Волк в овечьей шкуре

      Он ещё никогда не был в этом месте: мужчина и собственного хозяина-то в это место не пускал, что уж говорить о нём. Ноэль и сам удивлялся тому, что продолжал называть Сиэля хозяином этого существа, несмотря на то, что там не осталось даже банального уважения. Но оно осталось у охранников компании, которые пустили юношу в кабинет владельца, едва лишь заметив. Разумеется, они приняли Ноэля за его брата-близнеца. Парни часто пользовались этой уловкой, но знать правду этим людям было и не нужно.       Ноэль вальяжно расположился в офисе Себастьяна, нагло закинув ноги на письменный стол. Ему не приходилось раньше бывать здесь, но по одному только взгляду на помещение Ноэль сделал вывод: весь интерьер был заслугой женских рук, и сам Себастьян не сделал здесь ровным счетом ничего. Было ли ему столь всё равно на врученное ему дело или он столь любил свою бывшую жену, что даже не решался ничего трогать после её смерти? Ноэль не знал, но верить во второе ему не хотелось. Он наблюдал за историей своего брата и его слуги все эти жизни и хорошо изучил одну простую истину: Себастьян был трусливым и преданным, как пёс. Он ходил за Сиэлем хвостом и вздрагивал от любого намека на неодобрение. Он отчаянно нуждался в его брате. Хотя, сейчас Ноэль понимал, что Себастьян отчаянно нуждался не в юноше, а в хоть каком-то покровителе: рядом с Сиэлем ему было спокойно и комфортно. И, скорее всего, мужчина остался с ним, потому что более не имел другого выбора. Но пёс сразу оборвал поводок, как только появилась такая возможность.       От этих мыслей пальцы Ноэля со всей силы сжали столешницу. Ублюдок. Проклятый никчёмный гад! Себастьян не нравился ему никогда. У юноши были свои оправданные мотивы: этот человек убил его мать, а Сиэль отчего-то проникся к этому существу симпатией. Ноэль не мог этого понять, но по решению, которое было принято тогда на совете, Себастьян перешёл не в его собственные руки, а только в руки его брата. Будь у парня и в самом деле такая власть, он бы вдоволь насладился своими возможностями, испытал все известные ему методы инквизиций, но заставил бы это существо пожалеть о своём поступке. Хотя, Ноэль сомневался, что такие, как Себастьян, способны испытывать раскаяния. Но волк был только под властью Сиэля, и, как бы Ноэль не желал этого, его приказы не имели никакой существенной силы. Всё, чем Себастьян был обязан этому парню, так это базовым уважением как к брату своего хозяина.       «Хозяин». Ноэль подумал об этом с лёгкой усмешкой. Какая была ирония: у этого так называемого хозяина положение было в разы хуже, чем у его собственного слуги! Сиэль был достаточно глуп, чтобы простить Себастьяну всё, чтобы принять его в свою семью и, чёрт возьми, полюбить его. Даже на этот отвратительный со всех сторон брак с Клодом Сиэль пошёл только ради Себастьяна. Он не имел возможности разорвать их связь, но имел все шансы не мельтешить перед глазами своего слуги. Сиэль всё же даровал этой псине свободу. Ноэль вцепился когтями в собственную кожу. Его выворачивало всего изнутри, когда парень думал об этом. Ну почему его брат был таким глупцом? Сиэль думал, что приручил волка, но на деле только порвал поводок.       — Не может же даже сейчас он остаться равнодушным. Это же Сиэль, его Сиэль! — прошептал Ноэль. Юноша даже видел поселившийся холод в отношениях этих двоих. Он не хотел, точнее, очень хотел, но не собирался отчитывать своего тупоголового братца. У Себастьяна не было совести, это точно. Но зато она была у работников его офиса. У тех людей, которые хорошо знали Сиэля, из-за его тесной дружбы с бывшей владелицей, а потому сразу впустили похожего на него парня.       Пока мужчины не было в кабинете, Ноэль с интересом изучал стоявшие на столе фотографии: на рабочее место люди обычно ставят изображения самых родных им существ. Сильвия. Анжела. Опять Сильвия. Сильвия и... снова Сильвия. Ноэль сразу сделал вывод, что Себастьян был хорошим отцом. Этого у него было не отнять.       — И ни одной фотографии Сиэля, надо же… — вздохнул юноша. Его переполняла злость. Хотелось раздолбить все фотографии этой проклятой шлюхи. Но Ноэль тут же осадил себя. Он помнил, что Сиэль просил его не говорить об Анжеле плохо.       — Я же просил тебя, не приходить в мой кабинет, — со стороны двери послышался уставший мужской голос. Парень вздрогнул. Он даже не услышал, как Себастьян вошёл, но по одной брошенной фразе юноша понял, что сотрудники офиса сказали ему, что пришёл Сиэль. Ноэль думал, что Себастьяну хватит одного только взгляда, чтобы понять, в чём тут дело, поэтому спокойно развернулся к нему лицом:       — Ну привет, Се-ба-стьян, — усмехнулся парень, по слогам растягивая имя Михаэлиса. Ему было отлично известно, как эта привычка бесила мужчину, но не поиздеваться он просто не мог. И реакция не заставила себя долго ждать: Себастьян скривился от одного только упоминания, но пока ничего не сказал. Не сказал он ничего и тогда, когда юноша обвил его шею двумя руками и просто повис на нём. Если раньше мужчина утопал в ласке господина, то сейчас с трудом сдерживался, чтобы не отпихнуть от себя надоедливого мальца. Но Себастьян позволял этому человеку делать всё, что тому заблагорассудится. Сиэль всегда был чрезмерно тактильным. Сейчас мужчине не нравилось это, но он предпочитал терпеть.       Ноэль щебетал о чем-то, наверное, свои нелепые признания, но Себастьян даже не слушал его. Он просто знал, что должен был перетерпеть. Его господина никогда не хватало надолго, а, значит, совсем скоро он сам отцепится. Мужчина даже не задумывался о том, что сейчас Сиэль так унижался перед ним. Что сейчас он буквально сам был готов молить о крупицах ласки. Но Себастьян и не помнил, чтобы когда-то было как-то по-другому. Он не помнил, когда сам стоял буквально на коленях и умолял господина не выгонять его из дома. Даже не господина. Хозяина. Эта характеристика казалась мужчине ещё более унизительной, но о ней он старался не думать. Старался не думать о том, что формально ещё являлся слугой этого мальчишки.       — Сиэль, прекрати, — фыркнул Себастьян и, отстранив от себя лицо Ноэля, не дал парню поцеловать себя. Мужчина не помнил о том, что когда-то трепетал от одного лишь взгляда на юношу. Этого просто не было для него.       Но это ведь было. Было на самом деле. И Ноэль намеревался сделать всё, чтобы Себастьян никогда не забыл об этом. Юноша посмотрел на предателя со всей ненавистью во взгляде. Ноэль был отличным стратегом и сторонником того, что мстить нужно изощренно. Но также парень был обделен физически, никогда не был сторонником рукоприкладства и отлично понимал, что силовые методы — не его козырь. Поэтому Ноэлю ещё никогда не приходилось бить никого. Ни разу за все свои прожитые жизни. А их были десятки, сотни... Парень сбился со счета. Но сейчас, юноша был готов поклясться, что у него впервые появилось желание ударить человека. Духа. Но не суть важно.       Юноша смог только поджать губы. Он будто специально выжидал. Давал Себастьяну возможность подумать ещё. Для него время тянулось бесконечно. Но мужчина не предпринимал никаких действий. Не смеялся, не говорил, что пошутил. Не было ничего.       Парень не знал, сколько времени он простоял молча. Может быть, пять секунд, а может быть и несколько минут. Но что-то ему подсказывало, что Себастьян не смог бы молчать так долго. В любом случае Ноэль не выдержал первым. Раздражение в его взгляде сменилось разочарованием и такой же усталостью. Юноша решил больше не играть.       — Сиэль бы, наверное, прекратил, но, боюсь, он сейчас не здесь, а где-то в особняке Фаустуса. — При упоминании фамилии мужчины Ноэль недовольно скривился. Изначально парень хотел назвать его просто «Клодом», но после всего содеянного язык не повернулся проронить нечто подобное. Напротив, Ноэль хотел подобрать побольше ещё более красочных эпитетов. Этот мерзкий гад посмел ударить его брата, посмел так измываться над ним, и Ноэль заставит его поплатиться за это. Заставит его ответить за всё. Но для этого ему будет нужна помощь.       Себастьян нахмурил брови, вмиг становясь каким-то через чур серьёзным. Он не желал тратить свое время на собственного господина, что уж говорить о его брате. Если Сиэль удосуживался хотя бы тени уважения, то вот юноша едва ли. На смену усталости пришло раздражение. Опять. Опять этот мальчишка. Даже сейчас он влез в его дела.       — Какого черта ты тратишь моё время, Ноэль? — фыркнул Себастьян. Отвернувшись, он спокойно отошёл к окну и уставился на такой же пасмурный Лондон. Кажется, собирался дождь. Англия всегда была дождливой страной, но сейчас Михаэлис предпочитал смотреть на одни и те же тучи, которые видел уже сотню раз, только бы не общаться с этим парнем. А вот Ноэль оставлять мужчину в покое не собирался.       Юноша скрестил руки на груди и посмотрел на Себастьяна с такой обидой, на которую только был способен. Он и сам понимал, что, возможно, сейчас выглядел как ребенок, но по-другому просто не мог. Ноэль хотел отвесить этому негодяю увесистую пощечину за то, что он бросил его брата в беде. Но юноша помнил о Сиэле. Помнил, что ему не хотелось бы этого. И поэтому продолжал держать себя в руках.       — Неужели Сиэль настолько ничего не значил для тебя, что ты даже не можешь отличить его и брата-близнеца? — с грустной улыбкой произнес Ноэль. Пусть это и звучало как вопрос, они оба понимали, что по факту эти слова были утверждением. Это действительно было печально. Он ненавидел Михаэлиса и считал его трусом и убийцей, но была у Себастьяна одна черта, которая оставалась неизменной. Он никогда. Ни единого раза. Не путал их с Сиэлем. Мужчина мог отличить своего господина по шагам, по дыханию и запаху. В такие моменты Себастьян оправдывал собственную волчью натуру. Он и правда был ищейкой.       Ноэль ненавидел это существо так сильно, как только мог кого-то ненавидеть. Но он не был глупцом и понимал, что Себастьян заботился о его брате, признавал его индивидуальность и действительно бежал к своему господину по первому зову. Да, Ноэль никогда не стал бы доверять мужчине полностью. Но юноша полагал, что Михаэлис был слишком слаб для того, чтобы предать. Он оставался с его братом все эти года, все эти века и жизни. Не из преданности — лишь из чистого страха. Страха одиночества. Сиэль был той самой хрупкой опорой, которая была нужна неокрепшему существу. Но порой страх был лучшим инструментом в давлении на людей. Ноэль знал это. Пусть Себастьян и раздражал его, но он отчетливо видел, во что теперь превратился его брат — это было жалкое подобие прежнего Сиэля. Сейчас парню было уже все равно. Он бы пошел договариваться хоть с самим Сатаной, только бы вырвать брата из лап этого ублюдка. Ноэль был слишком слаб чтобы предпринять что-то, а вот Себастьян вполне мог помочь. У мужчины были все возможности.       Юноша усмехнулся. Это было крайне иронично. Но сейчас роли поменялись. Благодаря всё тому же Сиэлю, Себастьян обзавелся семьей и высоким положением в обществе. Мужчина не признавал этого, он не хотел осознавать, что всё это была заслуга господина. Как только у этого человека появилась власть и могущество, он предпочел забыть о том, кто помог ему подняться. Пусть и не самостоятельно, но именно благодаря своему хозяину Себастьян встретил Анжелу и впоследствии женился на ней. Но мужчина не думал об этом, а Сиэль запрещал Ноэлю попрекать этим своего слугу. Бывшего слугу.       — Это не лучшее место, чтобы обсуждать подобное, — хмыкнул Себастьян и оперся руками на подоконник. По его скучающему тону было слышно, что мужчина был едва ли заинтересован в этом разговоре. Он не мог выгнать парня из своих покоев, наверное, из чистой вежливости: Ноэль всё же был графом.       — А мне кажется, если бы я не явился к тебе лично, то мы бы вообще не поговорили. А отсюда ты не сбежишь, сейчас ты у нас больно занятой и работы у тебя много, — хмыкнул Ноэль. Он прыгнул на стол и, запрокинув ногу на ногу, посмотрел на мужчину с вызовом. Он достучится до этого недоумка. Ноэль сделает всё, чтобы помочь своему брату.       Себастьян закатил глаза и цокнул языком. Деваться ему было некуда: не мог же он и в самом деле выпроводить мальчишку из своего кабинета? Мужчина лишь устало оперся о подоконник и перевел свой взгляд прямо на Ноэля. Если юноше что-то нужно, то пусть получает желаемое и уходит.       — Почему я вообще должен различать близнецов, даже родителям это с трудом удается. А мы с Сиэлем и вовсе не семья, — хмыкнул Себастьян. Он поправил отросшие пряди и снова отвел взгляд к окну: не хотелось ему смотреть на Ноэля, да и говорить с ним тоже.       Мужчине повезло, что сейчас он не видел тех глаз, что смотрели на него. Этот человек был готов убивать. Сейчас Ноэль как никто другой был похож на своего отца. Так было всегда. Ноэль всегда отличался жестким нравом, в отличие от своего куда более милосердного брата прощать он не умел. Ни эту псину. Но Ноэль не хотел устраивать скандалов: он обещал Сиэлю. А значит, сейчас нужно было просто перетерпеть. Он получит желаемое и больше никогда не посмотрит на этого мужчину. Назвать его не иначе как предателем парень не мог.       — Не мне судить о степени ваших отношений, — холодно отметил Ноэль. Парню стоило больших усилий сейчас не сорваться на крик, вся его сущность внутри рвала и метала. Он хотел залепить гаду пощечину, заставить его ползать на коленях перед его братом и молить, действительно молить о прощении. Но такой зажравшийся сноб как Себастьян едва ли способен умолять кого-то. Разве что тогда... Ноэль усмехнулся. Он отлично помнил, как тогда, несколько лет назад Себастьян дрожал от его прикосновений и просил быть нежнее. Парень помнил и о том, как в момент их совокупления мужчина шептал имя его брата. Тогда подобная преданность восхищала и Ноэль даже сомневался, что делает всё правильно. Вот только юноша с самого начала раскусил ту подлую вольную натуру. Сейчас он жалел только о том, что Сиэль узнал обо всем слишком быстро. Пойти против брата он не смел.       — Я пришёл не для того, чтобы ещё раз нагнуть тебя, хотя это было бы крайне увлекательно, — усмехнулся Ноэль. Юноша блефовал. Сейчас у него при всем желании не встал бы на этого мужчину. Не важно, сколь симпатичная мордашка была у Себастьяна, Ноэль мог смотреть только в душу. В прогнившую и предавшую всё на свете душу. Даже касаться такого как Себастьян было противно, что уж говорить о сексе.       — Следи за языком! — выругался мужчина. Тут же подорвавшись, он подошёл прямо к парню и, кажется, подумал о том, чтобы занести руку для удара. Но он был больше не той псиной, какой его все считали. Сейчас он был графом, сейчас у него было всё для того, чтобы его уважали и боялись. У него была сила, и Ноэль не смог бы сделать ничего.       Но парень даже бровью не повел. Он знал, что физически был гораздо слабее Себастьяна. А после всего, что между ними было, глупо было бы рассчитывать на благосклонность. Себастьян сделает то, что захочет, и Сиэль более не остановит его. Но тем не менее мужчина отчего-то медлил. Прошла ещё секунда, и юноша бросил на того снисходительный взгляд.       — Что? Даже ударить меня не можешь? — хмыкнул парень. Он видел. Видел всё. Видел трусость и лицемерие в глазах Себастьяна. Но спорить с ним больше не видел смысла: мужчина не заслуживал к себе такого внимания. Но что-то внутри Ноэля облегчённо выдохнуло: всё-таки было что-то ещё, что отличало Себастьяна и Фаустуса. По крайней мере один из них пал не так низко, чтобы позволять себе рукоприкладство. Однако это было единственное достойное, что сохранилось в этом существе.       — Говори, что хочешь, и убирайся, или я сделаю так, что тебя выпроводит охрана, — прошипел сквозь зубы Себастьян. Пёс скалил клыки, но пока не кусался. Слишком труслив был для этого.       — Сиэль, — вздохнул парень, произнося имя брата. Он не пришёл бы к этому человеку за помощью, если бы не Сиэль, поэтому сейчас нужно просто перетерпеть. — Клод избивает его. — Руки Ноэля сжались в кулаки. Хотелось заехать этому ублюдку по его наглой роже. Хотелось заставить его поплатиться, пожалеть обо всём содеянном. Но что он один мог сделать? Что мог сделать слабый юноша?       — Прости, что? — изогнув бровь, переспросил Себастьян. Мужчина был аристократом и никогда бы не посмел поднять руку на женщину или юношу. В его понимании так должен был поступать любой дворянин. Поэтому в слова Ноэля поверить так просто было сложно.       — Клод избивает Сиэля. Я собственными глазами видел побои на нём. Достаточно? — фыркнул парень. Он не хотел рассказывать подробностей. Не хотел очернять брата ещё больше. Сиэль и так будет очень рассержен, когда узнает, что Ноэль пошел к Себастьяну. Но деваться было некуда.       Глаза мужчины несколько удивленно округлились, но в целом он сохранил самообладание, наверное, потому, что не воспринял слова парня всерьез. Он не обвинял юношу во лжи, но всё-таки это звучало как какая-то нелепица.       Ноэль закусил нижнюю губу и с вызовом посмотрел на Себастьяна. Этот ублюдок не верит ему? Даже когда дело касается Сиэля, его безопасности и жизни? Парень не мог сохранять спокойствие, он хотел заехать мужчине по лицу. Но останавливался из-за Сиэля. Опять останавливался из-за Сиэля.       — Этого не может быть, — хмыкнул Себастьян. — Клод — уважаемый человек, дворянин, а дворянин никогда не подымет руку на юношу, — он отмахнулся. Ему казалось, что парень просто зря тратил его время, как и его братец, собственно.       Ноэль лишь закатил глаза и недовольно фыркнул. Тупоголовый кретин.       — Все твои аргументы строятся только на том, что Клод — дворянин? — с иронией отметил Ноэль. — Не этот ли самый дворянин попытался придушить тебя, когда только увидел? — Хотя сейчас он мог полностью понять Клода в этом вопросе, о Себастьяне он был не лучшего мнения. Но юноша сдерживал себя ради брата.       Мужчина поджал губы. Он не хотел тратить время на мальца, но и выгнать его не мог.       — Мужчина никогда не удари… — начал было Себастьян, но громкий возглас Ноэля заставил его притихнуть. Парень со всей силы, на которую только был способен ударил по столу и тут же поморщился. Ноэль был таким же хрупким, как и его брат, а поэтому любые проявления физической силы давались ему нелегко.       — Мужчина, может быть, и никогда не ударит! Но Клод не мужчина! Клод — отброс общества! Он и раньше поднимал руку на Сиэля, ещё когда они были вместе, только тогда он не говорил тебе об этом, не хотел тебя волновать, думал, что ты переживать будешь, но ты, как я смотрю, особо не переживаешь, — фыркнул Ноэль, закатив глаза. Он уже не знал, что сказать. Парень помнил, как Себастьян всегда первым рвался на помощь. Ноэль знал, как жестоко мужчина наказывал обидчиков своего хозяина, проявляя волчью натуру. Это было тем, что очень нравилось парню: у его брата был защитник, был цепной пёс, который в прямом смысле разрывал за хозяина глотки. Даже сейчас Ноэль был уверен, что будет достаточно сказать хоть слово.       — Думаю, если бы что-то случилось, то Сиэль первый бы пришел ко мне, а не подсылал бы тебя, не находишь? — спокойно сказал Себастьян, подперев голову рукой. Он видел, что сейчас парень был на взводе, но старался говорить с ним спокойно.       Ноэль прикрыл глаза и мотнул головой.       — Сиэль просто волновать тебя не хочет, говорит, что у тебя дочка и вообще не твое это дело. Ты ведь сам, кажется, сказал, что Сиэль не твоя семья? Вот поэтому тебя о помощи и не просят, — хмыкнул юноша. Ноэль не понимал, почему Сиэль не обращался за помощью к Себастьяну. Парень и сам бы не пошёл просить такого, как он. Но другого выхода он просто не видел.       — Он не мой супруг, не мой жених, не возлюбленный, с чего бы ему быть семьей, и… — Мужчина оставался спокойным, говорил он скорее недоуменно, кажется, действительно не понимая, чего Ноэль хочет от него. Их отношения с Сиэлем никогда не имели платонического интереса.       — Да, но он твой хозяин! — выкрикнул парень. Решающий аргумент. Вот этого он не понимал. Не понимал, почему Сиэль не мог воспользоваться одним простым способом. Почему не мог отдать один приказ, и Себастьян был бы обязан выполнить его. Ведь договор, связывающий их, все еще имел силу. Одно слово, и Себастьян был бы обязан разорвать Клода на куски. С паршивой овцы хоть шерсти клок.       При упоминании слова «хозяин» мужчина неприятно скривился. Это сравнение не нравилось ему. Не нравилось, и Себастьян благополучно забыл о том, что не так давно любезно вилял хвостиком и принимал ласку своего господина. Не так давно он был рад быть псом на цепи, и мужчина никогда и ни за что не согласился бы разорвать её. Но сейчас нет. Михаэлис очень быстро привык к роли графа и, кажется, уже даже не помнил своего прошлого. Того, в котором он преклонял колено перед мальчиком, которого со всей покорностью называл господином.       — Мне не нра... — Себастьян выставил руку вперёд, чтобы выразить протест, но Ноэля это не волновало.       — Да плевать мне, что тебе там нравится! — рыкнул парень. Руки юноши сжались в кулаки, сейчас он хотел придушить наглеца. Хотел свернуть его паршивую шею. — Нравится — не нравится, у вас договор, ты его раб, раб за то, что сделал с нашей матерью! — Ноэль дёрнул мужчину за галстук, заставляя нагнуться к себе.       — Мой брат глупец из-за того, что не пользуется печатью, но ты обязан помогать ему, обязан спасать его и делать всё, что он велит. Если ты не помнишь о своих обязанностях, то я помню. Пойди и помоги ему, — отчеканил парень.       Юноша перешёл с крика на более тихий, но раздражительный тон.       — Не веришь мне? — угрожающе усмехнулся Ноэль. В этой улыбке и правда было что-то зловещее, что-то недоброе и вселявшее ужас в самое естество Себастьяна. Мужчина недоверчиво сглотнул.       — Отлично, у тебя есть хорошая возможность выставить меня дураком! Пойди и докажи, что я неправ, пообщайся с Сиэлем, скажи, что на его теле нет синяков и ссадин, скажи, что Клод — замечательный муж, хотя... — юноша ударил по столу рукой, — …этот слизняк любого убедит в том, что он любящий муж, — шикнул Ноэль. К собственному стыду, он и сам не подозревал о чём-то, пока не заметил ссадины на руках Сиэля.       Говоря абсолютно откровенно, на этих словах в душе Себастьяна мелькнули лёгкие сомнения. Мужчина и сам не понял, но почему-то осознание того, что Сиэлю кто-то мог сделать больно, ему стало... неприятно? Себастьян не помнил о том, что когда-то был слугой мальчика, не помнил, что, по факту, и сейчас он принадлежит ему. Себастьян предпочел забыть о том, что Сиэль лишь из собственной доброты не пользуется печатью, но если юноша щелкнет пальцами, то волк будет обязан преклонить колено или начать вылизывать своему хозяину лицо. Не понимал он и того, что должен был даже сейчас лететь по первому зову Сиэля. Но Себастьян хорошо чувствовал что-то отдаленное, что-то забытое и мелькнувшее где-то на подкорке его инстинктов. Имевшаяся между ними связь буквально обязывала мужчину к защите этого ребенка. Всё внутри Себастьяна кипело. Собственные инстинкты брали верх. Он помнил, как рвал на куски всех, кто посмел притронуться к его мальчику. К его Сиэлю. Пусть сейчас Себастьян и не чувствовал к Сиэлю ничего, но он оставался все той же собакой.       — Я не собираюсь тратить свое время на детские игры, Ноэль. Убирайся, — совершенно спокойно сказал мужчина. Он умудрялся сохранять хладнокровие, но глаза его горели. Прежде, стоило ему только подумать о том, что хозяину могут навредить, так Себастьян превращался в бешенного пса. Мужчина слишком долго был привязанным на поводке псом и так просто забыть обо всем не мог. Он был слугой, а Сиэль — господином. И этим ролям не было суждено смениться. Себастьян понимал, что сейчас, бросает своего хозяина, предавая его. Это осознание что-то разожгло в его сердце. Что-то забытое, но такое знакомое.       Ноэль окинул мужчину презрительным взглядом, который позже сменился на равнодушие. Это была не злость, не гнев. Юноша не видел смысла тратить время на такого, как Себастьян. Парень понял, что всё было зря.       — Жаль, что Сиэль тогда не дал мне придушить тебя, — хмыкнул Ноэль. Парень сказал это таким тоном, что всё внутри Себастьяна похолодело. Это был не взгляд счастливого безмятежного подростка. Мужчина прекрасно знал о том, что Ноэль убивал. Этот юнец был способен на убийство и на жестокость. Себастьян лично становился свидетелем этих сцен. И сейчас он понимал, что Ноэль смотрел на него как на жертву своих проделок. Этот ребенок не смотря на свой возраст был жесток, так же как его брат. Но Сиэль в отличии от Ноэля никогда не обрушивал свой гнев на Себастьяна. Даже имея все возможности. — Наслаждайся свободой, песик — усмехнулся парень, сказано было таким тоном, что мужчина скривился от этого обращение. Это действительно было противно—Наслаждайся свободой, пока твоего хозяина самого держат на цепи— усмехнулся Ноэль. Смешок вырвался сам по себе. Последняя попытка взыграть на остатках совести и преданности. Провальная попытка.