана. Брат выглядит совершенно устрашающе.       Демон еще жив, и в его глазах ясно читается ужас, когда он смотрит на Юи.       — Ты смеешь прикасаться к моему брату своими грязными руками? — демон не успевает закричать, как нии-сан разрубает его голову на тысячу кусочков и убирает меч в ножны.       Я подтягиваю колени к груди и чувствую, как мои глаза снова наполняются слезами.       — Я такой глупый. На этой горе обитают ведь только слабые демоны, а я чуть все не испортил, потому что потерял бдительность. Прости меня, нии-сан.       — Вставай, Муи.       Я вытираю слезы и уверенно вскакиваю на ноги. Юи-нии не называет меня так ласково, когда недоволен мной.       Я гляжу на него, он не улыбается, но и не хмурится.       — Ты заметил этого демона раньше, чем я, — произносит он.       — Только потому, что я смотрел в ту сторону, — возражаю я. Я в замешательстве. Нии-сан не из тех, кто делает комплименты исключительно ради того, чтобы подбодрить.       — Это правда, но ты не растерялся и не замер, как мог бы я. — я все еще сбит с толку. На моей памяти, нии-сан ни разу не впадал в ступор. — Ты увидел угрозу и бросился защищать меня. Ты стал сильнее, Муи, хоть и остался таким же плаксой.       — Юи-нии, я…       — Ну же, — жестом он предлагает мне двигаться дальше, — давай покончим с этим чертовым отбором.       — Х-хорошо!       Я быстро произношу молитву за растерзанного демоном ребенка, а затем бегу догонять нии-сана.