История о принцах-близнецах

Дэнни повис на Конраде как коала, готовый спускаться вниз. Мужчина перехватил руки, чтобы держать принца было удобнее, и при этом очень чувствительно ощупал его попу в подгузнике. Все, что было связано с его подгузниками,  вызывало у Дэнни особое трепетное волнение и возбуждение. Сама мысль о том, что Конрад знает, что на нем, уже таком взрослом мальчике, надет пухлый памперс, была для принца чрезвычайно будоражащей. Конечно, он и раньше знал, это не для кого не было тайной. Но то, как он потрогал своими руками… Дэнни покраснел, часто задышал, и так вцепился пальцами в плечи мужчины, пытаясь скрыть возбуждение, что Конрад даже вежливо поинтересовался: — Все в порядке, ваше высочество? Вам удобно? Дэниэль пролепетал: — Да, — молясь, чтобы мужчина не заметил через плотную набивку подгузника, что у него встал. Еще месяц назад Дэниэль наслаждался жизнью, не о чем не беспокоясь, но теперь, с того самого момента, когда он увидел две трогательные родинки и пульсирующую жилку на крепкой шее начальника охраны, в его жизни появилась червоточина, которая не давала покоя.  Он впервые за столько лет приметил, что у мужчины карие глаза с золотистыми искорками и небольшой шрам на левом виске. Несмотря на свою внушительную фигуру, двигался Конрад легко и красиво, кланялся изящно и, говорили, что он был отличным танцором. Дэнни подумал, что потанцевал бы с ним, но танцам, как и всему прочему, его не учили и на балы не брали — малышам там не место.  Знал о нем Дэниель мало, лишь по отрывочным рассказам окружающих. Конраду было больше 40 лет, он был из очень знатной и древней аристократической фамилии с Севера, семьи и детей у него не было, он не раз воевал и участвовал в подавлении восстаний. Дал клятву верности отцу. Вот и все.  Как только они спустились и вышли на улицу, матушкины фрейлины,  одетые в в красивые платья нежных оттенков, подходящие по этикету для утренней прогулки, обступили их плотным кольцом. Дамы принялись, как и каждый день, ворковать над принцем, нахваливая его красоту, сегодняшний наряд и новый очаровательный чепчик. Обычно Дэнни приятно было слушать эти комплименты, но сегодня он был слишком растерян из-за случившегося и раздосадован тем, что сейчас Конрад спустит его с рук, а оттого милый малыш огрызнулся: — Заткнитесь уже, курицы, раскудахтались! Надоели! — и фрейлины испуганно повиновались, а королева сдержанно улыбнулась, — грубые выходки сына родители воспринимали, как милую детскую непосредственность.  Все коляски, в которых катали принца, были поистине королевскими — сделанными в единственном экземпляре под габариты Дэниэля по заказу самой королевы. Сегодня она выбрала просторную,  обитую нежно-голубым бархатом коляску, в виде люльки, с глубоким капюшоном и роскошным шелковым балдахином, закрывающим от солнца и насекомых. Золотая ручка и большие золотые колеса дополняли всю эту красоту. Внутри лежала такая мягкая перинка и гора подушек, что когда Конрад опустил мальчика в коляску Дэнни буквально утонул в ней.  Напоследок они встретились взглядами, Конрад тепло улыбнулся ему и в его глазах заиграли веселые золотистые искорки. У Дэнни замерло сердечко, а потом пустилось вскачь бешеным галопом. Что все это значит? Почему он улыбнулся? Неужели что-то почувствовал? Или это просто вежливость? Раньше он никогда ему не улыбался, и Дэнни вообще думал, что начальник стражи не способен на человеческие эмоции. Дэниэлю вдруг захотелось плакать — привыкший мгновенно получать, все что пожелает, тут принц оказался в непонятной ситуации — то, чего он хотел, было слишком эфемерным и, топнув ногой, этого было не получить.  Матушка, фрейлины и няни принялись скакать вокруг принца, помогая поудобнее улечься в колясочке, поправляя и взбивая подушки.  — Радость моя, тебе удобно? — нежно ворковала королева, — мягенько? Ветерочек не задувает? Солнышко не печет? Сразу говори мамочке, если захочется чего, хорошо, мой милый?  — Неудобнооо, — заныл Дэнни препротивнейшим капризным тоном и женщины вокруг коляски всполошились:  — Что? Что такое? Где? — Ножкам неудобно! — захныкал он, засучив ногами в белых носочках.  Тут же юноше под ноги была подложена еще одна подушка.  — Так лучше, звездочка моя? Или еще подушечку? — Дэниэль не ответил, а лишь широко и сладко зевнул — как бы они ни был взволнован, привычка  спать первый сон (он спал дважды в день) на утренней прогулке брала свое. — Дайте же соску скорее! Не видите, что у ребенка глазки слипаются! — прикрикнула королева, и тут же рука няни вставила между губ юноши большую мягкую пустышку. Он так сладко принялся сосать ее, чем вызвал вокруг коляски вздох умиления.  Каждый день, как и десять лет назад, как и девятнадцать лет назад, королева с гордостью катила по ухоженным дорожкам королевского парка коляску со своим обожаемым малышом, отказываясь принимать неумолимый ход времени. Роскошный парк был окружен высоким каменным забором — королева была уверена, что все что за ним, слишком опасно, а потому Дэнни никогда там не бывал. Внутри парка были расположены ухоженные газоны, окруженные цветниками и клумбами с пышно цветущими розами и пионами. Узкие гравийные дорожки и широкие аллеи вели в разные части парка, где разместились искусственные пруды, фонтаны и скульптуры.  И разговоры каждый день все эти годы были все те же — под них Дэнни отлично засыпал, потому что обожал слушать, когда говорили о нем.  — …За завтраком немножко капризничал… подали кашку, плевался как всегда, измазался как поросенок… такой славный… — …Ну до чего сладкий ребенок, в этом чепчике просто зефирка нежненькая, так бы и съела… —  …Нет, сегодня мы еще не делали больших делишек, очень беспокоюсь, доктор сказал сделать делать массаж животика с розовым маслицем - обычно хорошо помогает… — …все, что угодно, только не клизма! Мы их терпеть не можем…  — …обещали доставить малинки самой свежей, только-только собрали, надеюсь, к полднику успеют…  Обрывки разговоров смешивались в голове Дэниэля и под щебетание женщин, нежась на мягких подушках и посасывая пустышку принц погрузился в сладкий сон. Дамиан ошибался, жалея брата, потому что судил по себе — а младший принц был действительно счастлив. Да, иногда он чувствовал, что в его жизни чего-не хватает, как какой-то детальки в паззле.  И все равно он ни за что бы не променял свою жизнь на какую-то другую — королева беспокоилась об этом совершенно зря.  *** Не каждый день, а лишь тогда, когда Король не был занят своими государственными делами, вся семья собиралась обедать вместе, за одним столом, в малой столовой — она была хотя и роскошной, но гораздо более уютной, чем большая. На стенах, обитых канареечным шелком висели натюрморты кисти известных художников, а окно, выходящее на юг, в любое время дня освещало резной круглый стол посередине, застеленный белоснежной скатертью и от начищенного столового серебра и хрусталя на стенах играли солнечные зайчики. Сам король Раймонд, королева и Дамиан сидели вокруг круглого стола, Дэнни восседал на своем высоком резном стульчике, тоже сделанном на заказ — в виде уменьшенной копии трона с мягким сидением и столиком. На шее принца был повязан слюнявчик с его инициалами, вышитыми голубым шелком; по обе руки от него стояли две няньки, которые поочередно подносили к его рту ложку и вытирали губки. В семье все были давно привычны к этому, и никого это не удивляло.   На удивление, Дэнни сидел спокойно и послушно открывал рот — мать была на седьмом небе от счастья, что ребенок хорошо кушает и не капризничает, как обычно. Мысли юноши были слишком заняты тем, что произошло сегодня утром, и улыбка Конрада все еще стояла перед его глазами. Отец и брат говорили о какой-то скучной чепухе, что-то о том, что дикие степные народы с запада снова совершают набеги и жгут деревни на границе — он не вслушивался, кому это интересно?  Мать сунула Дэнни в руки погремушку, чтоб он не скучал во время еды — он любил погремушки, они были красивые и мелодично звенели, и все так же молча ел, лишь гремя погремушкой и удивляя этим редким затишьем всю семью. Мальчик страдал о том, что просто не может ждать до завтрашнего утра, чтоб снова увидеть Конрада на несчастные пять минут, и тут ему в голову пришла превосходная мысль: — Хошу шегодня на лошашке покаташя! —  с набитым ртом и без предисловий громко объявил он, перебивая отца и брата. Няня тут же поднесла к его губам бутылочку с соской, чтоб мальчик запил и спокойно прожевал, и не дай Бог не подавился. — На какой, радость моя? На качалочке новенькой? Вот и славненько, после нее ты всегда хорошо ка… — тут королева прервала себя, вспомнив, что они вообще-то за столом. — Нет! На улице погулять! Чтоб меня покатали!  — Ах на улице… конечно, солнышко! Сейчас мы покушаем, потом поспим, после сна скушаем полдник и пойдем в твою конюшню, выберешь лошадку и Конрад покатает тебя… Тут вмешался сам король, обращаясь к королеве: — Пусть его покатает Фелан, Конрад и так теперь каждый день занят с вашей утренней прогулкой, а у него вообще-то много… Но тут его прервал пронзительный визг Дэниэля: — НЕ ХОЧУ! — он с силой отшвырнул погремушку и она со звоном покатилась по полу. На глаза принца уже набежали слезы.  — Чего ты не хочешь, малыш? — ласково спросил король. — Не хочу с Феланом! — плаксиво сказал Дэнни. Он даже не успел придумать, что ответить, если король спросит почему, но тут сама  королева вступилась за сына: — Потому что он боится с другими, да, сынок? Дэнни согласно закивал, мысленно благодаря мать.  — Какие это такие у Конрада могут быть дела, важнее, чем сопровождать принца крови и обеспечивать его безопасность!? — продолжала королева, — Вообще-то это его прямая и главная обязанность! Я и сама не отпущу Дэнни ни с кем другим!  Как всегда, король счел за лучшее не спорить с женой и младшим сыном. Устоять против этой мощной коалиции у короля Раймонда никогда не было шансов. Он развел руками. — Ну… Конрад так Конрад…  Мысленно Дэнни ликовал. Все шло так как он хотел — а разве могло быть иначе?