Сложные отношения с мамочкой-красавицей

      Время близилось к полудню.       Хоть и была осень, но было до ужаса жарко. Я валялся в изнемождении на мольберте, а мой кореш Йорик выглядел не лучше.       Кроме нас в студии в художке было ещё пару человек, но вообще было пустовато. Всё потому что сегодня у нас должна была быть рисовка с натуры, но модель заболела, и на замену никого не нашли.       Мы были представлены сами себе, и те кто имел в себе силы ушли туда где по прохладнее и не так душно. В студии же остались самые амёбы, которым и уползти то было лень. Рисовать совсем не хотелось.       Мы совсем не ждали, что урок всё-таки состоится.       — Раздолбаи! — учитель грохнул дверью без предупреждения, — У меня для вас хорошие новости. Зовите всех. Мы нашли модель, прошу любить и жаловать — Джессика Тайсон.       Я бы поперхнулся если бы в горле не было сухо, так я просто выпал в осадок. В студию зашла женщина в знакомом белом платьице. Что она здесь делает?       — Мы с мисс Джессикой, познакомились в Америке. Она совсем недавно закончила свою карьеру, но всё равно согласилась нам помочь. Будьте благодарны бездельники.       — Приятно с вами поработать.       Мама вежливо поклонилась мгновенно очаровав всех присутствующих.       — Какая женщина…       — Йорик, побольше профессионализма.       — Да, учитель!       Мама недавно закончила карьеру? Впервые об этом слышу.       Джессика ушла за ширму для переодевания.       Я мало, что знаю про работу мамы. Она модель, и даже вроде как успешная. Не многие продерживаются в этом бизнесе так долго как она. Признаюсь честно я никогда особо не интересовался её работой, мама в купальнике на обложке модного журнала мне всегда казалась чем-то запретным. Ха! И это я-то рассуждаю про запретное? Важно лишь то, что именно из-за этой работы её всегда не было дома.       — Пс, псс, Майк, ты же тоже Тайсон? — шепнул мне Йорик, — Довольно редкая фамилия для совпадения.       — Не понимаю о чём ты. Выйди на улицу, там все поголовно Тайсоны.       — Ты когда последний раз выходил на улицу? Но неважно, ты видел какая фигуристая у нас сегодня натурщица? Сразу видно, что модель. Какие холмики…       Ну не знаю, по мне так у Сары «холмы» побольше. И вообще я не хочу обсуждать грудь своей мамы со своим другом.       Тем временем Джессика вышла из-за ширмы. Она была приглашённой моделью, поэтому естественно не могла раздеться полностью, но не это главное. У Йорика аж челюсть отвисла.       Он и так только что хвалил размеры груди моей матери, так теперь они стали раза в полтора объёмнее, если не ещё больше. Это что ещё за магия? Но не только грудь, но и всё её тело, её движения стали несколько свободнее. Словно до этого она была чем-то скована.       — Майк, Майк, что это за херня?       — Без понятия, может она была в корсете?       Маме и так можно было завидовать, но сейчас… Боже, да я отказываюсь верить в подобное, это невозможно! Что с её телом?       Тем временем Джессика уселась на подиум. На ней были лишь белые трусики и длинный белый шарф прикрываюшь всё, что нужно, но оставляющий достаточно места для фантазий.       Чёрт, мы точно в вузе, а не в борделе?       А тем временем Джессика уселась на стульчике и приняв задумчивую позу замерла.       — Так-так! Предупреждаю, что мисс Джессика с нами только сегодня, поэтому постарайтесь взять за день как можно больше, и да не забудьте о благодарности.       — Спасибо, что работаете с нами.       Мы все поклонились нашей новой модели и принялись за мольберты.       Прослышав про приглашённую натурщицу народ быстро набился в студию. Тут были даже не то что с других курсов, но и с других отделов. Мама быстро заработала популярность.       Джессику не сколько не смущало подобное внимание. Было не непонятно в чём именно выражается её профессионализм, но он очаровывал не меньше её красоты, кроме меня естественно.       Если честно я хотел уйти при первой же возможности, но народу набилось столько, что я даже если захочу, то не выберусь отсюда.       Парни жадно кидали наброски, а девушки завистливо не могли оторвать карандашей от бумаги. От всеобщего возбуждения в студии стало не только жарко, но ещё и невыносимо душно.       Я попытался отвлечься рисованием. За любимым делом и время идёт быстрее.       Три часа пролетели не то чтобы быстро. Рисовать свою полуобнажённую мать на глазах у всех было весьма неприятно. Казалось, что все меня осуждают. Наверное стоило сразу объяснить ситуацию учителю.       Тело Джессики, не смотря на свои нереальные габариты, очень похоже на тела дочерей. А Элизабет, Саманту и Сару я уже могу рисовать хоть с закрытыми глазами да в любой позе. Опыта было предостаточно.       Учитель выгнал всех лишних посетителей и хоть наше занятие и было слегка спонтанным, всё равно начал оценивать результаты наших трудов.       — Майк, опять играешься с образами?       — Да, я бы назвал это «Безнадёжное искушение», озабоченные монахи пускают слюни на призрачный образ привлекательной демоницы в залитом золотым светом храме.       — В прошлом тебя бы казнили за такую картину, а саму картину сожгли бы.       — Или бы продали на чёрном рынке за кучу денег.       Я не собираюсь доделывать эту картину, общие контуры есть ну и хватит. Меня больше пугает Йорик. Он сейчас в отчаянии убивается окружённый своими бесчисленными набросками.       — Учитель! Помогите! Я не могу это изобразить! Всё, что я рисую настолько безобразно… Мои рисунки и близко не стоят с оригиналом… Я ничтожен…       Бедный Йорик.       Занятие закончилось.       В вузе закончились важные дела, да и настроение у меня было паршивое. Свалю-ка я отсюда побыстрее. Только мольберт сам себя не унесёт.       Перетаскав все свои вещи в свою каморку я отправился на выход. Парочка дел всё равно отвлекла, но закончив с ними стремительно вырвался на улицу. Ничто меня здесь больше не удержит.        Но на выходе я встретил Джессику.       Она стояла у забора у самого выхода, держа в руках маленькую сумочку. Её тело уже снова было в «подтянутом» режиме. В этом состоянии её тело почти как у Сары, но кто же знал, что у сестёр был настолько мощный первоисточник. Надеюсь Саманта не вырастет в нечто подобное.       Мама привлекала немало внимания. Всем было интересно, кого ждёт эта красотка. Они бы удивились узнав, что ей уже…       Суровый взгляд Джессики сказал мне заткнуться и не упоминать её личную информацию даже в мыслях. Это она на работе мысли читать научилась?       Продираясь сквозь завистливые взгляды я добрался до Джессики. Наверное если бы я не красил волосы в чёрный, они бы догадались, что я её родственник, а так я не знаю как это выглядит со стороны.       — Пойдём отсюда.       На ней было всё тоже белое платьице, а руки и ножки прятались в кружевных перчатках и кожаных сапогах. Она явно избегает лишнего света, ей важна бледность кожи?       — А ты торопишься? — она озорливо пригнулась, — Посмотри как все на нас смотрят. Может дадим им побольше поводов для слухов? Ай, куда?       Я схватил её за руку и быстро утащил подальше от стен своей Альма-матер. Мама не сопротивлялась и лишь весело хихикала.       — Ну-ну-ну, Майк, не сердись. Мамочка просто рада, узнав, что её сын прилежный студент.       Её весёлый настрой был очень похож на таковой у Саманты. Я всё больше и больше убеждаюсь, что она наша мать.       — Как ты узнала, что я здесь?       — Когда ты говоришь так грубо ты походишь на меня в молодости.       — Ты не ответила на мой вопрос!       Больше трёх лет не слухом и духом и ей абсолютно плевать где учатся её дети! Это совпадение, что мы встретились сегодня. Она просто пришла на работу.       — Эх… Ты такой серьёзный, мама знает о чём ты думаешь, — она поправила шляпку, — нет такой мамы, которая не знает где учится её чадо, даже когда вы отчисляетесь и врёте мы всё равно всё знаем. Вот смотри…       Она достала телефон и притянула меня к себе.       — Это мне прислала Саманта в прошлом году, — я посмотрел в телефон.       Там был мой первый рисунок после моей «депрессии». Увлечённая игрой девушка и экран сверкающий яркими искрами.       — А вот это твоя работа на поступление…       — Откуда у тебя всё это?       Джессика отлипла от меня, а я только сейчас заметил, как мягко она прижималась ко мне.       — Я понимаю, что как мать меня почти никогда не было рядом, особенно рядом с тобой и Элизабет, моими дорогими близняшками, но с Сарой и Самантой я преуспела чуть лучше. Ты не знал, что мы поддерживаем контакт?       — Нет, я думал… — я осёкся.       Я только что чуть не сказал самую грубую вещь в моей жизни.       — Что мне плевать на вас?       Я сжался в ужасе. Я на самом деле подумал об этом. Я не хотел этого говорить, не хотел чтобы это было произнесено, но мама и так знает, что у меня на уме.       — Это правда, я ужасная мать. Я бросила своих четверых детей ради работы. Ограничивалась перепиской с младшей и старшей, а средних боялась беспокоить. Смешно, правда? Я боялась навязываться, хотя я ваша мать. Жалкое зрелище неправдали?       Боялась навязываться? Не хотела беспокоить? Ровно также раньше мыслила Элизабет. Да как она умудряется держать в себе всех троих!       — Но… — Джессика уверено развернулась, — может уже поздно, но позволь мне хотя бы попытаться стать вам матерью.       Она протянула мне руку.       А теперь это стало похоже на меня. Я точно также прямолинейно бросался в свои проблемы с сёстрами в попытке перевернуть наши отношения. Почему я решил, что маме нет места в нашем счастье? Уверен она всё поймёт. Кто как не она. Это же моя мама!       Я всеми силами хотел принять её рвение. И почему я не протянул эту руку первым?       — Ты слишком легко поддаёшься женскому влиянию, Майк.       Голос из-за моей спины меня озадачил. Это была Элизабет.       — Всё-таки вышла?       — Чего? — я ничего не понимал.       — Она следует за нами с самого вуза, прячась за столбами.       Элизабет следила за нами? Стоп, а что она вообще здесь делает? Это всё немного выбивается из её характера.       Элизабет встала между мной и Джессикой. Дочь явно была настроена агрессивно против матери.       — Думаешь, что можешь делать, что хочешь? Я так и знала, что после провала со мной ты пойдешь за поддержкой Майка. Фиг тебе, я не отдам его тебе!       Это звучало не много неправильно из уст сестры, но меня больше удивляло, что она всё ещё в наряде служанки. Причём костюм отличался от вчерашнего. Они всё-таки ходили сегодня утром за другим? Это она имеет в виду под провалом?       — Я уже говорила тебе утром, ты нам не мать! И никогда ей не станешь!       Жестокие слова. Ни одна мама в мире не хотела бы их услышать, но Элизабет не хотела давать Джессике даже малейшего шанса.       Наш спор начал привлекать внимание. Ну естественно, две красавицы, одна из которых горничная выесняют отношения. Кто бы не остановился посмотреть? Но девушки не прекращали подливать масла в огонь.       — Смотрю, ты сильно привязалась к Майку.       — Да! Он ведь мой брат!       — И он мой сын! Почему ты решаешь за него! Майк, пойдём со мной!       — Нет, Майк, идём со мной!       Две девушки протянули мне руки. Теперь нельзя было просто принять предложение. Нужно выбирать.       Мать и дочь. Джессика хочет починить наши утраченные отношения, а Элизабет не хочет принимать её. Согласится с одной, значит обидеть другую.       Я всё обдумал, развернулся и ушёл.       — Майк?       — Сынок?       Сейчас они были как две капли воды. Каждая хотела забрать меня себе оставив другую ни с чем. Семья точно не должна так работать.       — Это всё ты виновата, брат ещё никогда так не обижался!       — Нет это всё ты, у меня была уже трогательная сцена воссоединения, пока не вклинилась ты! И вообще, сколько ты караулила нас у входа? Тебе совсем нечего делать! Сталкерша!       — Заткнись! Не твоего ума дела! Я беспокоилась за Майка! Его опасно оставлять с тобой!       — А чтобы я по твоему с ним сделаю? Съем? Я просто хотела поговорить с сыном!       — Поэтому ты позировала ему полуголой? Ты прекрасно знала, что он там будет и всё равно согласилась на работу. Думаешь, что все вопросы решаться стоит показать сиськи!       — Сказала вертихвостка в косплее для взрослых! Скажи, ты хоть понимаешь для чего был предназначен твой прошлый костюм?       Их спор начал заходить слишком далеко. Прохожие уже краснеют и отворачиваются. Эти двое и вправду родственники.       — Элизабет, — я обернулся, — давай отойдём.       Я рукой дал знать Джессике ждать и оттащил Элизабет за угол.       — Элли, что с тобой сегодня?       Я ещё никогда не видел Элизабет такой сердитой. Её волосы слегка взъерошились нарушая её вечно идеальный вид.       — Майк, эта женщина… Нам не мать. Её никогда не было рядом с нами, она не имеет права придти сейчас, когда все проблемы решены. Майк, ты… ты…       Элли спрятала своё лицо на моей груди. Она не хотела, чтобы я видел как в её глазах собираются слёзы.       — Ты помирил нас всех… Помог нам стать лучше, стать семьёй. Я не хочу, чтобы всё это рухнуло. Эта женщина… Она… Она…       Элизабет боялась потерять наше хрупкое счастье. Я не могу на неё злится, в конце концов я думаю также. Мы же всё-таки близнецы.       — Во-первых, — я отнял её от своей груди, — не «эта женщина», а мама. Во-вторых, кто я по твоему такой? Думаешь я не смогу помочь ещё одной девушке?       — Но…       Не дав ей время на спор я поцеловал её прямо в подворотне. Горячее дыхание моей сестры обожгло меня в нескольких метрах от нашей матери.       — Мне тоже страшно, Элли. Я не знаю как всё обернётся, но я обещаю, что при любом раскладе я всё равно останусь с тобой. Я никогда тебя не брошу.       — Ты не врёшь? — она утёрла глаза рукавом формы.       — Я никогда тебе не вру.       Она повеселела, но потом снова посуровела.       — Но я запрещаю тебе спать с нашей мамой.       — Чегось?       — Я знаю как ты решаешь проблемы. Перетрахал всех моих сестёр. Маму… Не трогать!       Я и не думал. Хотя мысли о сношениях с сёстрами я раньше тоже не замечал за собой, а потом… Элизабет права, от чего-то все мои сеансы терапии всегда заканчивались жаркими потрахушками.       — Майк, — она уже почти вышла из подворотни, — Кто твой номер один?       — Конечно ты Элли.       — Не забывай об этом…       Вместе мы вернулись к Джессике. Правда мы не нашли её на месте.       Она окликнула нас из-за спины.       — Закончили шушукаться, детки?       В руках у неё было два рожка мороженого. Она и вправду пыталась наверстать упущенное.       — Это вам.       Я взял рожок и посмотрел на сестру. Ей было тяжело, но всё-таки она осторожно взяла мороженое.       — Спасибо… Мама…       Лёгкий румянец покрыл её лицо. Она не смотрела на лицо мамы.       — Де-етки!       Мама придушила нас в своих объятиях. Слава богу, мы смогли синхронно спасти наши рожки.       Не скажу, что у нас нормальная семья, но мы стараемся. Шаг за шагом, мы становимся ближе друг к другу.       Лучше поздно, чем никогда — верно?