Орео

      Кажется, Вэй Усянь посеял семена дикого плюща в слишком плодородную почву. Ботва сомнений в очаровательной омежьей голове заколосилась с первой космической скоростью. Впрочем, это в их же интересах. Чем быстрее Ванцзи сможет принять всю картину целиком, тем проще им всем будет жить.       Никому ведь не нужна лишняя драма с муками выбора, который можно не делать. Одно дело, если бы всё с самого начала пошло не так и омега не отзывался ни одному из них. Так нет же.       Ванцзи не просто нашёл общий язык с Вэй Ином, но и принимал его внимание, прекрасно осознавая, что делает. Ровно то же самое происходило с ним. Омега не был глупым, он шёл на сближение, попутно изучая их и прикидывая, где будет теплее и тише.       Ему в этой жизни неслабо досталось. Сначала дядя — невротик, следом муж — истерик. Никто в здравом рассудке не станет осуждать Ванцзи за его маленький скромный расчёт с собой и с совестью.       Только не лишнее сказать, что выбирать омеге вовсе необязательно. Он может, конечно, попробовать, но Вэй Усянь знает, что это ни к чему не приведёт. В их случае это бессмысленно.       Итак, Вэй Усянь привёз Ванцзи к себе на работу. Странное, конечно, свидание у них получается, но уж какое есть. Омега хотел увидеть, чем он занимается, и провести с ним время. Им ещё повезло, что он не юрист какой-нибудь или, не дай бог, бухгалтер. Вот драматично было бы.       На работе у альфы было весело. Почти как в цирке. Тоже есть клоуны, забавные животные, а ещё фокусники и акробаты. Кстати, фокусники и акробаты это как раз по его части, в основном.       Припарковавшись на служебной парковке, Вэй Усянь вывел Ванцзи на воздух, позволяя осмотреться. Служебная парковка располагалась во внутреннем дворе музея, чтобы у посетителей не было соблазна на ней приткнуться.       В конце концов, место популярное, проходимость большая. У них и вход отдельный был. Чтобы быстро зайти и, если нужно, выйти не привлекая большого внимания и не толкаясь с туристами и местными.       — Господин Вэй, вы сегодня удивительно поздно, на вас совсем не похоже, — заметил охранник, отрываясь от своего сканворда.       — Сегодня прекрасное в моём дне это не работа, господин Шу, это Ванцзи, он мой гость, — Вэй Усянь с улыбкой представил омегу охраннику, у которого аж усы распушились.       — Это же вам гостевой билет нужен! — рассмотрев очаровательное создание, что притихло и старалось слиться с окружающим пространством, старик охранник подорвался, бодро шевеля ожиревшими ляжками в сторону поста. — Вот, самый новый, специально для вашей красавицы.       Господин Шу протянул Вэй Усяню пластиковую карточку в прозрачном пластиковом чехле, подвешенном на синей ленте. Эта самая карточка и была билетом. С её помощью можно было проходить через турникеты и заходить в некоторые служебные помещения.       В принципе это именно то, что им и нужно было. И как славно, что получили они её без лишних заморочек с записями в кипе служебных журналов.       Вэй Усянь передал билет Ванцзи, и тот, будучи умным ребёнком, повесил его на шею. Вид у омеги сразу стал серьёзнее. Эдакий студент-практикант, рвущийся в недра музейной пыли и тайны ночных горшков.       Прелесть какая.       — Позвольте я распишусь в журнале за пропуск, чтобы никто потом не поднял панику, — Вэй Усянь был не последним человеком в этом учреждении, но и не единственным, кто мог гнуть здесь пальцы перед директором, пользуясь своей исключительностью. Не хватало, чтобы из-за небольшой экскурсии устроили бурю в стакане.       До господина Шу тоже наконец дошло, что у него могут быть неприятности, и этот милый толстячок в возрасте побежал за старой потрёпанной книжкой журнала. Да уж. Гости у них тут не то чтобы часто бывают.       Нет, посетителей много. Их считать не успевают. А вот именно личных гостей персонала у них тут по пальцам руки в месяц пересчитать можно.       Всё потому, что небезопасно это. В конце концов, билет даёт проход в разные помещения, вдруг кто с недобрыми целями в музей напросится. Они же выставляют здесь не только свою собственность, но и хранят предметы частных коллекций.       В общем, щекотливая тема — гости.       Но Ванцзи он, разумеется, в обиду не даст. Пусть только попробуют обидеть, у него в лаборатории всегда есть запас составов от вызывающих непреодолимые позывы к ближайшему керамическому другу до прожигающих слизистую. До конца жизни ладонь над чашкой держать будут.       — Здесь так красиво… — они уже миновали пропускной пункт, и Ванцзи снова обрёл голос.       — Довольно величественно, — ну, ещё бы, высоченные потолки, высокие красные колонны и сплошной камень повсюду.       Музей сам по себе был красивым местом, но никто не приходил сюда ради него, как архитектурного достояния. Людей в основном интересовали экспонаты, и этого добра у них здесь было предостаточно. Да, начиная от тех ранее упомянутых ночных горшков и ваз.       Ванцзи явно нравилось то, что его окружало. По невысокой лестнице они поднялись в малый зал, сейчас пустующий, а через него, по пропускной карте альфы, вышли в выставочный павильон, заполненный людьми разного возраста.       Чувствуя, что такой резкий контраст вызовет у омеги вполне объяснимое и естественное желание надолго замолчать, Вэй Усянь взял его под руку, привлекая к себе вплотную, чтобы было за кого, в случае чего, спрятаться.       Это был иррациональный порыв, и он, надо отметить, сработал. Вместо того чтобы замкнуться в себе, омега замкнулся на нём. И это отлично. Зря он, что ли, вымахал таким здоровым и широким? Самое оно людей пугать, делая суровую рожу.       Так, прикрывая собой омежью тушку, они дотелепались до того крыла, где обитал мужчина. Отдел реставрации для простых обывателей внешне вообще ничем не отличался от остальных помещений. В нём были все те же на вид экспонаты, такие же витрины и стены, увешанные картинами, и только ценители и знающие историю достаточно неплохо понимали, что всё находящееся под стеклом стоит, как человек в виде конструктора на чёрном рынке. Дорого.       Вэй Усянь своё старье любил держать поближе к себе, чтобы за ним бдить. И бдение его было страшным. Одним взглядом он мог довести до состояния панического ужаса даже подростков от четырнадцати до шестнадцати, а ведь те считались непробиваемыми.       Стоит ли говорить, что некоторые работники музея его побаивались?       И не без причины, так-то. Вэй Усянь мог выглядеть сколько угодно безупречно, но натура оторвать обидчику всё, по его мнению, лишнее прорывалась сквозь любую безупречность. Парочка смачных скандалов — и особо языкастые и рукастые коллеги обходили его по дуге, вежливо скалясь.       Но помимо этого было ещё кое-что. Через отдел реставрации проходило девяносто процентов всех экспонатов, ведь они занимались не только восстановлением при необходимости, но и проверкой подлинности.       Для этой проверки шло в ход всё: от реагентов до соскабливания, сверления, надрезания, и занимался этим в основном только один человек. Он. По одной простой причине. У Вэй Усяня не дрожали руки. А это редкое качество.       Зная ценность, даже предполагаемую, объекта истории и искусства, многие, как перед неогранённым алмазом, дрожали, боясь испортить нечаянно дорогую вещь.       Не то чтобы Вэй Усянь не боялся… иногда было чувство довольно похожее, но чаще он испытывал азарт и трепет, с которыми мог просидеть, не дрогнув, в лаборатории в течение нескольких часов, пока не получит нужный результат.       Именно поэтому он здесь. Ну, а ещё потому, что у него есть связи и деньги, чтобы держать эту должность под собой, да.       — А ты давно здесь работаешь? — всё ещё держась за Вэй Усяня, спросил Ванцзи.       — Довольно давно. Уже лет пять как, — мужчина вывел омегу в очередной зал галереи, завешенный полотнами в два ряда.       — Ты, наверное, всё тут знаешь, — Ванцзи даже особо не старался скрыть восхищение в голосе.       Его золотисто-карие глаза будто искрились от интереса. Или, может, это свет так падал, отражаясь множеством маленьких искорок.       — Когда я только сюда пришёл, я работал помощником одного из штатных реставраторов. Через мои руки прошло много экспонатов, но я думаю, есть ещё сотни, которых я даже не видел, — Вэй Усянь насмешливо фыркнул, наслаждаясь удивленно вытянувшимся лицом омеги.       — Их так много?.. — искреннее неподдельное удивление Ванцзи было лучшей наградой для мужчины.       — Конечно. Склад и архив музея огромны, но помимо этого новые предметы всё ещё находят. Археологи передают их музеям, а здесь они попадают в руки реставраторов, — сказав это, Вэй Усянь подвёл омегу к неприметной двери с замком с считывающим устройством.       Приложив свою карточку к замку, мужчина повернул ручку и отпер дверь, пропуская Ванцзи вперёд. За полотном скрывался короткий коридор, ведущий в небольшой зал отдыха. Из этого зала можно было попасть ещё в шесть помещений — его кабинет, лабораторию, картотеку реставраторов, и ещё три комнаты были отведены на общие кабинеты сотрудников, что работали под его началом.       — Здесь так… необычно, — осматриваясь в новом для себя месте, поделился впечатлением Ванцзи.       — Немного мрачно, да? — мужчина понимающе улыбнулся, получив в ответ осторожный кивок.       В его обиталище и правда было темновато. Сотрудники отдела единогласно отказались от верхнего света в последний ремонт из-за того, что лампы было крайне непрактично обслуживать, и многих их яркий свет просто раздражал. Его заменили винтажными бра с плафонами из цветного стекла и напольными лампами, которые заняли места на турецком ковре между парами кресел. Мебель из натурального дерева, проигрыватель для пластинок… у них тут была своя атмосфера, и Вэй Усяню она нравилась.       На работе он чувствовал себя почти как дома.       — Господин директор, наконец-то! — похоже, их голоса услышали. Дверь одного из кабинетов открылась и к ним вышла девушка в сером костюме. — Сегодня привезли огромную золотую раму просто в кошмарнейшем состоянии! А… ой.       Ло Цинъян встала как вкопанная, не дойдя до них пары шагов, во все глаза разглядывая Лань Ванцзи, который отвечал ей примерно тем же.       — Ло Цинъян, добрый день, для начала, — фыркнул мужчина, с любопытством наблюдая за омегами, которые ещё немного — и сломают себе глаза. — Сегодня со мной гость. Это Ванцзи, он мой подопечный. Ванцзи, это Ло Цинъян, она мой заместитель и помощник.       Так сказать, знакомьтесь.       Да, не только у Вэй Ина была своя бешеная. У него таковая тоже имелась, и могла не только навтыкать всем криво ходящим, не складно говорящим, но и растворить в ванне с кислотой любую падлу, чихнувшую, не прикрыв свисток.       Нет, Ло Цинъян была милой прелестью. В отличие от Вэнь Цин. И в этом было её смертельное оружие. Эту красотку обычно недооценивали, и именно поэтому оставались позади нюхать пыль из-под подошвы её туфель.       — Приятно с вами познакомиться, господин Лань, — закончив лупить глазами, госпожа Ло первой пошла на контакт. И правильно, это в её интересах, ведь ей ещё с ним работать.       — Взаимно, госпожа Ло, — Ванцзи слегка склонил голову в знак уважения, принимая любезности.       — Раз вы теперь знакомы, то я хотел бы попросить тебя, Ло Цинъян, показать Ванцзи выставку, пока я схожу узнаю, что за рама и насколько с ней всё кошмарно, — его работа сама себя не сделает, а таскать за собой повсюду омегу, как на поводке, не лучшая идея.       — Да, конечно, — Цинъян и не думала спорить. Ещё бы. У неё была прекрасная возможность на час-два скинуть с себя груз обязанностей.       — Ванцзи, ты не против? — ну, мало ли. Вэй Усянь должен был спросить.       — Нет, всё хорошо, я не против, — в глазах омеги, несмотря на ответ, читалась лёгкая паника. Видимо, от того, что его оставляют наедине с незнакомым человеком.       Ну, это хотя бы Ло Цинъян. Если бы это была Вэнь Цин, ему стоило бы опасаться. Как и Вэй Ину. Просто от Вэнь Цин можно было ожидать чего угодно. Рядом с милыми омегами её иногда настолько заносило, что у Вэй Усяня давно были большие сомнения по поводу ориентации этой женщины.       На Ло Цинъян же он мог положиться. Рядом с ней с Ванцзи точно ничего не должно случиться, к тому же она хороший рассказчик, и сможет увлечь парня тем, что у них тут есть.       Как бы ему ни хотелось провести с омегой весь день, к сожалению, это было просто невозможно. Увы, но платят ему всё ещё за то, что он что-то делает, и если он не будет это делать, то, ну, понятно, платить ему никто не будет.       Так что отправив омег развлекаться, наслаждаясь обществом друг друга, Вэй Усянь пошёл уточнять, что же там за рама такая.       Обычно обо всём, что доставлялось в музей, он узнавал заранее, но бывали исключения. Например, неожиданные находки или пожертвования коллекционеров, которые про себя мужчина называл взятками. Музей принадлежал партии, и всё высшее руководство — её члены. Когда кто-то хотел подмазаться, он передавал какую-нибудь цацку из личной коллекции и получал желаемое.       Но прежде, так или иначе, оно должно было попасть к нему. Было бы обидно отстегнуть козырный участок земли или поддержать бизнес нечестного человека, подсунувшего им подделку. Цацки цацками, но если они не имели ценности, то были бессмысленны.       И пока в определении подлинности Вэй Усянь был лучшим. Просто у него был нюх на наебалово, и достался он ему не иначе, как от матери, которая в его пиздючестве работала в этом же музее на этой же должности. Так что, это у них семейное. И нюх, и желание приткнуть жопу в тёплое место.       Дотелепавшись до кабинета директора, мужчина коротко постучал ради элементарных приличий и повернул дверную ручку, отпирая дверь и ступая в кабинет.       Его приход спровоцировал сразу несколько вещей. Грохот и матерные чертыханья, которые очень друг друга дополняли и в целом были связаны. Директор трахал свою секретаршу, и эти двое не в первый раз забыли закрыть дверь.       И вот знаете, очень хорошо, что Ванцзи сейчас был не с ним. Ему-то похеру. Ну, секс это не то, чем его можно удивить, если вы, конечно, не собираетесь посреди площади трахнуть удава, но это звучит даже… сложно выполнимо. В общем, Вэй Усянь не первый раз становится случайным свидетелем похождений своего начальника. Совсем… не первый.       — Где рама? — поэтому это всё, что он спрашивает.       Правда, ему похуй. На то, что у господина директора есть жена и трое детей, на то, что у его новой секретаршей тоже как бы муж есть. Это никого не ебёт. Ну… они взрослые люди, и это их проблемы.       У господина директора развлечение такое. Нанимать омег, чтобы в итоге их трахать. Ни одна ещё не устояла перед обещаниями и щедрыми подарками. А подарки… прям щедрые. Он это не оправдывает, если что, просто Вэй Усянь прагматик, и его моральный компас вращается, как шлюха на шесте.       Как бы… не удивительно для того, кто ебал собственного брата, и шантажом через третьих лиц спровоцировал бывшего чиновника бросить мужа.       Так-то подумать, он та ещё мразь. О да. На этой мысли мужчина довольно улыбнулся, напрягая своей довольной рожей белую, как полотно, секретаршу и начальника, который, видимо, хотел проявить себя как альфу и отчитать его, но резко передумал.       — Поместили на склад, — директор, вместо разборок, пошёл привычным простым путём. Делать вид, что ничего не было.       — Выпишите ордер на перемещение, — игнорируя проползающую мимо него к двери омегу, вздохнул Вэй Усянь, внутренне досадуя на сраную бюрократию.       — Ты немного не вовремя, — заворчал директор, как только за его секретаршей закрылась дверь.       — Так вы вроде закончили, — вот этот индюк плешивый прям напросился сам.       Очень сомнительно, что после того как Вэй Усянь уйдёт, его начальник пойдёт дотрахивать бедную секретаршу. Ей ещё понадобится как минимум неделя, чтобы прийти в себя после такого грандиозного факапа. Но ни она первая, ни она последняя, нет никакой гарантии, что она продержится здесь дольше, чем остальные, ведь директор очень не любит запирать ебучую дверь.       Понимая абсурдность дальнейших словесных реверансов, директор вытащил из пустой папки, лежащей на столе, бланк, затем выдвинул ящик, достал два штампа и, вымещая всю досаду за обломавшийся оргазм, смачно оставил оттиски формы и подписи.       — Надеюсь больше тебя сегодня не увидеть, — поморщившись, проворчал господин директор.       — Постараюсь сделать всё, что в моих силах, — хмыкнул Вэй Усянь, ничего при этом не обещая.       Если бы он пообещал, пришлось бы выполнять. А тратить на это силы… Ну нет. Ему лень.       Оставив директора успокаивать нервы и свою секретаршу вискарём, альфа перешёл к выполнению следующего этапа процедуры добытия себе очередной работы, как будто у него в лаборатории пусто было.       Совсем нет. Но рама его заинтересовала просто потому, что Ло Цинъян сказала что-то там про золото. А золото это дорого, и раз дорого, нечего добру на складе грустить.       К тому же если рама красивая, то можно будет показать её Ванцзи. А что-то мужчине подсказывало, что показать будет что.       В такие моменты он ошибался крайне редко. Чуйка работала исправно. Единственное, рама и правда оказалась золотой, судя по паре глубоких царапин поверх налёта, который образовался за время без правильного ухода и стояния в каком-то дюже грязном помещении.       При слове рама все почему-то сразу думают о картинах. Только вот, такое богатство на стену не повесишь. Золото очень тяжёлый металл, а его здесь было на старт работы небольшой ювелирной мастерской.       — Понятия не имею, что вы с этой дурой будете потом делать, — вместо приветствия поделился переживаниями работник склада. — Едва ли у нас есть стена, которая это выдержит.       Нервы его это не выдержат, хуй с ними, со стенами. Но ладно. Сначала работа.       — Мне нужна доставка к лаборатории, — передавая ордер с печатью директора умнику, который не шибко разбирался в том, что его окружало на рабочем месте, вздохнул Вэй Усянь.       — Опять везти её куда-то… — заворчал, понизив голос, умник, принимая бумажку. — Так, а куда её потом?       — За потом у нас разговора не было, — это Вэй Усяня уже утомлять начинало.       У него тут по зданию где-то омега бродила. Как бы не среди пыли в бетонной коробке подвального помещения ему хотелось быть. Так что, желая ускорить процесс, альфа перешёл на понятную для собеседника манеру речи.       — Понял, принял… — дяденька, работающий на складе, зашевелился, как по волшебству.       Подогнав погрузчик к раме, они вдвоём осторожно, чтобы ничего не сколоть, установили её на вилу, закрепляя ремнями участки рамы, чтобы при движении она не упала. Грохот бы стоял жуткий.       После Вэй Усяню оставалось только следовать за маленькой машинкой, которая тащила его работу на ближайшие несколько дней. Перевозка экспонатов давно была отработана до мелочей. Как-то же эту дуру сюда доставили. Значит, и до лаборатории довезут.       На всё это у него ушло около часа с лишним. Хотелось верить, что за это время с Ванцзи ничего не случилось, да и с Ло Цинъян тоже.       Омеги нашлись недалеко от рабочих помещений отдела реставрации. Смотрели они на картины и что-то тихо между собой обсуждали. Вполне себе мирно. И как бы Вэй Усяню ни хотелось просто полюбоваться в сторонке, он тоже жаждал внимания своей маленькой прелести.       Альфы очень легко становятся зависимы от внимания тех, кто им нравится, это не шутка.       — Я смотрю, вы поладили, это прекрасно, — подобравшись к шушукающимся омегам, мужчина привлёк их внимание к себе. — Но я хотел бы украсть Ванцзи обратно.       И надо сказать, омега не был против, судя по розовевшим ушам и довольно заблестевшим глазам. Так-то Вэй Усянь не деспот какой, разрешил бы гулять этим двоим хоть до закрытия.       — Господин директор, у вас что, работы нет? — а вот Ло Цинъян довольна не была тем, что у неё пытаются отобрать очаровательное создание, готовое слушать и внимать.       Ба, такими темпами нарастающей омежьей привязанности он начнёт ревновать.       — Есть у меня работа. И я как раз хотел предложить Ванцзи посмотреть, — женщина, умерь своё траханье, оно всё равно недостаточно.       — Я хотел бы посмотреть, — вклинился в их лёгкую перепалку Ванцзи, решая тем самым, кто победил.       Смысла спорить дальше у Ло Цинъян не осталось и она просто пожала плечами, принимая ситуацию, как есть. Ну, а что тут скажешь? Не убеждать же Ванцзи в том, что там ничего интересного не было. Это как минимум глупо. Процесс восстановления ей и самой нравился.       — Ну вот и чудненько, — довольный, как скотина, Вэй Усянь, положив ладонь Ванцзи между лопатками, задал омеге направление, куда идти.       И полапал, и маршрут построил. А то у них тут дверей много, но он же знает короткий путь.       Конечно, весь процесс показать Ванцзи он не сможет. Это долго и в один день не уложиться, к тому же некоторые этапы не безопасны для неподготовленного человека.       Но он может показать чистку и снятие пробы с золота. Звучит, наверное, не очень весело, но, кажется, омегу это не сильно-то смущало. Возможно, подобное и правда было ему интересно.       Вдвоём они вернулись в служебную часть, и теперь из общего помещения вошли в комнату, прежде скрытую завесой тайны. Да, в лабораторию.       — Здесь так просторно… — оглядывая помещение, выдохнул Ванцзи. — Это та самая рама?       Парень, увлечённый новым для себя, сделал пару шагов в сторону заинтересовавшего его предмета, но, видимо, смутился своей порывистости и замер.       — Всё хорошо, ты можешь подойти и посмотреть, — Вэй Усянь был совсем не против.       Получив разрешение, Ванцзи приблизился к раме, разглядывая прямоугольник литого каркаса, подвешенного на цепях, спускающихся с потолка.       — Это… рама от зеркала, — омега догадался быстрее, чем работники склада. — Такая красивая.       Он разглядел узор под слоем грязи и налёта, едва-едва касаясь пальцами лепестков золотых роз и кос окантовки. Какая прелесть… тонкие белые пальчики на этой хоть и грязной, но невероятно красивой ценной вещи.       — Когда мы её почистим, она станет ещё красивее, — Вэй Усянь улыбнулся, разглядывая светящееся от интереса и восторга лицо Ванцзи.       Этот ребёнок с такой радостью реагировал на всё новое. Ужасно очаровательно. Но при этом грустно. Ведь нетрудно догадаться, что большую часть жизни он провёл взаперти без возможности прикоснуться к чему-либо и увидеть новое своими глазами.       Пока Ванцзи изучал рисунок рамы, Вэй Усянь взял пару складных стульев и поставил их недалеко от рамы. Один ближе, второй немного дальше.       Он не был против, чтобы омега принимал активное участие, мужчина просто не хотел случайно испачкать или обрызгать Ванцзи холодной водой.       Помещение, в котором они находились, было устроено так, чтобы в нём можно было производить разные виды работ: от химической обработки до простой помывки и полировки. Оно было заставлено столами разного назначения, в углу стояли пара станковых мольбертов, шкафы были заполнены стаканами с кистями, щётками и разными флаконами. На потолке были вкручены крюки, тускло светили лампы и свисали цепи, по натяжению которых поднимались или опускались закреплённые на них предметы. В полу было несколько точек слива, также здесь были длинные мойки и поддон с душевой лейкой.       В целом Вэй Усянь мог жить здесь, единственное — сыро, немного уныло и временами холодно. Музей не отапливался в холодное время года.       — Что ты будешь с ней делать? — Ванцзи вернул фокус внимания на мужчину, имея в виду, разумеется, всю ту же раму.       — Для начала мы её помоем. Смотри, здесь два вида загрязнения: это налёт пыли, а под ним можно увидеть окисление, — мужчина указал на пару мест, где материал заметно потемнел, и дело было уже не в налипшей грязи. — Затем нужно будет определить пробу и убедиться, что рама цельная. После я перейду к восстановлению рисунка и перековке ножек, чтобы её снова можно было ставить, как положено. Ну и, если её выставят в зале, нужно будет найти подходящее по размеру зеркало и установить его в раму.       Вот такой был план. Для него ничего нового, но Ванцзи это впечатлило, что, конечно, очень приятно.       Вэй Усянь мало чем отличался от других людей, когда дело касалось принятия его работы и увлечений. Конечно, ему было приятно, а как иначе. Особенно если принятие исходило от человека, который ему был небезразличен. А количество таковых людей равнялось трём. Как бы… сложно получать дофамин.       Ванцзи, выслушав его, послушно сел на стульчик и сложил ручки на коленках, готовый наблюдать дальнейший процесс со всем вниманием. Ну, чудо же, а не ребёнок.       Натянув на себя защитный костюм из плотного полиэтилена, Вэй Усянь не без позёрства отвернул вентиль подачи воды и принялся за работу. Грязь он смывал мыльным раствором и специальной мягкой плотно набитой щёткой с тонким ворсом, которая не оставляла царапин на золоте. Под круговыми движениями взбивалась пена, и после смытия водой от грязи почти не осталась следов.       Чтобы лучше было видно каждую выебанку на раме, мужчина принёс кольцевые лампы, настраивая освещение. Золото заблестело на свету, а Ванцзи заёрзал на стуле.       — Можешь потрогать теперь, — не, ну он же не тупой, он знает, чего хочет эта маленькая прелесть и к чему ручки тянутся.       И Ванцзи потрогал. Пока только раму. Вдох, выдох — вдох, выдох. Если он себя будет хорошо вести, то его тоже когда-нибудь потрогают.       Процесс омеге понравился. Даже несмотря на запах спиртового раствора во время очищения налёта и тугой маски на лице, когда он наблюдал, как проверяется проба.       Разумеется, золота в этой раме было не то чтобы прям много. Иначе бы она не дожила. Но тридцать семь процентов достаточно, чтобы всё ещё называть её золотой. Зато не погнётся.       — На этом мы пока остановимся, — снимая костюм, сказал Вэй Усянь. — Давай сходим поедим и я покажу тебе крытый сад.       — Хорошо, — Ванцзи легко согласился.       Обеденное время уже прошло, но музейный буфет всё ещё был заполнен посетителями. Они могли пойти туда, там, в принципе, неплохо кормили, но Вэй Усянь ещё не устал выёбываться.       Именно поэтому он повёл омегу в место, куда ходил сам. Небольшое кафе на десять столиков, малолюдное и минималистичное, с хорошей кухней. Они спокойно сели у окна, за которым открывался вид на музей сбоку и широкие улицы, по которым прогуливались прохожие.       Здесь они могли спокойно говорить и никто не мешал Вэй Усяню любоваться его очаровательным спутником.       Ванцзи был удивительным созданием, и как созерцатель по своей природе, Вэй Усянь иногда задумывался, что вполне мог провести остаток жизни, просто наблюдая за омегой. Ему нравилось в Ванцзи всё. Черты лица и тела, цветовая палитра, структура, полный набор. Он разделял целое на детали и мог наслаждаться каждой в отдельности и всеми вместе.       — Что-то не так? — неудивительно, что омега в итоге смутился под его почти неотрывным взглядом.       — Ты очень красивый, не могу налюбоваться, — он знал, что Ванцзи смутится и у него трогательно порозовеют мочки ушей, и конечно же, сказал это.       — Никто раньше не говорил мне столько комплиментов, — вздохнул омега, опуская густые длинные ресницы.       — Потому что они идиоты, — мужчина пренебрежительно фыркнул.       Ванцзи удивлённо вскинул брови. Всё же некоторые переходы в поведении Вэй Усяня пока не были для него делом привычным.       — Почему ты так думаешь? — осторожно спросил омега, понизив голос почти до шёпота. Какие мы скромные…       — Для меня не говорить людям то, что думаешь о них, тем более приятные вещи — это упускать, возможно, единственную возможность сказать им что-то. Даже если они сочтут это неуместным и будут ругаться на тебя как минимум, если вы больше никогда не увидитесь, то они будут знать о твоём отношении. Воспоминание — это всё, что в итоге у нас остаётся. Именно поэтому люди так страдают, когда что-то теряют, — объяснил мужчина свою точку зрения. Она у него была довольно простой.       — Все, кто меня окружал раньше, обычно только критиковали меня, — Ванцзи вздохнул с лёгкой печалью. — Может быть, ты первый, кто видит во мне что-то хорошее.       — Я же говорю, они идиоты, — они с омегой говорили, ненадолго отложив приборы. — Не бывает так, что хорошее в тебе видит кто-то один. Другие тоже это видят, просто, вероятно, они этого не ценят. Можем даже поспорить, что когда Янь Суфань снова увидит тебя, его затрясёт от ревности.       Ванцзи не захотел с ним спорить, хотя желание возразить у омеги явно было. Вместо этого он грустно улыбнулся и вернулся к позднему обеду, который выбрал сам без посторонней помощи.       Это прекрасное создание, похоже, совсем себя не любит. Но спрашивается, откуда этой любви взяться? Едва ли кто-то когда-либо любил его. Так, как это делают относительно нормальные люди.       Вэй Усянь многое слышал о семье Лань. Они с Сичэнем были почти ровесниками, и он застал период взросления альфы. Видел их с Ванцзи отца и знал, что тот мало чем отличался от своего брата Лань Цижэня.       В этой семье были помешаны на правилах и общественном мнении. Их репутация должна была быть идеальной. Но с каждым поколением это становилось всё абсурднее и абсурднее. И вот итог. Запуганный наследник семьи и разбитая, лишённая фамилии омега. Какая драма.       Не то чтобы их с Вэй Ином семья была идеальной. На фоне тех же Лань они были маленькими, как крошечная точка. У них не было опыта нескольких поколений и длинного списка родственников. Их родители были сиротами, и они тоже оба сироты. Какая ирония. Но несмотря на это, они не собираются повторять чужие ошибки. А дурных примеров перед глазами достаточно.       — Вы с Вэй Ином такие откровенные… я никогда такого раньше не встречал, — после долгого молчания и одно доеденное блюдо Ванцзи снова заговорил. — Мне это нравится, но иногда смущает.       — Пока тебе нравится, всё хорошо. Но если вдруг почувствуешь себя некомфортно из-за нашей болтовни, ты всегда можешь сказать об этом, — не хотелось бы своим словоблудием ранить нежные омежьи чувства.       — А друг с другом… вы такие же откровенные? — однако интересно, куда это Ванцзи свёл разговор. Крайне… интригующе.       — Просто до ужаса… — лукаво проурчал Вэй Усянь, заставляя уши омеги снова покраснеть.       Нет, ну, а что. Это правда. Наедине с братом они просто отвратительные. Мало того что они, как две гиены, могут обглодать кости кому угодно, так они ещё и прочно связаны своими не самыми правильными отношениями.       Вэй Усянь слишком буквально принял последнюю волю матери заботиться о младшем брате. Она ещё и выражения обычно не очень хорошо выбирала. Ну, вот кто будет говорить ребёнку лет шести никому не отдавать своего младшего брата… Вот он и не отдаёт.       Ладно, всё это ирония.       Причина их отношений куда проще. Они любят друг друга больше, чем должны любить братья, вот и всё. Но шутить про заветы матери он, конечно же, не перестанет. Да и Вэй Ин тоже.       — Брат ведь для тебя отдельная личность? — ещё один интересный вопрос от Ванцзи.       И тут попробуй не задумайся о том, что омега-то многое понимает.       — Безусловно, — легко ответил Вэй Усянь. — Мы хоть и близнецы, но разные. У Вэй Ина свои интересы и видение мира, довольно интересное, к слову.       — Наверное, тяжело быть старшим братом. Это большая ответственность, — Ванцзи тихо вздохнул. Тему он менял, получая ответ за ответом, как по списку шёл.       — В случае с Вэй Ином мне не было особо сложно. Ну, только если очень давно, когда мы были подростками. Но в целом он был очень послушным ребёнком, — Вэй Усянь засмеялся, вспоминая некоторые моменты из прошлого. — Со мной.       — То есть Вэй Ин не был особо послушным? — Ванцзи всё понял и услышал правильно, и это его явно заинтересовало.       — Ну да, это так, — мужчина признался, продолжая смеяться. Для него это было забавным. — Его нужно или переупрямить, или понравиться ему, чтобы получить от него что-либо. Иначе никак.       — Оу… — омега удивлённо моргнул. — Звучит довольно сложно.       — Не переживай, проблем у тебя с этим не будет, — это уж точно. Вэй Усянь точно знал, что его младший брат сделает всё, что эта прелесть попросит. А что не сможет, заставит сделать его.       — Ты так уверенно говоришь об этом… — Ванцзи вздохнул, похоже, кто-то тут опять в себя не особо верил.       — Это то немногое, в чём мы с братом максимально похожи, — так что тут он был действительно уверен.       Омега мягко улыбнулся в ответ и на время остановил поток вопросов.       Поскольку они прикончили свой поздний обед, то причин просиживать сиденья стульев у них не оставалось. А Вэй Усянь, между прочим, задолжал Ванцзи экскурсию и обещал показать крытый сад.       С экскурсией было проще всего. Пока они шли по коридорам музея, он мог довольно коротко, но при этом интересно рассказывать про всё, что встречалось на их пути.       Он-то экспонаты каждый день видит, придумать рассказ про каждый — это у него хобби такое. Иначе с ума сойти можно глазеть на них всё время.       И так, войдя с одного конца здания, они шли в другой, где и был разбит сад. Сейчас тот был закрыт для посещения. Им не хватало сотрудников, которые бы следили за тем, чтобы посетители не лапали растения и не срывали бы листья. Но за садом ухаживал нанятый садовник.       Некоторые сотрудники музея приходили сюда, чтобы отдохнуть. Он в том числе. Здесь было тихо, зелено и спокойно. Можно было выпить чашку кофе, глядя на мясистую листву, и насладиться многообразием природных красок.       Не было сомнений, что Ванцзи в саду понравится.       — Здесь никто не бывает? — удивился омега тому, что они оказались в саду одни.       — Пока только работники музея, — ответил Вэй Усянь.       И вот как бы они остались одни. Теоретически, потому что сад был большим и здесь всё-таки мог быть кто-то ещё, но пока никого не было видно или слышно.       Поняв это, омега снова смутился. И вот тут как бы Вэй Усянь был ни при чём. Но ему было интересно, о чём таком подумал Ванцзи.       — Спасибо за экскурсию… — опустив скромно взгляд, мягко произнёс омега.       Он ещё и встал так, что у Вэй Усяня честно руки чесались или обнять его, притягивая вплотную к своему телу, или поднять лицо за острый подбородок и поцеловать.       Но как старший, мужчина должен был себя контролировать. Только контролировать не значит ограничивать. Особенно учитывая вероятность того, что какие-то действия от него всё-таки ожидались. А такое вполне могло быть.       Чтобы проверить, насколько он прав, Вэй Усянь положил ладонь парню чуть выше изгиба поясницы. Это и не пошло, и не излишне навязчиво, при этом мужчина смотрел омеге в лицо, ожидая, поднимет ли тот взгляд или нет.       И Ванцзи поднял, мягко вздыхая и подаваясь навстречу. Он не был против прикосновений альфы, но делать первый шаг это уже слишком.       Это его, Вэй Усяня, работа. И он не собирался перекладывать её на хрупкие омежьи плечи.       Среди зелени, мрамора и света заходящего солнца, падающего яркими лучами сквозь стеклянный купол потолка, мужчина склонился к тонкому светлому лицу, касаясь трогательно розовых губ омеги своими горячими в острожном поцелуе.       И ему ответили. Где-то на этом моменте в его черепной коробке случился микровзрыв. Что последний раз случалось лет пятнадцать назад. Просто он впечатлительный. А Ванцзи очень вкусный и потрясающе пахнет.       Неудивительно, что из лёгкого поцелуя это перешло во что-то более серьёзное и глубокое. Вот что-что, а сосаться он умел настолько хорошо, что пылесос от зависти рядом с ним не сосал, а у Ванцзи в итоге подогнулись колени и омега повис на нём, держась за шею с шумно колотящимся сердцем.       Тут продолжение само собой напрашивалось. Вэй Усянь не собирался на нём настаивать и был готов позволить Ванцзи передумать. Не в его интересах торопить события.       Переспать они всегда успеют, секс — это довольно просто, для него много мозгов не нужно. Построить крепкие доверительные отношения куда сложнее. Именно поэтому мужчина помог омеге твёрдо встать, не выпуская при этом из рук.       Ага, ещё чего. Отпускать это уже вот совсем лишнее.       И Ванцзи, похоже, был с ним в этом согласен, потому что отпускать его он тоже не собирался.