Альма-матер

      В таком диком месте, без сомнений, была своя иерархия. И Сиэль познакомился с ней слишком поздно, когда через месяц после начала учёбы самый центральный стол столовой был совершенно взбудоражен и призывал остальных не сидеть на месте. Что-то было не так. Сиэль стеснялся спросить, чем обусловлена такая суета, но молча наблюдал за всем происходившим. Со всеми в столовой что-то было не так: слишком суетливые, резкие, разговорчивые — беспрестанные диалоги о чём-то и восхищённое пищание.       Наконец толпа стихла. И по всему помещению раздались уверенные, твёрдые шаги. Сиэль не успел опомниться, как Алоис схватил его за руку и заставил подняться вслед за всей остальной столовой. Все приветствовали входящего в столовую парня крайне радостно: как только тот махнул рукой, тишина мигом скрылась и явила за собой череду приветственных возгласов. Парень шел вальяжно, с уверенной улыбкой на губах, прикрытыми глазами и руками в карманах — сразу чувствовалась власть. Светлые короткие волосы, зачёсанные назад, выраженные скулы, орлиный нос, тонкие губы и прямые брови — всё, словно с обложек самых дорогих журналов.       — Скучали?       Он остановился у самого центрального стола, который поспешили обступить особо довольные возвращением студенты, остальные сели. Мэйлин, Финни и Ханна умчались приветствовать парня, Алоис из интереса ушёл за ними, оставляя Сиэля наедине с Клодом.       — Кто это? — спокойно спросил юноша.       По каким-то причинам Клод всегда слышал и отвечал — кратко, по делу, без лишних деталей. Создавалось впечатление, что они ведут официально-деловые разговоры, и именно поэтому с ним Сиэлю говорить было легче. Всё оставалось на планке формальностей и никогда даже не подходило к граням личного.       — Главный. В этих джунглях кому-то всё же должны подчиняться, чтобы не наступил полный хаос. Алан Хаттер, четвёртый курс, прозвище — Ричард, все называют Рич, — отрапортовал Фаустус и вернулся к своему обеду.       Кажется, не жаловал здешнюю власть, но ничего другого не оставалось. Сиэль продолжил:       — Значит, сильные мира сего, — он помнил, что планировал заручиться поддержкой именно таких. — И какой он?       — Хороший, вообще-то. Даже слишком для местных маргиналов. Добренький Король, чья власть всех устраивает.       Всех устраивает… Но на каждого Короля есть своя оппозиция. И свои крестьяне…       — Если есть сильные, значит, есть и слабые? — неожиданно заинтересованно отозвался Сиэль.       Здешняя иерархия показалась крайне важной не столько для её соблюдения, сколько для её разрушения. И хотелось знать, кто кому кем приходится, ведь зная слабые места человека — знаешь способы давления. Основа всякой манипуляции — болевые точки.       — Есть, — бесцветно подтвердил Клод. — Тут свои изгои, — он кивнул на стол у правой стены (на самом деле, это было два сдвинутых в один стола), где расположилась внушительная компания из человек двадцати. Все, как один, молчаливы и мрачны, — их называют «шконкой». Тюрьма, правда?       Сиэль кивнул, не отрывая взгляда от серой толпы особо непригодных студентов, не принятых коллективом. И, главное, — Королём. Выглядели дурно — не богаты, о чём говорят не самые новые куртки и давно стоптанные кеды. И оказались слишком слабы, чтобы противостоять местным законам. Ушли по естественному отбору в низшие, уступая и преклоняя колено перед Силой. Эта Сила неоспорима, безупречна и беспощадна — она не оставляет шанса. Сотрёт в порошок. Перед этой Силой грех не склониться. И эту силу он уже чувствовал в ком-то другом. В отце, в Габриэле и…       Взгляд в сторону Еретика — тот сидел, как ни в чём не бывало. Читал книгу. А стол снова — пуст. Они не общались и не пересекались больше после неоправданного наказания и настоятельной рекомендации: «Отъебись, истеричка».       Сиэлю интересна иерархия и законы этого мира, и этот интерес внезапно накрывает с головой и жрёт его самым жестоким образом. Клод не приемлет эту власть. Мэйлин, Ханна и Финни от неё в восторге. Ханна не приемлет Еретика. А он…       — Кстати, у вас ведь тоже есть прозвища? Почему вас не называют по ним?       — Есть. Называют, но не за этим столом. Лучше не углубляйся. Клички — идиотизм. Прозвенела трель звонка.

***

      Король хотел поприветствовать всех новеньких в стенах университета. Поэтому под конец перемены залез на стол, и все покорно замолкли. Он говорил расслабленно и радушно, как самый излюбленный правитель:       — После четвертой пары жду всех на заднем дворе! Всех-всех, даже шконку, — Рич улыбнулся хмурым, сидящим у стены. — Еретик, ты знаешь, мы всегда тебе рады, — в ответ на дружелюбный тон ничего не произошло. Себастьян словно и не заметил, от чего Король грустно вздохнул: — Жаль, это невзаимно.       Студенты внимали каждому слову, а Рич только улыбался и выглядел так беззлобно, что и не верилось в его высшее положение в иерархии. Словно чужой. Но учащихся всё устраивало, они почитали своего Короля так, как не все британцы почитают Королеву. И Король отвечал тем же. Кажется, интересы своего народа для него — высший приоритет. И чествовать новых членов своего микрокоролевства для него — само собой разумеющееся.       Он вёл себя словно за престолом сидит уже тысячи лет и врос в него так, что не оторвёшь. Словно полностью привык к своему положению и полностью уверен в своих силах. Алан Хаттер здесь главный авторитет — и это аксиома. Может, это шанс?       К удивлению Алоиса, на празднество Сиэля даже не пришлось тащить. Он и сам был рад туда попасть, но не ради торжественной части — нужно было понаблюдать за Королем. Либо свергнуть с трона (в чём Сиэль не видел особого смысла, да и в себя он не настолько верил), либо подобраться поближе. Может, к числу самых ближайших Королю подчинённых. Стать фаворитом, если это возможно. Сиэль уповал на то, что человечность Короля — истинная личина.       На заднем дворе был почти весь первый курс. Ложь. Почти весь университет, не повезло лишь тем, кто остался на пятую пару. Сиэль держался Алоиса, а тот протаскивал их через толпу к привычной компании. Король снова сидел за единственным столом на заднем дворе, рядом с ним вертелось множество студентов, и тот с вежливой улыбкой общался с каждым желающим. Студенты группировались, и вокруг Ричарда было немало народу. Сиэль же оказался в компании, которая от Короля стояла недалеко. В первом круге. И отсюда открывался замечательный вид для наблюдения за миролюбивым вожаком. Где-то в углу притулилась шконка. Сильный и слабые. Альфа и омега. Начало и конец.       Король выжидал. Двор полнился студентами, сигаретным дымом и бранью, все чего-то ждали. Наконец ботинки Ричарда гулко стукнули об стол.       — Привет всем, кого не видел! — он добродушно хохотнул. — Спасибо, кто пришёл. Хочу провести хоть подобие посвящения в наши стены, познакомимся с первым курсом, и я расскажу о последних новостях.       Студенты собрались вокруг стола в широкий круг, и Сиэлю повезло оказаться близко к Королю — на первой линии.       — Тихо-тихо-тихо, давайте сделаем немного по-другому. Первый курс, можете, пожалуйста, отойти к забору? Все остальные, будьте тут, будете приветствовать каждого отдельно.       Сиэль предчувствовал это. Поэтому успел улизнуть в самую гущу толпы, чтобы Алоис его не увидел и не смог никуда затащить. Знал он, сейчас надо будет представиться и произвести первое впечатление, а попадать к шконке он решительно не хотел.       Оставшись в толпе, он оказался рядом со знакомым толстяком. Рос.       — Еретик не пришёл? — громко спросил Король у толпы, те отрицательно помахали головой.       Сиэлю становилось нехорошо. Пока он был рядом с хоть сколько-нибудь знакомыми людьми, толпа не давила осознанием своего масштаба, но теперь Сиэль видел. Их слишком много. Они все крепкие, все скалят зубы и толпятся, толпятся, толпятся, толпятся, толпятся, пока не задавят кого-нибудь и не используют весь кислород. Он чувствовал, как холодеют пальцы рук, как формируется ком в горле, наждачная бумага царапает лёгкие, а кровь застывает. Ему недостаточно воздуха. Всё леденело.       Король о чём-то рассказывал и будто искренне улыбался каждому представлявшемуся студенту, но Сиэль не слышал. Он вообще мало что слышал, кроме звона в ушах. Клонило в сон.       — Эй? — раздался над ухом громкий голос. — Порядок?       Перед лицом замотала упитанная ладонь, Сиэль прошелся взглядом от пальцев до локтя и до лица. Толстяк заинтересованно хлопал глазами, смотря на бледнеющего юношу.       — Бля, ты ж щас подохнешь, — вдруг сообразил Рос и, схватив Сиэля за руку, потащил его в сторону из толпы. — Рич, тут парню плохо!       Его оттащили к скамейке, которую заняла шконка. Рос махнул рукой — часть из них тут же вскочила и освободила место. Сиэль пытался дышать, потому что воздух перестал казаться столь раскалённым, он хватался за это мгновение как мог.       — Сиэль, перестань хватать воздух! — Габриэль улыбнулся, пытаясь отвлечь брата от невозможности сделать вдох. Его ладони держали лицо юноши. — Ну тише, тише, всё хорошо. Не пытайся хватать воздух, Сиэль, всё хорошо, я рядом. Мам, быстрее!       Рэйчел со спасительным ингалятором ворвалась в комнату.       Ингалятор… он не брал его с собой…       Сиэль постарался разогнать чернеющее марево перед глазами: Король уже был подле него. Надо же… Не так он хотел всё это провернуть…       — Отведи его в мед, Рос, — попросил Рич, осторожно хлопая Сиэля по щекам.       Толстяк послушал.       И приступ по дороге к медсестре утих.       — Не надо… — отмахнулся Сиэль возле самого кабинета, аккуратно выползая из хватки рук. — Не надо, всё… нормально.       Он припал спиной к стенке, и Рос удивленно вскинул брови. Сиэль дышал. Теперь, в пустующих коридорах с драгоценным кислородом он дышал с огромным облегчением. Утешало. Не умрет.       — Не-не-не, чувак, — Рос активно замахал головой, — давай без приколов. Ты чуть не подох. Щас медсестричка тебя туда-сюда и всё, никаких проблем. Давай, — рука толстяка легла на голову Сиэля и потрепала его волосы.       Фантомхайв тоже помахал головой — вяло и бессильно. Ещё приходил в себя.       — Это астма, — вдох. — Она ничего не сделает. Всё уже нормально.       — Астма, — задумчиво протянул Рос. — Ну как знаешь. Хотя у меня батя при астме ингалятор носил, а твой где?       — Дома.       — Тьфу, бестолочь. Кто так делает?       Пока Рос беззлобно отчитывал его, Сиэль успел прийти в себя полностью. Теперь порядок. Да. Нормально.       Толстяк громко и облегченно вздохнул: наверное, нагрузка сказалась. Дотащить даже такого дохляка от двора до медсестры — неподготовленному человеку сложно. А Сиэль только сейчас смог отметить едва заметный грубоватый акцент.       — Ладно, тебя как зовут-то? — после тирады спросил Рос.       — Сиэль.       — Хуя, — Толстяк засмеялся. — Родители у тебя ювелиры. С приколом.       Причём тут его родители — Сиэль не знал. Да он вообще мало что понимал в общении здешних индивидуумов, но приходилось мириться и с такой немилой компанией. На стаю волков с клинком не идут.       — Первый курс?       Сиэль кивает.       — Понятно. Вы кличками не пользуетесь. Хотя вам все равно дадут их, так что привыкнете. Я Рос, — Сиэль пожимает вспотевшую ладонь. — На будущее: если спрашивают, как тебя зовут, называй погоняло. Тут с именами поосторожнее надо быть.       Рос уговорил Сиэля провести его хотя бы до выхода из школы, на что Сиэль вынужденно согласился, и хохотал по дороге. С чего — Сиэль иногда и сам не понимал. Но дышал и успокаивался, словно что-то здесь могло его защитить. Что же, по крайней мере, Королю он должен был запомниться. Может, завтра даже поинтересуется о самочувствии. Сиэль был бы рад. Набиться в фавориты к любвеобильному Королю — задача повышенной сложности, но всё же ничего другого ему не остается. Рич не подонок и обладает непоколебимой властью, и именно этого Сиэль искал с самого первого дня. Благоразумный, адекватный и — сильный. Фантомхайв не видит ни единого минуса.       Рос снова потрепал его по голове, снова запричитал и с довольным видом двинулся домой. Сиэль последовал его примеру. Ему решительно нужны советы Габриэля.