Большая Морковь

      Классическое, но такое по-настоящему уютное и правильное «Арс, я дома!» застревает где-то в горле и не нарушает тишину квартиры. Потому что Антон вовремя вспоминает о недавно полученном сообщении, в котором Арсений ему сообщил, что отправился в магазин и поинтересовался, хочет ли чего-то вкусненького Антон. Единственное вкусненькое, чего он действительно хочет – это сам Арсений. С ним бы сейчас запереться в спальне и разложить его на кровати, чтобы потом долго и размеренно наслаждаться любимым телом, каждой клеточкой и волоском. И сейчас в Антоне говорит не внутренний хищник, хотя песец очень даже порой проявляет свою животную натуру. Просто уж очень за день накопилось напряжение и возросло до критической метки скучание, поэтому от них хотелось бы избавиться. И желательно поскорее. Дождаться бы только возвращения Арсения из магазина.       Оставив кроссовки на специальной полочке и засунув ноги в тапочки, Антон на автомате направляется сначала в ванную помыть руки, а затем в спальню, чтобы переодеться в домашнее. Заменив строгий костюм на футболку и мягкие растянутые спортивки, он топает на кухню попить воды. И по мере приближения слышит какие-то звуки копошения. Перед глазами вырастает фигура, стоящая спиной к нему и лицом к столу. Очень знакомая фигура в привычной одежде с очаровательным белым пушистым хвостиком и такими же белыми стоячими ушками, которые уже отреагировали на звук и сейчас подрагивают самыми кончиками. И чего это Арсений не вышел его встретить и ничего не сказал?       – Попался, мой хороший.       Не теряя драгоценного времени, и так достаточно были порознь, Антон оказывается сзади и прижимается всем телом, обвивает руками, утыкаясь как обычно носом между ушек. Белая шерстка слегка щекочет нос. Так. Стоп. А чего это вдруг Арсений сменил свой окрас шубки с серой на белую, когда сейчас только-только начало лета? Это какие-то скрытые таланты, которые успешно держались в тайне до этого момента? Антон уже привык, что они оба к зиме становятся почти что белыми, прям как первый снег, а вот по весне цвет их шерстки принимает привычный цветной вид. Антон вот сейчас буро-коричневый, хотя по контуру ушки у него чуть светлее, но это уже особенности его вида.       – Моя сладкая попочка.       Ведет руками вниз, собственнически обхватывая сочные ягодицы и вжимаясь тазом сильнее. Член стоит уже полностью, налившись от контакта, в предвкушении упоительных мгновений, упираясь в горячее тело перед собой через несколько слоев одежды. А хотелось бы уже без, а еще лучше – оказаться внутри, медленно растягивая нежные стеночки, наслаждаясь томными стонами. Под пальцами упругая, такая мясистая плоть, которую хочется сжимать как антистресс – любимое занятие Антона – и гладить, а еще целовать, кусать, бесконечно облизывать. Одну руку он смещает, чтобы обхватить ею хвостик. Такой хорошенький, мягонький, маленький, сейчас почему-то поджатый. Самый настоящий крохотный шарик со стереотипных картинок с зайцами.       – Соскучился по тебе безумно.       Кусает за ушко аккуратно, едва прихватывает нежно зубами, ведет носом по затылку, вдыхая родной запах. Но что-то немного не так. Как Антон не заметил, что у Арсения довольно сильно отросли волосы? И пахнет он сегодня как-то иначе. Приятно, но по-другому, непривычно. Купил новый парфюм? Или шампунь? На ласку совершенно не отзывается, наоборот, напрягся полностью, а не обмяк в объятиях, отдавая полностью контроль. Может, случилось что? Антон где-то накосячил и не знает об этом?       Из раздумий и хаотичных движений ладонями по любимому телу вытягивает шум из прихожей. Хлопает входная дверь, звонко гремят ключи, перемещаясь на специальный для них крючок.       – Я вернулся! – звучит бодрый голос Арсения из коридора.       В эту же секунду Арсений в руках расслабляется, чуть подаваясь вперед и едва слышно выдыхает полную грудь воздуха, словно все это время он стоял, задержав дыхание. Будто попал в западню к хищнику.       Подождите.       Нахмурившись, но оставаясь на месте, Антон поворачивает голову в сторону входа на кухню и встречается глазами с Арсением, который широко улыбается, сморщив свой очаровательный кнопочный нос. Шерстка на больших ушках, заинтересовано сейчас торчащих, серая, такая, какой была утром, вчера и неделю назад. А кто тогда…       – Я смотрю вы уже познакомились и даже подружились? – смешливо спрашивает Арсений, облокачиваясь на дверной косяк.       Арсений в руках отмирает, осторожно касается удерживающих его запястий и отводит руки Антона в стороны, чтобы выскользнуть из крепких объятий. Шмыгает быстро вбок, останавливаясь рядом с Арсением. Два Арсения – один серый, другой белый.       – Не, меня только бессовестно облапали. Я даже не ожидал, если честно, настолько теплого приема. Тёма, – протягивает вперед руку белый Арсений.       Антон моргает. Кажется, он не моргал уже добрые пять минут, а пялился во все глаза на двух зайцев в дверном проеме. Искал десять отличий. Нашел меньше. Очевидные: шубка и цвет глаз – очень синие. Неочевидные: запах, волосы, движения, тембр голоса. Руку все-таки пожимает, представляясь в ответ.       – А ты, Тёма, получается, тот самый брат? – сращивает наконец-то очевидное. И невероятное в одном флаконе.       Так-то Антон в курсе, что у Арсения есть брат-близнец, они это обсуждали еще в самом начале своих отношений. Обсуждали в целом семью Арсения, какие-то базовые вещи и воспоминания о детстве и юности. Было вскользь сказано, что Артемий уже несколько лет живет и работает в Европе, поэтому с ним познакомиться лично пока нет возможности. На этом и закончили и больше данную тему не поднимали. Арсений бы обязательно поделился, случись что-то важное и безотлагательное.       – Судя по задумчивому взгляду, полагаю, что ты забыл о том, что к нам сегодня приезжает гость. Я же даже поэтому попросился на удаленку, чтобы встретить.       Забыл? А, быть может, не знал? Антон вообще не помнит, когда Арсений ему об этом говорил. Он бы точно запомнил! Он же на самом деле хотел увидеть такого же второго Арсения, только не Арсения. Это же так занимательно. Просто сейчас настолько не ожидал эту встречу, что вообще не сразу осознал весь масштаб и прикол.       – А когда ты мне это говорил?       – Так в субботу, вечером.       А сегодня четверг. Начиная вспоминать, что же они делали в субботу вечером, и почему Антон ничего магическим образом не запомнил, он вдруг понимает причину. И считает, что осуждать его не стоит, потому что…       – Арс, такие вещи не стоило сообщать с моим членом во рту.       Когда Арсений сосет, то все вообще становится неважным. Просто пылью, совершенно бесполезным пшиком в пространстве. Его губы, жадно обхватывающие набухшую головку, так плавно и тягуче двигаются, заставляя не думать, заставляя только наслаждаться мгновением, воспламеняться и сгорать, когда язык проходится по всей длине, мокро задерживаясь на уздечке, дразня. Настолько мокро, что с яиц стекают крупные капли слюны. Да, кажется, где-то между легкими поцелуями в мошонку и умопомрачительным заглатыванием члена целиком, Арсений что-то говорил про приезд брата.       – О, я не хотел так быстро вникать в вашу сексуальную жизнь, – смеется Тёма, поднимая руки. – Хотя… – и демонстративно оглядывает пах Антона, начиная сверкать глазами под довольную ухмылку.       Член все еще максимально напряжен, чего не скрывают спортивки. Он вообще заинтересован во всем происходящем едва ли не больше самого Антона, ведь перед ним стоит такое желанное до одури тело, еще и в двойном экземпляре! И почему-то еще не оттраханное хорошенько. Какое же досадное упущение. Антон ощущает сильный прилив возбуждения, хорошо еще, что хвостом своим не виляет, потому что чисто физически не может это делать. А был бы Антон собакой, то уже снес бы своей пушистой метелкой все в радиусе пары метров от перевозбуждения и невозможности совладать с бушующими инстинктами.       – И да, отличный вкус, братик, – Тёма хитро смотрит на Арсения, ловя такой же ответный взгляд.       Со стороны это выглядит так, будто у этих двоих своя бессловесная пушистая связь. Прям два одинаковых, самых настоящих чертенка, а не зайца. Антон уже предвкушает, как они его с ума сведут. И ничего не имеет против.

***

      Оказывается, Арсений ходил в магазин за алкоголем, потому что дома внезапно не оказалось никакой приличной заначки. Но теперь их ожидает вино. Они заказывают ужин, единогласно сойдясь на выборе грузинской кухни. Потому что все хотят шашлык и хачапури под красное полусладкое. Пока Антон, скрывшись на небольшую передышку в спальне, приходит в себя и возвращает мозги из трусов на свое законное место – в голову, Арсений с Артемием гремят на кухне, накрывая на стол, громко смеясь. Они вообще пока что прочно слиплись и не собираются расставаться.       Совместный приветственный ужин проходит спокойно, без эксцессов в виде вставшего и потекшего члена и неуместных похабных картинок в голове. Оказывается, Тёма работает в глянце фотомоделью и сейчас у него контракт в Австрии, откуда он и прилетел на полторы недели в Россию в долгожданный отпуск. Он планирует провести у парней в Москве пять дней, а затем навестить родителей в Омске. Арсений с ним не поедет, потому что он только недавно устроился на новую работу, и его вряд ли отпустят на несколько дней, пусть и за свой счет. Пока что нужно зарекомендовать себя и влиться в рабочее русло.       Конечно же Антон спрашивает про белую шубку, что нетипично для лета, и оказывается, что Артемий – альбинос. Отсюда и яркий синий цвет глаз – он просто носит цветные линзы, в то время как его естественная радужка красная. Вот это открытие! Антон прежде таких людей не встречал. Посмотреть на это чудо природы хочется ужасно, поэтому Антон, чуть ли не шаркая ножкой в смущении, просит показать глаза без линз, параллельно извиняясь за свой активный интерес. После вечернего туалета Тёма выползает из ванной в очках и являет свету свои глаза без синего. Антон впечатлительный и уже в своей голове разогнал, что там будет яркий, прям насыщенный алый, но на самом деле радужка довольно приглушенно красная, будто краску разбавили водой. Но выглядит все равно очень необычно.       Вообще, весь Тёма выглядит необычно-непривычно. У него более длинные волосы, которые вьются, и это очень красиво и нежно. Антон обратил внимание, что Арсений довольно пристально рассматривал прическу брата, трогал волнистые прядки и белые ушки, а потом что-то уточнял по уходу, записывая заметку в телефон, наверное, тоже захотел отрастить что-то подобное. Антон только «за»! Он вообще за любые эксперименты и не только с внешностью. К тому же, Артемий чуть шире в плечах и более накачанный, что ли. Он рассказал, что у него утвержденный контрактом строгий график тренировок, чтобы держать себя в нужной форме, но в отпуске он планирует максимально расслабиться и позволить себе немного вольностей.       У Антона удаленки нет, он вообще может пропадать в офисе с самого утра и до позднего вечера, потому что сраки горят перманентно, как и сроки. Поэтому всю пятницу он тусуется на работе, усиленно пялясь в монитор и нахаживая шаги – от кабинета к кофемашинке на общей кухне. А Арсений, который второй день как раз на удаленке, тем временем присылает сообщением сначала планы на день, который у него начинается в 15:00 после сдачи всех дел и отчетов руководству, а затем и фотографии вперемешку с короткими видео, как они с Тёмой отправились гулять по Москве. Арсений это просто обожает, и судя по всему, его брат такой же.

***

      И все бы было хорошо, если бы не одно горестное «но». Сегодня воскресенье, а секса у Антона не было уже целых три дня. Тягостно тянется четвертый. То есть воздержание вступило в свои права со дня приезда Артемия. А оскорбленное либидо уже орет дурниной, как хочется ворваться в горячее естество и двигаться-двигаться-двигаться, выбивая каменным желанием обожаемые громкие стоны. Они же обычно вообще не сдерживаются. Сам Арсений не то чтобы отказывается от нежных ласк и последующего перехода к чему-то большему. Просто его брат оказался таким же неугомонным, и они, объединившись в один энергичный комок с шилом в жопе, постоянно где-то ходят, вынюхивают, изучают. А хотелось бы заменить активное шило на член. Антону кажется, что у него уже яйца гудят и это может быть слышно не только ему.       Он сегодня хоть и выходной, но поработать с утра пришлось по умоляющей просьбе руководителя, поэтому Антон провел за ноутбуком увлекательные четыре часа, зарывшись по самые уши в таблицы и графики. А зайцы радостно усвистели на очередную выставку то ли фотографий, то ли картин. Они оба от такого времяпрепровождения в полном восторге. Антон вчера с ними ездил гулять на ВДНХ, где они обошли каждую выставку, заглянули в каждый уголок, покатались на колесе обозрения и наделали кучу снимков у каждого фонтана, кустика и цветочка. Теперь его лимит на культурную программу исчерпан, у Антона нет столько заряда и рвения созерцать прекрасное вкупе с необычным.       Решив, что внеплановую рабочую нагрузку легко смоет прохладный душ, Антон отправляется в ванную. И как раз, когда он после всех водных процедур и легкого перекуса печенькой, находясь в халате, устраивается поудобнее на диване, чтобы повтыкать в телефон, домой возвращаются Арсений с Артемием. Они как два пушистых урагана шумят сначала в прихожей, а затем на кухне. Когда все затихает, Арсений заглядывает к Антону в их кабинет-гостиную, сканирует хитрым взглядом из-под длиннющих ресниц и скрывается из виду, ничего не говоря. Вот ведь что-то же задумал, однозначно.       В ожидании, пока его позовут на обед (иначе, чего они там шебуршат?), Антон так и зависает в телефоне, найдя прикольный ролик про олимпийские игры среди белок. Но его внимание вскоре привлекают две изящные фигуры, которые довольно спешно заходят в комнату и тут же оказываются у него под боком с обеих сторон. Чужие руки бережно выхватывают телефон, откладывая его в сторону. В волосы зарываются пальцы, начиная массировать кожу на макушке между ушками. Арсений, определенно он, властно поворачивает за подбородок в свою сторону и впивается голодным поцелуем. Его губы и язык двигаются с таким напором, что кажется, они не трогались и не ласкались целую вечность. А в это время ушка Антона тоже касаются губы, затем язык пробегается по нежной коже, задевая пушковые волоски по контуру. От этого все тело пронзает разрядами возрастающего возбуждения.       Две пары рук гладят, спускаясь все ниже и ниже по торсу. Арсений уверенно обхватывает ладонью уже давно – с первого приятного прикосновения – вставший член через халат и решительно его сжимает.       – Антон, мы тут обсудили с Тёмой, – говорит в губы, не отстраняясь ни на миллиметр, – что мы совершенно не против секса втроем.       Да. Антон думал, очень много об этом думал. У него никак из головы не выходила сцена их встречи с Артемием. Его бедра под пальцами, напряженные, мощные, крохотный поджавшийся хвостик. Как он так перепутал? Не узнал своего Арсения, которого, казалось, уже выучил вдоль и поперек? Но они же с братом прям одинаковые. Поэтому было лишь вопросом времени (нескольких минут), когда Антон начнет представлять секс с ними двумя. Это оказалось выше его сил. Но он и не сопротивлялся. Сопротивляться такому желанию – самый настоящий грех. Это же… В два раза больше удовольствия. В два раза больше наслаждения. В два раза больше Арсения. Невероятный кайф. Что может быть лучше?       – А мой ответ требуется?       – Разумеется, любимый. Мы же за активное согласие, – серьезно сообщает Арсений, глядя внимательно в глаза.       – Я очень сильно. Да, – ответ Антона очевидный, всем понятный и объективно заметный, но они действительно в своей паре считают очень важно делать все по обоюдному согласию.       Уложив ладонь на скулу, Артемий осторожно поворачивает Антона лицом к себе. Бегает взглядом, изучая, впитывая, и останавливается на губах. Проводит по нижней большим пальцем, который хочется укусить за нежную подушечку или обхватить губами. Антон притягивает для поцелуя сам, схватившись за затылок. Такие знакомые-незнакомые губы активно вовлекаются в процесс. Тёма целуется иначе, более импульсивно, иногда игриво прикусывая то губы, то язык. Он более напористый, но Антона так разматывает, что он просто решает наслаждаться моментом, а не анализировать и, тем более, не сравнивать.       Тем временем он чувствует, как любовно Арсений наминает уже через трусы его член, второй рукой, нагло и бесцеремонно пролезший через пояс и преграду в виде запАха, поглаживает хвост у его основания, очень приятно, волнующе. Антон слышит, как он глубоко дышит, явно возбудившись всем происходящим. Он все мельчайшие изменения дыхания своего ненаглядного может распознать. Надолго Арсения не хватает, чтобы просто трогать, и Антон чувствует, как загребущие изящные руки развязывают пояс, отодвигая в сторону ткань халата, и хватаются за кромку боксеров. Надо приподняться, чтобы беспрепятственно можно было их стянуть. Не отвлекаясь от вкусного и яркого поцелуя с Тёмой, лаская легкими массажными движениями его затылок и основание ушек пальцами, Антон чуть привстает и через секунду оказывается без белья. Вес тела слева пропадет.       Арсений любит член Антона едва ли не больше его самого. Поэтому радостный и окутанный пристальным вниманием член обычно либо у него в руке, либо во рту, либо в заднице. И как так долго сам продержался на расстоянии? Для них четыре дня действительно большой срок. Бедер касаются горячие ладони, надавливая, чтобы развести их сильнее в стороны. Антон стонет удовлетворенно и громко, когда головку накрывает желанный горячий рот. Как же он ждал. Арсений не медлит, ничего не растягивает, сразу принимается активно за дело. Как дорвавшийся до самого вожделенного. Даже шумно причмокивает и урчит. Тёма отстраняется, но продолжает чувственно гладить за ушками, отчего хочется растечься возбужденной массой, отключив полностью сознание. А еще он очень заинтересованно наблюдает за Арсением, прикусив в губу.       Если Тёма сейчас присоединится к мокрому минету – у Антона сбудется мечта. Которая соблазнительным вихрем ворвалась в сознание только сейчас. Но это не так важно, ведь два юрких языка на члене лучше, чем все вообще в этом мире. Словно прочитав похабные мысли, Тёма касается еще раз губ и поднимается с дивана. Если Антон вдруг завтра умрет, то сделает он это невероятно счастливым.       Это просто самая великолепная сцена, которая когда-либо была перед глазами. Два Арсения с упоением вылизывают член, периодически и по очереди погружая его в рот чуть ли не до горла. У Антона между ног так мокро не было никогда. Губы целуют и кусают внутреннюю сторону бедра, оттягивают мошонку, всасывая яйца. Арсений сплевывает обильно на член, обхватывая его рукой. Размазывает по всей длине, пока Тёма жадно посасывает пульсирующую головку. Антон бы уже кончил прямо сейчас, если бы не годы тренировок и прокачанной стальной выдержки. С Арсением по первости он изливался через позорные три минуты и мог даже в трусы, не приступив к основному блюду. Но Антон над собой поработал, поэтому он стойко сейчас выдерживает крышесносные касания, виртуозно балансируя на грани.       Они сталкиваются языками, недолго лижутся, а затем страстно целуются. Внутри Антона что-то мощно взрывается, оседая импульсами на позвоночнике, закручивая еще сильнее узел внизу живота. Это самое горячее, что он видел. Серьезно. И как раз тут будет даже не позорно кончить, и без рук. Но он каким-то чудом проходит это испытание своей выдержки, а два голодных до ласки рта возвращаются на заскучавший было член. Полностью его облизав, обсосав и несколько раз заглотив по самые яйца, удовлетворенно закатив при этом глаза, принимается безмолвное решение переместиться в спальню на кровать. Антона за обе руки тянут подняться и следовать за серым и белым зайчиками.       – Всегда было интересно посмотреть со стороны на то, как мы трахаемся, – хрипит Арсений, ведя заинтересованно ушами.       Тёма, по всей видимости, однозначно понимает, что требуется, поэтому утягивает Антона за собой, по-хозяйски укладываясь на простынях и стягивая с себя всю одежду. От одной мысли, что Арсений сейчас будет за ними наблюдать, подкашиваются колени, мелко дрожа от накрывшего новой волной возбуждения. Антон чувствует, как у него вибрирует все тело, его хвост распушился и приподнялся. Вполне конкретный индикатор. Наверное, сейчас у него полностью темные глаза, поскольку имеется такая особенность. И в них плещется чистое и порочное желание. Антон быстрым движением скидывает с себя надоевший халат и нависает уверенно сверху, рассматривая чужое тело в приглушенном свете. Находит еще одно отличие – у Артемия левый бок украшает татуировка в виде огромного красного цветка мака. Подушечки пальцев жжет от необходимости обвести ее контур.       – Расскажешь, как тебе нравится? – уточняет мурчаще Антон, покусывая за белое ушко, спускаясь к самому его основанию, чтобы там коснуться языком.       – Нет уж, сам давай, – Тёма выгибается, подставляясь под ласку. Сам же распаляюще проводит руками по плечам, перемещаясь на спину. Расставляет шире ноги.       В моменте Антона что-то круто торкает, это то самое чувство, когда ты изучаешь нового для себя партнера, находишь его крайне чувствительные местечки, запоминаешь ничем не прикрытые реакции тела. Он массирует пальцами основание белых ушек, ощущая мелкую завораживающую вибрацию, касается нежно скулы, постепенно выцеловывая гладкую кожу, двигаясь к губам. Целует их, проталкивая сразу поглубже язык, сталкиваясь с чужим.       – Он течет как водопад от римминга, – слышится довольный голос Арсения где-то сбоку.       Он наблюдает. Это и впрямь заводит. Потому что под Антоном сейчас готовое, очень возбужденное тело, которое хочется сжимать в руках и ласкать губами, оно такое же, почти. Любимая светлая кожа с россыпью родинок, острые кусательные ключицы и аккуратные горошинки возбужденных сосков, к которым плавно перетекает Антон, оставляя за собой слюнявый след.       – Понял. Как и ты, – сипит в ответ, не в силах надолго оторваться от своего занятия. Его сильнейшим магнитом притягивает.       Краем глаза Антон видит, как Тёма бросает недовольный зырк в сторону брата, видимо, не хотел так быстро раскрывать все карты. Но что-то подсказывает, что раз они близнецы, а многие пункты интимных предпочтений уже великолепно совпали, то можно действовать увереннее, применяя накопленные знания и умения за все года жизни с Арсением, чтобы уж наверняка доставить удовольствие. Для Антона это важно.       До громких стонов обласкав притягательные и очень чувствительные соски, Антон хватается за чужую лодыжку и закидывает ее себе на поясницу, притираясь ближе волнообразным движением. Между ними нет больше никакой одежды. Контакт кожа к коже вызывает взрывной эффект. Снова коснувшись губ в настойчивом влажном поцелуе, Антон не может себя сдержать от движений. Он толкается все быстрее тазом, имитируя желаемое. Между ними мокро, члены елозят друг о друга, размазывая натекший прекам и давая хотя бы какое-то минимальное удовлетворение. Вокруг воздух начинает искрить, в комнате теперь пахнет терпким сексом.       Раз было сказано про римминг, а вылизывать партнера Антон готов день и ночь вместо завтрака, обеда и ужина, он не может не приступить к любимому занятию. Арсений словно читает его мысли, потому что подползает по кровати ближе, уже полностью обнаженный, до одури красивый, с гордо стоящим членом, и укладывает рядом новый тюбик со смазкой. Значит, можно будет и пальцы применить. Это Антон тоже обожает.       У них смазка улетает только так. Пора бы уже оформить оптовую поставку, чтобы не заказывать каждую неделю несколько флакончиков. Они давно покупают прозрачную без запаха и вкуса для всех видов секса. Потому что в полном восторге, когда везде все мокрое настолько, что стекает по напряженным бедрам, оставляя блестящие дорожки. А когда они наедине отдаются своим грязным желаниям, то повышенное слюноотделение не остановить, иногда кажется, что они смогут затопить всех соседей снизу, если долго не смогут с друг друга слезть.       Хочется скорее применить язык. Антон отползает и задирает ноги Тёмы настолько сильно, чтобы открыть себе соблазнительный доступ к его телу. Кидает быстрый взгляд на Арсения, смотрящего на них огромными темными глазами, и наклоняется. Лижет расслабленный сфинктер, проходится по мягким складочкам. Немного отстраняется и собирает побольше слюны, открывает широко рот и высовывает язык, чтобы она стекла вниз. Возвращается к начавшему пульсировать удовольствием анусу, уже активнее двигаясь внутри, проталкивая собственные слюни. Подключает губы и с жгучим нетерпением посасывает кожу. Чуть ли не рычит, как ему нравится. Уши, вибрирующие от возбуждения, ласкают непрерывные стоны, этот звук медом разливается по телу, заставляя действовать увереннее. Не глядя, Антон нашаривает рукой смазку, льет на пальцы, размазывая и немного согревая, и вводит один в колечко мышц, продолжая активно лизать мягкую кожу вокруг. Проталкивает до упора и поднимает лишь взгляд. Наблюдает, как Арсений тем временем гладит брата по груди, рукам, жадно наблюдает за всем происходящим.       Они встречаются глазами. Искра-буря-безумие.       – Я насмотрелся. Теперь хочу тоже участвовать, – безапелляционно заявляет Арсений и тянет Антона за плечо вбок.       Как должное принимается тот факт, что сегодня всем страстным порывом руководит Арсений. Они втроем меняются в своих позициях, и теперь Антон оказывается на спине. Он рассматривает с неприкрытым восхищением великолепные голые тела, которые двигаются рядом с ним. Арсений буквально запрыгивает к нему на член, сразу опускаясь до основания, и блаженно стонет, прикрыв глаза и вцепившись Антону в ноги. Он невероятно сильно любит позу наездника. И когда только успел растянуть себя? Жаль, Антон не видел, эти моменты для него тоже как искусство, заставляющие кровь в венах кипеть. Красиво вывернутая кисть с длинными пальцами, ритмично двигающимися внутри раскаленного нутра. Арсений никогда не жалеет смазки, поэтому ягодицы у него притягательно влажные, на каждом толчке из ануса вытекает прозрачная субстанция, вязкими каплями оставаясь на дрожащих в удовольствии бедрах.       – Нас прервали, – произносит Тёма и одним изящным движением перекидывает ногу через торс, оказываясь к Антону спиной.       Смотрит с довольной усмешкой через плечо и тихонечко переставляет колени, оказываясь такой притягательной и сочной задницей, с уже влажным и прилично растянутым анусом прямо над лицом Антона. Кажется, он может сейчас взорваться фейерверком от переполняющего его осознания того, что такая вкусная, самая великолепная и любимая дырочка на свете сейчас самозабвенно натягивается на его горящий член, умопомрачительно его сжимая, а через пару мгновений такая же окажется одновременно на языке и пальцах.       Уверенно уложив ладони на ягодицы, Антон притягивает к себе Артемия ближе, усаживая его на свой рот. Врывается тут же языком внутрь, причмокивает и лижет изнутри гладкие стеночки. Затем снова слепо пытается найти на кровати смазку и чьи-то руки заботливо ему впихивают открытый тюбик. Три пальца оказываются внутри, и Антон почти ими не двигает, потому что Тёма приподнимается и садится сам. Плавно крутит тазом, пока Антон ласкает его кожу языком, проходясь везде, где достанет. Даже добирается до основания белого хвостика, шерстка которого вся мокрая насквозь.       От удовольствия и всех ощущений неконтролируемо закатываются глаза. От осознания происходящего сердце норовит так и выпрыгнуть из груди, потому что от возбуждения оно работает как ненормальное, целиком и полностью ошалевшее.       – Потяни за хвост, – сквозь нетерпеливый стон просит Тёма. А сам продолжает активно двигать бедрами, насаживаясь самостоятельно на пальцы.       – Это разве приятно?       Помнится, еще в начале отношений с Арсением, когда их вставляло друг от друга настолько сильно, что они все выходные могли не вылезать из постели, а Антон не вылезал из Арсения, они друг друга изучали, узнавали, притирались всеми частями тела. Тогда Антон интересовался чувствительностью крошечного серого хвостика и тем, как с ним можно взаимодействовать, можно ли ласкать, лизать, прикусывать, оттягивать. Арсений строго-настрого запретил тянуть его за хвост во время секса, объяснив это совершенно неприятными ощущениями. Антон не дурак, Антон все понял с первого раза и не пытался ни разу потянуть.       – Это божественно. Давай, ну! – откровенно стонет, не в силах уже сдерживать подступающий оргазм.       Раз его просят, то нельзя отказывать в удовольствии. Антон тянется мокрыми пальцами к основанию хвостика и обхватывает его в кольцо. Тёма замедляет свои движения, почти останавливается. Стеночки пульсируют удовольствием и стискивают пальцы, Антон понимает, что вот-вот накатит долгожданный оргазм, поэтому тянет хвостик на себя, довольно аккуратно, но ощутимо. Сердце заходится в бешеном ритме от предвкушения яркой реакции. Артемий сжимает его ногами и весь сжимается сам, стонет громко, надрывно, с таким великолепным, искренним наслаждением, что Антона задевает по касательной и он едва сдерживает себя, чтобы кончить следом. Хотя на его члене продолжает чувственно и сладко двигаться Арсений.       Сперма попадает Антону на живот, он чувствует что-то теплое. А сам Тёма весь резко обмякает и успевает с лица сползти, переместившись на кровать. Разваливается рядом на спине и пытается отдышаться, прикрыв глаза с довольной улыбкой. Антон не ожидал такой бурной реакции на свое незамысловатое действие. У него внутри сейчас сжатая пружина из-за этого, готовая расслабиться в любой момент. Хочется еще. И, если следовать логике, что у близнецов ощущения схожи, значит…       Антон приподнимается на локтях и решительно снимает с себя Арсения, плавающего в неге удовольствия, такого плавного и податливого, полностью разнеженного. Разворачивает в одно движение к себе спиной, нажимая на поясницу мокрой ладонью, чтобы тот сильнее прогнулся. Его подкачанные ягодицы в смазке, серая шерстка вибрирующего хвостика слиплась кусками, а анус еще не до конца закрылся. Припухшие красные края так и манят, поэтому Антон сначала засовывает внутрь язык, смачивая дополнительно слюной. Полностью бы с головой туда залез в неистовой попытке доставить наслаждение обоим. Старательно вылизывает растянутые стеночки и стонет от удовольствия сам, порыкивает, слыша, как и Арсений издает сладостные звуки, уже почти срываясь на фальцет.       Сил терпеть больше нет, поэтому Антон вгоняет со всего размаху член, сразу начиная двигаться в быстром темпе. Одной рукой придерживает за бедро, неустанно его наминая и периодически шлепая, а мокрыми пальцами второй руки обхватывает основание серого хвостика. Нежно оглаживает, чуть надавливает, спускается подушечкой большого чуть ниже, проводя линию до сфинктера. Понимает, что его хватит еще на несколько фрикций и он взорвется. Ускорившись до предельно возможного, наполнив комнату звуками шлепков полностью мокрых тел и хриплыми стонами вперемешку с воем, Антон толкается до упора, чуть ли не с яйцами въезжая внутрь растраханного тела, и мощно изливается, заполняя своей спермой. Аккуратно, но уверенно тянет за хвостик, как это сделал несколькими минутами ранее. И в ответ на это действие он получает громкий вскрик. Арсений под ним начинает крупно дрожать, напрягая бедра. Антон его тут же обнимает, наклонившись, и поднимает, прижимая к себе.       Целует во взмокшие волосы, утыкаясь носом в висок. Держит крепко, обнимая. Арсений не может никак отдышаться, его грудная клетка вздымается часто-часто, а на каждом выходе вылетает удовлетворенный, сытый стон. Уже не такой громкий, но значащий гораздо больше. Сбоку от них слышится шебуршание, и Тёма на коленях подползает к их слипшемуся комку тел, поднимаясь перед Арсением. Обхватывает его лицо ладонями, проводит большими пальцами по щекам, будто убирая слезы, смотрит очень нежно.       – Умница, братик. Ты такой молодец, – шепчет почти что в губы, а затем целует.       Теперь Арсений расслаблен полностью, Антон это чувствует по обмякшему телу в своих руках. Серые ушки устало свисают набок, и хочется касаться их и темной влажной макушки губами, оставляя нежные поддерживающие поцелуи. Арсений отзывается на поцелуй Тёмы, мокро причмокивая, но это действие у Антона не вызывает никакой ревности. Разве что снова начинает заводить, потому что это слишком горячо. Кажется, это его новая фантазия, о которой он будет думать ближайшие несколько лет точно.       Кто знает, может, это не последняя такая их встреча.