В лучшем из миров

- Итак, - начал Стэнфорд, глядя, как Фанни сонно жуёт сделанный наспех омлет, - наша цель – Центр Вудхалла Если мы выдвинемся сейчас… - Сейчас! – Тут же встрепенулась Пайфилд. Форд тяжело вздохнул, но напомнил себе, что отец девочки получил пулевое ранение, так что её спешка оправдана. - Так вот, - продолжил он, - если мы при этом будем менять друг друга за рулём и делать максимально короткие остановки, то будем на месте не позднее, чем через трое суток. Говоря это, я подразумеваю, что езда будет аккуратной, с соблюдением всех правил, потому что никто не заинтересован в том, чтобы платить штрафы и тратить время на задушевные беседы с патрульными. Стэнфорд окатил Фанни взглядом, попытавшись лишь глазами и тоном голоса заставить её беспрекословно подчиниться. Это, казалось, девушку совсем не проняло, но она всё равно уверенно кивнула: похоже, аргументы действительно дошли до сознания Пайфилд, что, несомненно, было отлично. Форд тихонько выдохнул, поняв, что может приступать ко второй части. - Маршрут на сегодня у нас такой, - начал он, раскладывая дорожную карту с пометками на столе, дав Фанни время убрать тарелку, - сначала добираемся до Портленда, это займёт у нас около двух часов, - Стэнфорд провёл пальцем по красной линии, выведенной МакГакетом, - далее, следуем по I-84, не сворачивая, через Айдахо и Юту, до I-80 в Вайоминге. В Бойсе и Салмоне сможем ненадолго остановиться. Цель на сегодня – добраться до Рок-Спрингс, что займёт примерно восемнадцать часов. Пайфилд, внимательно наблюдавшая за перемещениями его пальца, кивнула, подняв глаза. Форд аккуратно свернул карту, передав девушке. На её приподнятые брови он усмехнулся. - Ты сегодня мой штурман. Заодно сможешь изучить остальной маршрут. Фанни сосредоточенно кивнула, аккуратно забирая свёрток. На улице в этот предрассветный час стоял полупрозрачный туман, укрывая лес, словно пуховое одеяло. На подъездной дорожке их ждал бардовый Chevrolet Impala 1965-го года выпуска. Когда вчера Стэнфорд с Фиддлфордом заикнулись о полном техосмотре, Пайфилд смерила их настолько презрительным взглядом, что пробрало бы даже мужикотавра. «Мой Па, - сказала она, - отремонтировал эту малышку собственными руками. Если так хотите, можете посмотреть, но тронете – и я за себя не отвечаю». МакГакет, всё же, залез под капот, а спустя час признал машину пригодной для путешествия, на что Фанни лишь презрительно фыркнула. Форд сел за руль, под орлиным взглядом Пайфилд, устроившейся на переднем сидении. Она, впрочем, молчала, что он счёл хорошим знаком. Стэнфорд никогда не понимал такого трепетного отношения к куску железа с гайками, который есть у каждого первого (другое дело, если это твоё собственное изобретение, конечно), но понял, что лучше об этом помалкивать ещё в шестнадцать, когда Стэнли учил его водить. Обычно легко относившийся к «сопутствующему ущербу», брат был невероятно щепетилен (если не сказать «нежен»), по отношению к своей «Малышке». Если бы он увидел, во что она превратилась после аварии, Ли бы точно хватил удар. - Всё в порядке? – Вдруг подала голос Фанни. Форд вздрогнул, оторвав взгляд от руля. - Конечно, - просто ответил он. Стэнфорд повернул ключ зажигания, сдал назад и направился к съезду на трассу. *** Первый час пути прошёл в тишине. Может быть, слегка неловкой, но более чем устраивающей Форда. В конце концов, им не о чем было говорить, а в пустой болтовне он никогда хорош не был. Однако Пайфилд, изучившая карту вдоль, поперёк и наискосок, похоже, надоело просто пялиться в окно (исподтишка разглядывая Стэнфорда, он не слепой, спасибо большое). Она поёрзала на сидении, собираясь что-то сказать, но в этот момент перед ними резко вырулил пикап, едва не задев фару. Форд ударил по тормозам, дёрнул руль и чуть не улетел в кювет. - СУКА, ЧТОБ ТЕБЕ ХУЙ В ПОНЧИК ЗАВЕРНУЛО И В ВЫХЛОПНУЮ ТРУБУ ЗАСОСАЛО, ПИДОРАС ДОРОЖНЫЙ! Он выровнял машину, покосился на Фанни. Та одной рукой опёрлась на дверь, а второй пыталась ослабить ремень, злобно уставившись в лобовое стекло, готовая к труду и обороне. Чтож, раз уж Стэнфорд здесь взрослый… - Слишком грубые слова для столь юной особы, - Форд попытался добавить в голос побольше «Я-Профессор-И-Не-Потерплю-Такого-Вопиющего-Поведения-На-Моей-Паре» тона. Но Фанни на это лишь выразительно подняла бровь. - Эта «юная особа» проехала полстраны, чтоб привезти Вам книжку, из-за которой ей пришлось отбиваться от поехавшего недоубийцы, почти пристрелившего её отца. Так что это ещё было слабовато, - Пайфилд недовольно поджала губы и отвела глаза, - кстати, что в ней такого было, что кто-то готов убивать ради неё? Стэнфорд нахмурился, уставившись на дорогу. Он не был готов говорить об этом шестнадцатилетнему ребёнку. Вообще никому, за пределами кабинета ректора в университете, если быть точным, но ребёнку – особенно. С пассажирского кресла донёсся раздражённый вздох, и Форд готов был поклясться, что Фанни закатила глаза. - Да понимаю я, что это секретная информация, просто… не важно. Пайфилд больше ничего не говорила, уставившись в окно, а Стэнфорд крепче сжал руль. Ей действительно не следовало знать, но… молчание ощущалось как-то неправильно, даже подло. В конце концов, не заслуживала ли она знать, почему пострадала? Конечно, информация была опасной, но разве девочка уже не увязла в этом по уши? Форд тяжело вздохнул. С вероятностью в девяносто пять процентов, он об этом пожалеет. - Ты читала Дневник, пока ехала в Гравити Фолз? Фанни вздрогнула, не ожидая продолжения диалога, обернулась к нему, смерив внимательным взглядом. А потом ухмыльнулась, прищурившись, очень хитро и так чертовски знакомо, что в груди Стэнфорда кольнуло. Он сжал руль до побелевших костяшек. Эта ухмылка обещала приключения, горячих цыпочек и все сокровища мира. Эта ухмылка резала, словно кусок битого стекла. - Не то чтобы у меня было время его читать, я просмотрела, - ответила Пайфилд, дёрнув плечом, - но, в любом случае, я знаю, что там написано. Вы публиковали это в своей диссертации. Рот Форда открылся, а брови поприветствовали чёлку, он резко обернулся, но, встретившись с испуганными карими глазами, отвернулся обратно к дороге, всё ещё пребывая в некотором шоке. - Ты читала мою диссертацию?! Фанни, в явном облегчении откинувшись на сидение, дёрнула плечом и развела руками. - Что тут скажешь, я всесторонне развитая личность. Хорошо, Стэнфорд мог признать, что впечатлён, он всё-таки не Филбрик. Прежде, чем Форд продолжил, Пайфилд задумчиво проговорила, будто бы себе под нос, но так, чтобы он слышал: - На самом деле, я уверена, что опубликовано было всё, кроме двух страниц, ровно посередине. Они изрисованы какими-то чертежами, но… как будто не целыми. Только частью, - она перевела задумчивый взгляд на Стэнфорда, - значит, всё дело в них? Форд мог только кивнуть, в подтверждение. Пожалуй, Стэнфорд был больше, чем впечатлён. Эта девочка читала его научные труды, явно внимательно, похоже, разобралась в них и очень хорошо запомнила. Не все студенты могли таким похвастаться. Даже из числа тех, кто получил доступ к его лекциям. Кроме того, Фанни поняла, из беглого просмотра, что чертёж портала частичный. Это… поражало. - Значит, кому-то понадобились именно эти страницы, - рассуждала Пайфилд, - но почему… я имею в виду, как так вышло, что Ваши исследования оказались у моего папы? Очень опасный момент, о котором Форд никому, кроме Фиддлфорда, не рассказывал. Это была худшая из его ошибок. Он нахмурился, поджав губы. Открыл рот, потом закрыл, не в силах выдавить из себя ни звука. Тишина давила, но слова плотно застряли в глотке, отказываясь быть произнесёнными. Вдруг Стэнфорд почувствовал, как что-то тёплое коснулось руки. Вздрогнув, он кинул взгляд на руль. Тонкие девичьи пальцы лежали на его широкой ладони. Прикосновение было робким, почти невесомым. Форд взглянул на Фанни. Что-то было такое в её глазах, от чего по коже побежали мурашки. Он всегда плохо читал чужие эмоции, но это не было похоже на жалость. Скорее сочувствие, может, даже понимание, но что она могла понимать? - Если это слишком, можете не рассказывать, - уголки её губ приподнялись в улыбке, и Стэнфорд искренне порадовался, что дорога прямая, потому что такими темпами они точно слетели бы с неё на первом же повороте. Почему-то от каждой улыбки Фанни в глазах щипало, а в груди образовывался камень, настолько тяжёлый, что если бы Форд не сидел, точно упал бы. Он думал, что никогда больше не увидит такой улыбки, это было просто невозможно. Но девочка, сидевшая в соседнем кресле, не собиралась считаться с этим словом.

***

«Motel 6 Rock Springs» располагался на окраине города. Когда они добрались туда, уже стемнело. За стойкой ресепшена сидела женщина лет тридцати, листала «Cosmopolitan» и едва ли скользнула взглядом по новоприбывшим, бросив лишь: - Нужен документ. - Да, пожалуйста, - Стэнфорд достал водительские права, протянул администратору, - нам два одноместных номера. Женщина со вздохом отложила журнал, взяла карточку из рук Форда и стрельнула глазами в переминавшуюся с ноги на ногу Пайфилд. - Дочурка Ваша? Стэнфорд открыл было рот, но Фанни была быстрее: - Племянница. Женщина кивнула, продолжив оформление. Форд кинул в Пайфилд взгляд, на что та лишь невозмутимо пожала плечами. - С вас пийсят баксов, - администратор снова подняла глаза. Стэнфорд расплатился, получил ключи от двух соседних комнат, и женщина, наконец, вернулась к своему «Cosmopolitan». У двери номера Фанни схватила его за рукав, протягивая две помятые купюры. На непонимающий взгляд Форда она пожала плечами и нарочито небрежно произнесла: - Па говорит, что одна из самых опасных вещей в жизни – брать в долг у посторонних. - Ну… если уж на то пошло, это я твой должник, - в тон ответил Стэнфорд, ухмыльнувшись, - а помочь собственной племяннице добраться до дома и увидеть отца – меньшее, чем я могу отплатить. Пайфилд подняла глаза на Форда. Она не улыбнулась. Просто смотрела, пытаясь, кажется, прочесть его мысли прямо так, одним лишь взглядом. Стэнфорду стало не по себе от пристального внимания, но прежде, чем он успел что-то сделать, что угодно, рукав уже отпустили, а девушка скрылась за дверью своей комнаты. Форд поспешил последовать её примеру. Для придорожного мотеля номер был вполне приличным: просто и чисто, никаких тараканов, постель выглядела свежей, а после восемнадцати часов в дороге, прямо-таки искушающей. Но он всё же нашёл в себе силы сначала посетить душевую. Этот чертовски длинный день очень хотелось смыть. Особенно попытку вытащить душу через глаза от шестнадцатилетней девочки. Может, она на самом деле тоже разновидность нечисти из лесов Гравити Фолз? Стэнфорд усмехнулся: нет, он бы знал. Хотя Фанни даже слишком часто удавалось его удивить, с чего бы этот вопрос должен быть исключением? Впрочем, наличие Дневника, давным-давно увезённого куда подальше, доказывало, что к Гравити Фолз Пайфилд имеет мало отношения. Но, возможно, это опять даёт о себе знать Великая Теория Ненормальности, притянув очередное «странное» драже прямо в «загребущие лапки Форда», как сказал бы МакГакет. Стэнфорд с наслаждением растянулся на кровати. Та возмущённо скрипнула, но то было ничего: на своём веку он спал в гораздо менее комфортных условиях. На самом деле, Форд был бы не против Фанни «сцапать» (он определённо слишком много общался с Фиддлфордом). Она способна, умна и прекрасно ориентируется в непредвиденных ситуациях, что само по себе хорошо, но в сочетании и для изучения паранормального – просто бесценно. Стэнфорд редко чувствовал заинтересованность в студентах, обычно чтение им лекций было скорее обременительной, но необходимой обязанностью. Коллеги по лаборатории же зачастую были союзниками и конкурентами в одном лице, пусть не слишком серьёзными, но Форд предпочитал всегда держать ухо востро, из раза в раз доказывая своё превосходство, но не мешая исследовательскому процессу. В Пайфилд было что-то особенное, цепляющее. Да, девочка умна, перспективна как ученица, но не только, и это напрягало, в основном из-за новизны ощущений. Стэнфорд бегал от семьи годами, и единственным близким человеком, который у него остался, был МакГакет, да и то скорее потому, что был слишком упрям, чтобы уступить стремлению Форда к одиночеству. Но Фанни не нужно было пробиваться сквозь стены, перед ней открывались главные ворота, пропуская с такой лёгкостью, что становилось жутко. Возможно, только возможно, причиной было нестерпимое, выжигающее всё на своём пути желание вспомнить того, на кого она не пойми как умудрялась быть так чертовски похожа. Примерно на этой мысли Стэнфорд заставил себя остановиться. Он любил анализировать, очевидно, и считал это долгом каждого, называющего себя интеллектуалом человека, но путём набивания крайне болезненных шишек на жизненном пути Форд усвоил ещё одну истину: надо знать, когда остановиться. Сейчас определённо был тот самый момент. Перевернувшись на другой бок, он закрыл глаза, очищая разум. В ту ночь ему снилось море, крики чаек, звонкий смех и улыбка.