Тихая война

Ночевать решили в лесу. Возвращаться в охотничий лагерь было уже слишком поздно, да и не хотелось Эйнеке лишний раз рисковать и упускать И`Нэльо из вида. Да, единорог легко мог сбежать, если бы захотел этого, но беспокоило полуэльфа другое: не хотел он, чтобы их новый союзник ненароком попался кому-то на глаза. И`Нэльо, бесспорно, был осторожен, иначе бы уже давным-давно Стефано Олье получил его рог, а может и всю тушу целиком, однако рисковать Эйнеке не хотелось даже самую малость. Уж лучше эту ночь они проведут все вместе и в лесной глуши! Втроем отбиться от других охотников им будет гораздо проще, ведь так? Он устроился неподалеку от брата, соорудив гнездо из палой листвы и густой травы. Запахи вечерних цветов, как и шум воды неподалеку убаюкивали. К тому же, рядом с Наталем и задремавшим И`Нэльо – тот лег совсем рядом – было уютно и спокойно, да и ночи в этих краях стояли теплые. Спать вне палатки или дома Эйнеке привык давно, как и обходиться без костра – его жечь братья не отважились, ведь и он мог привлечь чужое нежелательное внимание. Уснул, впрочем, Эйнеке не сразу. О, далеко не сразу! Его разум провалился в сон лишь тогда, когда небо стало густым черно-синим, а луны большими и ясными. До того в его уме кипело слишком много мыслей: мелочных и незначительных, вроде беспокойства за лошадей и прочее имущество, оставшееся в охотничьем лагере, и куда более весомых: об И`Нэльо и о том, сколько тот пережил, раз он – тот самый Оронель из сказок, о близком присутствии такого древнего и такого удивительного существа, а еще о завтрашнем дне, который, если так подумать, не сулил им ничего хорошего. Утром беспокойство никуда не ушло, но притупилось. Встали с первыми лучами солнца, едва-едва пробившимися через пышную зелень южного леса. Снова никакого костра. Завтракали Эйнеке и Наталь тем, что прихватили с собой, когда отправлялись на охоту с людьми Петера: немного хлеба, пара кусков сыра и вяленого мяса. Возиться с местными фруктами и ягодами, которых было в избытке, не стали – каждая минута на счету! Воды из ближайшего ручья вполне хватило, чтобы утолить жажду и умыться. Так и тронулись в путь – к дому господина Олье. Палаточный лагерь следовало обойти стороной, как и все тропы, которыми пользовались охотники. Встречаться с другими ловчими близнецы по-прежнему опасались. Едва ли большая группа охотников не попытается на них напасть и отбить И`Нэльо, как только его увидят! Люди и без того не все любят честные состязания, а если речь шла о состязаниях, где главный приз – солидная сумма золотом… Нет, лишний риск в их и без того рискованной затее ни к чему! По пути Наталь нашел веревку. Не абы что приличное, но Эйнеке тут же нашел ей применение, завязав на шее И`Нэльо, еще вечером принявшего свой истинный облик, петлю. Узел сделал не крепким и не тугим, простым и скользящим, таким, какой развяжется сразу, как только он – Эйнеке – потянет посильнее. - Для большей достоверности, - пояснил полуэльф единорогу, когда тот вопросительно покосился сперва на него, потом на веревку. - Если мы приведем тебя на поводу, это будет больше походить на то, что мы тебя поймали. И`Нэльо возражать не стал, только на короткий миг прижал уши к голове и недовольно всхрапнул. Эйнеке в ответ на это лишь пожал плечами и виновато улыбнулся. До высоких стен поместья Олье они добрались в тот час, когда заря разгорелась вовсю и раннее утро было близко к тому, чтобы перетечь в позднее. По пути не встретили никого, лишь издалека и со стороны наблюдали за тем, как люди из лагеря отправляются в лес: кто группками, а кто по одному. На пути из деревни к лесу или к поместью никого и вовсе не видали – крестьяне куда больший интерес питали к своим огородам, садам, полям и пастбищам. У закрытых ворот поместья их никто не встречал. Эйнеке коротко глянул на брата. Наталь все понял без лишних слов. - Эй! - закричал он, возвысив свой и без того громкий и мощный голос. - Открывайте! Господин Олье, мы привели вам единорожца! Эй! Эйнеке поджал губы, глядя на ворота. И`Нэльо нервно перебирал ногами и хлестал хвостом. Наталь смолк, и повисла тишина, прерываемая щебетом утренних птах. В поместье словно бы и не было никого… Эйнеке прислушивался, но не слышал ни ржания лошадей, ни лая собак, ни другой какой скотины, которой полагалось водиться при дворе столь богатого и видного господина. Не слышно было и людей: ни голосов, ни шагов, ни какой-либо работы. Ничего. Эйнеке снова посмотрел на Наталя, но тот лишь развел руками. Тогда младший близнец решился было сам постучать в закрытые ворота. Протянул руку, но тут же опустил ее – наконец уловил звук со двора: бряцание стали, тяжелое дыхание и торопливый шаг. “Кто-то идет!” - одним только взглядом сообщил Эйнеке старшему брату, а тот согласно кивнул: тоже слышал движение по-другую сторону ворот. Створки скрипнули, застонали. Пришлось сделать несколько шагов назад, чтобы не мешать, а после ворота наконец отворились. В воротах стоял рослый и мрачный детина при оружии. Давно небритый и заросший. К тому же, совершенно определенно невыспавшийся. Он оглядел близнецов долгим и недовольным взглядом. Чуть скривился, то ли просто от сердитости своей, то ли узнав в братьях полукровок – недолюдей. После взгляд незнакомца остановился на И`Нэльо, замершем точно серебристо-белая (и чуточку розоватая в свете зари) статуя. Темно-карие, почти черные, глаза мужика расширились от изумления, а с губ сорвалось удивленное: - И впрямь единорожец! Так они простояли еще с полминуты, ожидая пока неизвестный придет в себя, потом у Эйнеке закончилось терпение – слишком уж нервно все это! - Где господин Олье? - спросил полуэльф требовательно и прохладно. Мужик моргнул, продолжая таращиться на И`Нэльо. - Взаправдашний единорожец!.. - пробормотал он растерянно, затем, мотнув башкой, точно лошадь отгоняющая гнус от морды, сказал: - Сейчас позову господина, а вы не стойте в воротах – заходите во двор! - и отступил, давая им проход. Эйнеке, чувствуя как трепещет в груди сердце, через силу сделал первый шаг, а остальные дались ему уже гораздо легче. И`Нэльо, ведомый им за веревку, шел чуть позади, Наталь нога в ногу. Вместе они зашли во двор. Мужик уже мчался в сторону дома с каменной галереей и двумя резными лестницами. Ворота так никто и не закрыл. “Хорошо. Нам будет куда отступить!” - подумал Эйнеке, сперва украдкой оглянувшись на широко распахнутые ворота, а после оглядывая уже и дом, и весь двор. Едва ли это имение уместно было сравнивать с владениями господина Лебрана из Ас-Этре, но для своих краев и размеров его вполне можно счесть приличным. Каменный дом в два этажа: помимо лестниц и галереи еще и пара аккуратных невысоких башенок пристроена. Просторный квадратный главный двор, обнесенный по краям крепкими высокими стенами и хозяйственными пристройками. Конюшенка в отдалении и пышный цветущий сад, откуда доносился тихий рокот воды. Быть может, фонтан? Эйнеке бы не удивился фонтану, ведь милый маленький фонтанчик вполне вписывался в эту благостную картину небольшого поместья вдали от города. Охотничий домик, чтоб его! Что показалось странным и почти неестественным: отсутствие людей. Эйнеке не видел слуг, не видел и охраны. Лошадей в конюшне по-прежнему не было слышно. Поместье находилось в странном запустении. “Может слуги живут в деревне и еще не успели прийти?” - предположил полуэльф. Охрана же, как он решил, могла все еще находиться в доме, но… “Если этот тип единственный при оружии здесь, то мы легко разберемся с Олье”, - подумал Эйнеке и вновь посмотрел на брата. Говорить вслух не рискнул. В конце концов, когда Наталь не ведет себя, как тупой болван, их мысли частенько совпадают. Почти наверняка он подумал о том же! - Ты можешь бежать, - Эйнеке тихо обратился к И`Нэльо. - Если хочешь. Единорог повел ушами, навострившись в сторону дома. Послышались шаги где-то на втором этаже. Тогда Эйнеке потянул за веревку и узел, как то и было задумано, развязался, а сама веревка соскользнула с изящной шеи И`Нэльо, словно бы ее там никогда и не было. Единорог не сдвинулся с места. Его уши по-прежнему торчали в сторону дома и во взгляде больших лошадиных глаз читалось все то же изумление, что и в глазах того мужика, что открыл им ворота. “И`Нэльо?” - Эйнеке почувствовал, как сердце в груди снова сжимается и трепещет, но по-настоящему его залихорадило, когда со стороны галереи прозвучал голос: - Вы поймали для меня единорога, - констатировал он утомленно, но явно облегченно, даже радостно. - Как вас зовут? Эйнеке, бесшумно зашипев от досады (все-таки он надеялся, что И`Нэльо, вопреки своему желанию кого-то спасти в поместье), оглянулся на обладателя этого голоса. Им оказался высокий мужчина немногим за тридцать с рыжеватой бородкой и приятными чертами лица. Впрочем, он был бледен и явно изможден, как и его телохранитель (а если и не телохранитель, то кем был тот человек, что открыл им ворота?). Стояли они оба – и рыжебородый, и предполагаемый телохранитель – в галерее, взирая на двор сверху-вниз. - Мое имя вы и без того знаете, - продолжил рыжебородый устало. - Я – Стефано Олье, а это, - он кивнул на телохранителя, - мой бодигард Клод. Клод только кивнул, подтверждая слова господина Олье, а Эйнеке набрал в грудь воздух, намереваясь представить себя и брата. - Так как вас зовут? - повторил Олье свой вопрос, но ответил на него не Эйнеке, а опередивший брата Наталь: - Я – Наталь Вейнс, а он – мой брат Эйнеке, - представился он, затем Эйнеке вернул себе инициативу, жестом указав на единорога: - Его имя – И`Нэльо, - сказал он, считая необходимым и правильным представить и их спутника, раз уж он решил остаться. В конце концов, И`Нэльо – не зверь и не скот, а разумное существо. - И мы… - продолжил было Эйнеке, но осекся – серебристый свет ударил по глазам. Сперва едва-едва, а потом из глаз брызнули слезы. Пришлось зажмуриться, а когда Эйнеке снова распахнул глаза, рядом стоял уже не И`Нэльо-единорог, а И`Нэльо-эльф: такой же беловолосый и кареглазый, что и в прошлый раз, но уже с требовательным и упрямым выражением на утонченно-красивом лице. - Где она? - спросил он, возвысив голос. Та же настойчивая требовательность проступила в голосе И`Нэльо, что и на его лице. Олье и Клод застыли в галерее. Олье стал еще бледнее и лицом теперь напоминал призрака, а Клод нервно сжимал рукоять меча у пояса. Было видно, что он растерян, но приказ господина исполнит, каким бы тот не оказался. “Кто она?” - тем временем в уме Эйнеке вызрел закономерный вопрос, но Олье явно понимал о ком идет речь. В ответ И`Нэльо он сказал: - Она в доме. На втором этаже. Тогда И`Нэльо потребовал: - Тогда пусти меня к ней! Олье колебался мгновение, а после кивнул: - Хорошо, - согласился он и жестом пригласил на лестницу: - Поднимайся. И И`Нэльо действительно двинулся к лестнице в галерею. - Мы идем с ним! - обозначил в тот же миг Эйнеке. *** По каменной лестнице в галерею, а оттуда – внутрь поместья. Эйнеке держал ухо востро. Наталь тоже, как и Клод, ставший замыкающим в их небольшой процессии, когда галерея осталась позади. И`Нэльо явно не думал ни о чем, кроме как о том, кто ждал их в доме, а господин Олье… Эйнеке то и дело поглядывал на него украдкой. Не похоже, чтобы этот человек что-то замышлял, скорее, подобно И`Нэльо, он был слишком захвачен моментом. И Олье наверняка думал о той же персоне, к которой так стремился единорог! Была ли угроза? Эйнеке говорил себе, что была, ведь они в логове врага, но… Если отбросить определенную напряженность вызванную скорее непониманием, то опасности полуэльф никакой не чувствовал. Смерть не дышала ему в затылок. “Зато она дышит в лицо тому, к кому очень неравнодушен Олье”, - между делом подумал полуэльф, метнув на хозяина поместья очередной мимолетный взгляд. Кому именно? Вопрос. Впрочем, ответ на него найдется очень скоро – в этом Эйнеке не сомневался. Разве не для этого они тут? И`Нэльо точно для этого, а вот они с Наталем… Эйнеке снова взглянул на Олье. На ногах тот держался твердо, но усталость и слабость читались в облике господина здешних мест столь явно, что полуэльф и не сомневался: прикончить его не составит большого труда. Олье давно недосыпал. И уже который день не находил в себе сил должным образом следить за своей одеждой, рыжей бородкой и волосами. Одежда, пускай и богатая, выглядела неопрятно, а еще не слишком хорошо скрывала болезненную худобу Олье, всклокоченные волосы лежали как попало, да и бородка требовала внимания цирюльника. Больное животное, но никак не достойная охотника дичь! “Я больше не охочусь на людей…” - сам себе напомнил Эйнеке, но внутренне он понимал: сюда они пришли за очередным Кошем, точнее, за его головой, а это суть та же охота на людей. “Я не хочу убивать…” - миг спустя подумал, чувствуя уже явное отчаяние. “Не хочу” тут же пожрало такое прозаичное и суровое “А придется”, приправленное не менее суровым “Так надо”. Кому так надо? Во-первых, Конклаву, от милости которого зависела жизнь Вивьен и, вероятно, жизнь Наталя и самого Эйнеке, раз уж они подвернулись им под руку и пока определенно не могли сбежать. Во-вторых, Свободным городам. Если этих ублюдков не перебить, нападения подобные тому, что случилось в Ас-Этре будут продолжаться и станут гораздо-гораздо опаснее. В-третьих, всем магам запада Вольных Земель. Если во имя магии продолжат убивать, в клетки загонять не только безумцев, но и вполне мирных чародеев. И едва ли они с Наталем смогут путешествовать по чужим землям так легко. И все-таки… Мысли вольно-невольно возвращались к убитому сиру Эрику. Почему Эйнеке его тогда прикончил? Так ли требовалась эта смерть? Быть может, несмотря на все хлопоты с церковниками, она и пошла бы на пользу Конклаву, хоть как-то косвенно помогла и магам, и Свободным городам, но… Это все лишь оправдания. Эйнеке убил человека. Просто потому, что счел убийство уместным и допустимым, дозволенным для себя. Повторять это снова? И снова оправдывать кровь делом? “Ты нашел не лучший момент для сомнений”, - наконец заметил внутренний голос, а полуэльф был вынужден с ним согласиться. Нанести или не нанести удар он решит потом – тогда, когда ситуация того потребует – пока же требовалось сосредоточиться на другом: на потенциальном поле боя и противниках. Клода Эйнеке уже определил в потенциально опасного врага. Олье отсортировал к не представляющим серьезной угрозы, ведь магией тот даже и не пах, а телесно находился явно не в лучшем состоянии. Есть ли в этом доме кто-то еще? Кроме, разумеется, того, к кому так стремится И`Нэльо? Эйнеке прислушивался и принюхивался. Эйнеке и оглядывался. Оценивал обстановку. Дом выглядел не в пример хозяину чисто и опрятно. Гораздо ухоженнее, чем сам Олье! Ни грязи, ни пыли, ни паутины. Во всяком случае там, где проходили Эйнеке и все остальные. Книги в приоткрытой библиотеки содержались в порядке. Стол в кабинете – тоже. В воздухе не чувствовалось спертости, а утренний свет лился в высокие окна и золотился на чистых и натертых воском досках пола. Одно не укладывалось в картину: слуг ни души. “Быть может, они на первом этаже?” - подумал полуэльф. Галерея вывела их прямиком на второй этаж поместья, а все рабочие помещения вроде кухни и кладовой никак не могли на нем располагаться. К тому же, и комнаты для слуг в подобных домах, насколько знал Эйнеке, не располагались на втором этаже. - Мои дела с недавних пор идут весьма скверно, господин Вейнс, - вдруг подал голос Олье, поравнявшись с Эйнеке. От него явно не укрылось внимание чужака к дому и обстановке. Эйнеке повернул голову, устремил на хозяина поместья вопросительный взгляд. Блеклая усталая улыбка тронула губы господина Олье, мол, я все вижу и все понимаю, и совершенно не собираюсь что-то скрывать. - В доме осталось трое слуг. Они сейчас, полагаю, заняты работой на кухне и в столовой, - невозмутимо говорил Олье. - Из охраны остался только Клод, а мой дорогой друг Бруно, как вам известно, большую часть дня проводит в охотничьем лагере. Позади недовольно фыркнул Клод – ему, похоже, не очень-то нравилась ситуация в поместье, а может он и не одобрял прямолинейности своего господина – но ни слова мужчина не сказал. - И трех слуг, одного счетовода и одного телохранителя достаточно для такого дома? - поинтересовался Эйнеке как бы между прочим. Брать слова Олье на веру не осмелился, однако допустил до себя мысль о том, что им с Наталем и И`Нэльо действительно по плечу выбраться отсюда живыми. Клод за спиной снова недовольно заворчал: теперь, кажется, неудовольствие у него вызывала не откровенность господина, а скверное положение дел. - Пока – да, - заявил Олье и тут же добавил: - Но вскоре поместье, очевидно, придет в упадок. Трем слугам не справиться ни с таким домом, ни со двором, ни со всеми пристройками. Мне придется отправить в город за людьми, а потом напомнить здешним крестьянам, что служба мне – это не добровольная работа, а их долг. Эйнеке хмыкнул. Возражать не стал, как и отзываться о взглядах Олье на труд его подданных. У людей все устроено иначе и с этим нет смысла спорить – полукровка давно усвоил урок. Альдан есть Альдан, мир людей есть мир людей. Они никогда не станут похожи. “Тогда тебе следует поторопиться, господин Олье”, - хотел было сказать полуэльф, поддерживая подобие непринужденной беседы, но хозяин поместья его опередил: - Знаете, господин Вейнс, - вдруг заговорил Олье, - мне никогда и ни в чем не везло, кроме того, как родиться в правильной семье: с громким именем и большим состоянием. В последнее время… - Да, твои дела идут весьма скверно, - перебил Эйнеке. - Ты говорил, господин. Подобная невежливость, однако, у Олье не вызвала раздражения. Видимого уж точно! Он только согласно кивнул и продолжил, словно большой грешник на исповеди: - После того, как чудище не сдохло в лесу, а стало жрать моих охотников, люди из поместья разбежались. Знали же чье это чудовище!.. - говорил он торопливо и эмоционально, словно бы в лихорадке: - Мне следовало ехать с Одриком и его парнями! Мне следовало убедиться, что они прикончили тварь!.. “Чудовище? Тварь?” - Эйнеке напрягся. Он метнул встревоженный взгляд на Наталя. Тот теперь тоже жадно ловил каждое слово Олье. И Клод. Впрочем, в случае Клода уместнее было слово “настороженность”, а не “жадность” или “заинтересованность”. Клод, как верный (похоже, что самый верный!) сторожевой пес, готовился в любой момент кинуться в бой. - Но не беспокойтесь, парни, для ловца единорога награду я сберег. Вы получите щедрую плату! - заявил Олье, а Эйнеке нетерпеливо его прервал. Спросил то, что волновало его гораздо больше всякой награды: - Ты о ревуне в лесу, господин? - Ревун? - переспросил Олье. Во взгляде его мелькнуло непонимание, а на лице полное недоумение. Еще миг, и оно сменилось запоздалым пониманием. - Морвуд, - сказал он и кивнул. - Ревуном его зовут селяне и северяне, ведь так? - Олье взглянул на Эйнеке и теперь настал его черед кивать. Тот, кто для северян просто ревун, у южан – морвуд. И даром что бестия совсем не южная! - Да, я про морвуда… Проклятая тварь! - Олье сокрушенно покачал головой. Собственная промашка его явно не оставляла в покое который день. - Так что с ним? Зачем он тебе? - пользуясь моментом, спросил Эйнеке, но, увы, опоздал: Олье отмахнулся, мол, потом. Они остановились у закрытой двери в… спальню? Эйнеке предполагал, что да – в спальню. Разве не в спальне следует находиться тому, кто болен вот уже несколько семидневок кряду? А может и куда больше… Он уловил легкий и слабый аромат силы – угасающей магии. Еще Эйнеке чуял из-под двери увядание и запахи долгой болезни: нечистот, пота и терпких травяных настоек. “А был ли целитель здесь?” - вдруг спросил внутренний голос, и Эйнеке тут же ощутил острое чувство тоски и сожаления: если и был, то сбежал вслед за слугам и телохранителями, потому как в комнате слышалось лишь тяжелое сиплое дыхание одного-единственного человека. - Мне туда… - едва слышно пробормотал И`Нэльо и в нерешительности замер на месте. Он оглянулся на своих сопровождающих. Олье, как и полагалось хозяину, проявил инициативу: - Мари? - тихо позвал он, но прежде осторожно постучал в дверь. - К тебе гость, Мари, - объявил Олье и, выждав ответ с полминуты, приоткрыл дверь для И`Нэльо. Болезнью и лекарствами пахнуло с особенной силой. Эйнеке заглянул внутрь через плечо И`Нэльо, но увидел лишь постель с балдахином и тонкий девичий силуэт за ним. - Она очень слаба… - словно извиняясь, объяснил господин Олье, однако И`Нэльо его уже не слышал. Он зашел внутрь, а Олье, поколебавшись, следом так и не пошел. Прикрыл дверь и обратился к своему защитнику: - Клод, мне следует позаботиться о гостях. Ты же присмотри за Мари и ее гостем, - приказал он с неожиданной твердостью, затем обратился к близнецам: - Прошу пройти за мной – в кабинет. Братья переглянулись. Оставлять И`Нэльо одного… Нет, они обещали ему свою защиту. Это понимал и Эйнеке, и Наталь. Разделяться – скверная затея, но… - Я останусь, - заявил Наталь тоном не терпящим возражений. Недовольно нахмурился Клод. На лице Олье тоже проступило неудовольствие, которое, впрочем, вскоре сменилось равнодушием, если не сказать безразличием. - Как скажите, господин Вейнс, - произнес он и жестом пригласил Эйнеке за собой. Эйнеке возражать не стал. Разделяться по-прежнему не виделось разумным, но такой расклад хоть сколько-нибудь соответствовал обещанию, которое они дали единорогу, а Олье… С Олье Эйнеке справится сам.