Amnesie

— Вот видишь? Я обещал, что не уйду. — Нам и некуда идти… Нас тут заперли, — безнадёжные попытки дёргать ручку двери ни к чему не привели, кроме нервного вздоха, — Видишь? — Конечно вижу… — повисла тишина, нарушаемая только позвякиванием металла на руке собеседника и его же всхлипами. — Чего ты боишься? — невинно звучит в воздухе, как бы пытаясь успокоить этим не серьёзным тоном. — Этих… Они делают больно… Особенно те двое, полосатый и красный… — ноги перестают держать и тело скатывается вниз по стенке, тремор неприятно бьёт руки — Ожоги ещё болят… — Они заживут, — аргументировал он, пусть и без особой веры в голосе. — Конечно заживут… Если они ещё что-то не сделают… — пессимистично парировали в ответ. — Ты про.? — ложится рука на что-то угловатое и тёплое. — Да, про то, — и холодок воспоминания прокатился по спине, — Вдруг они это сделают с нами? Снова тихий звон в безмолвии, пока собеседник подбирал слова, выкручивая свои пальцы беспокойными руками. — Ну… Мы ведь ничего им не сделали… — голос совершенно отчётливо дрогнул, хотя его обладатель и попытался сделать придать ему спокойный тон, — И они не станут ничего с нами делать… — А если станут? — сердито задал вопрос он но в следующий миг удивлённо добавил: — Подожди… Наступившая подозрительная тишина заставила ещё сонного Германию открыть глаза. Стул на кухне — не самое удобное место для дрёмы, но, за неимением лучшего, вполне сносный вариант. — Второй день подряд какие-то сны сняться, удивительно… — потёр глаза под линзами очков немец, бросив взгляд на небольшие настенные часы рядом с выполнившей работу кофеваркой. В тусклом освещении кухонных лампочек, чтобы не напрягать глаза, стрелки показывали шесть часов утра, как обычно. Собственно, и это утро едва-ли отличалось от всех остальных подобных ему. Обыкновенно Герман проснулся в полшестого, привёл себя в порядок после сна за столом в кабинете, и, как всегда, дождавшись свежего кофе, без аппетита пытался позавтракать. День за днём менялась только степень освещённости за окном, которое сегодня было чуть приоткрыто. Духота мерещилась немцу везде после приёма у врача, и, хоть обычно холод и раздражал страну, но терпеть мигрень и возможные голоса в голове хотелось меньше, чем лёгкий мороз. Особенно учитывая то, что сегодня этот прохладный ветерок был даже необычно приятным… — Неужели там так тепло?.. — забрав чашку очень горячего тонизирующего напитка, вздохнул Германия, смотря в окно и делая глоток. В свете фонарей виднелись почти пустые улицы, озарённые редкими светящимися окошками соседних домов… Но ни одного прохожего, ни одного студента или работающего человека… Небольшой поток воздуха из окна был вроде свежим, но духота в комнате даже не собиралась исчезать. — Значит тепло… — покачал головой мужчина, открывая окно настежь. И только сейчас взору открылось вроде бы обычное явление — снегопад. Мелкие снежинки неспешно опускались вниз, стремясь к своим опавшим собратьям. Иногда их подхватывал редкий ветер, сбивая с вертикального курса в сторону, или просто унося их своим порывом куда-то в другое место. Может быть, на другую улицу, или к другому окну, к такому же чудаку, иногда заставляя осесть на такого случайного наблюдателя, как сейчас. Маленькие снежинки иногда падали на уложенные чёрные волосы или лицо, тут же тая, оставаясь холодными капельками. Сделав очередной глоток горячего кофе, мужчина провёл по наружной части окна, собирая тонкий слой снега. Сжав его в кулаке, Герман взглянул на получившийся снежок. Пусть он был даже близко не сферической формы, больше напоминая семечко какого-нибудь растения, но зато не рассыпался в снежную пыль. И наверняка мог бы оставить хороший отпечаток на одежде, если кинуть в кого-то. — Великобритания бы устроил скандал, — улыбнулся немец, не без удовольствия представив, как снежок летит в самодовольного британца, оставляя на трепетно охраняемом пальто белый след… Отставив чашку, мужчина выглянул в окно, осматриваясь по сторонам в поисках людей, так никого и не обнаружив. Ни случайных прохожих, ни любопытных поглазеть в окна в ранний час за несколько минут не прибавилось… С хитрой улыбкой, собрав ещё немного снега с краёв, Германия аккуратно, чтобы не сломать уже имевшийся снежок, соединил их в комочек побольше, смотря вниз. Не всегда же ему быть самой серьёзной страной? Хорошенько размахнувшись, Герман запустил подтаявший в ладони снежок вниз, к свежевыпавшему белому ковру. Холодный снаряд разлетелся десятком мелких осколков, оставив на камне след. — Хах, нет. США кричал бы громче всех, попади в него кто-нибудь снегом… — всё так же не без улыбки рассуждал вслух немец, быстро взяв тёплую чашку. Каким бы странно приятным не казался холод сегодня, руки всё-таки неприятно кололи мелкие морозные иголочки… И шею… И спину… Будто кто-то от души насыпал снега за воротник, как это делают некоторые особенно заигравшиеся де-… «Ты совсем замёрз! Руки ледяные!» Германия чуть вздрогнул, услышав очередной незнакомый голос в голове. Когда это происходит третий день подряд, ещё и зная, что это только его галлюцинации, страх немного притупляется. Остаётся только лёгкий испуг от внезапного, тихого, словно кто-то шепчет из-под тяжёлого одеяла, голоса. — Итого их четверо… — как можно более спокойно выдохнул мужчина, убрав чашку с подоконника и закрывая окно. Духота отступила, а вот спина стала замерзать… Только боли в позвоночнике немцу не хватало! И, ко всему прочему, он так и не поел. Взглянув на стол, мужчина только тихо вздохнул. Телефон, почти пустая чашка кофе, так и не вскрытая пара булочек и маленькая белая таблетка. Его лекарство, призванное помочь бороться с голосами и облегчить насыщенную на стресс деловую жизнь. — Господи, пусть она поможет… — тихо вздохнул немец, прикрывая глаза, принимая таблетку и запивая ту остатками кофе. На язык опять попал неприятный осадок со дна, отчего мужчина немного закашлялся, отставив чашку к мойке. Ещё и телефон резко зазвонил, показав номер, вызвав только раздражения и желание сбросить звонок. — Опять взносы? — риторически фыркнул мужчина, приняв вызов, — Добрый день, слушаю, — голос из раздражённого моментально стал дежурно вежливым. — Доброе утро, ФРГ, — серьёзно произнёс Евросоюза, — Я ненадолго приехал в Берлин. Есть одно очень срочное и серьёзное дело, это напрямую касается тебя. Суть я объясню при встрече. Пожалуйста, приезжай, как можно скорее. — ЕС, мой рабочий официально начинается через… — немец бросил взгляд на часы, — час. — ФРГ, я понимаю, что график работы очень важная вещь, однако у нас есть проблема, которая может перерасти в такой скандал, который, в лучшем случае, вернёт тебя во времена ранней Пруссии! — гневно произнёс парнишка, ещё и, судя по звуку, сердито топнув ногой. — Спокойнее, ЕС, — флегматично произнёс Германия, — Приезжай к Ведомству. Если это действительно настолько важно, я готов уделить тебе время. — Я спокоен, — фыркнул молодой союз, — До встречи. — До скорой встречи… — дежурно произнёс страна, сбрасывая вызов и снова глядя на часы. Десять минут седьмого… В такой ранний час, конечно, большинство нормальных людей только просыпается, и, конечно, его водитель вряд-ли исключение. Обычно Германия никогда не просил Вальтера срочно приехать раньше. Обо всех «раньше» и «позже» человек был осведомлён за ночь, что позволяло избегать неприятных ситуаций как стране, так и ему. Исключениями были только срочные совещания, заканчивающиеся, иногда, ранним утром… Тяжело вздыхая и набирая номер, Германия молча слушал гудки. Голова опять начинала болеть, а раздражающий звук гудков всё никак не прекращался. Опять стало душно и от открытия окна немца остановил голос водителя. — Доброе утро, Вальтер. Сегодня внеплановая срочная встреча, приезжай.

***

За окном промелькнул величественный Берлинский кафедральный собор, когда Евросоюз позвонил уже третий раз, гневно вопрошая, где Германию носит. И, кажется, застывшие в металле ангелы и люди гневно посмотрели вслед одинокой машине, мчащейся по безлюдной улице. — Евросоюз, подожди ещё немного, — в третий раз тяжело выдохнул Германия, закрыв глаза, вновь слыша раздражённую просьбу поторопиться и звук завершения вызова. Утро только началось, а уже хотелось тихо закрыться в кабинете и заняться бумажной работой, потихоньку растворяясь в бесконечных строчках важных документов, проектов и федеральных законов… И только угроза отката к временам маленького, но очень воинственного государства немного откладывала бумажную работу. «Что же там такое произошло, что это может привести к скандалу?» — не без интереса подумал страна, с усмешкой припомнив утреннюю рассылку новостей. Увы, хочется того или нет, а эта обязательная для всех стран рассылка, со всеми новостями за прошедшие сутки, которую обязаны были прочесть все государства. Сегодня, однако, ничего серьёзного не было — ни новых терактов, ни проблем у других стран. И почему ЕС так напрягся? — Герр ФРГ, — послышался слегка обеспокоенный голос Вальтера, заставивший Германию нехотя приоткрыть глаза, — Вам нехорошо? — Нет, всё в порядке, — машинально произнёс мужчина, но, с лёгким вздохом, добавил, — Предстоит сложный день. — Я понимаю Вас, герр ФРГ… Год был непростым, и его окончание обещает быть не легче… И остаётся надеятся, что Небо добавит Вам сил, — приглушённо и спокойно произнёс человек, как обычно любящий родитель говорит с обеспокоенным подростком, даже заставив Германа чуть улыбнуться его тону. Годы идут, а он не меняется… Молчаливый, вечно беспокоится за своего подопечного и верующий… «Небо добавит сил… Очень хотелось бы…» — мысленно продолжил их диалог страна, невольно припомнив подходящий к концу год: Теракты, ухудшение отношений партнёрами и почти разрыв с одним из главных, финансовый и миграционный кризисы — прекрасный год. И если о втором немец предпочёл не задумываться слишком долго, в конце концов дело это было неблагодарным — разбираться в проблемах стран за пределами родной Европы, то над первым кризисом можно было и поразмышлять. Но всё в итоге выливалось в нехватку денег и огромные долги с кучей пострадавших. Даже среди стран, особенно одно маленькое государство… И, строго говоря, в сложившейся для себя ситуации Греция был виноват сам — именно с него начал распространятся, как чума, финансовый кризис. Наврал в статистических данных, чтобы выгоднее брать в долг и закрыть дыру в бюджете от упавшего туризма… А этим летом чудом не встретился лично с апостолом Петром, не приходя в сознание пару дней! Ещё и сомневался в политике Германа, не желая беречь имеющиеся крупицы финансов и тихонько принимать пострадавших людей из-за не самых адекватных южных коллег, оказывая беженцам посильную помощь. А немцу всё это расхлёбывать… «Если Всевышний есть, почему это происходит?» — спросил кто-то третий. «Не знаю, не могу ответить…» — флегматично подумал Герман, глубоко внутри рассмеявшись. Отвечает собственной, тихой и едва-ли пробивающейся сквозь лекарство, галлюцинации… Тем временем машина мягко затормозила перед местом назначения. Приехали… — Благодарю, остальной график без изменений, Вальтер, — предупредил Германия и вышел из машины в холодный полумрак берлинской улицы… Всё ещё шёл снег, падая и оседая на чёрное пальто, переливаясь в свете из окон большого двухэтажного здания, возвышавшегося над маленькой фигурой страны. Созданное полностью из стекла и металла, окрашенного в белый, холодно и равнодушно смотрело на три флагштока, совсем рядом с мужчиной, совершенно не спешащего внутрь. А снег всё шёл, оседая на чёрных волосах, гладкой трёхцветной коже, очках… Совсем не раздражая Германию, никогда не любившего холод… Вдохнув полные лёгкие декабрьского воздуха, мужчина прикрыл глаза, слегка улыбаясь… «Свежесть… Совсем не душит…» — пронеслось в голове. Чувство покоя и даже странной безопасности накрывало, словно огромное ватное одеяло в детстве… Припечатывая к кровати, своим теплом и мягкостью удерживая на месте, потихоньку убаюкивая… И пусть Евросоюз бесится, что он опаздывает. Пусть рвёт и мечет… «Здесь можно стоять вечно, ФРГ…» — произнёс кто-то совсем рядом, будто до него можно было дотронуться, — «И мы обязательно встретимся…» — Что.? — резко, как будто водой окатили, оглянулся по сторонам Герман, но не вздрогнув. На улице не было ни души. Машина уже исчезла где-то за зданием, оставив страну в одиночестве. — Это всего лишь в моей голове, — выдохнул Германия, направившись к зданию и проходя внутрь. «Или не только в моей…» — чуть усмехнулся мужчина, проходя по одному из коридоров, — «Кто знает… Может, я не один такой? Если за всю историю стран не было зафиксировано чего-то… Это ведь ещё не значит, что этого не было…» Коридор вывел Германию в просторную приёмную, где уже занимался своей работой секретарь — средних лет мужчина, с вечно уставшим и сосредоточенным видом. Именно через него Герману шли все бумаги на подпись, заявки и прошения о встречах, а также все посетители. Среди светлых стен, пары диванчиков для особенно ждущих и белого стола он прекрасно смотрелся… Обменявшись приветствиями с ним, страна прошёл к белой двери. Святая святых — кабинет. Место, где проходит почти вся деловая жизнь страны и от которого сердце Германии пропускало удары. Очень просторное помещение, с белоснежными стенами и полом, освещённое мягким светом нескольких ламп, имитирующих солнечный свет. Широкий полукруглый чёрный стол с несколькими выдвижными ящиками по краям и парочкой стационарных телефонов, широким монитором от компьютера, очень реалистичным глобусом и уже «заботливо» оставленной высокой стопкой документов на своей поверхности. За ним — уже родное чёрное кресло. Неподалёку, вокруг стеклянного низкого столика, стояли два белых кресла и небольшой диван, для особенно затягивающийся переговоров… Но самое завораживающее — огромное панорамное окно, выходящее на здание Рейхстага и часть площади. — М, новая работа… — с удовольствием произнёс мужчина, аккуратно поправляя стопку документов, чтобы та выглядела ровнее. Ещё раз обведя любимый кабинет взглядом, мужчина ненадолго задержался на окне, рассматривая величественное здание Рейхстага в тусклом свете фонарей… Огромное, полное людей и пронизанное историей, сейчас стояло почти полностью пустым… Покинутое… Выбитые стёкла сверкали в свете фонарей, обугленные верхушки «башен» и колонны мерещились в темноте, которую иногда дополнял проломленный в некоторых частях купол. «Это смерть…» — Нет, обычный рабочий день… — мотнул головой страна, стараясь избавиться от неприятной иллюзии полумрака на улице, в сочетании с плохим зрением. И снова галлюцинация растаяла в воздухе, словно той и не было. Обычные окна, чистые светлые стены, и целый купол… Сев за своё рабочее место, мужчина бросил взгляд на часы на левой руке, чуть хмыкнув. Опаздывает Евросоюз… Хотя сам торопил немца, ещё и ругался, как это срочно… «А ведь можно было ещё постоять на улице…» — посмотрел в окно Герман, чуть прикрыв глаза. Духота… Опять душно и жарко, словно летом без кондиционера. Дышать тяжело, плотный воздух, словно вода, затекает и хлюпает где-то внизу лёгких… Так и хочется выйти на улицу, вдохнуть полной грудью и хорошенько прокашляться… — А окно открыть не получится… — грустно произнёс Германия, прекрасно помня, чем это закончилось в прошлый раз. Вместо окна, однако, распахнулась дверь, впустив в комнату подобие ветерка — просто движение воздуха. — Наконец-то… — раздражённо выдохнул ЕС, закрыв за собой дверь. Вид у союза был недовольный: брови сердито хмурились, жёлтые глаза метали молнии, а рука сжимала ручку чёрного дипломата до побеления костяшек. — И вновь с добрым утром Вас, Евросоюз, — поздоровался Германия, сложив руки на столе, как школьник, — Что же такого произошло, раз ты первым же рейсом прилетел из Брюсселя? — Последствия твоей политики! — возмущённо произнёс ЕС, открывая дипломат и резким движением потягивая из него документы немцу, — Ты только почитай, что они пишут! Герман не отреагировал. Евросоюз любил немного повозмущаться, когда дело касалось работы с Германией или Францией — вполне справедливо, учитывая, сколько подколов сыпалось на него от этих двоих. Листая документы, пропуская общие формальные фразы, с каждой строчкой Германия хмурился. «В связи с обострившейся обстановкой мы вынуждены временно закрыть границы с Королевством Данией…» «Из-за возросшей угрозы террористических актов мы вынуждены закрыть границу с Федеративной Республикой Германией…» «По причине тяжёлого финансового положения мы вынуждены отказаться от политики Федеративной Республики Германии…» «Так как Европейский Союз не считает должным соблюдать государственные границы, собираясь охранять их без согласия страны…» И прочее, прочее, прочее в том же духе. — Я горячо надеюсь, что ты понимаешь, какой скандал может разразиться, если вы не договоритесь о пересмотре некоторых вещей, ФРГ… — тяжело выдохнул Евросоюз, складывая руки на груди, чуть склонив голову набок, — Если Великобритания выйдет из моего состава — едва-ли кто-то удивится, хоть он и платит баснословные взносы за членство. Ты же знаешь этого старика, ему, как и всей его семейке, уже плевать на остальные страны в Европе, у него другие интересы… Но если это сделают Португалия, Испания, Италия и Греция… А хуже, если всё так и останется в подвешенном состоянии… Ты очень быстро вернёшься во времена Пруссии, Германия. О Дании и Швеции и говорить не приходится, все беженцы хлынут с границ на твою территорию. — Не обманывай, Евросоюз, из-за них моя экономика не рухнет… — со вздохом отложил бумаги немец, постукивая пальцами по крышке стола. Греция, Греция… Если Великобритания был главной головной болью, то грек до этого момента оставался лёгкой болью в спине… А теперь спину защемило. И решать эту проблему немедленно было глупо — слишком уж неоднозначная и рискованная ситуация была с этим греком… Испания, Испания… Всего-то разбушевалась её маленькая часть, считающая себя независимой… Всего лишь Каталония, а в остальном она очень хорошее государство. — Сейчас с Грецией и остальными разбираться бесполезно… — дрогнувшим голосом проронил Германия, подняв взгляд на недовольного ЕС, — А с Испанией я сегодня разберусь, Евросоюз. Её проблемы с Каталонией не такие сложные, как с остальными… Они ведь старались в борьбе за общее благое дело… — Браво, — театрально похлопал в ладони ЕС, но тут же опёрся о край стола, нагнувшись и смотря в потерявшие спокойствие глаза Германа, — А с остальными что? И это я не говорил о Польше и Словакии, которые, мягко говоря, недовольны твоими взаимоотношениями с Россией и тем, что вы оба нарушаете их границы. — О, ещё и Польша… — с горько-ироничным смешком произнёс немец, — С ней я тоже как-нибудь договорюсь, Евросоюз, не нужно беспокойства… Она достаточно умная девушка и не будет доводить всё до общего собрания… Договоры бесполезны, нужны действия! Пусть это будет похоже на пятый раздел, но только введение войск поможет приструнить маленькую территорию, считающую себя независимой от…! — Германия, ты не справишься один с восемью огромными проблемами, решившими отказаться от твоей затеи с жёсткой экономией. Здесь не помогут твои разговоры, — ЕС резко выпрямился, проходя по кабинету к окошку, смотря на Рейхстаг на фоне медленно светлеющего неба, не видя, как собеседник нервно сжимает крышку стола. — У них имеется конкретный ряд претензий, Германия. А что хуже — благодаря подвешенному языку некоторых и общим проблемам они сплотились. И решая проблемы по-одиночке ты получишь гидру — решишь дело с одним, появится ещё двое. Понимаешь? Итальяшка… Как всегда, только и умеет, что вопить, возмущаться и собирать вокруг себя таких же, возомнив себя Римской Империей, при том даже не способный справиться с мелкими государствами вокруг себя… — Ты… предлагаешь собрать саммит? — напряжённо спросил Герман, уже догадавшись к чему ведёт Евросоюз. — Именно. Там вы сможете спокойно выработать единое решение, — кивнул собеседник, уже собираясь добавить что-то ещё, но раздавшийся звонок телефона в кармане пиджака заставил союз, быстро извинившись, покинуть кабинет для разговора. «Кошмар…» — только и пронеслось в голове Германа, подперевшего отяжелевшую голову рукой, — «Мало того, что саммит… Ещё и навязчивые мысли… Какое общее дело с Испанией?.. Что за новый раздел Польши?.. Италия и его характер.?» Взгляд немца скользнул по крайне реалистичному глобусу, мысленно очертив границы беспокоивших его государств. Общая линия с относительно адекватной полячкой, если не затрагивать космическую и историческую темы. Через территории Швейцарии земля яркого и эмоционального итальянского коллеги, обыкновенно лёгкого на подъём, добросовестного и иногда тревожного. И, где-то на отшибе Европы, Португалия с Испанией… Что этих троих объединяет в мыслях, ещё и таким военно настроенным образом? «Может это не из-за усталости?» — подумал Германия, и взгляд его обратился от жаркого побережья испанской коллеги прохладному Балтийскому морю, — «А из-за людей?..» Всего четыре дня назад в небольшом городе на его территории запустили тестовый термоядерный реактор, клятвенно заверяя, что он никак не повлияет на здоровье страны, ведь люди всё рассчитали. А может быть не всё? Пусть и достаточно далеко, на севере, на бывшей территории ныне покойного брата… «Я давно не навещал тебя…» — с укором промелькнуло в голове, стоило обвести взглядом остальную восточную часть собственных территорий, — «Хоть я и очень не люблю отправляться в восточную часть…» Звук распахнувшейся двери отвлёк от грустных мыслей. — Прошу прощения, был очень срочный звонок от Испании об оказании финансовой помощи, — спокойно сказал Евросоюз, закрывая дверь и быстрым шагом подходя обратно к смотрящему на глобус немцу, — Самая ближайшая дата для саммита это семнадцатое декабря. Провести его раньше никоим образом не получится. И, так как сроки сжаты, придётся проводить его в Брюсселе. — Хорошо, Евросоюз, — пустым голосом, каким обычно говорят из вежливости, чтобы человек отстал, произнёс Германия, не отводя взгляда от мысленно проведённой линии, от самого севера его территории до юго-востока. — Что ты там рассматриваешь, новую экономическую колонию? — недовольно фыркнул союз, сложив руки на груди. — Нет, я смотрю на бывшую территорию Пруссии, — чуть улыбнулся немец, на что Евросоюз недовольно вздохнул, собирая со стола документы из дипломата. «Сейчас начнёт ворчать, ” — предвосхитил действия союза Германия, уже готовясь услышать тираду о, к сожалению настоящей, истории. В конце концов, наверняка этот любитель прошлого подумал о территории после раздела неугомонного соседа. — Годы идут, а твой род не меняется… — проворчал ЕС, — Каждому поколению нужны новые территории… Пруссии, Рейху, ГДР… — ГДР? — быстро переспросил Германия, оживиашись и оторвав взгляд от глобуса, подняв глаза на замершего ЕС. Первые две личности нисколько не вызвали у немца нареканий, в конце концов, сколько конфликтов они развязали. Однако с последним именем таких прецедентов, вроде бы, не было… Только военная помощь коммунисту-оккупанту. — Да, ГДР, — даже как-то неловко проронил ЕС, чуть подозрительно хмурясь, — Подавление восстания в Чехословакии например… Неужели ты не помнишь, как вы об этом говорили? Германия прикрыл глаза, усердно перебирая собственные воспоминания почти тридцатилетней давности, ища нужный отрывок прошлого среди десятков тысяч мелькающих моментов «юности» — самого начала его правления. Но ничего в этом тумане прошедших лет, в котором обманчиво сверкают и манят далёкие огни совсем не тех воспоминаний, не найти… Хотя оно рядом, стоит только протянуть руку и дотронешься, но одновременно и где-то в недосягаемости… Только день развала СССР пробивался сквозь эту плотную завесу забвения и блеска ненужных сейчас моментов… Почему-то сопряжённый с холодным страхом и болью… Запах больницы, холодные руки… — Ах, да, вспомнил… — снова соврал немец, специально чуть кивая, показательно сделав грустное лицо, — Но, во всяком случае, ГДР уже нет с нами, ЕС… И даже если мы родственники, это ещё не значит, что мы похожи характерами… — В остальном вы были абсолютно идентичны, — фыркнул союз, наконец убрав бумаги в дипломат, защёлкнув замки на нём, — Это всё, о чём я хотел поговорить с Вами, ФРГ. Благодарю за уделённое время. — Пожалуйста. Хорошего Вам дня, Евросоюз, — вновь принявшим дежурный тон голосом произнёс страна, слыша в ответ подобное же пожелание. Дверь закрылась, оставив Германию в полной тишине, наедине со стопкой важных бумаг — самым спокойным, в сравнении с остальными событиями на работе. — Идентичны… — прошептал мужчина, беря первый лист из стопки, пустым взглядом уставившись в текст. Пражская весна, Чехословакия, ГДР… Запах медицинского эфира и холодные руки… Холод… Душно… Душит… Окно… И больше ничего не приходило в голову. Ничего не значащие для него названия со страниц учебника истории, мерзкий запах больницы, холодные прикосновения и совершенно пустое имя, за которым — одинокая плита на кладбище и кусок его территорий. Без внешности, голоса и характера… — Может он пошутил? — в попытке объясниться перед собой проронил Герман, сжав ладони в кулаки. Идентичны, идентичны… Как, если даже их флаги не совпадают?! Только фон… Если в памяти даже не всплывало лицо уже покойного брата… А может врач ошибся и хоть где-то Герман стал первым — первой страной с шизофренией? — Нет, хватит… — выдохнул мужчина, расслабив руки и подтягивая к себе документ, чтобы лучше видеть текст. В конце концов, уже давно наступило семь утра. Рабочий день начался.

***

— ФРГ, я понимаю, что у Евросоюза сейчас не самые светлые времена, однако для меня беспорядки в Каталонии это вопрос жизни… — вздохнула испанка в очередной раз за разговор, вызвав у немца жгучее желание что-нибудь сделать с неугомонным регионом. Почти целый час их нерабочего времени был потрачен на обсуждение одной мысли — Каталония очень хочет независимости. Чтобы этого не произошло нужны способы воздействия. США согласился помочь за соответствующую плату, но нужны деньги. А денег нет. — И, ФРГ, проблема бы решилась намного проще, если бы мы могли не экономить, а зарабатывать… — продолжила Испания, — Вместо США мог бы помочь РФ, но санкции мешают и этому… — Нет, Испания, — отрезал немец, — Мы не будем снимать с него санкций до исполнения соглашений. «Чёрт, она же сейчас может поступить, как Великобритания…» — прикусил губы Герман и тут же добавил: — Я попробую уговорить Евросоюз помочь Вам и, если ему это сделать не удастся, сделаю сам. — Хорошо, ФРГ… — снова вздохнула женщина, — Но лучше будет рассмотреть этот вопрос на грядущем саммите… До свидания, ФРГ. — До встречи, Королевство Испания… — как можно более вежливо и спокойно произнёс мужчина, завершив разговор, откликнувшись на спинку кресла. Стрелки часов медленно ползли к полуночи, а на рабочем столе в домашнем кабинете развалились стопки старых отчётов, документов и даже уцелевшие дела из Штази, по очень настойчивой просьбе доставленные Герману. Звонок коллеге был просто одним случайно забытым рабочим делом, которое было необходимо решить… А всё остальное — его личным. Разумеется, Германия прочёл всё, что смог найти в интернете, когда выдавалась свободная минутка на работе, правда без особой надежды. Информация абсолютно везде была одинаковой. Общие сведения, как о стране, мало что говорящие даты и официальные фотографии — ничего другого, что хоть как-то могло претендовать на достоверность, не было. Зато конспирологических теорий было хоть отбавляй. Ничего удивительного, в общем-то. Отчёты из архивов Штази тоже ничего не дали — документы были либо уничтожены, либо ещё не восстановлены, либо не давали ценной информации. Впрочем, на них Герман изначально мало рассчитывал — вряд-ли братишка оставил хоть что-то личное в такой службе. На очереди лежала изданная пару лет назад очень ограниченным и единственным тиражом, не больше двух сотен штук, обычно книга хранилась у Германа в ящике стола, из соображений: «Почитать когда-нибудь, если понадобится». Твёрдая чёрная обложка, совсем непримечательная, на мелованной бумаге содержала в себе информацию обо всех государствах, известных истории. Полное описание каждой страны, от общих сведений о территории, населении и дате появления до мельчайших деталей в жизненном пути — истинная находка для любителей изучать государства, которые были готовы пуститься во все тяжкие ради заветного томика… Ведь, по общей договорённости между государствами, как и генетические исследования, так и размещение «чрезмерно личной информации о странах» были запрещены под страхом высшей меры наказания. Сам автор, за своё монументальное творение, которым, как думалось немцу, можно было сломать особенно хлипкий стол, если случайно кинуть её на его поверхность, получил достаточно хорошее вознаграждение, чтобы не слишком много говорить о книге и не работать всю оставшуюся жизнь. Звонок, конечно, вынудил немного подождать с чтением… Раскрыв оглавление и пробежавшись по строчкам, Герман быстро нашёл страницу нужного раздела, прикусывая губы. Почти тысяча страниц мелкого текста, повествующие о всей его родословной… И из всего этого было бы хорошо найти хоть что-то о ГДР, а ещё лучше — ознакомиться с парой последних веков, хотя бы просто пролистав страницы. Мда, и это только его «родственники»… — Кхм… Полагаю меня ждёт незабываемая ночь… — в попытке ободрить себя усмехнулся Германия, бросив взгляд на часы. До следующего утра совсем немного времени, а день обещает быть непростым. Если таблетки и дальше продолжат так слабо действовать, на грядущем саммите вместо страны будет его представитель… И это дополнение к уже имеющейся работе! Поэтому, чтобы не терять драгоценных мгновений, Германия снял очки, уложив их на край стола, и принялся за чтение.