Киллер для Клубнички.

      Ичжон топит педаль газа в пол, и синий Фольксваген ускоряется, повинуясь своему хозяину. Он возвращается с очередного задания. Возвращается к тому, чей образ ни на секунду не выходит из его головы.       Мин Агуст. Омега двадцати пяти лет с запахом клубники, самой любимой ягоды альфы, которой он так объелся в детстве. Его очередной заказ, с которым он впервые не смог справиться.       Ичжон — киллер по прозвищу EL CAPITXN, двадцать пять лет, альфа с запахом ликëра. Опытный, работает чисто и без единого промаха. Выполняет только сложные частные заказы за довольно большие деньги, поэтому его услуги высоко ценятся среди верхушки продажных властей.       И однажды Чану поступило сообщение на второй номер телефона, отведённый специально для этой части его жизни. Заказчиком стал глава крупной корпорации MinSude Entertainment, альфа сорока четырёх лет, Мин Сехун. Поначалу Ичжон ничуть не удивился. Такие люди, как Сехун, имеют немало врагов, от которых нужно избавляться. Но даже ему стало немного не по себе, когда альфа узнал, кого ему нужно убить.       Собственного сына.       Подробности заказчик раскрывать не стал, но за убийство предложил почти полмиллиона долларов. А затем прислал фотографию младшего из сыновей и Ичжон пропал. Он никогда не видел настолько красивого омегу. Эти лисьи глаза, аккуратный носик, слегка припухлые губки. Его фигуре позавидует любая модель, да и сам омега весьма популярен в высших кругах благодаря отцу, и многие альфы мечтают заполучить такое сокровище.       Ичжон всё-таки согласился выполнить заказ и решил побольше узнать о своей цели. Но судьба сама привела омегу к нему. Ичжон стал часто встречать Агуста в своём любимом кафе, но подойти к нему не решался. А когда омега, впервые проходя мимо него, оставил за собой шлейф своего природного аромата — сладкой спелой клубники, альфа понял — вот его истинный. На следующий день они столкнулись лицом к лицу. Ичжон просто следовал за Агустом до жилого комплекса, где у омеги была небольшая квартирка. Так, на всякий случай. Когда они завернули в безлюдный переулок, омега резко обернулся и вскинул руку с пистолетом, целясь прямо в ахуевшего от неожиданности альфу. — Я знаю, что тебя подослал мой ублюдок-отец, — сказал Агуст. — Выходит, ты тот самый EL CAPITXN. Вживую ты выглядишь более сексуальным, чем на фотографии. А пахнешь... — страха ни в одном глазу, рука твёрдой и уверенной хваткой сжимает оружие. И Ичжон окончательно сражён. — Чего ты хочешь, Мин Агуст? — перебил он омегу. — Думаю, ты сам прекрасно понимаешь, кто мы друг для друга. Ты хочешь получить деньги... — К чëрту их. Я хочу тебя! — выпалил Чан, и в глазах напротив вспыхнули огоньки интереса. — А мне нужен ты. Думаю, мы сумеем договориться, — Агуст подошёл ближе, на расстояние вытянутой руки. — Я хочу отомстить отцу, но, чтобы это сделать, мне нужно исчезнуть. А для этого ты должен сказать ему, что выполнил задание, и получить бабки. — Он потребует доказательств, — Ичжон опьянëн близостью этого омеги, его глубокий мелодичный голос завораживает альфу, заставляя внимать каждому сказанному его обладателем слову. — Мой старший брат всё сделает. Он будет только рад избавиться от "больной мозоли" нашего рода. — Значит, если я выполню свою часть договора, то... — Я стану твоим, — томно прошептал в самое ухо альфы Агуст, опуская пистолет. — А ещё единственным, кто видел твоё лицо и знает твоё настоящее имя. Чан Ичжон.       Страстный поцелуй в переулке скрепил их договор. Сразу на следующий день Ичжон увёз теперь уже своего омегу к себе далеко за город, в шикарный особняк, как ни странно, доставшийся ему в наследство от деда. Там прошло их первое свидание, их первый секс, после которого Чан, не сдержавшись, поставил Агусту свою метку и разрешил омеге сделать то же самое с ним. Их план сработал. Отец Агуста, узнав, что его младший сын "мëртв", после тщательного изучения доказательств, сфабрикованных старшим братом-близнецом омеги – альфой с запахом мяты и большими связями в полиции и прокуратуре Мин Юнги – отвалил сумму даже больше названной, что позволило им долгое время жить спокойно и ни в чëм не нуждаться.       Ичжон паркуется во дворе особняка и выходит из авто, быстрым шагом приближаясь к входной двери. В воздухе витает запах клубники, и альфа понимает, что вернулся очень вовремя. Весь дом насквозь пропитан этим сладким запахом. В штанах тут же становится тесно, но Ичжон в первую очередь думает не членом, а головой, поэтому спешит к своей течной омеге, прихватив с собой его любимые вкусняшки, обезболивающие и бутылку с водой. — Клубничка... — нежно зовёт он истинного, открыв дверь в их спальню.       Агуст встречает его в леопардовом халатике, одетом на абсолютно голое тело, лëжа на кровати в позе эмбриона и в окружении одежды альфы. Мокрые от пота волосы прилипли к бледному лбу, губы шепчут имя любимого, а в руках омега сжимает одну из футболок Чана. Ичжон бесшумно подходит ближе и ложится рядом со своеобразным гнездом. Реакция омеги моментальна: он резко вскакивает, наплевав на адскую боль внизу живота, и седлает бëдра альфы, наведя пистолет прямо тому в лицо. — У меня дежавю, — улыбается Ичжон, положив руку на бедро Агуста и не сводя глаз с дула. — У меня тоже, — Мин наглядно приподнимает край халатика, давая альфе насладиться видом стройных ножек. Щёлкает предохранителем и убирает пистолет обратно в кобуру, пристëгнутую к бедру. — А где вся охрана, что приставил твой брат? — спрашивает Ичжон, впиваясь жадным поцелуем в губы омеги. — Сплавил их куда подальше. Некоторые имели наглость предложить мне переспать с ними за деньги. Теперь они кормят червей на заднем дворе в саду, — выдыхает Агуст. — Надо бы посоветовать Юну тщательнее следить за своими псами, — льнëт к телу под собой и извивается в сильных руках. Пальцы Чана ныряют под полы халатика омеги и расстëгивают ремень, держащий оружие. — Он постоянно спрашивает о тебе. А ещё собирается как-нибудь заглянуть к нам, — пистолет перемещается на тумбочку, а рука возвращается на бедро омеги, нежно поглаживая. Слегка убаюканный запахом истинного, Агуст успокаивается и почти не чувствует боли из-за течки. — Когда поедет, пусть молится, чтобы я его свинцом не накормил при встрече, — полушёпотом говорит младший Мин. — Нашли друг друга, ну пиздец просто. Вечно на свою задницу приключения ищете. В особенности ты.       Ичжон тихо смеётся. — Неужели ты волнуешься за меня, Клубничка? — Ещё чего. Земля вокруг тебя не крутится, Чан Ичжон, — пренебрежительно хмыкает омега и тут же замечает на шёлковой белой рубашке альфы кровавые пятна. — Блять, ты что, ранен? — Агуст подрывается с кровати и хочет выбежать из спальни вниз за аптечкой. — Это не моя кровь, малышка, — Ичжон успевает догнать омегу и вернуть обратно. Его немного забавляет минова реакция, но, чтобы успокоить встревоженного истинного, альфа выпускает больше феромонов и расстёгивает рубашку, демонстрируя подкачанный торс без единой царапины. — Придурок, — пыхтит сердито Агуст, вновь прильнув к нему в поцелуе, меж пальцев пропуская густые, длинные волосы цвета воронова крыла. — Прости. Совсем забыл переодеться после дела. Я так хотел поскорее вернуться к тебе, — голос альфы звучит виновато и искренне. — Боялся, как бы с тобой ничего не случилось. — Я тебя умоляю, Чан-и. Что со мной может случиться? Я ведь омега самого EL CAPITXN-a. Я сам могу убить кого угодно и даже не вздрогну при этом. — Выходит, ты действительно убил своего жениха? — Почему ты вдруг об этом спрашиваешь, альфа? — брови Агуста взмывают вверх. — Хочу узнать, способен ли ты убить человека, которого любишь. — Только если он вздумает предать меня. Ты же не предашь меня, Чан-и? — Никогда, Клубничка. Я лучше пущу себе пулю в лоб, но не позволю усомниться в себе, — тоном, не допускающим сомнений, произносит Ичжон.       И Агуст верит. Чувствует всем своим нутром, что альфа серьёзен в своих словах. — Это правда. После смерти папы отца как будто подменили. Он вечно обвинял во всех своих неудачах меня, иногда мог руку поднять. Даже обещал отдать своим головорезам в качестве подстилки. А потом решил насильно выдать меня замуж за своего партнёра по бизнесу. За этого чокнутого противного старикашку, что пускал на меня слюни и неоднократно пытался затащить в постель, зажимал по углам и тыкал свой морщинистый хер мне в лицо. А потом, видимо, ему надоело за мной бегать, и он решил сделать проще — подкараулил меня в кабинете отца, когда его не было, закрыл дверь и набросился на меня. Тогда я не был таким, каким ты знаешь меня сейчас, альфа. Я был слабым. Этот старый мухомор разорвал на мне практически всю одежду, нагнул раком прямо на рабочем столе отца... — голос омеги дрожит, но не от страха, а от ненависти. — Он хотел уже войти в меня, но ему помешал брат. Юн тогда забыл кое-какие бумаги и вернулся за ними. Ах, как его от злобы тогда перекосило! Думал, он убьёт его раньше меня, — усмехается Агуст. — Тогда я впервые взял в руки пистолет. Выстрел прямо в сердце и моментальная смерть. Юнги сделал всё что мог, чтобы отец ничего не узнал. Но не получилось. А потом мы с братом узнали, что он нанял киллера по мою душу. Так я и узнал о тебе, Чан-и. А когда встретил в первый раз, то решил для себя, что ты станешь моим. И надо же, как мне подфартило то, что мы предназначены друг другу, правда? — Правда, малышка. Даже если бы это было не так, я бы не согласился променять тебя на другого омегу, — горячо шепчет альфа, лаская губы напротив тёплым дыханием. — Ты только мой, Мин Агуст. — А ты только мой, Чан Ичжон. EL CAPITXN. Меня никогда не привлекали другие альфы. Я хотел связать свою судьбу с истинным. И я его нашёл, — в тон отвечает ему омега, обвив ногами крепкие бëдра. Запах любимого напитка кружит голову, туманит рассудок. — Ты хотел позаботиться обо мне, Чан-и? — шало ухмыляется Мин, имея в виду забытые на кровати две коробки шоколадных конфет с ликëром, блистер с таблетками и бутылку с минеральной водой. С газом, как любит омега. Слегка покачивает бëдрами, чувствуя чужое возбуждение, и ещё больше ухмыляется, соблазнительно облизывая губы и провоцируя Чана. — Я позабочусь о тебе, Клубничка, — Ичжон теряет над собой контроль и сметает с кровати все свои вещи под протестующий возглас омеги, который тут же прерывается поцелуем. Никакой нежности, только страсть, похоть и неуëмное желание.       Агуст на ложе любви распят. Его леопардовый халатик, который омега купил специально, чтобы порадовать альфу, распахнут, а тело горит огнём, подставляясь под жадно ласкающие его губы и руки любимого. — Ты прекрасен... Не могу устоять перед тобой, — Чан обводит пальцами выбитые буквы своего имени под сердцем у омеги. У Ичжона в том же месте набито "Клубничка". Каждая буква — доказательство их любви. Той самой, которая в брачных клятвах звучит "...в богатстве и бедности, в горе и радости, пока смерть не разлучит...", которая не раз доказывалась делом, а не пустыми словами. — Чан-и... Не медли, прошу тебя... — Чего же ты хочешь, малышка? — Ичжон прекрасно знает ответ, но хочет услышать его от истинного. — Поведай мне о своих самых грязных желаниях. А я буду сегодня твоим джинном и исполню их все. — Оу, их дохуя. Нашей жизни не хватит, чтобы всё попробовать, — дует губки омега, альфу к себе поближе притягивает. — Можно я скажу то, чего хочу именно сейчас, больше всего? И к тому же, джинн может исполнить только три желания. — А я особенный джинн, — смеётся Чан, но всё же даёт понять Агусту лëгким кивком головы, что готов слушать. — Хочу оседлать твоё личико и кончить от твоего ахуенного языка. Хочу твой член в себе и всю течку не слезать с него. И узел в себе хочу твой. — Я думал, ты не хочешь детей, — шепчет Ичжон, усаживая омегу к себе на колени. — Раньше не хотел, а сейчас хочу, — Агуст скидывает с себя халатик, вкусом любимых губ не может насытиться, ему всё мало. Ладони альфы гуляют по спине омеги, опускаются ниже, устраиваясь на аппетитных ягодицах, что идеально для его рук созданы. По бёдрам течёт природная смазка омеги, пачкая брюки Чана, но альфе всё равно. В его крови возбуждение вот-вот достигнет точки кипения, в его руках — самый лучший сорт героина, самый сладкий грех в его жизни. — Ложись, Чан-и, — томный шёпот на ухо и лëгкий укус в шею.       Ичжон повинуется, но не может оторваться от любимого, утягивает за собой. Недовольно стонет, когда омега всë же ускользает из его объятий, оставив лëгкий поцелуй на губах.       Агуст возвращается очень быстро. Так быстро, что Ичжон не успевает обдумать даже, куда тот уходил. Омега забирается к альфе на кровать и перекидывает через правое плечо ножку, чтобы сесть ему на лицо. Ичжону прямо в нос ударяет запах клубники, от чего у него на секунду темнеет в глазах. — Какой прекрасный вид... — улыбается альфа, разместив свои руки на ягодицах омеги. — Устраивайся поудобнее, моя сладкая Клубничка. Я вылижу твою нуждающуюся дырочку, а потом повяжу тебя, и ты подаришь мне деток. Ты ведь так этого хочешь... — Да. Сделай это, — стонет Агуст, ухватившись руками за спинку кровати.       Руки альфы перемещаются на миновы бёдра, он присасывается к его истекающей смазкой дырочке, жадно поглощая этот природный нектар. Омега кричит, захлёбывается в стонах, извивается от совершенно новых, невероятных ощущений, что дарит ему Ичжон. — Сладкий... — бормочет альфа, не помня себя от кайфа. — Боже, блять, какой же ты сладкий... Так бы тебя и съел... — Давай, трахни меня своим ахуенным языком, Чан-и, — срывается ругань с губ Агуста вперемешку со стонами, омега активно подмахивает бëдрами навстречу ласке. Ичжону крышу срывает всякий раз, когда Мин матерится во время секса и сегодняшний день не становится исключением.       Язык в последний раз обводит сладкую дырочку омеги и входит внутрь. Агуста кроет не по-детски, он выгибается в спине до хруста костей. Ичжон крепко фиксирует его бëдра руками, не позволяя сделать ни одного лишнего движения. Омеге остаётся только срывать голос от интенсивных движений языка альфы внутри себя и ещё крепче цепляться за спасительную опору, чтобы не свалиться с кровати от переизбытка ощущений. — Чан-и... Чан-и, я сейчас... С-сука! — Агуст кончает на подушки и разметавшиеся по ним волосы Ичжона. Но теперь ему хочется отблагодарить альфу за потрясающий римминг. Мин слезает с его лица и к ширинке брюк тянется. — Блять, — выдыхает Ичжон, ощутив долгожданную свободу. Агуст облизывает языком испачканную в сперме и смазке покрасневшую головку, слегка царапает ногтем уретру, отчего альфа вздрагивает, и берёт сразу на всю длину, причмокивая от удовольствия. Глубокий горловой у него получается просто восхитительно. Теперь уже очередь Ичжона издавать хриплые стоны, пока омега с аппетитом отсасывает ему. — Давай, малышка, возьми его поглубже... — Агуст игнорирует рвотный рефлекс, насаживаясь ртом на член альфы до упора. Даёт себе маленькую передышку и повторяет снова, активно помогая себе руками, губами и языком. Пока омега занят его членом, Ичжон умудряется дотянуться до верхнего ящика тумбочки, чтобы достать смазку. Пусть у его истинного течка и естественной смазки он выделяет достаточно для безболезненного проникновения, альфа всё равно заботится о том, чтобы Агуст не испытывал дискомфорта во время процесса. Немного выдавив геля себе на пальцы, он аккуратно вводит в попку омеги сразу два и принимается осторожно растягивать его. Агуст сейчас слишком чувствительный и жадный до секса, поэтому его реакция не заставляет себя долго ждать. Он крупно вздрагивает и гортанно стонет, посылая вибрации по всему члену альфы у себя во рту. — Не отвлекайся, Клубничка, я люблю, когда ты делаешь мне приятно, — хрипит Чан, свободной рукой поглаживая и сминая ягодицы омеги. Агуст что-то недовольно бурчит, но сосëт ещё активнее, слегка виляя тазом, дабы насадиться глубже на пальцы. Ичжон ухмыляется с нетерпеливости своего омеги, но не может его за это осуждать.       Агуст глотает сперму альфы и даже рот открывает, показывает ему как он хорошо постарался. Ичжон устраивается поудобнее на подушках. Сегодня он побудет пассивным активом, что случается довольно редко. Агуст забирается сверху, чуть ли не мурлыча довольным котом от предвкушения. Они снова целуются, сплетая языки в жарком танце, совершенно не боясь сгореть в пламени огня, которое сами же разожгли в своей спальне. — Иди ко мне, малышка. Быстрее! — Люблю тебя, Чан-и, — Агуст седлает бёдра альфы, насаживаясь на колом стоящий член. — Прости, что говорю это только сейчас, ведь ты столько раз говорил то же самое мне. — Так скажи мне ещё раз, Агуст, — просит альфа. — Надо же, ты помнишь моё имя, — смеётся омега, начиная плавно двигаться на нëм. — Я люблю тебя. Люблю. Люблю больше жизни. — Я тоже люблю тебя, Агуст. Но не смогу перестать называть тебя всеми этими прозвищами, — улыбается Чан. — Я и не прошу об этом. Будь это кто-то другой, он бы уже валялся где-нибудь в канаве возле дороги с дыркой во лбу, — сквозь стон говорит Агуст, уже вовсю прыгая на члене альфы. — Я вообще ненавижу все эти ванильные сопли. Но когда это говоришь ты, Чан-и, то... ох... да... твой член в тысячу раз лучше этих дурацких игрушек, — прерывает свои откровения омега, слегка изменив угол проникновения. Альфа крепко держит его за бëдра, помогая насадиться глубже. Их запахи смешались, комната пропиталась насквозь сладким клубничным ликëром, от которого сейчас влюблённые бы не отказались. — Узел? — снова спрашивает Ичжон, понимая, что близок к разрядке. — Да. Хочу, чтобы ты повязал меня, альфа, — шепчет ему на ухо Агуст, следом изливаясь на пресс Чана и без сил падая на его крепкую грудь. Ичжон прижимает к себе омегу и трахает его сам ещё минут пять, после кончает глубоко внутрь и кусает минову шею, освежая свою метку. Агуст чувствует в себе тëплую вязкую сперму, а чуть шевельнувшись, чтобы поудобнее лечь, с удивлением чувствует тот самый узел. Мыслями омега переносится на урок биологии в средней школе. Пожилая бета, что вела у них этот предмет, говорила что-то про сцепку при которой и образуется узел. Сцепка удерживает альфу и омегу в одной позиции, позволяя сперме первого каждые несколько секунд выплёскиваться в меньшем количестве, чем в первый раз. — Мне холодно, — еле слышно говорит Агуст и Чан спешит укрыть их одеялом. Узел спадёт очень нескоро, поэтому пара просто лежит в обнимку, вслушиваясь в дыхание друг друга. — Тебя что-то беспокоит, Чан-и. Не хочешь со мной поделиться? — Я не хочу об этом говорить, малышка. Но и скрывать это от тебя тоже не могу, — вздыхает альфа, покрепче прижав к себе своего омегу. — В общем, ваш отец узнал, что ты жив. Не знаю, как и где мы с Юнги прокололись, но Сехун может напасть в любой момент. Я как узнал об этом, тут же сорвался к тебе. — Он был здесь, — нехотя признаëтся Агуст. — Прости, что сразу ничего не сказал. Я должен был убедиться. Но про то, что моему брату стоит следить за своими псами — чистая правда. — Он ничего тебе не сделал, Клубничка? — встревожился Чан. — Нет, не волнуйся. Мне сообщили о его визите, когда я уже вернулся от омеги брата, потом я пристрелил парочку головорезов Юна, тех самых, что пытались домогаться до меня. А дальше ты сам знаешь, — вздыхает омега. — Что вы думаете делать с этим, Чан-и? — Ему нужен я. Он использует все средства, чтобы отомстить за обман и заставить меня страдать. Он использует тебя. — Я уже давно не боюсь Сехуна. Я для него, как кость в горле. Отец… — Агуст аж кривит губы от отвращения к этому человеку, — Юнги жизнь чуть не искалечил, но папа тогда был жив и не позволил ему этого сделать. Мне же, как ты знаешь, не так повезло. — Но ведь мы могли не встретиться. — Это единственное, за что я могу сказать ему спасибо, — тихо говорит омега, рисуя пальчиком замысловатые узоры на груди альфы, и постепенно засыпает. А Ичжон, дождавшись, пока любимый покрепче уснёт, берёт с тумбочки свой телефон и набирает номер. — Юнги, это я. Пора заканчивать этот цирк. И покончить с Мин Сехуном раз и навсегда.

***

— Как Агуст? — спрашивает Юнги, когда они едут с Ичжоном на встречу с отцом. — Прекрасно. Мы всю его течку только и делали, что трахались. Умотал совсем этот ненасытный чертëнок, — смеётся Чан, касаясь свежей метки, что оставил ему любимый омега сегодняшней ночью. — У вас была сцепка? — Не один раз. Агуст сказал, что хочет от меня детей. — Тогда готовься взять его замуж, потому что он не захочет рожать ребёнка не в браке, — по-доброму улыбается Юнги, хлопнув друга по плечу. — Когда мы избавимся от Сехуна, то он станет моим навечно. Или я не Чан Ичжон, — на полном серьёзе отвечает альфа, заворачивая на ферму в трëхстах километрах от их особняка. — Как там твой благоверный? Ты постоянно спрашиваешь о моём, а про своего ничего не рассказываешь. — Здрасьте, приехали. Ты же на нашей свадьбе был, столько тостов по пьяни наговорил, что мы там все до упаду ржали. У нас медовый месяц был, ты с моим братом путёвки на Майами сумел нарыть, потому что Хосок ещё на своё двадцатичетырёхлетие очень сильно мечтал попасть туда. Когда у Хосока началась течка на глазах у всех толпы на пляже, ты повёл себя не как похотливый самец, а, наоборот, защитил моего омегу и привёз ко мне в целости и сохранности. Сейчас мы ребёнка ждём, и об этом тебе я тоже говорил. Хоби уже на пятом месяце, — то с какой гордостью и любовью Юнги говорит о своём омеге, заставляет Ичжона улыбнуться. Он тоже хочет так же с Агустом, но пока жива эта мразь Сехун, смеющая считаться отцом его омеги и его друга, их совместное будущее находится под угрозой. — Ты хороший альфа, Ичжон. Я вижу, как ты сильно любишь моего брата. Вижу, как он изменился рядом с тобой. Вы ведь истинные, верно? — Чан кивает. — Я так и думал. Ликёр — любимый алкогольный напиток Агуста. А конфеты с этим вкусом он готов есть горстями. — А я клубнику люблю. Только из-за того, что я ею в детстве обожрался, у меня теперь аллергия, — усмехается Ичжон. — Но на запах Агуста мой организм не реагирует как на аллерген. Это, потому что он моя судьба? — Думаю, так оно и есть. Жаль, конечно, что вас свели такие неприятные обстоятельства. Ты ведь не просто так стал киллером, верно? — Об этом даже Агуст не знает. Я не могу решиться рассказать ему, почему ступил на этот скользкий и опасный путь. — Уверен, что не знает? Ах, Чан-и, Чан-и, иногда ты такой наивный, как ребёнок. Думаешь, почему Агуст затеял это всё? Убил партнёра отца, попросил меня сфальсифицировать собственную смерть от твоей руки, и он же подстроил всё так, чтобы отец узнал о том, что ты не выполнил заказ.       Ичжон резко давит на педаль тормоза. Взвизгнув покрышками, машина так же резко останавливается. — Теперь я понял... Вы хотите отомстить за смерть вашего папы, потому что знаете, что я в прошлом был с ним связан. Знаете, что я не смог его спасти... — альфа утыкается лбом в руль, болезненно вздохнув. — Это ваш отец. Он убил своего мужа. Просто взял со стола пистолет и выстрелил ему в грудь. Прямо на моих глазах.       Юнги молчит, слушает друга очень внимательно, не перебивает. — У меня нет семьи. Я сирота. Я не знаю, что случилось с родителями и как я попал в детский дом. Я всем обязан Мин Сокджину, вашему папе. Он помог мне встать на ноги, стать человеком и влиться в общество. Именно он учил меня обращаться с любым оружием так, будто оно продолжение моей собственной руки. После обучения я покинул ваш родительский дом, чтобы посмотреть мир, как раз в то время, когда вы с Агустом должны были приехать на каникулы из-за границы. Спустя два года мы встретились вновь и ваш папа предложил мне стать его личным телохранителем. Недолго думая, я согласился, несмотря на то, что мне было всего двадцать лет. Я всегда был подле Сокджина, но в тот день он дал мне секретное поручение и отослал из города. Но я вернулся раньше и когда хотел зайти к нему в кабинет, то услышал разговор на повышенных тонах, содержащий оскорбления и отборную ругань, а потом - щелчок предохранителя. Почуяв неладное, я ворвался в кабинет, но Сехун уже нажал на курок. Ваш папа умер у меня на руках, - еле слышно произносит Ичжон, с сожалением смотря на друга. - Я ничего не успел сделать, а этот ублюдок приписал мне собственное преступление. — Поэтому ты сбежал. А после решил стать тем, кем тебя "сделал" отец. Выбрал себе новое имя и начал новую деятельность. Я изучил твои данные от и до, Ичжон. Мне понравилось, что ты выбрал не прогибаться под Сехуном, а отомстить за ложные обвинения. Это основная причина, почему я, после вашей встречи с Агустом, забрал тебя к себе. Вторая - ты меткий стрелок и в ближнем бою у тебя отличные навыки. Папа действительно знал, какой ценный алмаз держит в своих руках, а в руках Мин Сехуна ты превратился бы в мелкую пыль, — говорит Юнги. — Со мной отец боится тягаться, кишка тонка, но даже я не знаю, на что способно его коварство. — А что Агуст? Неужели он... — с болью в голосе спрашивает Ичжон. Неужели омега всё это время лишь притворялся влюблённым, а на самом деле ждал момента, чтобы вонзить нож ему в спину? — Нет, друг мой, — старший альфа без труда понимает, что имеет в виду Чан. — Ты не прав. Да, Агуст поначалу тебя возненавидел, затем хотел просто использовать как оружие против отца. Но всё пошло не по плану, когда ты начал следить за моим братом после того, как отец заказал его убийство. Когда Агуст впервые почувствовал твой запах и понял, что ты тот, кого он мечтал встретить всю свою жизнь. Он захотел узнать тебя получше, а потом просто сказал мне три слова: "Он будет моим". А когда на следующий день позвонил мне и сказал, что теперь будет жить с тобой и ты пригласил его на свидание, я понял, что мой любимый и единственный родной человек, наконец-то, влюбился, — Юнги тепло улыбается, как и всякий раз, когда говорит о брате. — Вы отлично подходите друг другу. Из вас получится замечательная семья. — Чтобы так и было, нужно сначала убить Сехуна. — Именно. У нас троих одна цель, Ичжон. И когда всё закончится, я лично напишу вам приглашения на свадьбу.       Альфы смеются и крепко обнимаются. — Спасибо тебе, Юнги. — Ты заслуживаешь быть счастливым, — Мин отстраняется и дружески сжимает плечи Чана. — Поехали.

***

— И на что ты надеялся, когда решил, что сможешь провести меня, Мин Сехуна? — рычит злобно мужчина, приставив дуло пистолета к голове Ичжона. Они с Юнги попали в хорошо расставленный капкан. Друг лежит рядом с ним без сознания, еле живой. Головорезы не пощадили сына своего босса и сильно избили. Если бы Ичжон не принял большую часть ударов на себя, то Юнги мог и не выжить. — Ни за что не поверю, что ты не узнал меня. Вроде прошло не так много времени, да и я не сильно постарел, — язвит Чан, дёрнув плечами. Двое здоровенных амбалов ещё больше усиливают хватку, заставив альфу зашипеть от боли. — Ты силён и быстр, EL CAPITXN. И весьма хитрый малый. Но я оказался умнее тебя. И мой старший сын такой же идиот, как и ты. Вы так легко попались в мою ловушку, — явно довольный собой Сехун знаком просит одного из своих людей дать ему стул. Садится напротив пленника и сгребает в кулак его волосы, рывком запрокидывая голову назад. — Я убью тебя, Мин Сехун, — шипит Чан. — В аду тебя уже давно заждались. — Извини, но я туда пока не собираюсь, — мужчина со всей силы бьёт кулаком в лицо альфы перед собой. Кровь тут же брызжет во все стороны изо рта и носа, пачкая одежду Ичжона и туфли Сехуна. Следующий удар приходится носком этих самых туфель в живот. Ичжон, до скрипа стиснув зубы, терпит невыносимую боль. Эта сука не услышит от него ни единого звука. — Как тебе мой младший сын? Понравилось трахать его, а? — удар. — Понравилось? — ещё удар. У Ичжона перед глазами всё расплывается, в ушах звон стоит, он с трудом может разобрать слова, что ему говорят. — Шлюха. Такой же, как и его папочка. Все омеги шлюхи. Все до одной. — Сокджин был тебе верен. Да, у него было много поклонников, но любил он тебя. А ты убил его ни за что. Просто так, — плюнув скопившейся кровью во рту в лицо врага, отвечает Ичжон. — Ты рылся в его вещах и нашёл мои письма к нему. Письма, в которых никому не нужный подросток без имени, без семьи, был просто благодарен твоему мужу за отеческую заботливость и науку. А ты убил его из-за своей тупой безосновательной ревности. Ты, Мин Сехун. Ты изначально пытался повесить на меня всех собак, лишь бы выйти сухим из воды. Думаешь, твои сыновья не знают, какой у них отец на самом деле? — улыбается альфа словно сумасшедший. Воспользовавшись тем, что хватка на плечах ослабла, он что есть силы дёргается вперёд, вывихнув себе плечо. Ичжон толкает ногой стул и Сехун с грохотом падает вместе с ним на пол. Одному из бугаев он прыгает на спину и сворачивает шею, затем забирает у того пистолет и стреляет во второго. Юнги уже потихоньку приходит в себя и Чан закрывает собой друга, помогая ему встать на ноги. — Как ты, Юнги? - тихо спрашивает он, чуть повернувшись к альфе. — В ахуе с того, что жив остался. Спасибо, что прикрыл. — Да нет, это тебе спасибо. Ты принял удар на себя, ты герой, Мин. — На то и нужны друзья, не так ли? - слабо улыбается тот, слегка хлопнув друга по спине. — У тебя ведь есть план, как убить сразу двух зайцев? — Да. Но довольно рискованный. Согласен на такое? — Ради своих омег я готов рискнуть, — серьёзно отвечает Юнги. — Эй, Агуст вообще-то мой омега, — подкалывает его Чан. — Это не меняет того факта, что он мой младший брат. — Ладно, ладно, сейчас не подходящая ситуация, чтобы спорить. Скажи, ты мне доверяешь, Юнги? — Да, но к чему этот вопрос? — Потому что я хочу, чтобы одним из тех, кто выстрелит в Сехуна, был ты. Но сделать это нужно в момент, когда он совсем этого не ждёт. Надо заставить вашего отца поверить в то, что он победил. И тогда мы захлопнем свой капкан. — Думаю, это не так уж и сложно сделать, — усмехается Юнги. — Отлично. Стреляй после моего сигнала. Пора уже покончить с этим, — ставит точку в их разговоре Ичжон и уверенно целится прямо в грудь Сехуна. Его абсолютно не волнует численное превосходство противника. Его пули намного быстрее и опаснее. Чан убивает ещё четырёх пешек старшего Мина, убивает беспощадно и стремительно. Те даже не успевают оружие вынуть, не то что выстрелить в альфу. — Ты совершил ошибку, наняв именно меня, чтобы убить своего младшего сына, Сехун, — холодно произносит Ичжон. — Убить моего истинного, которого я так сильно люблю. Сдайся добровольно и признай свою вину в убийстве Мин Сокджина. Тогда я подумаю над тем, чтобы оставить тебя в живых. — Ха-ха-ха. Неужели ты думаешь, что сможешь победить меня? — Сехун даёт знак двум своим головорезам, охранявшим вход в амбар, и те куда-то стремительно уходят, чтобы после вернуться с новой добычей. Знакомый запах сочных мандаринов разносится по всему помещению. — Хосок?! — в ужасе восклицают оба альфы. — Не смей, отец! — рычит Юнги, пытаясь выскочить из-за спины друга и броситься к своему беременному омеге. — Отпусти его! — Вы кого, блять, привели?! Я же велел вам найти моего второго сына! Идиоты! — Сехун выхватывает пистолет и убивает одного из своих людей. — Господин Мин, мы не смогли его найти, он как сквозь землю провалился! — успевает сказать другой, прежде чем и его постигла та же участь. — Ничего нельзя поручить этим безмозглым болванам. Так, на чëм мы остановились? Ах да. Поскольку твоего омеги здесь нет, омега моего старшего сына тоже сгодится, — ухмыляется старший Мин, прижимая к себе напуганного Хосока. — А он ничего, симпатичный. Ты его и обрюхатить успел, я смотрю, Юнги. Отлично-отлично, — торжественный хохот разносится по всему амбару. — Так вот, — Сехун перестаёт резко смеяться и целится прямо в живот Хосока. В их ещё нерождённого малыша. — Что тебе дороже, сын? Твой омега и ребëнок? Или твой блудный близнец, шлюха и убийца? — Не смей так говорить о моëм брате! — взорвался Юнги, готовый в эту же секунду превратить собственного отца в решето. — Тебя злит тот факт, что Агуст может за себя постоять, что он никогда не подчинится тебе! Для тебя омеги - мусор, шлюхи, инкубаторы... А папа? Любил ли ты его так же, как и он тебя? Или женился на нëм просто так, по залëту? — Заткнись, щенок! Или я убью твоего омегу, - Сехун теперь целится в голову Хосока, сжимая в своих объятиях с чудовищной силой. Омега беззвучно плачет, умоляет взглядом спасти его. — У тебя и вправду кишка тонка, чтобы самому нас прикончить, — Ичжон понимает, что если сейчас Юнги сорвëтся, Хосоку определëнно придёт конец и ни он, ни сам Чан не смогут себя простить за это. Решение приходит почти мгновенно. —Хотя, знаешь... Можешь убить Хосока. Можешь убить нас всех, но ты никогда не узнаешь, где мой омега. Эта тайна уйдёт с нами в могилу. — Ичжон! Ты выжил из ума? Что ты несëшь? - шипит взбешённый Юнги. — Или ты можешь отпустить омегу моего друга, а я приведу тебя прямиком к Агусту, — Ичжон неспешно идёт к ним, знаком показывая Юнги, чтобы тот приготовился и ждал сигнала. — Здесь я ставлю условия, EL CAPITXN. Ты не выполнил мой особый заказ. Я даю тебе шанс исправиться и отработать те деньги, которые ты украл у меня, — Сехун толкает перепуганного Хосока в объятия Чана. — Предай моего сына, убей его омегу. И тогда я оставлю вас с Агустом в покое, дам согласие на свадьбу. — С чего это вдруг такое великодушие? Совесть замучала? - ехидно усмехается альфа, понимая, что всё складывается даже лучше, чем он ожидал. — Ты ведь готов на всё ради моего младшего сына? Не отвечай, я вижу, что так и есть. Докажи мне, что ты действительно его любишь. Убей омегу.       Ичжон смотрит в сторону Юнги и слегка качает головой, прося пока не вмешиваться и довериться ему. — Хорошо. Я согласен, — он подносит дуло пистолета к чужому виску, но не торопится нажимать на курок. Чувствует, как дрожит от страха Хосок, но усиленно делает вид, что ему всё равно. — Жаль портить такую красивую мордашку, правда, Юнги? — А я думал, мы друзья, — с напускным презрением говорит тот, разгадав замысел Чана. — Сорян, друг, но мой омега для меня важнее. — Стреляй. Стреляй, чего ты медлишь? — рычит в нетерпении старший альфа, прерывая их диалог. — Как скажешь, мразь, — Ичжон нажимает на курок и простреливает Сехуну обе ноги. Он закрывает Хосоку глаза и к себе разворачивает, чтобы омега не видел того, что происходит дальше. — Юнги, давай!       В амбаре прогремело ещё два выстрела. Стоп, два? Но кто ещё стрелял? — Это тебе за папу, отец, — сквозь зубы произносит Юнги и оба альфы смотрят в сторону, откуда прилетела вторая пуля, ставшая роковой для Мин Сехуна. Ичжон чувствует родной запах клубники и у него подгибаются колени. — А ещё за мою испорченную жизнь, — Агуст выходит из своего укрытия и подходит ближе, с презрением глядя на Сехуна в луже собственной крови. — И за то, что хотел избавиться от меня руками моего же альфы. Но, с другой стороны, с неохотой, но говорю тебе за это спасибо. Ведь тогда я не смог бы найти его и узнать, что ещё способен, после всего пережитого, благодаря тебе отец, дерьма, любить кого-то, кроме брата, — омега ищет Чана глазами, хочет поскорее обнять его и убедиться, что альфа цел. — Клубничка, — слышит он у себя за спиной, а запах ликëра окутывает с головы до ног. — Чан-и, — мурлычет Агуст, прижимаясь к нему. — Ты опять в крови. Снова скажешь, что не твоя? — Не скажу, — улыбается альфа, — На этот раз всë сразу. — Говорю же, что не можете вы оба без приключений, — заметив, что любимый резко побледнел и схватился за плечо, Агуст тоже меняется в лице. — Что с тобой, ты ранен, альфа? — Нет, малышка, всего лишь вывихнул себе плечо, пытаясь освободиться из лап шестёрок этого урода, — хмыкает Ичжон, пиная труп Сехуна. — Вы как? — он подходит со своим омегой к друзьям. — Твой план сработал просто идеально. Клянусь, я поверил, что ты можешь убить моего омегу, — говорит Юнги. — А я знал, что Ичжон не сделает этого, — улыбается Хосок, поглаживая себя по животу. — Когда он держал меня, то незаметно пальцем написал на моей спине фразу, что всё будет хорошо. Я успокоился, но усиленно делал вид, что мне страшно. Хорошо, что всё закончилось. — Пойдëмте отсюда. Тут смертью воняет так, что у меня голова кружится, — говорит Агуст, резко побледнев и покачнувшись. Тошнота подкатывает к самому горлу и омега усиленно сдерживается, чтобы не начать блевать прямо сейчас. — Агуст? — Юнги замечает состояние близнеца и обнимает его, уводя из проклятого амбара на свежий воздух. Заботливо держит омегу за волосы и гладит по спине, пока того нещадно выворачивает на асфальте рядом с машиной Ичжона. Когда приступ прекратился, он вытаскивает из салона бутылку с водой и салфетки, помогает брату привести себя в порядок. — Блять, ну почему мне опять плохо, братик? — жалуется младший. — В смысле, опять? Тебя до этого тошнило? — Да. Уже третий день подряд.       Юнги загадочно улыбается, обнимая брата. — Ничего не хочешь мне рассказать, Агуст-и? — О чëм ты? — бубнит близнец. — Ну, например о том, почему тебя столько дней тошнит. А ещё головокружение, перепады настроения и ты спишь в окружении вещей своего альфы, потому что его запах облегчает приступы тошноты. Я ничего не упустил? — заметив на себе злой взгляд омеги, Юнги снова улыбается. — Хосок вëл себя точно так же в первые недели беременности. Ох и намучались мы с ним тогда. — Тише, блять, Юнги. Может, всем в округе ещё расскажешь, что я в положении, — шипит на него Агуст, потихоньку приходя в себя. — Я так понимаю, Ичжон ничего не знает? — братья смотрят на спешащих к ним Хосока и Чана. В это же время приезжают люди Юнги, и альфа отдаёт им приказ провести зачистку помещения. — Нет. Я сам недавно об этом узнал, ещё не успел ему рассказать. Срок три недели. Как думаешь, Юн, Чан-и, то есть, Ичжон... обрадуется? — Конечно. Он мне ни разу не говорил, но я видел, с какой завистью он смотрит на моего мужа. Он тоже хочет семью, Агуст-и. С тобой и вашим малышом. Пора бы и вам обрести своё счастье, ты так не считаешь? — Кто тут говорит о счастье? — Хосок обнимает своего альфу, уткнувшись носом в его шею. — Поехали домой, котëнок. Мы с малышом пережили стресс и нам нужно отдохнуть. Да и ты весь в крови, тебя нужно срочно лечить! – все смеются от такой заботы Хосока. — Подожди, бельчонок. Я хочу, чтобы мой брат сказал своему альфе кое-что очень важное. — Юн, может, не сейчас... — Решать, конечно, тебе, но я бы на твоём месте не стал тянуть кота за причинное место, — многозначительно подмигивает близнецу Юнги и простор вокруг наполняет новый взрыв хохота. — О чëм ты должен сказать мне, малышка? — Чан держит своего омегу в объятиях и ни на секунду не хочет отпускать. Ему с трудом верится, что всё действительно закончилось. — О том, что меня сейчас снова стошнит, если с вас обоих не смыть кровь, — ворчит Агуст, осторожно прикасаясь к разбитому лицу своего альфы. — А ещё, Чан-и, я... я тебя поздравляю. — С чем, Клубничка? Мой день рождения ещё не скоро. — Причём тут это? Беременный я, понимаешь? — улыбается омега. — У нас получилось.       У Ичжона от этой радостной новости колени подгибаются и он, не удержавшись, падает на них перед своим омегой, уткнувшись лицом в пока ещё плоский животик, и плачет. Плачет, не веря своему счастью.       Он станет отцом.       Агуст тоже с трудом сдерживает слëзы. Он стоит как вкопанный, даже шевельнуться боится лишний раз, только Ичжона гладит по голове и улыбается. А Хосок с Юнги просто радуются молча за своих друзей, хотя в мыслях уже планируют их свадьбу и как будут нянчить общих детей. — Агуст, я хочу, чтобы наш ребёнок родился в браке, — словно прочитав их мысли, Чан вытаскивает из заднего кармана брюк бархатную коробочку и открывает её. — Ты выйдешь за меня, Клубничка? Станешь моим мужем и папой наших детей? — Я сейчас заплачу, — шёпотом говорит Хосок мужу. — Я тоже, но ты этого не слышал, милый, — отвечает так же шёпотом Юнги. — Никогда не думал, что доживу до этого момента. Но теперь, когда всё, наконец, закончилось, я хочу нормальной спокойной жизни вместе со своим мужем и ждать появления на свет нашего первенца, — говорит Агуст, сумев совладать со своими эмоциями. — Чан Ичжон, EL CAPITXN, я говорю тебе "Да".       Радостные вопли друзей эхом разносятся вокруг. Агуст принимает от будущего мужа колечко с красивой клубничкой из рубина и изумрудов и изумленно целует его, позабыв обо всём.       Судьба не ошиблась, выбрав их друг для друга. Юнги не ошибся, решив довериться Чану и доверить ему своего брата. Ичжон не ошибся, поняв, что лучше омеги, чем его Клубничка, он никогда не встретит. Агуст не ошибся, выбрав себе верного и любящего альфу, готового ради него на всё.