Мысль и память

На самом деле, это всё объясняло. Даже лучше, чем то, что причёска и наряд так сильно меняют людей внешне и внутренне. Ричард с ужасом посмотрел на поймавших его за случайным подслушиванием тех, кого он считал одним человеком. Цена того, что он вернулся раньше ожидаемого, оказалась слишком велика. Справа был тот, кто выбрал его в Фабианов день, давал немногочисленные поручения и брал с собой на смотры. Дик на самом деле думал, что плохое настроение так сильно исказило его черты. Наверняка даже в расслабленном состоянии у него уже были морщины вокруг рта, на переносице и на лбу. Всегда одет в родовые цвета, черного больше, чем синего, и собирает волосы в небрежный хвост. Он пах благовониями. Ворон слева не читаемо улыбался. Вроде бы почти виновато. Это был тот, кто вылечил его руку и ходил на день рождения королевы — теперь было ясно, что это не просто Ворон приоделся в больше синий наряд, не собирая волос. Обычно он был просто в почти неглеже, в рубашке и штанах и, дай бог, обутый. Он практически обитал в библиотеке или на чердаке, и пах пылью и порохом. Было и ещё одно отличие — он отдавал предпочтение змею Моро из всех морисков. В остальном они были неотличимы. Одинаковые черные волосы и белая кожа, синие глаза смотрели чуть свысока. Оба всё ещё были красивы, но явно имели разный характер. — Прости, Ричард, — правый подал голос первый. — Раз ты знаешь, нам придется тебя убить. — Он так шутит, — сразу же поправил его левый. — Имя этого зануды ты уже знаешь, так что рад наконец представиться — Росио Алва, на родине всё ещё маркиз Алвасете, в Талиге официально не существую. — Как это возможно? — выдавил Ричард. Судя по тому, что правый — настоящий Рокэ Алва — не собирался его убивать, а принялся отвечать, он на самом деле шутил. — Когда мы родились, один из нас мог умереть. Какая-то старуха предсказала. Потом выяснили, что она была шарлатанкой, и разобрались с ней, но отец уже объявил в столице только о Рокэ — так должны были звать выжившего. Он не стал ничего менять. — Мы должны были вместе пойти в Лаик, чтобы объяснить всем нашу ситуацию, но я не смог по болезни, — продолжил Росио, странно выделяя последнюю фразу. — пришёл через месяц, и мы стали по очереди жить то там, то здесь. Нам помогло, что, так вышло, нас часто путал даже отец, и все подумали, что Росио — прозвище. Тогда мы вообще не отличались. — И почти десять лет он ведёт затворнический образ жизни, — оборвал его Рокэ, устало потирая лицо. — Больше ему знать необязательно. Как и остальным. Росио закатил глаза. — А кто-то ещё знает? — уточнил Ричард. — Близнецы Савиньяки догадались на второй день, — левый усмехнулся. — У них есть опыт, так сказать. Наши друзья из Кэналлоа. Королю папенька рассказал. Дальше был кардинал, поддержавший этот маскарад. Он и распустил объяснение, что я — это брат в хорошем настроении. А я очень редко появляюсь во дворце. — Катари тоже о чем-то догадывается, — голос правого неожиданно прозвучал мягче. — Мог бы и сыграть получше. — Твоя женщина, ты и играй с ней в старого солдата. Я был галантен. — Не уходи от разговора! Что теперь делать с моим оруженосцем? Росио поднял руки на уровень груди, уступая. — Он никому не расскажет, человек Чести может поклясться. — Знаю я эти клятвы… Под твою ответственность! С этими словами Рокэ ушел. Росио бессильно упал в кресло, растирая глаза. Очевидно, это был общий жест. Дикон удивился, когда затворник пригласил его сесть напротив. Согласиться было легко: теперь не было ни противоречий, ни тайн. Росио точно не был убийцей его отца, не был грубым безразличным насмешником. Наверняка все грехи взял на себя тот близнец, которого можно ненавидеть без сожалений. — Я догадываюсь, о чем ты думаешь, — грустно улыбнулся невинный. — Но пожалуйста, не ненавидь моего брата. — Вы не знаете, что он сделал, эр Ро… Росио. — Я тебе не эр, так что давай по имени. И я прекрасно знаю. Он убил твоего отца, верно? Синие глаза смотрели в самую душу, в них больше не было высокомерия. Дикон кивнул. Росио, ловким жестом достав бутылку, сам налил себе вина и передал второй бокал оруженосцу. — Ты можешь винить в этом Рокэ, но понять его не так сложно, — вкрадчиво начал он. — Как мы уже говорили, раньше брат был точной моей копией. У тебя ведь есть сёстры? Как зовут младшую? —Эдит, но зачем? — Мы были младшими на пару. Из-за путаницы при рождении мы даже не знаем, кто из нас старше. Представляешь, каково будет Эдит, если ты и её сестры погибнут? Нам было тяжело, особенно когда ушли родители. Я ушёл в науку, планируя принять участь младшего и не рисковать на войне, а брат меня поддержал. Он с самого начала поощрял моё затворничество. Всегда сильнее, прямее, несмотря на наше сходство. Об этом можно было узнать только в сравнении, даже Ли и Миль по отдельности не всегда угадывали. А потом его предали. Его тон резко изменился, отчего Ричард сглотнул, не прекращаяя смотреть. Про свою «Кровь» он успел забыть. — Мы не видели, как умирала наша семья, но для меня это был похожий опыт. Брат был сломан. Моё отражение стало отдельным человеком слишком быстро. Он стал жёстче. Мне удалось узнать, что в этом были замешаны Люди Чести, как минимум Придд-старший. — Это невозможно! — возразил Ричард, понимая, что от своего не-эра он может не ждать недовольства. — Люди Чести бы так не поступили! — Настоящие — нет. Но кто сказал, что они сохранили кровь и эту самую Честь. Хорошая вещь, но немногие её ценят в ваши дни. Может, они и тебя предадут? Вот что я тебе скажу: как только они предложат преступить собственные принципы — беги. Бить не стоит, поскольку это всё-таки союзники, но, сам понимаешь. Предательство потому так и называется, что его стоит ждать от союзников. Ричард понимал, что ему стоит сомневаться в словах такого же предателя. Алва всё ещё был потомком Рамиро. Но, в то же время, он говорил правильные вещи. — Как бы то ни было, брата предали. Он стал жёстче, недоверчивее. Боюсь, если, не дай создатель, я окажусь в том положении, что буду выглядеть предателем, он даже не удивится. Не «если я предам». Дикону показалось, что это прекрасно. — При этом, он стал ещё более защитным. Всё, что может нам и мне навредить, он рассматривает как угрозу. Такими являются Штанцлер, Придд, твой отец и ты, практически весь двор, весь мир и так далее. Наверное, ты понимаешь, что это немного плохо сказывается на морали. Будь кто-то из твоих сестёр в опасности, ты бы поступил также? Он представил себе активную Айрис, спокойную Дейдре и маленькую Эдит. Они были так малы и слабы против всего мира, даже вместе с матерью. Ужас накрыл его. — Я не против, но иногда брат перегибает палку. Если бы я на самом деле умер, может, он бы и был подобрее к тебе. Но ему есть, что терять. Сам я не настолько травмирован. Просто добровольный изгнанник и ценитель умных книжек. Он казался моложе, чем был. На фоне брата, или «несуществование» так сказалось, он вел себя как кто-то молодой и лёгкий в общении. Его просьба не ненавидеть брата всё ещё была неисполнима, но теперь он понимал причину. Оставалось только одно. — А как же Джастин? Это был он? — Штанцлер или королева? Улыбался он более насмешливо, но глаза оставались печальными. — Да. — Я не знаю, но вроде бы между ними ничего такого не было. Я лично его не встречал, а брат мой точно не по юношам. Но он почти оттаял тогда. Печально, что всё опять пошло насмарку. Художника и заказчика я пока не вычислил. Они замолчали. Ричард наконец то вспомнил о вине и принялся медленно его цедить. Росио вытянул ноги, скучающе глядя в огонь. Неясно, сколько они так сидели, но у юноши начинала кружится голова. — Раньше мы с братом играли на гитаре в такие вечера. Вместе. Но мне лично она уже осточертела. Я слишком долго был один. Дик посмотрел на него, вновь встречаясь взглядом. — Спасибо, что слушаешь. Кивнув, Ричард окончательно потерял сознание и уснул.

***

Смотря на то, как младший брат укладывает его оруженосца, Рокэ хмыкнул. — Мягко стелишь, братец. Что ты подсыпал в вино? — Как ты можешь быть так недоверчив? — Росио притворился, что слова его ранили, но быстро расслабился. — Просто слабое снотворное. После такого потрясения и мне бы не помешало. — Позже, подлое ты создание. Ты потом до полудня не встанешь. Что ты ему рассказал? — Правду и ничего, кроме правды. Что ты лапочка и вообще святой Рокэ едва сдержался от того, чтобы не отвесить брату оплеуху. Тот хитро сверкал глазами в свете луны. — Ты не думал, что он нас раскроет или, того хуже, поймёт, что ты тот ещё лис? — До гуся мне далеко, но не волнуйся. Пока ты помнишь обиды, я над ними думаю, — Росио отмахнулся, и прошёл мимо. — Я спать, и сам иди, заяц ушастый. И не говори, что не подслушивал! — Как ты можешь быть так недоверчив? — передразнил Рокэ максимально ядовито. Они переглянулись, а затем одновременно рассмеялись.