Аладдин и потерянный брат

По окончании медового месяца Аладдин и Жасмин позвали в гости Кассима, на протяжении этого времени путешествующего в поисках приключений вместе с Яго. Радостный оттого, что он спустя столько лет все же отыскал своего сына, Кассим, желающий провести с ним время, охотно принял приглашение и приехал к сыну, снохе и свату. Расположившись с ними за столом, Кассим огорошил интересующихся его прошлым родственников такими подробностями своей биографии, что все были шокированы до глубины души. А именно Кассим поведал всем о своей первой женщине, с которой на время связал свою жизнь, однако вскоре разочаровался в этом своем решении. Но, как говорится, за новой обувью не идут босиком, поэтому Кассим втайне от этой особы познакомился с Фатимой и даже успел вступить с ней в брак, надеясь на то, что для его любовницы это останется в секрете. Однако та была ясновидящей и потому обо всем узнала, а затем вызвала любовника «на ковер», чтобы спросить с него за такую бессовестную измену. Кассим отпираться и врать не собирался и потому подтвердил то, что обвинения в его адрес не безосновательны. — Я знаю, где найти Посох Оракула, за которым ты охотишься, чтобы найти Руку Мидаса, превращающую все в золото! — негодовала Назира. — Я бы подарила тебе его, чтобы ты смог отыскать то, что так ревностно ищешь, но ты пренебрег мной, поэтому ты теперь и дули с маком от меня не получишь! — Назира, мне необходима Рука Мидаса, чтобы обеспечить свою семью всем лучшим, и я сумею ее отыскать и без твоей помощи! — дерзко бросил в ответ ей Кассим. — Можешь валить на все четыре стороны, только перед этим будь добр объяснить, чем твоя обожаемая Фатима превзошла меня, раз ты предпочел ее, а не меня! Колдовать она не умеет, одних со мной лет, то есть не моложе, толстая, неухоженная, из небогатой социальной прослойки, не имеет ни гроша за душой... — Возможно, зато, в отличие от тебя, Фатима добрая, отзывчивая, любящая, заботливая, рядом с ней я расцвел. В общем, я понял, что хочу видеть в качестве своей жены именно ее. Ради нее и нашего будущего ребенка я даже готов бросить свою разбойничью жизнь, и непременно сделаю это, как только найду сокровище сокровищ, которое обеспечит нам безбедную жизнь! — Попутный ветер в спину! — злобно гаркнула Назира. — Фатима готова построить семью со мной, а тебе же никто не нужен, кроме твоего несчастного братца! — воскликнул Кассим. — Ты помешана на нем! — Заткнись, кобель! Ты не стоишь и волоса моего любимого братишки! Даже не смей равнять себя с ним! Он со мной всю жизнь с самого зачатия, был рядом со мной и в горе, и в радости, и что самое главное — ни разу не предал, в отличие от тебя, подонок! — Если это все, то я бы предпочел уйти и продолжить поиски Руки Мидаса. — хладнокровно промолвил Кассим, оборвав неистовые гневные вопли Назиры. — Ах вон оно что! В таком случае пусть сбудется мое проклятие! Пусть твоя жена, в пользу которой ты решил отказаться от меня, умрет при родах, рождая твоего выродка! А ты катись отсюда ко всем чертям, потаскун!

****

Этой новостью был поражен как сам Аладдин, так и его невеста Жасмин. — У меня есть брат и мачеха? А как их звали? — Мою бывшую — Назира, а имени своего второго сына не знаю. Он родился уже после того, как Назира порвала со мной, и она назвала как посчитала нужным. Она не позволила мне с ним видеться. — Ясно... — Знаешь, Фатима мне как-то рассказывала, что до меня у нее был бывший, которому она родила сына и который ее после бросил, а как после выяснилось, он был братом моей бывшей, Назиры. — продолжил Кассим. — Правда, я не помню имени этого человека. Так что у тебя есть два старших брата: и по отцовской линии, и по материнской. — Ну и ну! — поразился Аладдин. — Твоя мама говорила, что твоего одноутробного брата зовут Ильдар. К сожалению, это все, что я знаю об этой семейке, члены которой однажды встретились на жизненном пути и мне, и Фатиме. — Отец, а ты помнишь, где жила Назира с братом? Может быть, нам стоит посетить их? Должно быть, мои братья тоже знают обо мне, да не в курсе, где я. А так я облегчу им задачу! — Хорошо, покажу, где ее особняк. Меня Назира вряд ли захочет видеть, но она как-никак мать одного твоего брата и тетка другого и должна позволить тебе познакомиться с братьями. Отец с сыном расположились на ковре-самолете и направились в нужную сторону.

****

Но не только Аладдин и Кассим направлялись по этому адресу. Несколькими неделями ранее в этом же направлении принялся держать путь Рунтар. Вначале он ехал на своем верном яке в южную сторону, чтобы начать новую жизнь там, где о нем никто ничего не знает. Почти добравшись до Аграбы, Рунтар заметил разбросанные по пустыне вещички, на вид самые заурядные: ватная палочка, длинный шелковый шарф, небольшой кристалл, обезьянья лапа и пара башмаков с загнутыми носами. Любой другой бы прошел мимо, но Рунтар прекрасно знал, что перед ним валялись ценные артефакты, которые явно кто-то потерял. Было ничье, стало мое — Рунтар оперативно засунул находки за пазуху, чтобы затем найти им применение. Первая волшебная вещица, которой он надумал воспользоваться — Камень Превращений: с его помощью Рунтар превратил себя и своего питомца в птиц. Вскоре они добрались до аграбского базара. Стянув у незадачливого торгаша по булке, два черноперых птаха устремились в укромное местечко и, вернув себе свой первозданный облик, решили подкрепиться. Силы уже были на исходе, и их нужно было восстановить. Запасы, украденные из дворцовой кладовой, они уже давно съели, а на двоих этой с трудом добытой еды — двух булок — было ничтожно мало. Потому было решено умножить харчи с помощью исполняющей желания обезьяньей лапы. Как только это сработало, Рунтар разломил на две неравные части первую булку, и отдав большую часть своему четвероногому другу, а меньшую оставив себе, затем проделал эту же процедуру со второй и третьей булками. Принявшись жадно жевать, Рунтар надумал параллельно с этим испытать возможности этого магического артефакта. Через некоторое время спрятав ценную вещь и облокотившись на туловище своего верного Зебу, уже успевшего отправиться в царство Морфея, Рунтар сам не заметил, как уснул. Когда же он пробудился от неровного беспокойного сна, уже рассвело. Энергично потянувшись, он встал, позавтракал и накормил своего питомца оставшимися булками, и собирался было продолжить путь, на этот раз до четко определенной конечной точки. Пока он раздумывал, каким образом будет быстрее добираться — верхом на яке или опять обернуться птицей, его тронула за плечо незнакомка. — Извините, Вы мне не подскажете, как пройти к дому некоего Джафара ибн Яхъя? — окликнула она его. — Я не только подскажу, а могу и сопроводить — я тоже туда иду. — был ответ. — Премного благодарна. Как мне к Вам обращаться? — Рунтар. — Очень приятно. Я — Айгюль. А для чего Вам понадобилось ехать из другой страны и, наверное, издалека, к Джафару ибн Яхъя? — Потому что он мой настоящий отец. Я совсем недавно об этом узнал. Правда, приехал я сюда не поэтому, просто вот так совпало... Два человека, случайно встретившиеся друг другу на жизненном пути, общались настолько легко и непринужденно, что складывалось впечатление, будто они знали друг друга вот уже много лет. Для Рунтара такое положение вещей было в диковинку, и потому он внезапно решил, что будет дураком, если упустит первую и, может быть, последнюю девушку, рядом с которой ему так хорошо. — Айгюль, ты понравилась мне с первого взгляда. — выдал он. — Ты — первый человек, который был любезен и учтив по отношению ко мне. Может быть, мы это… Поженимся? — Не выйдет. — Почему? — опешил Рунтар. — Потому, что, выходит, мы с тобой единокровные брат и сестра — я тоже дочь Джафара, пусть у нас с тобой и разные матери. — Вот это да! А что насчет твоей мамы? — Она умерла, и уже давно. Я разбирала мамины вещи и нашла среди них вот это. Перед смертью она написала это письмо и запечатала его. Это было единственное, что напоминало мне о моих родителях, и я не открывала его, так как с внешней стороны матушка написала, чтобы я передала его своему отцу, когда отыщу его.

****

Внезапно раздался оглушительный рев горна, извещающий о том, что кто-то пришел. — Это, наверное, Садира! Я открою! — обрадовался Мозенрат. Вскочив из-за стола, он стрелой помчался в коридор, миновал входную дверь и двухметровыми прыжками пронесся через весь сад, чтобы открыть высокую резную калитку. Но перед ним стояла вовсе не Садира, а совершенно незнакомая девушка примерно его возраста, державшая за руку невысокого мужчину. — Можем ли мы увидеть Джафара ибн Яхъя? — выдали они в один голос. — Дядя, это к тебе! — выкрикнул Мозенрат. — Кто? — задался вопросом Джафар. — Сам не знаю, я с ними не знаком. Джафар неохотно вышел к калитке — Говорите, зачем пришли! — настороженно, но без грозы выдал он, обращаясь к неизвестным. — Вы — мой отец. — емко ответил Рунтар. — С чего ты это взял? — В пустыне я нашел кучу артефактов, в том числе волшебную обезьянью лапу, исполняющую желания. — Вот же лопух этот Амин Дамула! — вспылил Мозенрат. — Мало того, что облажался и не выполнил мое задание, так еще и мои артефакты, которые я ему на время дал, умудрился прос... — Мозенрат, не выражайся! — сделала замечание Назира, перебив негодующего сына. — Так это были твои артефакты? — Если ты хочешь мне их вернуть, то можешь оставить себе. — махнул рукой Мозенрат. — Мне они без надобности. Ты, помнится, собирался поведать, как узнал о своем родстве! — Да. — кивнул Рунтар. — Так вот, я загадал желание узнать о том, кто мои родители на самом деле, потому что на тех людей, которые меня растили, я мало чем похож. Так вот, выяснилось, что Джафар — мой родной отец! — Да быть такого не может! — возмутился Джафар. — Ах, какой краса-авец! — принялся вопить бесстыжий Яго, подражая при этом голосу одной из одиферских женщин, слишком уж хорошо ему знакомому: — Так, теперь надо снять его портки... Я очень уж люблю разрывать упаковку, но боюсь, как бы не разорвать ее вместе с подарком! — Откуда тебе знаком голос моей матери? — поинтересовался Рунтар. — Так я ж был у вас вместе с хозяином! — заявил попугай и продолжил свое выступление вначале обоюдными сладострастными стонами, а затем восторженной репликой молодой женщины: — После того, что между нами было, ты должен был бы на мне жениться, но, к сожалению, я замужем... Поймав на себе еще более шокированные взгляды со всех сторон, Яго затем изобразил гневный вопль очередной любовницы Джафара, который был, по всей видимости, адресован самому попугаю: — Только попробуй моему мужу об этом рассказать, тварь говоря-ащая! Я щас тебя поймаю и голову откручу! Внезапно осознав, что этого красноперого попугая ему уже ранее доводилось видеть, Рунтар злобно оскалился со словами: — Ах ты, петух крашеный! Я покажу тебе, как сметь насмехаться над моей статью! — Остынь, чувак, я тебя вижу впервые в жизни! — замахал крыльями протестующий Яго. — Но почему тогда попугай, который был заодно с Аладдином, выглядел в точности как ты и говорил точно таким же голосом? — А я почем знаю? У меня есть брат-близнец Отелло… Может быть, это его вина? — Не притворяйся! — гневно воскликнул уже Мозенрат. — Попугая Аладдина еще и звали Яго! Как это понимать? Услышав об этом, Яго побледнел от ужаса и рухнул на спину лапами вверх, а затем выдал дрожащим голосом: — Похоже на то, что моя совесть, которую я сковал цепями, замуровал в сундуке и бросил в морскую пучину, нашла способ высвободиться и теперь помогает Аладдину и его дружкам. — То есть тот хитроумный и расчетливый попугай, оказывается, твоя совесть? — поразился Нефир, который вместе с невесткой, женой, сыном и внуками гостил у своих сватов и их потомства. — А я было решил, что меня уже нельзя чем-либо удивить... — Рунтар, а сколько тебе лет? — поинтересовалась Назира. — Двадцать два. — Джафар, если я ничего не путаю, то ты ездил в Одифер для мирных переговоров двадцать три года назад… — Д-да… — И что, для заключения альянса обязательным условием было вступить в половую связь с местной женщиной, да? — с сарказмом заметила Назира. Шокированный Джафар принялся вспоминать свою давнюю поездку в Одифер. Это действительно приключилось двадцать три года назад. Джафар понятия не имел, чего ради султану так требовался альянс с этими дикарями, но был обязан выполнить его распоряжение. Проклиная султана и всех одиферцев до одного, Джафар принялся собираться в дальнюю дорогу. Чтобы обсудить с тамошними жителями все необходимые вопросы, Джафару пришлось провести в Одифере несколько дней, но с самого первого дня он думал только об одном — когда же эта мука закончится и он наконец возвратится в свой уютный фамильный особняк. Потчевали его, как показалось послу, неприлично простой и грубой пищей, которую не стала бы есть и голодная собака. К тому же, тот, кто решил не просто употреблять в пищу, а еще и называть деликатесом то, что все нормальные люди складывают в компостную кучу, по разумению Джафара определенно был умалишенным, раз обладал настолько испорченным вкусом. Однако Джафар, руководствуясь принципом «на халяву и уксус сладок» с жадностью съел все, что ему предложили, да еще и от добавки не отказался. Когда день начал клониться к концу, иноземного гостя поместили в небольшую комнатушку и уложили спать на медвежью шкуру. Пока Джафар гадал, не случится ли у него несварения желудка после ужина, как уснуть на медвежьей шкуре, нет ли тут блох, клопов и вшей и в скольких водах придется по возвращении домой выстирать его великолепные одежды, в его комнату пожаловала незнакомая ему женщина, которую он уже краем глаза видел немногим ранее, и предложила иноземному гостю испить браги. Выпивка была крепкой, а Джафар — тощим, поэтому для погружения в беспамятство ему потребовалось сделать лишь несколько глотков. Дальше все как в тумане. С того момента, когда Джафар продолжал помнить произошедшее, он некоторое время не чувствовал вожделения — видимо, тогда с лихвой удовлетворил свою потребность в соитиях.