Будние Дни Семьи Мацуно

      Вечер медленно подкрадывался, и в больничной палате становилось тише. Семья начала понемногу расходиться. Мама ушла домой, а младшие братья один за другим попрощались и отправились по своим делам. Остался только Осомацу, который решил провести ещё немного времени со мной.       Я смотрел в окно, наблюдая, как небо окрашивается в оранжево-розовые оттенки заката. Братец, заметив мой задумчивый взгляд, тихо спросил:       — О чём думаешь, Карамацу?       — Просто размышляю… — ответил я, отворачиваясь от окна. — Тодомацу сказал, что он работает в кофейне баристой. Это правда?       Осомацу улыбнулся и кивнул:       — Да, он нашёл работу в небольшой уютной кофейне. Очень гордится этим.       — А что насчёт Чоромацу? Я слышал, он теперь работает в IT-сфере?       — Верно. Он стал офисным планктоном, как ты выразился, — рассмеялся старший. — Живёт в съёмной квартире. Вроде бы доволен своей жизнью.       Я кивнул, переваривая услышанное. Джушимацу тоже не изменился. Всё такой же активный и увлечённый бейсболом, как и раньше, но теперь он тренирует детей. Это удивительно и вдохновляет.       — А вы с Ичимацу? — осторожно спросил я. — Вы не работаете?       Осомацу вздохнул и пожал плечами:       — Пока нет. Мы помогаем маме по дому. Это тоже важно.       Не мог не заметить его взгляд, когда он упомянул маму.       — А что насчёт папы? — решился я, наконец, спросить.       На мгновение Осомацу замер, его лицо изменилось. Он отвернулся, не желая встречаться со мной взглядом.       — Об этом мы пока не будем говорить, Карамацу. Всё своё время. Тебе сейчас нужно восстановиться.       Тишина повисла в воздухе, и я почувствовал лёгкий холодок. Но знал, что рано или поздно все ответы придут ко мне.       Прошел ещё час. Солнце медленно скрывалось за горизонт, словно повторяя ту сцену из моего сна. Его последние лучи оранжевого света отбрасывали длинные тени в палате, придавая комнате спокойную, но слегка меланхоличную атмосферу.       Осомацу посмотрел на окно, затем на меня, и с лёгкой улыбкой произнёс:       — Пора мне идти, Карамацу.       Я кивнул, чувствуя лёгкую грусть при мысли о его уходе. Мы обнялись, его тёплые руки наполнили меня уверенностью и комфортом.       — Отдыхай, братишка. Завтра увидимся, — сказал Осомацу, выходя из палаты.       Когда дверь за ним закрылась, наступила тишина. Я остался один наедине со своими мыслями. Пытаясь переварить события сегодняшнего дня, начал вспоминать, что было до комы.       Образы прошлого всплывали в моём сознании. Я вспомнил, как братья не особо обращали на меня внимание, несмотря на то, что я был вторым по старшинству среди шестерняшек. Часто чувствовал себя невидимым, стремясь доказать свою значимость и получить их признание. Но они редко принимали мои старания всерьёз.       Эти воспоминания приносили смешанные чувства — грусть, обиду, но и надежду на то, что теперь всё изменится.       Погружённый в раздумья, я смотрел на постепенно исчезающее за горизонтом солнце, ощущая, как день медленно уступает место ночи. Я знал, что впереди много работы над собой и нашими отношениями, но сейчас был благодарен за этот второй шанс на новую жизнь.       Не прошло и пяти минут, как дверь снова тихо отворилась. Я повернул голову. При тусклом освещении палаты мне с трудом удалось разглядеть фигуру. В голову мелькнула мысль, что это старший брат.       — Осомацу, ты что-то забыл? — спросил я, слегка удивлённо.       Но в ответ последовало молчание. Силуэт медленно приближался, и по мере того, как он подходил ближе, я начал понимать, что это не Осомацу. Лишь когда он подошёл достаточно близко, я узнал его. Это был Чоромацу — единственный, кто ещё не встретился со мной после моего долгого сна.       Он выглядел почти как Осомацу, но с другими оттенками в одежде. Чоромацу носил тёмно-зелёный свитер и серые брюки, что придавало ему несколько иной облик. Подойдя ближе, я заметил, что он пытался сдержать слёзы, но у него больше не было сил.       — Чоромацу... — прошептал я, чувствуя комок в горле.       Он остановился у моей койки и посмотрел на меня, слёзы наконец-то начали течь по его щекам. Я протянул руку и обнял его, стараясь утешить брата.       — Всё в порядке, я здесь, — сказал я, чувствуя, как его плечи сотрясаются от подавленных рыданий.       Чоромацу присел на край моей койки и мягко обнял меня, продолжая всхлипывать. В отличие от остальных братьев, он был более сдержанным, но сейчас слёзы текли по его щекам, как и у остальных.       — Я так скучал по тебе, Карамацу, — всхлипывая, сказал младший. — Ты не представляешь, как это было тяжело.       Он вздохнул, борясь с комом в горле, и продолжил:       — Я первый узнал, что ты был в беде. Пытался достучаться до остальных, но никто не верил мне. Потом, когда я узнал, что ты в больнице, я послал всех и первым отправился к тебе.       Его голос дрожал, когда он вспоминал те моменты:       — Отец работал сверхурочно, чтобы накопить денег на твоё лечение. Я тоже устроился на работу, чтобы помочь. Мы делали всё возможное. Но однажды отец получил инсульт... и вскоре скончался.       Слёзы снова начали течь по моим щекам. Я переспросил, будто не веря своим ушам:       — Чоро... Папа... умер?       Чоромацу кивнул.       — Да, Карамацу. Он ушёл от нас.       Горе и обида переполняли меня. Я чувствовал, что должен был знать это с самого начала, но никто из братьев или мама не решились мне рассказать.       Погружённый в свои мысли, я начал сомневаться в своём существовании. Возможно, мне не стоило возвращаться. Я думал о том, что моя семья уже потеряла одного члена — моего отца. И теперь я снова здесь, снова причиняю им боль и страдания. Может, если бы меня не было, они бы не страдали так сильно? Может, моя кома дала бы им возможность жить дальше без лишней боли и грусти? Эти мысли поглощали меня, заполняя сердце тяжёлым грузом.       Чоромацу крепче обнял меня, его объятия были тёплыми и успокаивающими. Он всхлипывал, но его голос был твёрдым и уверенным:       — Карамацу, в этом нет твоей вины. Сейчас всё иначе. Теперь всё по-другому, потому что ты здесь. Жив. С нами.       Его слова проникли глубоко в моё сердце, и я почувствовал, как тяжесть вины начала понемногу отступать. Чоромацу продолжал:       — Если тебе понадобится забота или поддержка, ты всегда можешь обратиться ко мне. Я тут же заберу тебя к себе. Мы справимся со всем вместе.       — Чоромацу, почему ты сейчас живёшь один? Почему не с братьями?       Он глубоко вздохнул и кивнул, как будто предвидел этот вопрос.       — Я сам так решил, Карамацу. Считал, что будет лучше, если я сосредоточусь на работе. Деньги, которые я зарабатываю, присылаю матери. А от неё они идут на лекарства для тебя.       Его слова проникли вглубь моего сердца. Я понимал, что он сделал это ради меня, ради нашей семьи. Чоромацу всегда был ответственным и серьёзным, но теперь я видел, как тяжело ему было всё это время.       — Спасибо, Чоро… — прошептал я.       Сидя в тишине после нашего разговора, я вдруг увидел, как Чоромацу начал рыться в своей сумке. Моё внимание привлекли его действия, и я не мог удержаться от любопытства. Он достал термос и контейнер. Открыв термос, я почувствовал приятный аромат тёплого чая, который моментально наполнил комнату уютом. Затем он открыл контейнер, и я увидел свежеприготовленный рис с карри.       — Чоро... Ты это недавно приготовил? — спросил я, стирая остатки слёз с глаз и ощущая приятный запах еды.       Чоромацу улыбнулся и кивнул:       — Да, мог прийти раньше, но не хотел идти с пустыми руками. Я думал, что тебе будет приятно съесть что-нибудь домашнее.       Его забота и внимание снова наполнили меня теплом. Я был поражён его жестом и пониманием того, что мне нужно.       — Спасибо, братишка. Ты даже не представляешь, как это для меня важно, — сказал я.       Братец аккуратно поднёс ложку с рисом и карри к моим губам. С благодарностью принимая еду, я сразу ощутил, как вкус домашней стряпни растекается по вкусовым рецепторам. Чоромацу всегда умел готовить, и сейчас это было как никогда важно. Его блюдо приносило не только удовольствие, но и напоминание о доме.       Каждый кусочек был наполнен любовью и заботой, и я наслаждался каждым мгновением, пока младший продолжал меня кормить. Тёплый чай дополнял это ощущение уюта и тепла. Мы сидели в тишине, наслаждаясь моментом.       Однако время подходило к концу, и Чоромацу должен был уйти. Он посмотрел на меня и мягко улыбнулся:       — Я постараюсь заходить к тебе после работы, Карамацу.       Эти слова стали для меня бальзамом на рану.       Как только младший покинул палату, меня охватила слабость. Все эмоции и переживания сегодняшнего дня начали давать о себе знать. Я лёг на подушку, чувствуя, как усталость медленно заполняет моё тело. Закрыв глаза, я погрузился в сон.