Цукаты и рыба

      Близнецы +1, классическим составом возвращаясь со школы, проходили мимо магазина, когда вдруг из ниоткуда появился человек в театральной маске, вырвал из рук у стоящей возле магазина женщины велосипед и заколесил прочь. Женщина не успела даже повесить на руль свои сумки, так и застыла с разинутым ртом.       — Помогите! — заорала она наконец. — Обокрали! Средь бела дня ограбёжили!       — Лови его! — крикнула Тсуна и первая побежала вдогонку за похитителем. Зачем-то. Но Гокудера всё равно воспринял это как личный приказ: на всякий случай он толкнул Тоши так, что тот повалился на землю, и бросился следом.       Реборн, сидя на дереве и притворяясь птицей в гнезде, покачал головой.       — Как же вы пешком догоните вора на велосипеде?       Бах! Вспомогательная пуля свистнула в воздухе. От удара в затылок Тсуна, не сбавляя хода, завалилась вперёд, кувыркнулась через голову и приземлилась на ноги в боевой стойке.       — Я тоже хочу покататься! — с воинственным кличем девушка в два прыжка нагнала вора, спихнула того с велосипеда и, гордо усевшись в седло, по дуге покатила назад. Победная трель велосипедного звонка разнеслась по округе.       Тсуна подъехала к женщине, растеряв свой внутренний огонь: он утих по обыкновению «вовремя», оставив после себя шлейф неловкости и позора.       — Что ж, — девушка деревянно рассмеялась и в последний раз звякнула звонком, прежде чем слезть с велосипеда. — Получайте вашего железного коня обратно. Тпру, приятель, не рви уздечку! И всё такое, ха-ха…       Вставший и отряхнувшийся Тоши с чувством потёр пальцами веки. Женщина с опасением приняла свой велосипед, перевела взгляд с брата на сестру, потом обратно, и снова, взглянула на итальянца дерзкого вида; парень вёл к ним похитителя в маске, заломив тому руки так, что он весь изогнулся.       — Десятая, я поймал его! Прикажете избавиться или сначала выведать информацию? — Хаято с услужливой улыбкой поиграл зажатыми в кулаке прозрачными колбочками.       Тсуна поспешно замахала руками.       — Гокудера, убери это, прошу! Не надо кровопролития! — девушка повернулась к женщине. — Тётушка, вы заявите на него в полицию? Мы поможем его довести до участка.       Женщина мотнула головой: она уже поняла, что это не какой-то там вор-неудачник; о, нет! Наверняка тут снимают кино или рекламу, а сама она случайно оказалась на съёмках (или репетиции) — а как иначе объяснить этот пёстрый состав персонажей и эти трюки? Женщина захихикала.       — Не обращайте на меня внимания, уже ухожу, — сказала она и покатила свой велосипед прочь, метая при этом глазками из стороны в сторону: надеялась увидеть камеры или еще кого-нибудь из съёмочной группы. Поскорее бы похвастаться соседке Намаэ о своем приключении!       — Вы не будете заявлять на этого человека в полицию?       — Ах, что вы, что вы! Я просто мимо проходила, не обращайте на меня внимания, — но до чего же хорошо спрятаны эти камеры! ни одной не заметно. — Я уже ухожу, не буду вам мешать. Продолжайте.       Подростки проводили тихонько хихикающую женщину скучными взглядами.       — А в Намимори полно психов, скажи? — хмыкнул Тоши.       — Десятая, так что вы хотите сделать с этим? — спросил Хаято и резко двинул чужой рукой; пленник заорал.       — Дети! Что же вы творите?! Больно!       — Молчите, вы преступник, — сурово напомнила Тсуна, после чего потянулась к маске, яркой, с торчащими зубами, с массивным рельефом гримасы. — Сейчас-то мы узнаем, кто скрывается под этой образиной!       Они сняли маску и увидели… какое-то лицо. Это был незнакомый мужчина.       — Что ж, откровений не будет, — Тоши философски пожал плечами. — Зачем же вам понадобилось красть этот велосипед, дядя?       — Да, недоумок, отвечай, — велел подрывник и снова больно надавил. Брошенное Тсуной укоризненное: «Гокудера», — вынудило его ослабить свой захват. Но совсем выпускать мужчину парень не торопился.       — Я ведь поступил так не по своей воле, — скорбно начал похититель. — У меня у самого когда-то был велосипед, но его бессердечно украли — и лишили меня заработка! Видите ли, я развожу утреннюю почту: газеты, журналы… лотерейные билеты… посылки — да, посылки тоже. И бандероли, — мужчина полумечтательно нахмурился, вспоминая, что же ещё он развозит. — Ну, вы понимаете, разнообразную почтовую продукцию. Но без велосипеда я не могу все это доставить!       — Так вот, почему я сегодня не получил свою еженедельную рассылку, — сказал подкравшийся Реборн; он уже спрыгнул с дерева и вынимал теперь из прически листья и перья. — Чао.       Тоши настороженно прищурился.       — Это какую-то такую рассылку ты выписываешь в наш дом?       — Всякие взрослые журналы, — киллер по-снобски отряхнул плечико пиджака. — Вам, детишкам, будет неинтересно. Так что же произошло дальше, синьор?       — Эй, не уходи от темы…       — Ах, малыш! — похититель велосипедов с пылом обратился к такому увлечённому слушателю. — Дальше мои беды только крепчают! Ведь не имея велосипеда, я не могу продолжать работу; а новый велосипед слишком дорог: весь мой заработок распланирован так, чтобы содержать меня и троих моих младших братьев. А, ещё я поддерживаю средствами тётю Ричи. Славная старушка, хоть и совсем не умеет экономить… короче говоря, бюджет рассчитан впритык; на покупку нового велосипеда там просто нет места!       — Разве почтальоны зарабатывают так много?       Мужчина с готовностью кивнул.       — О, в Намимори большой спрос на всякую печатную продукцию, доставляемую к самому порогу. И я не совсем почтальон, я доставщ…       — Ради этого вы пытались украсть велосипед у той женщины? — оборвали его.       Похититель повинно склонил голову.       — Увы. Я был обворован и решился украсть в ответ… я лишь хотел вернуть себе работу, чтобы кормить своих братьев. Знаю, мне нет оправданий, но я на грани жизни и смерти!       — Дядь, — Цукатоши длинно вздохнул, — просто найдите себе нормальное дело. Ну, знаете — работу, которая не зависит от наличия велика.       Мужчина с сомнением посмотрел на паренька.       Тсуна, до этого почти не участвуя в разговоре, вдруг вскинула к небу кулак, глаза её блеснули.       — Какая несправедливость! — воскликнула девушка. — Мы найдем этого первого вора и заставим его вернуть велосипед!       Её брат громко хлопнул себя по лбу.       — Сеструха, только ты не сходи с ума… больше, чем уже есть. Тебе пуля выбила последнюю извилину? Прикажи своей бешеной собаке отпустить этого мужика и пошли, раз уж тебе не хочется тащить его в полицию… хуже ему уже не станет.       — Десятая, вы точно не хотите наказать его за дерзость?       Тсуна не купилась на его многообещающий взгляд, и Гокудера с неохотой выпустил пленника из захвата; тот смог наконец выпрямиться, потирая руки.       — Мы сделаем всё возможное, чтобы вернуть ваш велосипед, дядюшка, — трепетно пообещала Тсуна, и мужчина со слезами на глазах взял её руки в свои.       — Какая ты хорошая девочка! Спасибо! Я доверяю все свои надежды тебе.       Цукатоши без интереса поглядел, как подрывник «доходчиво» разъясняет, что «так выражать своё восхищение Десятой негоже и вообще неуважительно», и со значением указал на сцену Реборну.       — Ты так это оставишь?       — Не понимаю, о чем ты.       — Ты же мафиози, а позволишь дурёхе снова играть в хорошего копа ради непонятного мужика?       Киллер пожал плечами.       — Ну, мне всё ещё нужны мои журналы. Так что давай, глупый ученик, тоже присоединяйся к расследованию. Но на этот раз — без подсказок! — Реборн со зловещим хихиканьем надвинул шляпу на глаза.       Тоши кисло скривился, отворачиваясь от всей этой гнусной компании.       — Полный город психов.       Тсуна смс-нула Киоко с предложением присоединиться к поискам, кратко обрисовав ситуацию; сами подростки пошли с неудавшимся вором к месту, где в последний раз видели пропажу — а именно к седьмому дому на третьей улице.       Лично Тоши не горел желанием заниматься этой ерундой, но и оставлять дурёху сразу с тремя психами, не считая хамелеона, было… сомнительно, мягко говоря. Хотя парень получил несомненное удовольствие, глядя, как эти горе-следопыты топчутся на одном месте, пялясь в дорогу так, будто на ней сейчас проявится цепь отпечатков.       — Так пусть твоя псина возьмет след, — снисходительно предложил Тоши, не обращая внимания на скрежет итальянских зубов. — Он наверняка научился различать свою вонючую взрывчатку на запах и вкус, уж вычислить резину на шинах тоже сможет.       Не дав разразиться одновременно проклятиям и укоризнам, Реборн вдруг спросил:       — Что скажешь, Хаято? Сможешь составить проявляющие смеси?       Подрывник захлопнул рот, повернувшись к киллеру, и задумчиво скрестил руки на груди, прикрыв глаза.       — Хм, — протянул он после недолгой паузы. — Можно попробовать. В теории, у меня имеются необходимые компоненты; надо чуть переделать состав снарядов, добавить кое-что, поменять дозировку… да, в теории, может сработать.       — Ничего себе! — в один голос воскликнули Тсуна и «вор», а девушка добавила: — Гокудера, ты правда умеешь что-то такое?!       Нехитрая похвала заставила Хаято зарумяниться и едва только ножкой не шаркать в кокетливом смущении.       — Ах, Десятая, это такой пустяк. Не стоит даже упоминания. Это ведь только в теории, практические опыты я не проводил… прямо сейчас и приступлю! — он решительно опустился на дорогу, выгреб из карманов свои колбочки и первую попавшуюся тетрадь и начал увлечённо что-то записывать. — Не беспокойтесь, ради вас исполню всё в лучшем в виде.       — Но ведь ради меня, — вяло напомнил велосипедный вор, но на него никто не обратил внимания. Хаято весь подался в расчёты.       Тоши, хоть и фыркал, нет-нет да поглядывал в записи итальянца одним глазом. Интересно же! Но разобраться в суматошных вычислениях и заметках мог, пожалуй, только сам Гокудера. Неудавшийся вор и Тсуна вовсе глядели на подрывника, разинув рты, как младшеклассники на фокусника! Вот, сейчас он перестанет чертить и бубнить магические числа, сунет руку во внутренний карман и ловким движением вытащит оттуда похитителя с велосипедом подмышкой. И никакого мошенничества!       А они всё торчали посреди улицы и уже стали ёжиться под косыми взглядами прохожих: день-то продолжался, несмотря на тёмные проблемы в мире велосипедистов. И в отличие от ушлого киллера, подростки не могли уйти со своего поста в укромный тенёк. Тоши уже начал опасаться, что хозяева седьмого дома скоро погонят непонятных гостей метлой от своих ворот, когда солнечное приветствие Рёхэя с другого конца улицы чуть не сбило их с ног своей энергетикой.       — Я пришёл, как меня и просили, — кратко возвестил боксер, хлопнув парня по плечу. Тот кисло улыбнулся.       — Здóрово. Спасибо, сестрица, что позвала такого помощника для нашего незаметного расследования.       Тсуна удивлённо (и почти оскорблённо) вытянула лицо.       — Но я писала не сэмпаю, а Кио-чан… извини, сэмпай, я вовсе не имела в виду, что не рада тебя видеть!..       Рёхэй даже и не думал обижаться. Киоко не могла прийти из-за клубных дел и попросила брата помочь Тсуне вместо неё — вот и всё объяснение.       Гокудера же весь обложился колбочками; он как-то хитро раскрутил некоторые из них, кое-что смешивал, кое-что взбалтывал; в какой-то момент он вытащил из сумки футляр с укомплектованными небольшими флаконами (они напоминали металлические стержни или гильзы), в которых, оказывается, хранились порошки и жидкости; эти запасы подрывник тоже пустил в ход.       Наконец, он воскликнул, что всё готово. Велев всем отойти, Гокудера вылил на дорогу свою смесь и сам отстранился, ожидающе хмурясь.       От асфальта пошёл почти незаметный дымок, и под ним — действительно, проявились следы от шин. Но их было слишком много!       — А в нашем районе полно велосипедистов.       Придётся все эти пути проверять отдельно? Так, что ли? Да на это сто лет уйдет!       — Нам не придётся, — радостно сказал «вор» и указал на один из следов. — На моём велосипеде стояли зимние шины, нам нужно следовать за этим узором.       На логичный вопрос, зачем летом зимняя резина, мужчина пожал плечами и ответил: «Чтобы сэкономить, конечно же». Для одного вечера ребята получили уже слишком много нежеланных откровений.       Итак, задача стояла простая: всего-то дойти по следу до первого вора, не сбившись с пути в суматохе преследования; и заодно избежав возмущения граждан за порчу дороги «какими-то химикатами». Гокудере ведь нужно было постоянно лить свою проявляющую жидкость, что малость нервировало всех окружающих. Один раз их едва не застукал полицейский, и дело могло кончиться потасовкой японского закона с итальянским беззаконием!.. но Рёхэй ловко отвлек внимание полицейского на какого-то хулигана, расписывающего чужой забор, и тот бросился в погоню.       Тоши уважительно присвистнул.       — Не знал, сэмпай, что ты на такое способен. Так хитро обдурить полицейского!       Рёхэй вылупился на него в удивлении.       — А что, разве не нужно было говорить ему о хулигане?       — Не то чтобы… но мы сейчас тоже, можно сказать, мешаем порядку.       — Да? — ещё сильнее удивился боксёр. — Так надо его вернуть! Эй, дядя, обождите, мы хулиганствуем!..       Общими усилиями подростки успели заткнуть его до того, как выплеснулась вся честная натура Рёхэя.       — Всё. Тупик, — сказал Хаято спустя десяток кварталов пути. След привёл их к воротам непримечательного дома номер шестнадцать. Подростки всмотрелись во двор.       — А-а! — вдруг заорал сопровождающий их мужчина. — Вот он, родненький!       И полез через ворота. Теперь и остальные заметили чистенький велосипед, цивильно прислоненный к домовой стене.       С воодушевлением осмотрев свою найденную собственность, довольный хозяин велосипеда в последний раз смахнул с него пылинки и покатил к выходу — когда вдруг отворилось окно первого этажа, высунулся человек с повязанной салфеткой и ложкой в руке и закричал:       — Стой! Куда?! Держите вора, чего стоите? — махнул он столпившимся у ворот ребятам.       — Я всего лишь возвращаю свои вещи!       Но хозяин дома уже полез прямо через окно, плюхнулся на траву перед мужчиной, и они вдвоем закружили по нежному газону, вцепившись в велосипед.       — Это что ж делается, что средь бела дня грабят?       — А я узнал тебя, — запыхтел другой, — наглая рожа, это же ты меня обокрал!       Мужчина побледнел.       — Что?! Я — и вор? Никогда такого не было, всё своё…       — Может, и всё, да не это! Шины зимние — мои, и пятнышко на руле ржавое…       Вдруг велосипед вырвали из рук спорщиков; те, не удержавшись, брякнулись на траву, непонимающе глядя на оказавшуюся такой сильной школьницу: Тсуна с боевым кличем подняла отвоёванное над головой.       — Ходу! — возопила она, с жалобным звоном опустила транспорт и покатила вокруг дома. — Кто не пешеход, того и велик. А я и без рук могу!..       Компания подростков до этого в тихом смятении наблюдала за сценой из-за ворот, и Реборну пришлось расшевелить это скучное собрание. Ученица вкусила пулю, а ученик, вздохнув, направился к «нормальным людям с нормальными объяснениями».       Хозяин дома недоумённо проводил заходящую на следующий круг Тсуну взглядом.       — А это… а что это? — неопределённо указал он на девушку ложкой, так и не выпущенной из ладони.       — А, — второй мужчина махнул рукой, — я уже с этим сталкивался, покатается и вернёт. Мне вернёт, — уточнил он сердито, — законному владельцу.       Дальнейшую беседу прервал подошедший Тоши:       — Извините за вторжение, но мы искали украденную вещь. След привел нас к вашему дому.       — Да, разумеется… след? — рассеянно отвечал хозяин. — Милости прошу. Я, знаете, не ждал гостей, только-только сел поужинать, — он оправил свою салфетку поровнее. — Подождите, что ещё за украденная вещь? Это же меня только что обокрали на собственном участке!..       Его возмущение быстро заглохло под натиском Гокудеры: итальянец явно соскучился по привычным своим хулиганским разборкам, так туго он схватил мужичка за воротник.       — Нам некогда тут шутки шутить, — подрывник грозно сверкнул глазом. — Мы не какая-то там шпана, а уважаемая организация. Семья под шефством Тсунаёши Савады — читал? Мы уже разобрались с одним наглым воришкой, и с тобой разберёмся. Методы найдутся.       — Да как же это, — прохрипел мужчина, — за что ж это — со мной, да разбираться?..       Гокудера ещё более грозно сверкнул глазом и для верности отдавил чужую ногу.       — Разберёмся, разберёмся. У нас, вон, — он кивнул головой в сторону Рёхэя, — по первому слову нашего боксёра копы как миленькие бегают, а он всего лишь незначительная сошка в нашей семье. Отвечай: брал велик или не брал? А то как дам!       Несчастный скукожился в чужой хватке и совсем уж тоненьким голосом повинился:       — Брал. Каюсь, украл чужое! Но ведь не по своей вине! — заголосил он громче, действуя на опережение физической расправы. — Я ведь и сам жертва, лишенный велосипеда — а ведь это мой единственный заработок! Меня бессердечно обокрали, и я решился украсть в ответ — но ведь я лишь хотел вернуть себе работу, чтобы кормить себя. Пусть вы скажете, что мне нет оправданий, — но что же, из-за какого-то похитителя теперь с голоду помирать?!       Он продолжал скулить, когда воздействие пули иссякло и Тсуна приблизилась к компании. Все молча выслушивали жалобы этого человека — первого вора… хотя, как оказалось, не первого. Что дальше? Им придётся идти в начало этой бесконечной цепочки велосипедных похитителей?! Цукатоши чувствовал, что у него от этих перспектив дёргается глаз.       Не давая мужчине зайти на новый круг причитаний, Рёхэй громко, как полагается спортсмену, шмыгнул носом.       — Какая печальная история! — озвучил боксёр и с чувством хлопнул вора по плечу. Едва освободившись от захвата Гокудеры, тот согнулся под этим жестом. — Вы растрогали меня, дядя. Быть обиженным похитителем — и самому пойти по тернистой дорожке преступления! Такое испытание для честного сердца!..       Цукатоши фыркнул:       — Неужели?       — Но не отчаивайтесь, дядя! Теперь вы сможете избавиться от доказательства своего преступления и начать новую жизнь. Я вам даже так скажу, велосипед в работе совершенно лишний.       — Разве? Но как же мне развозить заказы без транспорта? — возразил мужчина, и боксёр вновь хлопнул его по плечу.       — А я так считаю: велик только портит романтику. Нет, он точно лишний. Ведь что нужно для работы? Быстрые ноги и доброе сердце! С таким набором вам любое дело будет по плечу! Точно вам говорю, дядя, велик вас только замедлит. Оставьте его в прошлом и дуйте напролом! Ничто вас не остановит, я вам обещаю.       По ходу своей речи Рёхэй всё распалялся и распалялся, и вечернее солнце, сверкнув в распахнутых окнах, осветило воодушевленного боксёра тёплым золотом. Только по-настоящему чёрствый человек не проникся бы чарующим эффектом этого момента. Вот и бывший вор, ныне хозяин измятого газона, глядя в сверкающие глаза оратора, почувствовал себя исцелённым. Он решительно спрятал ложку в карман и двумя руками пожал боксёру ладонь.       — Вы правы, юноша, определённо правы, — воскликнул он и повернулся к другому похитителю, не умиряя восторженного тона. — Мой друг, заберите же свой велосипед и простите мне мой преступный порыв, как я прощаю того, кто обокрал меня. К чему нам обиды под этим чудесным солнцем?! Ах! Я прямо сейчас отправлюсь ему навстречу. "Быстрые ноги и доброе сердце", разве можно было сказать лучше?..       Так и заканчивался этот день: несостоявшийся похититель вернул свой велосипед и укатил на нём вполне довольным; второй похититель внял воодушевляющей речи Рёхэя и удалился в закат, в забег по вечернему городу, уже обновлённым человеком; подростки же, оказавшиеся вовлечёнными в эту историю, пошли восвояси, не разделяя между собой общее настроение. Сошлись они только в желании оставить все комментарии при себе, чтобы забыть этот случай как можно скорее.       «Стоит, пожалуй, вести перечень встреченных психов, — размышлял Цукатоши. — Такими темпами, всех и не упомнить. Опасно.»