Волк в овечьей шкуре

      Сегодняшним вечером Сиэль был особенно тихим. Весь минувший день он провел в своем кабинете, отказавшись контактировать со слугами. Работать без перерыва по много часов в день уже не было в новинку для юноши. Однако парень все же решился показать нос из комнаты где-то ближе к вечеру. Он слышал чересчур громкие возгласы слуг из своей комнаты и честно старался не реагировать на них. Но игнорировать весь этот шум продолжительное время было крайне сложно.       Любопытство взяло верх и Сиэль все же решил удовлетворить собственный интерес. Сталкиваться с Себастьяном по-прежнему не было никакого желания, но с тяжелым вздохом Сиэль понял, что без этого не обойтись. Они никак не обсуждали произошедшее, и Сиэль действительно старался не контактировать со слугой, который не предпринимал никаких попыток, чтобы хоть как-то сгладить углы. Но Сиэль был готов забыть об этом, он прекрасно видел, что сейчас все мысли Себастьяна занимала собственная дочь. С момента открывшейся ему правды о родственных связях его слуги и малышки, Сиэль стал пристально наблюдать за этими двумя, парень не мог вспомнить случаев, когда Себастьян заботился о ком-то с той же любовью и нежностью. Или мог? Мог. О нем самом. Когда Сиэль болел, когда травмировался во время скачек, когда пребывал в состоянии глубокой депрессии из-за скатившихся на него проблем. Себастьян всегда был рядом и всегда помогал, всегда, но только не сейчас. Почему-то. Думать об этом не хотелось. Сиэль старался не зацикливаться на этом. Он лишь молча поджимал губы от немой обиды. Все образуется, граф знал об этом.       Парень замер на пороге собственной гостиной. Среди толпы слуг он мог четко почувствовать один единственный запах. Запах молочного шоколада и спелой клубники. Любимое сочетание Сиэля. Юноша нервно сглотнул слюну. Он любил эти вкусы с детства и прекрасно знал одну единственную личность, которая умела так четко соблюдать его вкусы. В собственном поместье именно Сиэль в большинстве своем стоял у плиты и самостоятельно готовил для Себастьяна. Парень получал искреннее удовольствие от приготовления пищи и кормления своего существа. Он никогда даже не думал, что делает что-то неправильное, но когда-то в жизни юноши был период, в который именно ему готовили изысканные блюда и баловали необычными десертами. Нет, не так. Именно стоящий перед ним человек научил парня готовить все эти блюда. Вернее, не совсем человек. В зверином обличии у этого существа появлялись паучьи лапы, попросту трансформируясь из его собственных конечностей. Весьма разительный контраст с милыми волчьими ушками Себастьяна.       Конечно Сиэль узнал его. Узнал того, с кем едва ли не обменялся кольцами. Того мужчину, который когда-то пленил его сердце. Заставил щеки гореть, а кровь пульсировать по венам. Несмотря на прошедшее время разлуки, Сиэль помнил об этом. Не мог забыть. Не забыть того, кто когда-то преклонил перед еще совсем юным Сиэлем колено и попросил его руки в присутствии всего Французского двора. Да, тогда они жили в Париже. Парень помнил, как тогда у него в горле встал ком. И все еще мог ощутить ту дрожь в руках, когда жених надел помолвочное колечко на его безымянный палец. Ровно также как и сейчас его руки дрожали, точно также, а сердце стучало с невероятной силой. Сиэль не мог забыть. Как бы не пытался, но так и не смог сделать этого. Юноша давно любил Себастьяна, но эти яркие желтые глаза так не вовремя напомнили о себе, заставив сердце Сиэля сжаться от ностальгических воспоминаний. Невероятно болезненных, горьких, но таких теплых воспоминаний. Да, когда-то он любил его. Когда-то он любил Клода. Парня словно ударила давно утихомирившаяся ярость, словно вся та злость, копившаяся в нем годами, наконец-то нашла способ выйти наружу.       Ни Себастьян, ни слуги, ни тем более сам виновник такого пристального внимания не обратили на вошедшего никакого внимания и даже не заметили, как мальчишка подобрался к ним чуть ли не вплотную. Испуганная служанка вскрикнула только тогда, когда хозяин поместья со всей силы, на которую только был способен, заехал по наглой паучьей роже. Сиэль никогда не любил пауков. Удар пришелся по носу и был достаточно болезненным. Кровь хлынула с такой силой, словно внутри просто открыли кран. Клод едва успел подставить руку, чтобы не пачкать алой жидкостью чистый костюм. Уголки губ мужчины слегка приподнялись, он уже и забыл. как несдержан, импульсивен и злопамятен мог быть его неограненный алмаз. Да, удар был неожиданным. Признаться честно, Клод ждал не такого приема. Он бы предпочел нечто более теплое и привычное, вроде страстных поцелуев и слез радости, ведь юнец всегда был так страстен, несмотря на свое еще совсем неловкое детское поведение. Но именно эта черта характера Сиэля и пробуждала у Клода столь невыносимую жажду. Он бросил на своего бывшего жениха обожаемый голодный взгляд и плотоядно усмехнулся. Потрясающе. Этот сорванец был потрясающим. Чувства Клода всегда были сродни какой-то нездоровой одержимости. Всегда. Одной только встречи хватило, чтобы пробудить у мужчины прежние эмоции. Его малец стоил всего.       — С возвращением, милый! — язвительно-ядовитым тоном бросил Сиэль. Его глаза все еще горели от немой обиды. Одного у парня было не отнять: граф был не склонен прощать никого и никогда. И, тем более, юный граф не мог даже подумать о том, чтобы простить того, кто так нагло бросил его у алтаря. Сиэль содрогался только от одних воспоминаний. Унизительно, грязно, мерзко. Брошенный перед свадьбой мальчишка. Сильнейшего позора и предположить было нельзя. Они должны были надеть кольца, провести вместе жизнь, но Клод так и не удосужился явиться. Он даже не пришел в церковь, выставив еще совсем юного Сиэля в глупом положении. Даже сейчас мальчишка мог ощутить испытанный тогда стыд. Обида по-прежнему гремучей змеей сидела внутри юноши. Как бы ни старался, но Сиэль не мог простить столь скотского поступка. Парень мог лишь сверлить бывшего недовольным обиженным взглядом и надеяться, что этот удар поможет ему успокоиться хоть отчасти. По правде говоря, желание заехать Клоду по его наглой скотской роже не отпускало Сиэля все эти года. Парень ехидно усмехнулся, глядя мужчине в глаза. Какая-то часть его души ликовала. Разумеется, многовековую боль так просто было не заглушить, но Сиэль определенно почувствовал себя лучше.       — Заслужил, — просто кивнул головой Клод, продолжая придерживать травмированный нос. Мужчина усмехнулся, бросив полный страсти взгляд на мальчишку. Да, этот малец всегда заставлял его кровь буквально пылать. Клод уже и не помнил, почему они расстались, ведь Сиэль был просто потрясающим. Юнец буквально соответствовал всем его прихотям и хотелкам. Словно был создан специально по всем запросам оборотня. Глаза мужчины блеснули с былым азартом. Каким он был дураком, когда оставил столь ценный экземпляр без присмотра. Его могли похитить, ранить, убить, да попросту влюбить в себя. Ну а этого мужчина никак не мог допустить. Клод смотрел на Сиэля подобно свирепому хищнику, загнавшему в угол лань. Но вот только Сиэль себя ланью совершенно не считал. От этого становилось только интереснее. Фаустус всегда был умелым манипулятором и любителем игр. Сиэль тоже.       — Полагаю, — мужчина потер ушибленный нос. Синяк останется достаточно сильным, но спасибо бывшему жениху хоть на том, что нос ему не сломал, хотя, так возможно было бы даже интереснее. — Мне стоит уйти, сейчас ты явно не настроен на разговор, — вздохнул Клод, покачивая головой. Игра в кошки-мышки, вот что всегда было самым забавным в отношениях с Сиэлем.       Парень молчал. Ему было стыдно за собственное поведение. Разозлился как глупый ребенок. Сиэль бросил сердитый взгляд на мужчину. Аккуратные и прямые черты лица, золотистые глаза и черные, словно смоль волосы, слегка отросшие, но, очевидно, все такие же мягкие. Парень все еще помнил их нежность под собственными пальцами. Казалось, прошло так много времени с тех самых пор, как Сиэль последний раз зарывался в копну черных волос. Он не мог оставаться равнодушным. Когда-то Клод был его женихом. Руки парня сжались в кулаки. Он был готов самому себе отвесить оплеуху за то, что сейчас испытал забытое чувство ностальгии. Давно забытое прошлое. Оно еще что-то значило для мальчишки.       — Мейлин, — Сиэль перевел недовольный взгляд на служанку, настолько суровый, что девушка в испуге попятилась назад. Ее господин всегда был необычно добр, но сейчас смотрел на нее с такой злостью, что Мейлин стало не по себе. — Накрывай на стол, живо! — просто отдал приказ Сиэль. На его губах расползлась злорадная ухмылка.       — Раз уж гость пришел, то следует принять его подобающе! — усмехнулся парень. Этот смех звучал на грани истерики. Он должен был вышвырнуть Клода вон из собственного дома, должен был закрыть за ним дверь навсегда, но какое-то странное чувство теплоты зажглось где-то в глубине. Но разум Сиэля продолжал отчетливо твердить о том, что любит он только Себастьяна. Да, он любил своего волчонка, несмотря ни на что. Но на мужчину сейчас не хотелось даже смотреть.

***

      — Никогда не думал, что увижу Вас здесь снова, господин Клод, — хмыкнул мужчина. Себастьян прожег того недовольным взглядом, но сказать ничего не решился. Их конфликт тянулся с незапамятных времен, и оба даже не скрывали взаимной неприязни друг к другу.       Мужчина смотрел на Фаустуса стиснув зубы, он насквозь видел его подлую паучью натуру. Себастьяну с самого начала не нравилась идея о помолвке его господина и наследника Паучьего рода, но его мнение на этот счет никто не спрашивал, а, потому, мужчина был вынужден снова все стерпеть, натянув дружелюбную улыбку.       — О, Себастьян! — усмехнулся Клод. Это было немного странно, но появление давнего знакомого действительно вызвало на лице гостя подобие улыбки, что было весьма необычно для столь флегматичной личности. Мужчина по-дружески похлопал Себастьяна по плечу.       — Смотрю, не выгнал тебя еще мой жених. Сколько раз не говори с ним, все равно не поумнеет! — фыркнул Клод. Глаза его заблестели, мужчина ядовито улыбнулся. Он даже не скрывал своего удовольствия, которое испытывал. Голос перешел на тихий, но от того не менее приятный. Клод склонился над лицом Себастьяна. — Если бы ты был моим псом, то уверяю, ты бы за все содеянное жил в собачьей будке. Учти, Михаэлис, животные должны жить на улице, это Сиэль у нас столь великодушен, что позволяет тебе даже спать с ним в одной кровати, не так ли? — усмехнулся Клод. Его смех звучал так странно, что казался натянутым. Не привык Фаустус как-либо проявлять свои эмоции, но сейчас даже он не смог себя сдержать. Он отлично знал о том, что Сиэль, не стесняясь, спал со своим послушным псом. Его бы, наверное, могло волновать это, если бы он испытывал к своему избраннику хоть каплю тех чувств, которые стоило бы.       Себастьян оскалился. Этот мужчина. Как же сильно он раздражал его. Но Себастьян не смел высказываться, так как знал о своем месте в этом доме. Пусть он уже перешел некую грань и мог позволить себе некоторые вольности. Но мужчина точно не знал, как долго будет способен терпеть его хозяин. Хозяин. Теперь это слово вызывало лишь сплошное недовольство. Себастьян и в самом деле чувствовал себя псом на поводке, ошейник которого не был затянут. Мужчина точно осознавал, как многое Сиэль позволял ему. Волку сходило с рук многое. Слишком многое.       — Оставь папу! — послышался раздраженный женский голосок. Немного писклявый, но вместе с тем серьезный. Несмотря на свой юный возраст, Сильвия была совершенно некапризным ребенком и старалась всегда говорить спокойно, так, как ее научила мама.       Девочка чувствовала себя полностью взрослой и одно усвоила точно: этот человек был ее отцом. Несмотря на то, что Анжела была очень хорошей матерью, мужского внимания девочке все же не хватало. А, от того, к неизвестному мужчине, который был необычно добр к ней и позволял гладить себя по ушам, малышка прикипела быстро.       Слишком быстро.       Сильвия тут же прижалась к боку Себастьяна и самодовольно показала Клоду язык. Этот противный сноб не понравился ей с самого взгляда. Девочка не понимала, почему с первого взгляда испытала такую неприязнь, но она буквально почувствовала это. Клод не был хорошим человеком. От него так и веяло фальшью и двуличием.       — Что? Папу? — переспросил мужчина. Тут даже он не смог сдержаться. Михаэлис и папа. Кажется, Сиэль говорил ему что-то о том, что волчонок мечтает о семье, но мужчина не ожидал таких быстрых перемен.       — Себастьян, я что-то пропустил и ты успел обзавестись дочкой? — мужчина внимательно посмотрел на девочку, изучая ее внешний вид. Длинные волосы, большие глаза, сварливый взгляд. В том, что эта малышка была дочерью Себастьяна не было и сомнений, она словно была его точной копией в детстве. Конечно, Клод не имел чести видеть этого паршивца в столь юном возрасте, но мужчина был убежден, что сходство было колоссальное.       — Оставь его! — прозвучало с необычным напором. Пусть девочка и была еще совсем юна, но говорила совсем как взрослая.Несмотря на то, что ее глаза горели от какого-то детского раздражения и недовольства, она была готова защищать своих до конца. У нее никогда не было отца и теперь, наконец-то обретя его, Сильвия была готова защищать даже взрослого мужчину, и наплевать маленькой девочке было на то, что она была еще слишком юна.       Глаза Клода снова блеснули. Он видел, как на малышку реагировал Себастьян. Если прежде единственным рычагом давления на мужчину был его несостоявшийся супруг, то теперь появилась еще и Сильвия. Эта девочка определенно что-то значила для Себастьяна. Однозначно. А значит...       Мужчина бросил угрожающий взгляд на Себастьяна. Если теперь у слуги было то, что было ему дорого, то значит стоило попробовать провернуть кое-что. Клод, усмехнувшись, посмотрел на мужчину и слегка пнул его в плечо. Его голос звучал на грани шепота, но звучал настолько неприятно, что складывалось ощущение, будто мужчина и вправду плюется ядом.       — Готов поспорить, дочурка такая же убогая как и ее папаша! — прошипел Клод, толкнув Себастьяна в плечо. Донимать слугу своего жениха уже было чем-то вроде хобби. Для их общения это было нормой, Себастьян был на редкость пассивным и просто мастерски сносил все нападки, словно для него это и в самом деле было нормой. Мужчина мог стерпеть плохое отношение к себе, всегда мог. Даже когда Сиэль прямо просил его отстаивать собственные интересы, у Себастьяна не хватало воли это делать. К себе мужчина относился настолько халатно, насколько мог. Поэтому именно Сиэлю приходилось постоянно защищать этого недотепу. Их роли слуги и господина были настолько расплывчаты, что порой казалось, что это именно Сиэль осуществлял всю заботу о своем недотепе волчонке. Будто не слугу нанял, а завел домашнее животное. Это действительно казалось забавным. Себастьян был бесхарактерным и слабовольным щенком.       — Заткнись. Закрой свой рот, слышишь!? — прошипел мужчина. Он перевел взгляд полный ненависти на Клода и лишь прижал девочку к себе.       Красовавшийся за спиной Себастьяна хвост нервно двигался из стороны в сторону, выдавая напряженность своего хозяина. Но мужчина только счел этот факт забавным. Для него Себастьян был не волком, а подобием домашнего щенка. А собак Клод никогда не боялся.       Мужчина лишь непонимающе изогнул бровь. Слышать от Себастьяна столь восклицательный тон прежде не приходилось. Но его крики были слишком забавными. Настолько, что Клод не сдержал ухмылки. Это, правда, было смешно. Мужчина притянул к себе Себастьяна за галстук в одно движение и как-то снисходительно на него посмотрел. Ну что за дурак?       — Оу, заткнуться? Сегодня Сиэль отпустил тебя с поводка, что ты решил разгуляться по полной, мало ли когда возм... — речь Клода прервалась резким рваным выдохом. У мужчины перехватило дыхание, а в груди почувствовалась такая боль, что глаза пришлось зажмурить.       Да, одного Клод не успел учесть, когда приезжал сюда. Удар у обоих стал значительно крепче. Но если получить по морде от Сиэля было оправдано, то вот удар от Себастьяна и в самом деле был неожиданным.       — Да ты... — мужчина согнулся пополам. Он был готов спустить своему темпераментному мальчишке пару пощечин и даже какие-то более серьезные побои, но вот когда клыки показал этот отброс, глаза Клода загорелись.       — Оу... смотрю щенок научился кусаться! — усмехнулся мужчина, мотнув головой. Это было неожиданно и достаточно болезненно. Клод слегка приподнял свой взгляд. От этих глаз становилось и в самом деле жутко. Мужчина медленно переваривал случившееся. Его ударил Себастьян. Слуга его бывшего жениха. Этот жалкий и никчемный попрошайка, тот, кто был достоин лишь подошву Сиэля облизывать, посмел поднять на него руку. Этого Клод стерпеть не мог. Никак не мог.       — Себастьян, — нечасто мужчина обращался к волку по имени. Обычно в ход шли какие-то более унизительные клички; ситуацию отягощал еще тот факт, что голос Клода звучал обманчиво спокойно, слишком, слишком спокойно, — Ты хоть понимаешь, какие у тебя проблемы! — выкрикнул мужчина. Его трясло от самого осознания того, что только что произошло. Руки Клода сжимались в кулаки. Его ударил слуга. Этот паршивый отброс. Тот, кого мужчина не ставил выше обычной подстилки, посмел показать характер. Клод вмиг оказался около своего недруга и просто сдавил его глотку двумя руками. Он научит, научит эту собаку манерам. Удел пса спать на коврике у ног хозяина и не скалиться на его почетных гостей.       — Я научу тебя манерам, поганая ты псина! — выкрикнул Клод. Несмотря на внешнюю маску спокойствия и равнодушия, этот человек совершенно не был так флегматичен, как казалось на первый взгляд. Клод был умен, хитер и, самое главное, жаден до внимания. Его руки тряслись от одного осознания, что все это позволил себе некто вроде Себастьяна. Пальцы мужчины сжимались вокруг глотки волка сильной хваткой, словно паучьи сети затягивали все сильнее и сильнее, когда жертва пыталась из них выбраться. Мужчина пытался оттолкнуть от себя противника, но их силы никогда не были равны. Себастьян чувствовал, как воздуха с каждой секундой становилось все меньше, а картина перед глазами становилась все менее и менее четкой. Его глотка медленно сжималась и это вгоняло в настоящее чувство паники.       — Будешь знать, на кого скалить зубы, чертов сопляк! — прошипел Клод. Мужчина не мог спустить такого обращения от какой-то жалкой прислуги. От того, кто должен был вылизывать подошву его супругу. Он продолжал сжимать горло Себастьяна, не сдерживая ухмылки. Клод явно испытывал удовольствие от собственных действий.       — Господин Кл... — прохрипел мужчина. Его глаза закатывались, а воздуха категорически не хватало. Более того, Себастьяну казалось, что мужчина попросту старался сломать ему шею, а это повело бы за собой множество различных последствий. Мужчина испугался. Его затрясло. Все его попытки хоть как-то отцепить от себя противника были тщетны. Отдаленно он слышал испуганные крики Сильвии. Кажется, девочка пыталась как-то заступиться за отца и бросала какие-то ругательства в адрес Клода. Но все эти слова мужчина слышал отдаленно, словно из-под толщи воды. Его самого повалили на пол и единственное, что мог делать Себастьян, это извиваться подобно ужу на сковородке в попытках хоть как-то вырваться.       — Убери от него свои руки, немедленно! — пронзительный крик прозвучал, наверное, на все поместье. На пороге комнаты стоял запыхавшийся Сиэль. Создавалось впечатление, что он бежал. Взгляд юноши был немного потерянным. Он еще не до конца понимал, что здесь произошло. Мужчина посмотрел на лежащего на полу Себастьяна и едва слышно облегченно выдохнул. Клода Сиэль смерил презрительным взглядом.       — Ублюдок! — выругался юноша, метавшийся вокруг своего слуги. Его до сих пор трясло от одного осознания произошедшего. Разумеется, он знал, что его волк и жених никогда не ладили между собой, но то, что сделал Клод, было попросту низко. О жестокости глупо было говорить. Такому как Клод ничего не было известно о нежности или любви, он следовал лишь своим принципам, Сиэль хорошо изучил этот феномен.       — Он приехал только для того, чтобы снова испортить мою жизнь! — выругался юноша. Парень не находил себе места, то и дело кружа по комнате. В голове кружился просто рой мыслей, но Сиэлю нужно было успокоиться. Он перевел взгляд на Себастьяна и тут же вспомнил.       — Так, сиди! — строго приказал парень и, подойдя к мужчине, осторожно сжал его подбородок. Себастьян неприятно поморщился.       — Так больно? — уточнил Сиэль, медленно поворачивая голову мужчины в нужное направление. Слуга нахмурился и что-то шикнул.       — Немного... — нехотя признал Себастьян. Недавняя стычка явно испортила его настроение.       — Я сейчас все обработаю, потерпи пожалуйста, — мягко улыбнулся Сиэль и достал какие-то флакончики и пузырьки. Медиком он был никаким, но в силу проживания вместе с Себастьяном, приходилось худо бедно начать разбираться в медицине.       Мужчина сразу сморщил нос от неприятного запаха спирта, но в следующую секунду громко вскрикнул.       — Очень больно! — выкрикнул Себастьян, интуитивно отстраняясь от неприятного жжения. Сиэль вздрогнул от услышанного крика. Крик Себастьяна всегда казался чем-то... неправильным.       — Прости... будет немного больно... — неловко пробормотал парень, отведя взгляд в сторону. — Там, скорее всего, синяки останутся, так что первое время придется носить шарф или водолазки, — вздохнул Сиэль, мотнув головой. Ему казалось, что он говорил все это своему сыну подростку. Но Себастьян молчал, не произнося ни звука, хотя и продолжал морщиться от обработки царапин.       Сиэль продолжал обрабатывать царапины на шее мужчины. Воцарившееся молчание немного напрягало. Парень тепло улыбнулся, переводя взгляд на слугу.       — А то, что ты сделал для Сильвии, ты молодец, Анжела была бы рада, — сказал Сиэль. Прежде он видел, что с таким рвением мужчина был готов защищать только его самого. Но впервые Себастьян позабыл о трусости ради кого-то другого.       — Из тебя будет хороший отец, Себастьян! — парень отлично знал о желании своего слуги иметь детей, и Сиэль мог предположить тот уровень стресса, с которым мужчина столкнулся в последние дни. Наверное, поэтому парень и спускал Себастьяну так многое. Очень во многом Сиэль был крайне снисходителен.       — Конечно хороший! — хмыкнул Себастьян. Он все же обратил на мальчика внимание, переводя на него свой взгляд.       — Такого дурака как ты уж точно воспитать не смогу! — усмехнулся Себастьян. С его губ слетел довольный и, казалось, презрительный смешок.       Сиэль лишь хмыкнул, отведя взгляд в сторону. Почему-то слова слуги больно кольнули. А это ведь был его Себастьян, его волчонок. Парень поджал губы и опустил руки на собственные колени. Именно в такой позе Сиэль сейчас находился перед мужчиной. У них и прежде бывали стычки, и парень всегда признавал право своего волчонка на собственное мнение, еще никогда прежде он не пользовался отведенным ему правом. Сиэль мог приказать все, что угодно. Мог заставить Себастьяна сделать все, что угодно. Их связь была крепче всего на этом свете. Но Сиэль никогда не прибегал к приказам.       Парень недовольно фыркнул и бросил на Себастьяна взгляд, полный недовольства. Сейчас парень был похож на обиженного новорожденного птенца. Сиэль не хочет ничего отвечать, не хочет ничего комментировать. Он бросает на Себастьяна взгляд, затем еще один и еще. Словно выжидая чего-то. Слегка дрожащие руки Сиэля сжимаются в кулаки.       — Мои... мои родители как-то ухитрились... — усмехнулся Сиэль, склонив голову вниз. На своего волка парень не бросил ни единого взгляда. Просто не хотелось. Не сейчас.       — Наверное, тоже были идиотами, да? — улыбнулся парень. Дыхание его было ровным, плечи не дрожали, всхлипов не было слышно. Сиэль всегда был сильным. Никогда не поддавался эмоциям.       — Поэтому ты и... — но голос дрогнул, впервые за долгое время дрогнул. — Поэтому ты и убил мою мать, да? — усмехнулся парень. Даже сейчас он не смог убрать улыбки с лица, она будто была приклеена.       Сиэль молчал. Молчал и ждал. Ждал хоть какой-то реакции. Какого-то ответа. Извинения. Объяснения. Чего угодно. Но Себастьян ничего не говорил. Голова Сиэля обессиленно опустилась на собственные руки. Мальчик разрыдался. Впервые за долгое время. Впервые с момента похорон матери. Впервые за много, много жизней.       Он рыдал как ребенок.       Он не заслуживал этого. Или заслуживал. Сиэль не знал наверняка. Но он точно не знал, за что Себастьян так обходится с ним.       «Моя мать идиотка, я сам дурак...» — крутилось в голове юноши. Парень рвано дышал, тяжело всхлипывая. Словно Сиэль старался убедить себя в правдивости слов своего волчонка. Себастьян сказал все правильно. Как и всегда.       — Я... я люблю тебя... — пробормотал юноша, но из-за слез, периодических всхлипов и тяжелого дыхания, парень был уверен, что его слов даже не разобрали. Или сделали вид, что не разобрали. А даже если и разобрали, то Себастьян явно не скажет ничего в ответ. Теперь уже не скажет. Сиэлю придется смириться с тем, что теперь он никогда не услышит ничего подобного в ответ.