Take care [заботиться]

      После небольшой выходки Хикару, казалось, одним лишь чудом всё обошлось без каких-либо серьезных последствий.       За исключением того, что в ушах старшего близнеца до сих пор эхом раздаётся звук произведённого выстрела, а нос всё ещё забит запахом пороха.       Он кажется ошеломлённым.       — Заперто наглухо.       Каору сухо объявляет, закончив осматривать дверь, через которую буквально какие-то минут десять назад ушёл похититель. Разболтать металлическую ручку так и не вышло, а попытки выбить дверь плечом оставили ему лишь неприятную глухую боль в предплечье и свежие синяки под слоями разноцветных рубашек.       Огорчённо выдохнув, он неспешно двинулся к близнецу, спиной рухнув на единственную в комнате кровать. Широкую и забирающую слишком много пространства в чересчур маленькой комнате.       Хикару всё ещё молчал, пустым взглядом сверля какую-то неясную точку в углу стены. И даже толком не отреагировал на плюхнувшегося рядом с ним брата..       Это беспокоило.       — Ты всё ещё тут? — обращая внимание на молчаливого близнеца, он слабо тыкает в плечо того пальцем. Потом чуть сильнее. И обеспокоенно хмурится, так и не дождавшись реакции. — Хикару?       Подобное поведение попросту не в характере его брата. Обычно шумный и излишне эмоциональный, Хикару показывает свои тревоги либо через свойственное ему ворчание, либо ярким эмоциональным взрывом.       Но что бы он просто отстранился?       — Хика, — позволив своему голосу скатиться в нечто мягкое, Каору полностью поворачивается к брату с характерным скрипом кровати и слабо треплет его по плечу, — поговори со мной.       Несмотря на собственную тревогу, неприятным комом осевшую в глубине горла, он терпелив. Терпеливо молчит. Терпеливо теребит пальцами края многослойной брендовой безрукавки брата. И терпеливо ждёт, стараясь засунуть все эмоции куда подальше, что бы было проще сосредоточиться на настоящем моменте, а не на том калейдоскопе обеспокоенных мыслей, что заседают в его голове.       Этим будет лучше заняться попозже. И без необычно молчаливого Хикару под боком.       Его терпение вознаграждается спустя пять минут, когда со стороны старшего близнеца, наконец, раздается глухой неровный звук сглатывания.       — Я думал, что умру.       Хикару оглядывается на него, всё ещё несколько ошеломлённый. Его глаза, ранее пустые и словно бы находящиеся где-то далеко отсюда, медленно проясняются, почти сразу начиная блестеть от стремительно заполняющей их влаги.       — Я думал, что умру, — повторяет он, заметно спотыкаясь на последнем слове и медленно поднимая ко рту руки. — Ками-сама…       Каору не успевает даже пискнуть, как брат резко прижимается к нему. Тонкие изнеженные пальцы крепко стискивают одежду за спиной, а рыжие волосы привычно щекочут шею, когда Хикару зарывается носом ему в плечо.       Он едва заметно трясётся.       — Э-эй…       Нет необходимости пояснять, о чём именно говорит близнец. Картины произошедшего у машины всё ещё свежи в памяти и любезно встают прямо у Каору перед глазами, как бы тот не стремился поскорее выкинуть их из головы.       Он всё ещё помнит, как застыл в салоне, не способный толком даже пошевелиться, пока его брат пытался дать похитителю отпор. Помнит бешеный шум крови в ушах, вызванный неожиданным несвоевременным ступором, когда Каору должен был тут же пуститься за близнецом для помощи. А очнулся от этого состояния лишь тогда, когда Хикару уже пригвоздили к земле.       Слишком поздно.       — Но всё в порядке, — бормочет он тихо, отвечая на объятья брата и пытаясь стряхнуть с себя вызванные воспоминаниями эмоции, — сейчас всё в порядке.       Для Каору давно уже привычна роль своеобразного эмоционального стержня для своего близнеца. Если Хикару чувствует необходимость высказаться, он всегда рядом. Если его брат вытворил какую-нибудь глупость, то он будет готов помочь справиться с последствиями. Если он только планирует устроить что-нибудь, о чём может потом пожалеть, то Каору обязан вовремя его осадить. Или наоборот поддержать, там уж всё зависит от обстоятельств и того, насколько идея Хикару может оказаться потенциально весёлой.       Иногда плюсы могут перевешивать минусы, а Каору всё же любит устраивать хаос ничуть не хуже близнеца.       Но раньше ему никогда не приходилось успокаивать брата после открытой, явной угрозы для жизни.       Чёрт, кто бы его самого успокоил после такого?       — Ты бы видел его лицо, — Хикару продолжает говорить, всё крепче сжимая руки поперёк тела близнеца. — Клянусь, он смотрел так… будто был готов меня выпотрошить на месте. Как рыбу.       Каору сам был буквально в паре шагов от того, что бы зарыться с головой в одеяло и закричать во всё горло от собственных эмоций.       С такой точки зрения крепкие, удушающие объятья Хикару даже помогают, странным образом позволяя ему сосредоточиться на брате, а не на тех воспоминаниях, что тот невольно затронул. Так немного легче.       — Не думаю, что он бы захотел нас убивать… — пальцы Каору неторопливо сцепляются за спиной близнеца. Надо выкинуть всё лишнее из головы. Несколько напряжённый, он беглым взглядом окидывает комнату, в которой их с Хикару заперли. — Не в ближайшее время.       Место оформлено слишком обычно. Под потолком дешёвой на вид люстры, в узкой комнате располагается кровать, письменный стол и одинокая тумба. Над столом закреплены полки, заполненные самыми разнообразными книгами, если судить по цветастым старым корешкам.       И единственное, что сильно выбивается из образа обыкновенной спальни, это валяющаяся на полу цепь, и свисающие со стены наручники, плотно приваренные к металлическому штырю.       За исключением последнего «декора», на которое Каору настойчиво старается не смотреть, всё остальное явно устроено для длительного проживания.       Что это значит для них с братом? Наверное, возможность просто терпеливо дождаться приезда полиции. Если ничего особо страшного не произойдет, по крайней мере, их едва ли убьют в ближайшие пару дней.       — Всё равно, — голос Хикару всё ещё слабо дрожит, — чёрт знает, чего он от нас хочет.       Хикару прав. Но действительно ли они оба хотят и дальше сидеть тут в состоянии паранойи, понятия не имея, что будет дальше?       Никто из них не справился бы с этим.       Надо поскорее сменить тему. На что-нибудь более позитивное.       — Разберёмся по ходу, — обещает брату Каору, намеренно стремясь подавить лёгкую дрожь в собственном голосе. Если он позволит себе проявить слабость сейчас, то чёрт знает, чем это кончится для них с Хикару обоих. — По крайней мере, мы вместе, да? Это хорошо.       В ответ звучит лишь негромкое, глухое мычание.       — Мы справимся, — Каору едва ощутимо наклоняет голову, что бы прижаться щекой к волосам брата, уложенных ещё утром, но сейчас безумно растрепавшихся, — нам просто надо будет дождаться полицию.       Хикару не отвечает.       — Может быть, они придут завтра, — Каору продолжает мысль, стараясь оставаться оптимистичным. Хоть кто-то из них, да должен, — никто не станет медлить при похищении кого-то нашего уровня. Мама точно поднимет всех на ноги. Прилетит прямо из Милана сразу, как услышит. И Кёя со своими связями в стороне не останется.       В этот раз ответ всё же приходит. Пускай и спустя небольшую, короткую паузу.       — Мы вообще не должны были слушать его, — бубнёж Хикару кажется едва различимым, но на столь близком расстоянии Каору всё равно улавливает слова, — тогда бы нас здесь не было.       Не нужно много думать, что бы понять, о ком именно говорит его близнец. Каору не сдерживает лёгкой короткой усмешки с оттенком горечи.       — Ага. Но мы ведь не знали, что он хотел нас.       В воздухе повисает тишина. К облегчению Каору, его брат, кажется, уже постепенно начал успокаиваться.       — Ты вообще помнишь его имя? — звучит его голос спустя секундную паузу.       — Нисколько. Ты?       — Тоже. Я выкинул его из головы почти сразу, как мы ушли из того кафе…       Лучше бы они и не встречали его тогда, если честно. Была ли та встреча вообще случайной?       Мысль бредовая, но кто, чёрт возьми, знает, когда речь заходит о парнях, вооружённых пушками и хранящих в своём доме специально оборудованную комнату с цепями. Сумасшедший мог всё продумать.              В комнате вновь нависает тишина. Но совсем уж ненадолго.       — Я чувствую себя идиотом, — голос Хикару уже кажется полностью лишённым тех панических оттенков, с которыми изначально начался их разговор. Теперь уже он просто уставший.       Если быть честным, у Хикару достаточно причин, что бы считать себя таковым. Каору знает это как никто другой, проживший с братом вот уже шестнадцать лет. Так что не спорит.       Он понимает примерно, к чему сейчас будет вестись диалог. И лучше уж так, чем вспоминать о нацеленном в голову близнеца пистолете. До сих пор мысль об этом пробивает до дрожи и противного, липкого чувства страха где-то в районе живота…       — Почему? — он спрашивает негромко, стремясь сразу выкинуть из головы незваные воспоминания. Снова.       — Как мы могли повестись на эту историю с Харухи? Это просто… это было глупо.       Хикару слабо ворочается, пытаясь улечься головой на столь удобно раскинувшееся рядом плечо Каору. И тот позволяет ему это сделать, мысленно, однако, уже прощаясь с чувствительностью в своей руке.       Он потерпит. Мелочь.       — Легко говорить, когда всё уже произошло, да? — он бормочет в ответ брату, едва заметно наклоняясь в его сторону. — Я вообще не думал, что он опасен. Или что ему есть смысл врать.       Собственный голос звучит слишком тихо. Ведь звоночки были. Если бы Каору просто хоть немного был более внимателен по отношению к тем, с кем разговаривает…       Возможно, получилось бы вовремя остудить пыл брата. И самому на всё это не повестись.       — Но Харухи на парковке? Серьезно? — словно бы вовсе не обращая внимания на слова Каору, его близнец продолжает тихо жаловаться. — Нас же развели, как детей.       — Харухи ведь правда была в Торговом Центре. Она писала об этом, — напоминает брату Каору.       Он неспешно поворачивается на кровати, что бы оказаться с Хикару лицом к лицу. Тот звучит подозрительно горько. И выглядит не лучше.       — Ага. Но мы всё равно не должны были верить так легко, — Хикару резко замолкает. С мрачным неуютным стоном собственного разочарования.       Мимо Каору не проходит то, как эффектно его брат заменяет личное местоимение на слово «мы». Но он ничего об этом не упоминает.       Всё же, они с близнецом вместе выбегали с фудкорта.       — Не думай об этом, — он советует, — смысла нет. Сейчас мы всё равно ничего не изменим.       В ответ очередное глухое мычание и намеренно скрытое за рыжими волосами лицо близнеца. Молча, Хикару прижимается головой к его груди. А Каору и не против, наоборот, приобнимая брата второй свободной рукой.       Может быть, если он и дальше будет сосредотачиваться на успокоении близнеца, то сможет заглушить собственную тревогу.