Два по цене одного

Рассветные солнечные лучи прицельно бьют прожектором в закрытые глаза Према, как будто бы специально сквозь щель чуть приоткрытых штор. Он поднимает тяжёлые веки, а похмельный мозг пытается собрать воедино картину того, где он сейчас находится. Обстановка вокруг даже близко не напоминает его комнату в родительском доме. Слегка подрагивающей рукой парень тянется к телефону на прикроватной тумбочке, который идентифицирует как свой, но память совершенно не даёт подсказки, как и когда он туда его положил. Шесть утра. Сердце Према начинает бешено тарабанить в груди от нехорошего предчувствия и не подводит, потому что рядом слышится мерное сопение чужого тела. Вин. Парень приподнимает край одеяла и обнаруживает на себе из одежды одни лишь боксёры. Прикрытого одеялом мужчину рядом осмотреть не решается. Да и провалов в памяти после алкоголя у него как таковых обычно нет, этот раз — не исключение. Прем помнит, хоть и слегка мутно, вчерашний вечер: долгие разговоры в пабе, волшебное пение Вина, а также их поцелуи, и о боже... Проёб космического масштаба. Парень аккуратно выбирается из постели, глазами находит заботливо сложенную одежду на потрёпанном жизнью кресле у окна и тихонько одевается. Берёт свой телефон и следует на выход, ступая как мышь, чтобы не разбудить вчерашнего партнёра, обувается и выходит за дверь, максимально бесшумно прикрывая её. Думать сейчас он не хочет, воспалённое сознание требует действий. Немедленных. Возможно, глупых и импульсивных, но иначе не получается. Чтобы слегка прогнать похмелье, Прем решает пройтись от отеля до дома пешком. По пути вспоминает, что в городе у него есть группа школьных приятелей, которые сколотили небольшую ремонтную бригаду. Пишет прорабу, по совместительству бывшему однокласснику, сообщение с просьбой закончить починку крыши в доме своей мамы. Несмотря на раннее утро положительный ответ приходит тут же. Прем переводит нужную сумму денег на указанный счёт. Одна проблема решена. Дикая жажда — следующая проблема, которая устраняется тут же, как он ступает за порог дома. После второго стакана холодной воды становится лучше. Половина седьмого. Мама встаёт рано, что радует, потому что третья проблема совершенно очевидна — необходимо придумать правдоподобную отмазку, чтобы свалить. Немедленно. Бежать. Бежать, спрятать голову в песок, да что угодно, совершенно по-детски пища: «Я в домике». Прем, конечно, помнит, что он взрослый человек, цифра в паспорте тому подтверждение. Но как же сейчас хочется оказаться ребёнком, когда ответственность за поступки берёт на себя старший в семье, а от тебя требуется произнести дежурное: «Простите пожалуйста, я больше так не буду», а тебе скажут: «Молодец» и по голове погладят, простят и забудут. Прем видит спускающуюся по ступенькам маму, дожидается, пока она подойдёт ближе и крепко её обнимает. Распускать сопли себе не позволяет, только лишь тихонечко один раз шмыгает носом и произносит неочевидную ложь. — Доброе утро, мам. — Доброе, сынок. Ты не ночевал дома? — Так вышло, загуляли в баре, потом встретили друзей, вот только вернулся. — Ну, гулять тоже надо, а то одна работа на уме, да и отношения забирают всё время для беззаботного веселья. — Ага, да. Как раз о работе. Мне вечером звонил ректор, просил срочно приехать, неразбериха с бумагами. Сегодня днём надо быть в институте. — Без тебя никак? Так мало побыл дома. — Никак, мам, прости. Я договорился с бригадой, они закончат тут на днях с крышей, не беспокойся. Всё оплачено, только пусти их в дом, хорошо? — Да, конечно, спасибо, родной. — Мам, мне пора ехать. — Хорошо, надо так надо. — Пойду соберу вещи. Прем поднимается в свою комнату, быстро и небрежно запихивает разбросанную по периметру одежду в спортивную сумку и сразу же спускается вниз. Обнимает маму крепко, ласково целует в макушку и обе щеки. — Я позвоню. — Хорошей дороги, сынок, береги себя. — Конечно, мам, до встречи. И, не дожидаясь пока щёки начнут бороздить солёные мокрые дорожки, сбегает по крыльцу и резво запрыгивает в автомобиль. Смотрит на мобильный телефон, на котором много неотвеченных за вчерашний вечер от Буна, и отключает его. Что делать дальше — не имеет никакого представления. Надо начать с простого: дорога домой, душ и сон. Возможно, потом решение само придёт в голову. Усилием воли отключает мыслительный процесс, стараясь сконцентрироваться на вождении — иначе не доедет. Включает фоном любимую радиоволну и первый этап своей миссии считает успешно выполненным. В столь ранний час добирается до дома в рекордные полтора часа. Удачно встречает соседку на лестничной клетке, тут же забирая у неё своего питомца. Отвлекается на его кормление, вычёсывание, собственный душ и лёгкий завтрак. Теперь можно поспать, ведь за ночь, считай, не отдохнул. Но лёжа в кровати мысли бесконечным потоком крутятся в голове, да так мощно, что Прем трёт пальцами виски в попытке унять этот шквал. Не выходит. Ладно, самое время взять себя под контроль и трезво договориться самому с собой о том, как действовать дальше. Есть ли шанс, что Вин ничего не расскажет Буну? Есть. В этом случае делать вид, что ничего не происходило? Прем не такой прекрасный актёр, его мучает совесть. Обрывками воспоминаний врезается в поток сознания та боль, которую он чувствовал, когда узнал об измене бывшего. А сейчас сам не лучше. Предатель и изменщик. Да ещё с кем? С родным братом своего молодого человека. Прем чувствует себя грязным и отвратительным. Даже если Вин скроет от Буна правду, продолжать отношения со своим парнем будет нечестно. Особенно видя Вина — наглядное напоминание о собственной фатальной ошибке. Правда, какая бы она ни была, всегда лучше мерзкой липкой лжи, которая так или иначе всё равно вскроется. Будет больно? Да. Уже больно. Но лучше признаться и прекратить всё, пока отношения не так глубоки, а чувства, которые возникли к двум потрясающим мужчинам, не уничтожат Према. Да, поломают неслабо, но он сможет справиться со временем. Постарается, во всяком случае. А вот жизнь во вранье уничтожит изнутри своими чёрными, распространяющимися по организму щупальцами. Прем плачет. Его разрывает на части по многим причинам. Тело измотано, разум мечется в агонии — сам виноват во всём. Каким счастливым чувствовал себя ещё месяц назад, и на каком эмоциональном дне сегодня. Усталость заключает в свои колючие объятия, мужчина проваливает в прерывистый беспокойный сон с налитой свинцом головой, убаюканный тихим мурчанием кота на соседней подушке.

***

После разговора с братом Бун примерно прикидывает варианты, как быть с Премом дальше. Зная честность и искренность своего парня, он предполагает, что тот решит признаться в содеянном. Только непонятно с какой целью: попросит прощения и повинится или же справедливо откажется от продолжения отношений. Блондину дико тревожно от того, что он сам, как генератор гениального (нет) плана, заставляет парня переживать такие сильные разрушительные эмоции. Ему бесконечно жаль Према, ведь он действительно испытывает к нему сильные чувства. Возможно, любит. Но так как ранее не испытывал ничего подобного ни к кому, кроме брата, боится дать чёткое определение своим эмоциям. Бун стоит на пороге кондо Према и тихо стучится в дверь. Ожидает, что не откроют, и удивляется, когда через несколько томительных минут его впускает всклокоченное нечто с красными от слёз глазами и опухшим лицом. — Хороший мой... Твой телефон отключён, я переживал. Слава Богу, ты дома! Что случилось? Прем не отвечает. Бун заключает своего мальчика в тёплые объятия, подхватывает на руки, попутно скидывая кроссовки у порога, и несёт в спальню. Садится на кровать и укачивает его как маленького. Баюкает, нежно целуя в макушку много-много раз. Ему больно видеть Према таким разбитым, особенно зная, что именно он тому причина. Парень крепче жмётся к теплу чужого тела и плачет по новой, некрасиво всхлипывая и икая. — Хороший, не плачь, ну же. Тише, тише, тшшш, — уговаривает ласково. — Бун, я... — Малыш, нет ничего такого, с чем бы не справились, да? Ну тише, всё хорошо, я рядом. — Бун... — рыдает Прем, захлёбываясь в собственном горе. А Бун в этот самый момент понимает, какое же он, собственно, дерьмо. И какую палитру уродливых чувств заставил принять Према на себя. Его самого топит в чувстве вины и отчаянного сострадания этому светлому, доброму и открытому человеку. Эмоции прорываются наружу, и блондин тоже роняет горячие слёзы на влажные волосы старшего. Даёт им обоим немного времени побыть в болезненном моменте. Но долго нельзя, нужно собрать воедино остатки построенного ранее. Нельзя дать Прему сейчас произнести фатальные слова. — Прем, хороший, посмотри на меня? Ты не обязан делиться со мной тем, чем не хочешь. Я понимаю и не буду расспрашивать, просто побуду здесь, с тобой, никуда не уйду. Прем вяло поднимает заплаканное лицо и щенячьими глазами смотрит на разбитого Буна. Он не догадывается, почему его пока ещё парень так подавлен, но спросить не решается, как и произнести то, что собирался. Ему в сильных руках сейчас так безобразно хорошо, так по-родному правильно, что он отдаётся этим ощущениям с головой и молчит. Не может озвучить то, что отнимет у него такую необходимую близость и поддержу, нежность и тепло. Не может, хоть и ненавидит себя в эту минуту за трусость, слабость и предательство. Лишь крепче котёнком льнёт к услужливо подставленному плечу, мокрым носом тычется в изгиб шеи и дышит, дышит запахом своего мужчины. Бун заметно расслабляется, ощущая как Прем обмякает в его руках. Легонько, едва касаясь губами, зацеловывает покрасневшее лицо и бережно опускает парня на кровать. Раздевается до футболки и трусов, укладывается рядом, накрывает их обоих одеялом, тесно прижимает всё ещё не отошедшее от истерики тело к себе и бесконечно долго гладит по волосам. Дожидается, пока Прем заснёт, около получаса лежит с ним в обнимку, согревая своим теплом, а после берёт телефон и пишет сообщение брату, который, вероятно, тоже места себе не находит. Boun Что же мы натворили? ~Win~ Пиздец? Boun Видел бы ты его. Вин, я так виноват. ~Win~ Мы оба. Насколько всё плохо? Boun На 9 из 10. Я его успокоил и не дал признаться. Но, думаю, это дело времени. ~Win~ Что делать дальше? Boun Я не знаю, ясно? ~Win~ Бун, прошу, не отпускай его. Boun Ты тоже вляпался? ~Win~ Похоже на то. Ты был прав. Он необыкновенный, брат. Boun Знаю, поэтому и так паршиво. А мы мрази. Я буду с ним, сколько позволит. Пока не высовывайся. ~Win~ Хорошо, но, пожалуйста, держи в курсе. Я переживаю за него. Boun Это пиздец, Вин. Ок.

***

Через несколько часов Прем просыпается и снова не решается на трагический в своём финале разговор, окутанный вниманием и заботой Буна. Не решается ни завтра, ни через день, ни через неделю. Через две тоже. И всё, вроде бы, приходит в норму. Чувство вины, естественно, никуда не испаряется, но слабая надежда на то, что Вин промолчит, теплится где-то под рёбрами. Прем выходит на работу, которая неплохо отвлекает от тяжёлых мыслей. Каждый вечер Бун проводит с ним дома, и если со стороны посмотреть, то всё, как будто, хорошо. Блондин обнимает крепко, целует жадно, любит долго и отчаянно, с каким-то надрывом. Прем же тихо ненавидит себя. Неозвученная правда легла тяжким грузом в глубине души, но и это не всё. Он дико скучает по тому, кто тоже поселился внутри, приручил за короткий срок, показал себя открытым и страстным, доверил своё сердце, но был несправедливо и подло покинут без единого объяснения. Тому, кто благородно смолчал об измене, не связался ни разу за последние недели, щедро даря личную свободу. Прем не спрашивает Буна о Вине ни разу. Совершенно не представляет, говорили они о случившемся или нет. И в какой-то момент профессор просто не выдерживает амплитуду давления на собственный рассудок, тоска и необходимость донести мотив своего порыва становятся просто невыносимыми. Телефон оказывается в руках, а открытый чат магнитит пальцы. Prem Вин. Я трус и подлец. Не имею права говорить тебе это, но я скучаю. Скучаю так сильно, что больно. Мы были рядом пять дней, и этого оказалось достаточно, чтобы что-то почувствовать. Прости меня за слабость, за предательство. Я не смог признаться Буну и не уверен, что когда-нибудь смогу. Но и тебя забыть тоже не могу. Тот вечер не был ошибкой, я не стану списывать всё на алкоголь. Я хотел этого, мне было очень хорошо с тобой. Я запутался. Меня рвёт на части, и я совершенно не понимаю, как мне жить дальше. Прости, если сможешь.   Отправляет и блокирует контакт. Чтобы не получить ответное признание, которое разнесёт в щепки остатки раненой души. Бун, который в этот момент сидит рядом с Вином в баре и читает с ним на пару это душераздирающее послание, понимает, что вот она — та самая точка невозврата. Пора играть кульминационную сцену в данной постановке, которая, возможно, даст надежду на совместное счастливое будущее. Сегодня.

***

Скрытая полумраком комната на втором этаже дома братьев Кантачай наполнена звуками жаркого секса. Звонкие шлепки потных тел друг о друга, пошлые стоны отражаются от стен и резонируют с хриплым дыханием двух распалённых желанием мужчин. Бун размашистыми движениями яростно вбивается в податливое тело Према сзади, крепко удерживая его за узкую талию. — Самый красивый мальчик, такой хороший для меня, такой узкий, — с придыханием шепчет Бун. Према неистово плавит от похвалы, но ему недостаточно. Хочется глубже и грубее, до лёгкой боли. — Бун, ещё, ну же! Сильнее! Прикоснись ко мне. Но Бун делает диаметрально противоположное, он замедляется, оставаясь внутри, и хватает флакон со смазкой, выдавливая себе на руку, а после добавляет к члену палец, проталкивая внутрь одним аккуратным движением. Прем округляет глаза в удивлении, ему не больно, нет. Но ощущения новые и необычные, усилившееся распирание в тугом отверстии... интригует. — Что ты делаешь? — Тебе не нравится? — Чёрт, продолжай, — тянет высокую ноту Прем, вроде бы смущаясь, но ему нравится на самом деле. Бун увеличивает темп, двигаясь в теле Према с прижатым к собственному члену пальцем, а после добавляет ещё один. Старший прислушивается к своим ощущениям и понимает, что ему действительно приятно до одури то, что сейчас вытворяет его парень. А тот не останавливается, доводя Према до предоргазменных содроганий и вдруг замирает. — Какого хрена, Бун? Двигайся! В этот момент покрытую испариной кожу Према обдаёт лёгким потоком воздуха, как при сквозняке или когда открывают дверь. Дверь? Он поворачивает голову через плечо и во все глаза таращится на появившегося в дверном проёме Вина. Из одежды на нём одни лишь чёрные боксёры и больше ничего, с каштановых прядей волос на плечи падают капли воды и красиво мерцают в свете прикроватного ночника. Прем инстинктивно пытается соскочить с крепкого члена, но ему не дают, удерживая за бёдра сильными руками. Профессор несколько раз открывает и закрывает рот в попытке произнести что-то возмущённое, но слова не находятся, и он просто ничего не понимает. Вин не улыбается, он хищной походкой приближается к разворошённой постели, гладит Према по лицу и впивается в его губы жадно, мокро, глубоко. Старший то ли от шока, то ли от перевозбуждения открывает шире рот, отвечая страстно на проникновение проколотого языка. Толкается своим, вылизывая, покусывая и сходя с ума. А дальше Вин делает то, что стирает границы восприятия реальности Према к чёрту. Потому что он отстраняется, делает шаг в сторону брата и с неменьшим энтузиазмом врывается уже в его рот. Они грязно и страстно целуются, Бун тихо постанывает, а Прем, наблюдая за этим эротическим шоу через плечо, не сдерживается и, бурно кончая, изливается на простынь под собой. Братья прекращают свой поцелуй, Бун выходит из шокированного, расслабленного оргазмом тела и тянет его на себя, ставит на колени. Они оказываются в одной зеркальной позиции друг с другом, а Вин продолжает стоять на полу. — Что это сейчас было? — еле ворочающимся языком интересуется Прем. — Детка, — вступает Вин, — не говори, что тебе не понравилось. Хочешь продолжить? — Продолжить? С вами вместе? Блять, вот как с тем парнем, которого вы трахали в универе? — Его мы трахали, а тебя будем любить, — мягко произносит Бун. — Давай попробуем? Мы сделаем тебе хорошо. А всё обсудим после. Пожалуйста, хороший, позволь нам доставить тебе удовольствие. Прем растерян, совершенно обескуражен, но возбуждён не меньше. И да, ему интересно, как это может быть с двумя партнёрами. А то, что Вин, по которому он так отчаянно скучал, тоже здесь не понятно по какой причине, приносит ощутимое умиротворение. Он робко кивает и тянет Вина за руку на кровать. — Можно? — Вин указательным жестом цепляет пальцами край своего нижнего белья. Прем снова кивает, и тот стягивает боксёры вниз по длинным ногам, отбрасывая на пол. Взбирается на постель и запускает руки в волосы обоим парням, мягко массируя. Бун ложится на спину на кровати и тянет Према лечь в такую же позу рядом. Вин подползает на коленях ближе, располагаясь между ними, и тянется к паху Према, окольцовывая ладонью его вновь вставший член. А после наклоняется и вбирает в рот налитую кровью багровую головку. Прем закрывает глаза и вжимает затылок в подушку. Вин ласкает его ртом несколько минут, затем отстраняется, продолжая двигаться на члене кулаком, а ртом насаживается на член брата, посасывая с пошлым чмоком. Прем не может поверить своим глазам, это как оживший кадр из порнофильма, заставляет возбуждаться ещё сильнее, хотя, казалось бы, куда уж больше. — Могу теперь я попробовать тебя, детка? Прем в трансе, он сейчас готов сделать всё, что ему предложат, потому что способность думать и анализировать вышла из чата. — Тогда я лягу на спину, а ты садись сверху, спиной ко мне, хорошо? Прем прекрасно растянут, даже больше, чем необходимо, поэтому легко седлает большой член Вина и плавно начинает раскачиваться. Вин помогает ему, синхронно приподнимая таз вверх и сгибает ноги в коленях, позволяя Прему удерживаться за них руками. Бун цепляет пальцами подбородок старшего и вновь целует его, подстраиваясь языком под темп движения двух слитых воедино тел. Вин обнимает Према обеими руками, напряжёнными пальцами скользит по мягкому животу, движется выше и чуть грубо зажимает острые соски. Прем громко стонет и готов кончить второй раз, но ему снова не дают. — Хороший, — Бун ловит затуманенный взгляд их мальчика, — могу я... присоединиться? Я с ума схожу от желания оказаться сейчас внутри тебя. — Ч-что? — мямлит Прем. — Я не смогу. Это... Слишком. Вы большие. — Всё будет хорошо, но только если ты хочешь. — Я хотел бы попробовать, но мне страшно, — и где тот стеснительный профессор экономических наук? — Не бойся, мой хороший, тебе не будет больно. Прем кивает, хотя его немного потряхивает от неизвестности, но и предвкушения тоже. Вин укладывает Према спиной на себя, берёт его ноги под коленями, прижимает их к его телу, удерживая, и широко разводит в стороны. Бун в очередной раз щедро льёт лубрикант в ладонь, добавляет к члену брата, остановившемуся в анусе Према, один, а следом и второй пальцы. Кивком головы приказывает ему начать двигаться слегка, что тот тут же и делает. Прему нравятся эти ощущения, но больше? — Я сейчас добавлю ещё палец, постарайся максимально расслабиться, не зажимайся. И делает то, что сказал. Проталкивает ещё палец. Прем ждёт боли и жжения, но их нет, потому что предыдущая растяжка и активный секс уже сделали своё дело. Бун, не предупреждая, добавляет четвёртый, накрывая прижатыми друг к другу пальцами член брата сверху. Вин аккуратно двигается внутри Према, Бун пальцами строго следует этому ритму. — Ты так хорошо принимаешь, детка, как будто создан для нас, — мурлычет Вин. Бун вынимает руку из прекрасно разработанного отверстия и, не медля, приставляет текущую смазкой головку взамен пальцев, плавно скользя сверху по члену брата внутрь, попадая в желанную горячую узость. Замирает, даёт привыкнуть. — Ты как, хороший? Можем продолжить? — Чёрт, какие вы огромные! — Тебе больно? — Не больно, двигайся уже! — О, нашему мальчику не терпится, — подаёт голос Вин. — Заткнись и не смущай его, — парирует Бун. И начинает неторопливо раскачиваться, прицельно попадая по простате старшего. Они с братом ловят общий такт и продолжают синхронно двигаться внутри Према, заставляя его хватать ртом воздух, а руками вцепиться в шею Буна. Большая амплитуда погружений сегодня им недоступна, ведь для старшего такой опыт — новый, рисковать его здоровьем никому и в голову не придёт. Но всё же парни трахают его интенсивнее, чем в начале, набирая более быстрый темп. Все трое возбуждены до предела самим фактом их совместной близости, а Прем так вообще был несколько раз на грани. И он не выдерживает, громко скулит, закатывает глаза от чрезмерной стимуляции и, выгибаясь спиной на груди у Вина, не прикоснувшись к себе ни разу, тугими струями пачкает свой живот и немного грудь. От непроизвольного сжатия итак тугого мышечного кольца парни стонут в унисон, балансируя на границе собственных оргазмов. — Хороший, можно в тебя? — Даааа, — тянет Прем, уже слабо соображая, что вообще от него хотят. Бун впивается пальцами в ягодицы Вина, лежащего под Премом, и в несколько особенно глубоких толчков бурно изливается внутри. Вин незамедлительно следует за ним, низко хрипит и обессиленно раскидывает руки по разные стороны кровати, отпуская ноги Према. Оба выходят из растраханного отверстия, а парень морщится от внезапно неприятного ощущения пустоты. Бун заворожённо наблюдает, как из пульсирующего, расширенного сфинктера Према постепенно вытекает их с братом смешанная сперма. Максимально порочно, невозможно оторвать взгляд. Горло саднит от надламывающихся хрипов, слипшиеся от выступивших слёз длинные ресницы очаровательно блестят в тусклом свете, россыпь мелких родинок на светлой коже похожа на звёздную карту. Всем своим существом в этой откровенной зарисовке Прем иллюстрирует значение слова «секс». — Видел бы ты себя сейчас, хороший. Такой красивый мальчик, такой невероятный. Вин аккуратно опускает Према на кровать рядом с собой и поворачивается к нему боком. Бун укладывается рядом с другой стороны, отзеркаливая позу брата. Оба целуют Према в румяные щёки, а после тянутся друг к другу и нежно целуются над его головой. Минут через пятнадцать, придя в себя и немного отдохнув, Бун берёт Према на руки и несёт в душ. Вин следует на ними. Братья бережно очищают тело Према от следов их бешеной страсти, нежат его лёгкими прикосновениями, поглаживаниями и сладкими поцелуями. А после, надев на себя нижнее бельё, уставшие, удовлетворённые и довольные парни вместе укладываются на большую кровать Вина в соседней комнате, потому что там чистое свежее постельное бельё. Бун шёпотом на ухо говорит Прему очередную порцию комплиментов и обещает завтра всё обсудить. Утром братья не находят в кровати Према и первая мысль, естественно, что тот опять сбежал. Они одеваются в домашние штаны и встревоженно спускаются по лестнице на первый этаж. С кухни доносится приятный запах свежесваренного кофе и ароматных блинчиков. Парни переглядываются друг с другом и улыбаются. Это хороший знак.   Према находят сидящим за столом в расслабленной непринуждённой позе. Он делает небольшие глотки кофе из тёмной кружки и вопросительно выгибает бровь.   — Доброе утро, мальчики!   Вин и Бун оторопело оглядывают Према с головы до ног и смущённо приветствуют в унисон.   — Самое время для разговоров, да? Я весь внимание.   Парни понимают, что настал этот самый неловкий момент, когда нужно рассказать всё. Без лжи, утаивания фактов, детально и откровенно.   — Я начну, Вин, если ты не против, — подаёт голос Бун и садится на свободный стул. — Ну что сказать? Мы оба влипли в тебя, Прем.   — Детка, прости нас, — вклинивается Вин.   — Хороший, мы перед тобой очень виноваты. И признаём это, особенно я. Пожалуйста, попробуй понять нас и простить. Ты, наверное, догадался, что между нами не классические братские отношения. Мы любим друг друга с рождения, но стали близки не только духовно, но и телами ещё с подросткового возраста.   — И кто кого из вас трахает? — ехидно спрашивает Прем, прерывая исповедь.   — Никто, хороший, мы не занимаемся проникающим сексом. Этот опыт не для нас. Я всегда хотел полюбить человека, с которым смогу быть полностью близок во всех смыслах. Но при этом, я никогда не посмел бы оставить Вина. Наша связь слишком сильна, и да — порочна. Так случилось, что я встретил тебя. И влюбился. А ты... ты настолько чистый, светлый, добрый. У меня не было шансов устоять. Тебя хочется встречать с работы и вкусно кормить. Смотреть с тобой фильмы, смеяться, обнимать. Быть... семьёй. Но с Вином тоже.   — А я узнал тебя ближе и тоже влюбился, практически сразу, как мы близко начали общаться, Прем. Ты нужен нам. Чтобы наполнить нашу жизнь смыслом.   — И вы за моей спиной решили... что?   — Мы решили, что ты сможешь полюбить нас в ответ. Примешь нас такими, какие мы есть. И придумали... то, что придумали. Ты ведь чувствуешь что-то к каждому из нас? — мямлит Вин.   — Чувствую. Но вы обманули меня.   — Мы повели себя как два идиота. Прости нас, прошу. Вин поехал с тобой к маме по моей просьбе, думаю ты уже сам догадался. У него не было цели тебя соблазнить, только лишь узнать ближе, но вышло как вышло. Если бы ты не сбежал, мы спокойно поговорили бы после вашего возвращения.   — То есть я ещё и виноват, что сбежал? Да я чуть не захлебнулся в чувстве вины и безысходности! Я думал, что рехнусь! — повышает голос Прем.   — Прости нас, ну! Мы знаем, что поступили ужасно. Но... Ты можешь хотя бы рассмотреть вариант, чтобы принять нас двоих в свою жизнь? — просит Вин.   — В нашем доме сегодня выгодная акция: «Два парня по цене одного», — пытается разрядить шуткой напряжённую атмосферу Бун.   — Какие же придурки... — закрывает руками лицо Прем и беззвучно смеётся в ладони, сотрясаясь всем телом.   — Это да? — Бун.   — Да? — Вин.   — Даже не знаю... По акции всегда какое-то говно сливают, которое плохо продаётся, — откровенно веселится Прем.   Парни подходят к Прему с двух сторон и крепко сжимают в своих сильных руках, а после целуют в обе щеки.   — Мы очень хотим быть с тобой.   — Мы сделаем тебя самым счастливым, просто позволь нам.   — Подумаю, — хитро улыбается Прем.  

2 года спустя

  — Вин, Бун, что это за коробка?   — Открой и узнаешь, хороший, — подмигивает Бун. Вин стоит рядом с не менее хитрой моськой.   Прем открывает небольшую картонную коробку и видит в ней маленького пищащего котёнка с фиолетовой атласной ленточкой на шее.   — Ты давно говорил, что хочешь маленькую подружку для Пикколо. И вот, та-дам! Как назовёшь?   Прем аккуратно вытаскивает крохотный пищащий комочек, подносит к лицу и зарывается носом в мягкую шёрстку.   — Спасибо, мальчики, — Прем одаривает братьев лучезарной улыбкой и пищит от восторга. Да-да, мы помним, как омежка из фанфиков, — какая она милая! Пусть будет Люси.   — Отличное имя для малышки.   Прем замечает отблеск металла на ленточке, повязанной на шее котёнка. Три одинаковых кольца из белого золота. Осторожно развязывает узелок, вытаскивает ленту и выкладывает кольца в ряд себе на ладонь. На каждом из них есть идентичная гравировка с внутренней стороны. Эта дата того самого дня, в который Прем согласился вступить с братьями в полноценные отношения.   — Вы что, делаете мне предложение? — нервно смеётся Прем.   — Мы думали об этом, но тогда на тебе пришлось бы жениться кому-то одному из нас. Сам понимаешь, это провальная идея. Но мы ощущаем себя твоими мужьями. Поэтому эти кольца — символ того, что мы семья. Небольшое материальное проявление наших больших чувств.   Прем мягко опускает кошечку на пол и подходит к своим самым близким людям, обнимая их вместе за шеи, целует нежно в губы по очереди.   — Как же я люблю вас, придурки.   Дом наполняется радостным смехом, а после суетой по обустройству нового члена их нестандартной семьи. Дом, в котором уже два года правит счастье, взаимоуважение и бесконечная поддержка. Ну и страсть, конечно, куда уж без неё!