Сладкий мандарин

       Пальцы методично отбивали дробь подушечками по полированной столешнице. Нервно, без продыху, чуть запаздывая за секундной стрелкой, но при этом стараясь подпинывать её. А глаза то и дело шныряли на монитор компьютера, где застопорилась картинка видеонаблюдения. А ещё поглядывали на телефон, то и дело ожидая, что вот-вот тот загорится экраном от звонка. Время шло. И раздражающе медленно ползло, и до несуразного быстро скакало. Юнхо терпеливо ждал, прикрывая веки от усталости и нещадно гоняя жвачку по зубам.              В его домашнем кабинете стояла тишина, помимо трели пальцев. Даже несмотря на то, что совсем рядом, на диване, на пузе, задрав пятки кверху и болтая ими, лежал Инсу. Тот тоже молчал, сосредоточенно уткнувшись в задание, что его педагог на сегодня выдал. Малец, конечно же, прибежал с ним к брату, собираясь выпросить помощи, но Юнхо сегодня было не до пояснений. Пришлось тому самостоятельно вникать в древо штатных специалистов и прописывать, у кого какие обязанности и какие отчёты с них можно спрашивать.              Стрелка продолжала маршировать по циферблату под тишину, подводя день к концу. Вся дебильная среда утекала псу под хвост. Бестолково.              С самого утра Юнхо разбудил неприятный звонок заместителя, который немного нервным голосом сообщил, что работы на одном крупном объекте не могут начать. Причина: сторож обнаружил, мать его, мёртвого бомжа рядом со своей конторкой. Конечно же сразу вызвали полицию, а те стали запрашивать записи с камеры видеонаблюдения, списки рабочих, а территорию на время опечатали. Как успокоил юрист компании, это ненадолго, так как всего лишь бомж иссдох, мало ли — перепил или отравился остатками из мусорки. Но это он говорил, ещё не зная, как на самом деле обстоят дела. И его «ненадолго» тянулось до самого вечера, и хуй знает до чего ещё будет тянуться.              А вот дальше яйца становились всё круче. Мало того, что работу даже к полудню не разрешили начинать, так ещё пришлось лично гнать к следователю в кабинет, который занялся этим, как оказалось, убийством. Да ещё и серийным. Не было никаких прям раскрытий тайн следствия, про неизвестного маньяка, избивающего бомжей до смерти, уже не раз оповещали по телевидению, да и в инете всплывали статьи и лживые вбросы про него. Просто всё это как-то мимо Юнхо проскальзывало, ведь сам он не маньяк и не бомж, его совесть чиста, чего уж было интересоваться очередным сумасшедшим. А тот мудак, похоже, оскорбился таким игнором с его стороны и подкинул на стройку свою очередную жертву. И работы встали. А максима делового человека — время — деньги.              А Юнхо очень не любил терять свои деньги, и вообще терпеть не мог, когда всё шло по пизде. К тому же и предыдущие дни у него были просто отстойными, поэтому трясло от ярости не хило так. Но, сколько бы юрист не ломал свой язык перед следователем, что их сроки поджимают, тот неумолимо отказывался открыть стройку, пока всё хорошенько не обследуют лабораторные «крысы». Юнхо и сам взялся изучить видеозапись, чтобы понять как этот огрызок общества оказался на его территории. Как он понял из разговора с полицейским, жертву не просто избили где-то поблизости, а именно привезли к стройке, выбросили из машины и уехали. Всё произошло ночью. Тот ещё был жив, совсем на грани, полз к будке сторожа, вероятно, увидев свет в окне, но так и застрял на полпути, где его утром и обнаружили уже мёртвым.              Юнхо несколько раз мотал запись, но ничего нового для себя не увидел, кроме того, что рассказал суперинтендант. Единственное, что не состыковалось с его словами, так это то, что действовал не один человек. Камера зафиксировала тёмный минивэн, который остановился за горой песка перед котлованом. Плохо было видно, но определенно, что с места водителя никто не выходил, а жертву выбросили из боковой двери. Был, конечно, процент, что бомжа подвёз маньяк, а тот сам выполз из машины, когда достигли места назначения, но вряд ли всё-таки сумасшедший запишется в таксисты или просто решил проводить до дома после совместного веселья. Значит, кто-то сидел ещё на пассажирских местах.              Вообще-то, Юнхо даже предположил, что этот сумасшедший просто строил из себя эдакого Робин Гуда, который избавлял народ от нечисти, так сказать, облагораживал столицу. Своеобразная охота на ведьм. Может даже и разделял в некотором смысле такую старательность, так как и самому претила мысль, что где-то рядом эти оборванцы мочатся на углы домов и блюют в клумбы. Правда, такие глупые убийства казались ему бессмысленными, пустая трата физической силы. Хотя тут как раз вписывалась теория следователя, что подозреваемый, скорее всего, с морально неустойчивой психикой, и такими побоями срывает все свои накопленные, например, на работе негативные эмоции, выбирая бомжей в качестве подушек для битья.              И сейчас Юнхо остановил запись на кадре, когда подъехал минивэн. Номера не видно было, людей — тоже, никаких голосов. Но в нём таким тонким, как леска, и противным голоском тянула чуйка, что бомжа-то этого неспроста привезли именно на его объект. Конечно, место укрытое от глаз большинства людей ночью, отлично подходило под скрытие жертвы, но ведь тут камера обхватывает большой обзор, за счёт пустоши, да ещё и сторож есть. Тот мог запросто заметить машину изначально, стать ненужным свидетелем, да ещё мог и остановить их, вызвав полицию. Если уж захотели избавиться от умирающего, могли просто бросить где-нибудь в канаве, в заброшенном доме, сбросить в канализацию, да мало ли мест для утилизации ненужного хлама.              Зубы нервно кусали жвачку, доводя челюстные мышцы до стального натяжения, а мозг лихорадочно работал, не прерываясь с самого утра, только вот ситуация всё никак не разруливалась. Юнхо ждал, что всё-таки ему позвонят с сообщением, что работу можно продолжать, но телефон всё молчал, а это значило, что и завтрашний день будет прогулом. Это, конечно, ничего, не велики потери, время на выполнение плана у них ещё есть, а простой рабочих за день не так много обойдётся, но ведь ещё неизвестно, что будет дальше. Может, ищейки на неделю засядут рыться в его окопах. И что-то подсказывало, что именно для потрепать вот так нервишки подбросили ему этого бомжа, скопировав способ убийства действующего маньяка.              — Перестань стучать, я не могу сосредоточиться и нихера не понимаю тут, — проворчал Инсу. — Вот на кой чёрт мне надо знать, чем занимается инженер ПТО? Что это вообще такое, ПТО?              — Вали отсюда, повтори весь материал с лекции и просто соотнеси с этой таблицей, — озлобился Юнхо, но всё же немного пояснил. — Без этого инженера ни один человек в твоей компании не сделает и шага, так как не будет знать, куда.              — А, понял. Вспомнил, — догадливо покивал Инсу и стал что-то писать в планшете. — До-ку-менты. Сонсен Ли так же объяснял, как ты. Такой же зануда… Значит, получается, что этот инженер самый важный человек в компании?              — Нет, самый важный — это я, а остальные просто нужные, — поправил Юнхо, перенося свою нервозность на теребление ручки.              — Но ведь тебя может заменить твой заместитель, а у этого инженера нет заместителей. — Инсу для верности пролистал таблицу, просмотрел примыкающие специальности. — Сам же сказал, что без него никуда.              — Заместитель может только вести уже начатые мной дела, но не имеет право начинать новые проекты без моего на то согласия, и у него нет полномочий заключать с кем-либо контракты, даже от моего имени. Также он не имеет право что-либо прекращать, не оповестив меня. Все эти люди работают на меня, у каждого своя должностная инструкция и своя ответственность передо мной. Они все нужны для поддержания слаженной работы большой компании, но в частности, я могу заменить каждого из них, имею все полномочия, тогда как меня никто не сможет заменить полностью. Только после моей смерти или продажи компании. Ты же всё это должен уже знать…              — Да знаю я, — ворчливо перебил Инсу, стилусом делая ещё какие-то пометки. — Просто не помню. Эта душниловка только до мигрени доводит. Вот, даже сейчас… — он упал на бок, картинно свесив руки с дивана, а голову на плечо примостив. — Я дико устал. Вот просто проклятие какое-то, только коснусь и всё. Это же невозможно сделать. Рабский труд.              — Ты ведь только что припёрся, когда успел так устать? — заворчал Юнхо и глянул на часы. — Да получаса даже не выдержал. Да и отчего там так загибаться?              — Я уже пришёл уставшим, — громко пояснил Инсу непонимающему брату, не поднимая головы. Расслабил пальцы для пущей достоверности своего аута, роняя стилус на пол, и пятки шлёпая на диван. — Я перед этим читал. Ты хоть представляешь, какую нудятину меня заставили перелопатить? Сонсен Ли просто изверг, а все эти штатные субординации — пытки. И вообще, от чтения портится зрение, у меня уже вон созвездия в глазах.              — Да ты просто лентяй и бездарь, которому башка дана только для того, чтобы отсасывать, — буркнул укоризненно Юнхо. — От этого-то ты точно не устаёшь. Как-то люди учатся, мозги включают, самодисциплинируются, развиваются. Студенты заняты с самого утра и до вечера, полностью погружаются в образование, чтобы время зря не терялось.              — Нашёл, что сравнивать, — фыркнул Инсу. Перевернулся на спину, закидывая ногу на ногу и руку забрасывая под затылок. — Студентам положено, они молодые. Я уже прошёл тот период, и сейчас мне положено отдыхать. А, так как в компании до фига умных людей, не вижу смысла напрягаться ещё и мне. Заведу себе заместителя, который сможет делать за меня всё.              — Ты так-то нигде и не учился ещё, даже старшую школу дома уже заканчивал, потому что я в это время в университет перебрался и не стал тебе помогать. Какой тебе отдых? Занимайся давай, а то лишу всех денег. — Инсу возмущённо вскинулся и надул губы, выбуривая на брата. — Или хочешь дополнительного педагога терпеть? Никто тебя, как директора, не будет тянуть на себе, пользуясь твоей безграмотностью и распиздяйством, просто накрутят на огромные суммы, оставят тебя без гроша и посмеются. — Юнхо поднялся и, взяв телефон, двинулся в сторону выхода. — Через десять минут проверю, если не будет готова таблица, причём правильно, карты заблокирую на месяц.              — Что?! — возмущённо крикнул Инсу и вскочил. — Десять минут?! Десять минут?! Да там работы на неделю, ты издеваешься?              Юнхо только собирался вернуть брата на место и отчитать уже по всей строгости закона, чтобы оставил пререкания, как телефон в руке отвлекающе завибрировал. Указав пальцем на планшет, грозным взглядом приказал продолжать занятие, а сам сдвинул сенсор.              — Господин Чон, всё наконец уладилось. Оцепление убрали, завтра можно начинать работу, — радостно сообщил заместитель, будто ему зарплату прибавили.              — Однако ж, не прошло и полгода… — облегчённо выдохнул Юнхо, хотя злоба ещё продолжала в нём гореть. — Пусть прорабу сообщат, чтобы без опозданий завтра, можно и вечером немного подзадержать бригаду, чтобы план нагнать. Так это убийством всё же признали?              — Похоже, что да. Его долго избивали, но умер он уже на нашей территории из-за отказа внутренних органов. Мне так сообщили. Но больше это нас не касается, и, надеюсь, больше трупы не станут появляться поблизости. Расследование ведётся не первый месяц и до сих пор непонятно, один это человек творит или несколько.              Юнхо тяжело выдохнул своё нервное напряжение и прикрыл глаза.              — Тоже надеюсь, что этого не повторится. Сторожам всех объектов накажите, чтоб повнимательнее были. У меня ощущение, что этого бомжа нам подбросили.              — Да кому нужно так рисковать? — постарался успокоить заместитель. — Это просто случайно закинули на наш участок.              — Хорошо бы, — с надеждой, но всё-таки ещё маленькой, ответил Чон. — Завтра отправляемся в пансионат как запланировано, надо с ним разобраться поскорее, а то висит балластом.              Отключая телефон, он вернулся к столу, чтобы ещё раз глянуть запись и уже оставить компьютер в покое. Получилось частично расслабиться и сбросить гнёт с плеч, но всё же радости не предвещалось, так как Юнхо, казалось, закаменел в своей темноте раздумий.              — Ну и дурдом, — пробубнил под нос, с презрением глядя на ползущее вдалеке пятно бомжа. — Кому так приспичило руки марать об этих отбросах?..              — Может, он сам согласился? — услышал голос Инсу и растерянно поднял взгляд. А потом снова вернулся к экрану и вдумчиво смотрел на чёрно-серую картинку. Кто на такое согласится? Суицидник? Бред.              — Думаешь, есть какие-то подпольные бои бомжей? Так там и смотреть-то не на что. Так рисковать, вбухать деньги в то, что никому неинтересно… Два алкоголика чистят друг другу морды… Причём неумело и без огонька. Нет, это бред, для этого можно в какую-нибудь забегаловку сходить. По вечерам там такого контента полно.              — Ну почему сразу бои? — возразил Инсу. — Я как-то блог видел, где бомжей избивали. Давали им денег, а они соглашались на камеру быть избитыми. Правда, там живыми они оставались.              — И что, такое видео спокойно гуляет по интернету? — скептично прищурился Юнхо.              — Да нет конечно. Всё уже давно бы прикрыли, — брат повертел пальцем у виска, подмечая глупость Юнхо. — Во-первых, блог платный и не каждому по карману. А во-вторых, хер ты ещё попадёшь в подписчики. Там строгий отбор, какие-то ритуалы проводятся, знакомство, ну и всякая дребедень. А в-третьих, не так-то просто найти этот блог, ведь видео не на общественных площадках размещаются, а каждому подписчику лично высылаются. Видео невозможно скопировать, даже скрином, а через пару дней оно удаляется.              — Так, а ты-то как попал в подписчики? — строго спросил Юн. — И какого хера ты смотришь такую хуйню? В игрушках, что ли, мало резни? Это же подсудное дело.              — Да не подписывался я никуда, мне вообще насрать. Тем более что там и резни-то никакой не было. Какой-нибудь парень начинал мутузить пьяного бомжа, ну типа, стресс снимать. Много ли ему надо, морду в кровь помнёт да попинает маленько и успокоится. Выглядит, если честно, даже смешно. Бомжи ещё в конце даже предлагали повторно свои услуги.              — Где ты такое видел, если все видео удаляются? — с подозрением прищурился Юнхо. Закрыл наконец видео на компьютере и выключил. — Ну и придурки нынче народились. Раньше рэкет считался криминальным преступлением, а сейчас сетевой развлекаловкой. Это ещё одно доказательство, что людям нехуй делать.              — Да у Форда видел пару раз, и Бонг один раз показал. Да никто и не залипает на эти игры, так только, поржать. Порнуха и то поинтереснее будет.              — О, и почему я не удивлён, услышав эти имена? Раз есть дерьмо, значит рядом и эти задницы, — угрюмо усмехнулся Юнхо, всё больше задумываясь над этим рассказом. Выплюнул жвачку и поднялся. — Скажи, а если я захочу посмотреть, ну или присоединиться, как мне быть? Как находят подписчики? Кто вообще занимается этим блогом?              — Ну, я не знаю, — задумался Инсу, отложив планшет в сторону. — Эти парни всегда в чёрных масках, ну, что съёмки вели. Да и те, кто дрались, тоже в докторских масках были. Имена, ясное дело, никто не называл, только ники. Говорю же, всё закрыто. Если так хочешь, я могу с Фордом побазарить, он ведь как-то нашёл этот блог. Хотя, думаю, после того, как ты сдал его отцу, он не пойдёт на уступки. Может, с Бонгом?              — Ну уж нахуй надо, — проворчал Юнхо и направился на выход. — Изучай должностные инструкции, я скоро проверю.              — Ты так и не позвонил Хиро? — услышал вслед и затормозил у двери, нервно елозя пальцами по ручке. Смотрел в пол, вновь натягивая все жилы в теле. — Налаживание отношений никогда не начинается с игнора. Я ему, конечно, напиздел, что ты всё время занят, даже по ночам и в обеды, но думаю, он всё равно докумекал уже, что ты просто боишься, хех, — Инсу издевательски поглядывал из-за своего плеча, болтая стилусом в пальцах. — Нормально же выходной прошёл, чего ты опять грузишься?              — Я позвоню. Завтра. Займись заданием.              Юнхо обещал это в который раз. И уже раздражало, что всё-таки должен это сделать. Эта обязанность, ставящая его в положение данника, засела в почке камнем слишком быстро. Не давала покоя. Юнхо те два вечера всё теребил телефон в руках, надеясь, что рыжий сам ему наберёт, но при этом отлично осознавал, что разошлись они на неприятных нотах. И, блядь, эти неприятные ноты в их общении присутствовали постоянно и достали уже конкретно. Юнхо никак не мог позволить себе просто отпустить ситуацию и принимать Мандаринку как отличного любовника, замечательного друга и партнёра. Всё это к нему не подходило. Хиро нечто особенное. И Юнхо просто с ума сходил от этого особенного, а это немного пугало.              Когда разглядел, с кем болтал Хиро в торговом центре, его на миг парализовало. Потому что внутри что-то взорвалось. Что-то очень мощное и неуправляемое, не поддающееся разуму, не прогибающееся под желания сердца. Вот, сука, ну кто угодно пусть стоял бы там, но только не этот пизданутый Бонг. Юнхо до невообразимого максимума затянулся воздухом и совсем медленно сцедил его сквозь сжатые зубы. Кто сейчас его больше взбесил — Хиро, что так бесстыже попёрся к своему любимке, за минуту до этого приняв подарки от них с Инсу, или Бонг, что каким-то дьявольским промыслом оказался здесь?              Подошёл, немного услышав обрывки последних реплик. Как можно увереннее натянул покерфейс, при этом чувствуя, что нихуя это не сработает, так безудержно хотелось всю троицу раскидать. Заметил, что Хиро был как будто не в настроении — и на том спасибо. Это немного охладило. Да ещё объявление во всеуслышание, что рыжий нынче является любовником обоих Чонов, как припечатывание тавро на его зад, как-то подзадорило. Но Бонг взялся провоцировать и с никаких херов будто оттягивать на себя рыжего, хотя до этого, как понял Юнхо, не больно-то его признавал. И это злило до белого каления. Если бы Хиро не оттащил вовремя, наверняка бестолковый спор скатился бы до срача, если не до рукоприкладства.                     Чего гадать? Юнхо приревновал. Оснований для этого полно, под завязку, досыта, даже при том, что Джэджун, в общем-то, не флиртовал с Паком, не хихикал, не щупался. Но даже тот факт, что он стоял рядом с ним и разговаривал, перевернул мозг вверх тормашками. В кафе ели молча, выбуривая друг на друга. Разошлись холодно, только что не посылали взаимно на хуй. Только Инсу вновь бросился упрашивать на проводить, но Хиро наотрез отказался. Юнхо же даже из машины не вышел. Даже не обернулся. Коротко кивнул на «пока» и внимательный, чуть опасливый взгляд в зеркале. Как показалось, слишком долго он смотрел в эти глаза, напитанные свежей зеленью. Так долго, что эта картинка отпечаталась в подсознании, и два дня Юнхо жопой иглы собирал на каждом стуле, не зная, как разгадать этот взгляд либо как от него избавиться.              Нужно просто позвонить. Они ведь не разлаялись. Позвонить и, как ни в чём не бывало, на совместный обед пригласить. Это ведь можно устроить даже в будний день. Почему бы им вместе не провести перерыв? Поговорить спокойно. Поделиться историями за день. Обсудить планы на выходные. Отпадно получалось ведь контактировать в парке аттракционов.              Этого мало. Это скука мертвецкая для Юнхо, потому что касается Хиро. Переговоров ему хватает и с клиентами. А рыжего просто нужно брать, высасывать его и вливаться, подчинять без унижения и превозносить, прижимать к себе и держать на расстоянии, смакуя это томление. Сможет ли он вообще просто сидеть за столом и вести светский пиздёж, глядя на колкого Хиро? Да тот первым же облизыванием палочек поднимет его член. Не может же Юнхо позвонить и прямо в лоб потребовать, чтобы всю ночь для него выделили. А ещё лучше, оба выходных, чтоб сексуальными всплесками наполниться до краёв и при этом самому вылиться до вакуума. Может, но, правильно сказал Инсу, боится. Боится отказа, снисходительной насмешки, средней оценки себя. Так что проще начать с незначительного обеда. Хотя бы просто, чтобы успокоить ту ревность, ведь Пак всё еще горчил противной каплей дёгтя, отвратным плесневелым пятном на Мандаринке. Которое можно содрать, лишь содрав кожуру с сочного фруктика.              Юнхо предусмотрительно закрылся в ванной, чтобы ненароком братец не забуровился. Проблема с опечатанным объектом разрешилась, можно было вздохнуть и спустить углегаз с лёгких, и захотелось всё же ещё разок себя порадовать. Стягивая с себя одежду, набирал звонок рыжему. Устал думать о рисках и потерях, хотелось приобретать, вкладываться в то, что принесёт удовлетворение. Обед, это не секс, но беседы с Хиро тоже приятны, даже когда разбрасываются искрами дикости, как фейерверки. А от услышанного голоса, так вальяжно, с сарказмом, с притворным акцентом, растянувшего «слушаю», невольно улыбка натянулась.              — Обедать скучно стало, давай завтра вместе, — отбросив тактичные околопохаживания и прощупывания, Юнхо вывалил предложение в лоб. Будь что будет, терять-то нечего.              — Обед? Завтра? — спросил и замолчал. Юнхо уже собрался подтвердить, что всё правильно расслышал, но тот продолжил первым. — Где? То есть… Нет. Без разницы где, я всё равно не смогу. Меня просто не будет в городе. Дела там всякие, знаешь ли, деловые дела. — Отчего-то запаниковал, а в конце непонятно ругнулся, так, чтобы не расслышали. — Поздно приеду.              — Тогда, может, вечером встретимся? Или совсем уж затемно освободишься?              — Нет. Нет, не затемно. Нормально. Да, давай вечером. Я… Мне как раз надо поговорить с тобой. С вами обоими. Сразу. — Говорил отрывисто, как будто сам толком не знал, чего надо-то. — Это очень важно.              — Неужели тайные тайны раскрывать будешь? — невольно рассмеялся Юнхо. — Надеюсь, ты не скрытый супергерой, работающий в прессе. Как-то недолюбливаю таких. Может, ты с другой планеты? Если так, можешь не волноваться, я уже готов к этой правде, ты не слишком-то и скрывал принадлежность к другой расе. Глаза тебя выдали с потрохами, пришелец.              — Юн, у тебя сегодня был хороший день? Постарайся сохранить это момент кайфовой придурковатости до завтра, тщательнее выбирай ногу, с которой встанешь, и не ешь до вечера вредной пищи. Таким ты мне больше нравишься.              — Слушаюсь, папочка. Я уже понял, что тебе нравятся придурковатые, приходится косить под них. — Хиро фыркнул на такой аргумент, а Юнхо прикрыл глаза, пытаясь сбросить остатки ревности. Несмотря на наброшенную маску веселости, он как будто проглатывал этот колючий недостаток в рыжем, в виде какого-то отморозка. — Значит, нам завтра с Инсу готовиться к чему-то эпохальному? Ты ведь не собираешься испортить весь ужин раскрытием гендерной интриги?              — Пф, нет. Этого не будет, думаю, ты уже убедился, что во мне нет ничего женского. Как вы отреагируете на моё признание — я не знаю. Я… только надеюсь, что ты возьмёшь с собой на ужин свою голову. Но это всё завтра, я не хочу сейчас гадать и настраивать тебя как-то не так.              Голос Хиро совсем притих, будто он прямо сейчас в чём-то признавался. Юнхо чересчур напрягло это ощущение вины, ведь он только-только решился простить ему всё и тут же получил подозрение на ещё большее. Всё же прав он был, и этот лис с хитринкой в зубах. Но почему-то решился открыть свою истину происходящего, будто стало плевать на то, что узнают. С такими людьми обычно тяжело налаживать контакт потом.              Они проболтали ещё полчаса, расспрашивая друг друга о прошедших двух днях. Но никто из них не заикнулся о вечере воскресенья, когда неприятный эксцесс убил всем то весёлое настроение, что должно было засесть в памяти ностальгией. Перешагнули. Каждый своё. А после того, как наконец отрубились друг от друга, Юнхо, немного подумав над таинственным предупреждением Хиро, набрал другой номер.              — У меня всё ещё остаётся открытым вопрос, что ты узнал про Хиро, Ким Джэджуна? — объяснил повод для позднего звонка Югёму. — Я ведь давненько просил тебя узнать про него поплотнее, но до сих пор не имею никакой информации, как будто с призраком общаюсь.              — А как будто так и есть, — заинтриговывая ответил Югём. — Либо имя ты выяснил неправильно, либо это мошенник. На данный момент я могу только исключения рассказать. Например, никто под этим именем не зарегистрирован в том доме, адрес которого ты мне дал. И это даже не стало какой-то неожиданностью или тупиком, мало ли. Поэтому я проверил имена и даже фото персонала того дома, охранников и клинеров. Поспрашивал, есть ли просто временные съёмщики. В общем, я проверил каждого, кто ходит туда ночевать, Ким Джэджуна, рыжего молодого парня, там нет и не было, — отчитался Югём.              — Это интересно, — вдумчиво произнёс Юн, опять нагнетая свои подозрения на плохое. — Но всё равно безинформативно. Он мог просто к кому-то приходить, пару раз, когда мы виделись. Тогда поиски усложняются. А что с поисками по спискам краудфандинга?              — Никого в гостях по имени Ким Джэджун тоже не было. Я поспрашивал людей, что устроили это мероприятие, про рыжего парня, но народу было очень много, поэтому и рыжие попадались не раз. Записи с камер мне не дали, мол, полномочий нет. Сейчас отправил его фото одному своему знакомому журналисту. Эта сфера лучше охотничьих собак отыщет твоего парня в мире компьютерной информации. Но на первый разговор он мне не мог ничего про него сказать, хотя знаком с немалым количеством людей из высшего общества. И даже не мог предположить, чей это сынок, так как не слыхал никаких дел в главных ролях с кислотным корейцем. Может, бастард чей. И псевдоним этот, Хиро, тоже не гуляет по языкам ни жёлтой, ни белой прессы.              — Что же эта за напасть такая? — буркнул Юнхо. — Завтра он собирается в чём-то признаться. Даже не представляю чего ожидать, но уже понимаю, что этого человека стоит опасаться. Югём, ты же понимаешь, что мне, жесть как, трудно общаться с человеком, про которого я нихрена не знаю? А трахать его просто молча, опасаясь брякнуть лишнего, я не умею, так что ищи пошустрее. Чувствую я, что прижигает от него опасностью будь здоров.              — Есть ли смысл вообще с ним общаться тогда? Это ведь не партнёрская взятка, в любой момент можешь отказаться, ничего не теряя.              — Если бы, Югём, то давно бы уже. Даже не раздумывая слил бы его, — пробурчал себе под нос.              — Неужели зацепил? — усмехнулся Югём, но тут же осёкся. — Я тут подумал, а что, если мы не там ищем? Он может вообще не из высших, так, средненький выскочка на рынке, потому о нём никто ничего и не знает.              — Хм, Бонг не станет общаться с низкопробной пиздобратией. Я бы ещё понял, если бы только для секса требовался, но этот Пак держится за рыжего не из-за этого и не по дружбе, такой не станет дружить с кем попало. Но он точно цепляется за Хиро. — Юнхо вспомнил в этот момент разговора в торговом центре, как тот словно одеяло тянул на себя Хиро, не собираясь отдавать. — Если уж не деньги, то отменные связи или влияние должно быть либо у рыжего, либо у его семейки. Да и с каких-то херов он крутился на краудфандинге сраного дома престарелых, по-любому спонсировал. Если не сам, то от имени отца, например, или матери. Так что ищи не только среди мужчин, но баб прихвати.              — Понял, прихвачу и их. Но я всё же попробую с других сторон поискать. Что, если тот просто работает в том самом доме престарелых? Возможно ведь, что он там юрист какой или зам. директора.              — Смотри сам, хоть где, но нарой мне досье на этого Ким Джэджуна.              

***

      

      Хиро укоризненно сверкнул глазёнками, когда увидел двух, весело шепчущихся коллег, от которых никак не мог дождаться заявленного. Пальцы одной из них сжимали стебель порея и без какого-либо энтузиазма елозили по нему ножом, делая несколько лишних движений там, где можно было всё решить одним. А вторая рядом шоркала тряпкой по столу, на котором уже волдыри пошли от этого протирания, и что-то тихо рассказывала, строя при этом очень серьёзную физиономию.              — Аёнг, Данби, — строго окликнул их Джэджун, — мы работаем или байки травить припёрлись? — Девушки дёрнулись и повернулись к нему лицами, причём рассматривая не растерянно или испуганно, а вполне себе заинтересованно, будто увидали вдруг на выставке что-то интересное. — Говядина уже давно сопрела, заправляй быстрей, Аёнг. Данби, где в конце концов большой чан? Долго ещё ждать?              — Сейчас достану, — через не хочу сцедила девушка, что-то шепнула напарнице и бесшумно и быстро слиняла.              Аёнг взялась за доску с нашинкованным луком и направилась к столу Джэджуна, что находился рядом с плитой. Не особо заглядывала в кастрюлю, когда сваливала овощи, а Хиро чувствовал, что весь её интерес сконцентрировался на нём сейчас, но никак не на обеде.              — Какого чёрта надо? — сразу спросил грубо, так как изначально не ожидал чего-то тактичного в ответ. Рука яростно отбивала филе индейки, явно представляя вместо мясной лепёшки чью-то конкретную морду. Чувствовал Хиро, что темой-то опять заведётся вся хуйня, что Хён растрепал по пансионату. Пока немного, но упёрто продолжал говорить.              — Джэ, а ты реально гей? — спросила всё же напрямую, без кружения по обходной, но Хиро это всё равно бесило. Бесило не потому, что спрашивает, а потому, что вообще проявила интерес к россказням одного придурка. Вот и другие так же заинтересованно сейчас косились на него, услышав вопрос Аёнг.              Хиро бросил молоток, вытянулся в осанке и склонил голову к плечу, уничижительно глядя на девушку.              — А ты реально трахаешься с Ёнджуном? — передразнивая её тон, спросил.              Аёнг резко надула губы и фыркнула:              — Да пошёл ты. Не хочешь отвечать — не надо. Но зачем на грубости-то срываться? Хам. — Она оскорбленно задрала подбородок и отошла от стола.              А Хиро и не протестовал. Он хам. Вынудили. Добили. Уже который день шепчутся. Причём вот так очевидно, что именно про него. Он ожидал, что трёп Хёна будет иметь последствия, готовился проявить полный игнор, вот просто в ноль не видеть и не слышать это закулисье. Надеялся, что хватит разума у взрослых людей не акцентировать своё внимание на его увлечениях. На его личных, блядь, предпочтениях. Тех, что никого не касаются. Но то ли в последнее время скукота всех загрызла, и они решили вцепиться в первую попавшуюся сплетню, то ли уж настолько интересно было всем, действительно ли местный повар гомосек.              — Может, кто-то ещё желает докопаться до сути болтовни Хёна? — спросил громко, обводя прищуренными глазками работников кухни. — Ну же, ведь вам наверняка очень важно знать, кто с кем спит. Это ведь просто дело чести быть в курсе таких важных событий, а ещё лучше поделиться этой информацией с товарищем, при этом приукрасив её под свой закат.              — Успокойся, Джэджун, — суетливо оторвавшись от шинкования капусты и быстро сгребая её в большое блюдо, окликнула великовозрастная повариха, являющаяся главной на кухне. — Аёнг с глупого языка спустила свой интерес, а ты и завёлся, самолично добавляя всем сплетням пиара. — Она развернулась и укоризненно глянула на него над очками. — Это всего лишь обычное любопытство людей, до чего-то нового. Ты, между прочим, такой же. Не стоит делать сейчас трагедию из того, что на тебя посмели глянуть как-то не так, и устраивать на кухне разборки.              Спорить с аджуммой — себе дороже. Если ты не дурак и соображаешь, что такое безопасность, то язык в жопу засунешь в этот момент. Метафорично, конечно. Спорить с аджуммой — совать руку в пекло. И если тебе твои конечности ещё важны, если у тебя есть ещё в будущем планы на них, то, опять же, метафорично повторишь предыдущее действие. Спорить с аджуммой… Ну просто не стоило.              Но Джэджун прям ещё со вчерашнего вечера как нищий йог, раскошелившийся только на один гвоздь, никак не мог найти покоя своей заднице. Предстоящая встреча с Чонами высасывала из него через коктейльную трубочку с отвратительным звуком все силы и концентрацию своих защитных рефлексов. А тут такая темка подкатила, которую он вроде и ожидал, но она всё равно бабахнула неприятной вибрацией и растрясла его злость.              — Вот и нехер по углам шептаться. Пусть займутся делами, а не языки мозолят, — всё-таки дотронулся до горячего Джэджун и сразу же прикусил свой язык, так как аджумма, сдёрнув перчатку с одной руки, аккуратно сняла очки и уставилась на него глубокомысленным взглядом прокурора. Маленькая женщина явно не собиралась спускать ему дерзких указаний. Но язык всё равно вырвался из захвата зубов: — И не надо на меня так смотреть. Я ни к кому не лез, никого не трогал, никому не портил день, занимаюсь своей работой, так что будьте добры отстать от меня…              — Ким Джэджун, — громогласным приказом остановила аджумма, вероятно, заботясь тем самым о нём же, так как продолжение его срыва могло иметь серьёзные последствия. — Тебе, кажется, заняться нечем? — она прищурено глянула на электронные часы на стене. Подошла к своему столу с документацией и достала планшетку. — Сейчас привезут крупы, прими и разгрузи всё по местам. — Вернулась к Джэджуну и ткнула ему в грудь папку, заставляя растерянно принять её.              — Я должен принять? — струхнул поначалу Ким и перевёл жалостливый взгляд на стол. — А как же мясо?              — Как-нибудь справимся без тебя, — грозно отрезала аджумма. — Внимательней с документацией, если не хватит хоть одной рисинки, спишу с тебя. Давай, отправляйся. Там тебя никто доставать не будет и смотреть как не надо — тоже, так что покой тебе обеспечен. Данби, — кивнула девушке, что принесла чан Джэджуну, — перенимай его обязанности на сегодня.              Хиро обречённо сжал зубы и закатил глаза на ухмылку девушки. Понижение в должности, пусть и временно, вот вообще не добавляло оптимизма на вечер, еще больше раздражая своей несвоевременностью, да к тому же незримым, но очень вонючим дерьмом где-то рядом до сих пор метил Хён, вгоняя всю ситуацию в траур. Но пришлось всё это проглотить, хоть и хотелось дико заржать и рвать на башке рыжатину, и тягуче медленно набрать в грудь воздуха, чтобы подуспокоить свой пыл.              — Кто мне будет помогать? — уже смиренно спросил, стягивая перчатки и нацеливаясь на смену деятельности.              — Сам справишься сегодня. Ребята заняты в подвале, а потом они понадобятся директору, так что всё в твоих руках, милый мой, — безапелляционно приговорила аджумма. — Очень даже вовремя ты подвернулся, а то я всё гадала, кого припахать.              — Сам?! — Джэджун недоверчиво перекосил брови и глянул на документы, оценивая, сколько центнеров ему придётся принять.              — А что, силёнок маловато? — съязвила аджумма. — Можешь только перед девицами свою важность отвоёвывать? Иди и выполни всё как надо, — напутствовала, уже отвлекаясь от этой темы и принимаясь за готовку. — Ключи не забудь, — ещё крикнула, когда Джэджун направился к выходу во двор.              Склад был практически опустошённым. Но это «практически» означало, что до приезда грузовика требовалось убрать старые запасы поближе ко входу, чтобы на их место уместить новый завоз. Да ещё промести поддоны заранее и убрать все следы назревающей гнили, если таковые имелись. Вооружившись перчатками и длинным болоньевым фартуком, Джэджун принялся за дело.              Поначалу его энтузиазм хорошо поддавал пинков, и место быстро освободилось, но когда двери грузовика раскрылись перед ним, являя за собой всё то, что он должен будет взвесить и перетаскать, да ещё не ахти как, а сортируя как надо, вдохновение резко отрубилось. В теле как-то разом стали чувствоваться и усталость, и крепатура, и немощь.              — Парень, ты сегодня один, что ли? — поинтересовался водитель, запрыгивая в кузов. — В карты проигрался?              — Типа того, — уныло ответил Джэджун и про себя добавил: — Это точно заебательский день.              Водитель подтаскивал мешки, весом от тридцати до пятидесяти килограмм, к краю платформы, а Джэджун оттуда взваливал их на спину и тащил к весам. И два часа они мурыжили рис, сахар, просо, муку, и многое другое. Под конец водитель, подтянув оставшиеся мешки к краю, спрыгнул на землю и помог Джэджуну разместить их.              — Ну как, живой? — ухмыльнулся он, когда ему подписывали бумаги. Сам нехило так припотел, пока помогал парню, но Джэджун, казалось, был вообще в каматозе. Даже руки дрожали, не давая толком делать нужные отметки.              — В норме, — коротко ответил Джэджун и шмякнул печати. — И не такое выдерживали.              — Ну, это до поры до времени, потом грыжи задушат, придётся жене тебя кормить, — прогнозировал водитель.              И кто в том виноват? Повариха, что взъелась на рыпания младшего помощника и отослала его в склад? Или Аёнг, что спровоцировала новоиспечённого гея на скандал? А может, Хён, что язык спустил, лишь бы веса себе придать? Ни начала, ни конца не найти, но немалую долю в это внесла напряжённая трясучка от предстоящего вечера. Однако, где-то после десятого мешка риса, перекочевавшего на спине Хиро, она куда-то исчезла. И после отъезда грузовика он без сил уселся прямо на землю, прислоняясь к двери склада. Запрокинул голову и закрыл глаза, самоуправно выделяя себе на отдых парочку часов. Отличная была разминка для тела, ничего не скажешь.               — Интересно девки пляшут, — раздалось издалека, но мужской голос приближался, обещая нарушить благословенный отдых. — Сегодня прям такой особенный день. Это тебя специально к приезду проверки, что ли, на склад упекли?              Джэджун без натуги распознал бесящий-раздражающий-блевотный голос. Поначалу он лишь крепче сжал веки, стараясь даже мозгом игнорировать Хёна, но туда уже проскользнула мысль, что этот придурок во всём виноват. Даже извержение Везувия можно на него списать, просто чтобы дело уже закрыть. И в груди завертелась воронка ярого гнева, засасывая туда весь разум. Будь сейчас другая ситуация, Джэджун вскочил бы и набил морду этому уроду. Метод у него такой, пацифистский, «на крайняк» называется. Да только вот ручки-ножки предательски не желали шевелиться. Что уж было требовать от спины?              Хиро почувствовал, что солнце больше не пригревает веки, и приоткрыл их, чтобы лицезреть чудо в перьях. То ли он проголодался, то ли аллергия отозвалась желчью в глотке, то ли слюна забродила, но стало как-то неуютно в горле. Да ещё вот зуд на костяшках проявился.              — Пришёл за добавкой? — нарочито равнодушно поинтересовался Джэджун. — В этот раз рекомендую попробовать в глаз, говорят, это хорошо мозги вправляет.              — Из-за чего сарказм гоняем? — усмехнулся Хён, самодовольно глядя сверху вниз. — Неужели есть повод? Если хочешь, можешь выговориться, я послушаю.              — Хватает здесь и одного пиздабола, нафиг зря воздух сотрясать?              — Я же просто помощь предложил, не бухти. Подозреваю, что люди вокруг… мммм, как бы это выразиться культурно? Немного смущают тебя своими косыми взглядами и смешками за спиной. Предполагаю, что скоро и директор обратит на тебя внимание. — Говнюк глубоко вздохнул, так постановочно, сочувствующе, просто наряжая свои слова в лживые чувства.              — Ты чего припёрся-то? Заняться нечем? — Джэджун решил напомнить, что они находятся на рабочем месте, где он не горит желанием обсуждать свои личные проблемы. Стал подниматься, явственно ощущая, что тело бунтовало против такого решения. Но оставаться здесь, далее принимая в уши бурду Хёна, тоже уже не осталось терпения. А тот, по всем приметам, не собирался отставать. — Иди утки убирай да памперсы меняй.              — Да там сейчас спонсоры какие-то приехали, осматривают всё, нам сказали пока не мешать, так что памперсы подождут, — невозмутимо сообщил Хён. Джэджун ещё раз удивился, как этот тип может на всё реагировать до такой степени фильтровано. Вот просто ноль реакций на любую провокацию и агрессию.              — Какие спонсоры? — напряжённо спросил Джэджун. Он уже не первый раз слышит, что к ним заявится какая-то проверка и это его не волновало. Но спонсоры… Он ведь самолично участвовал в устройстве краудфандинга, при этом ещё немало финансирования со стороны привлёк, так почему сейчас его не известили, что приедут какие-то спонсоры? — И что они там осматривают? Обычно хватает бизнес-проекта и видеоподачи.              — Это насчёт ремонта. Тебе не стоит сейчас туда соваться…              Хиро уже не слушал трёп коллеги, так как уши заложило безумным давлением в венах и бешенным стуком пульса. Он вспомнил, что строительством-то как раз подрядился заняться господин Чон. Тот самый Чон, с которым он встречается. Тот самый Чон, которому он сегодня запланировал рассказать про себя правду. Тот самый Чон, который являлся его любовником уже долгое время. Что будет, если он в числе приехавших и увидит Джэджуна? Ничего хорошего, это точно. И поэтому первой мыслью было — бежать. Скрыться, так как не был ещё готов к раскрытию правды. Вечером — да, всё расскажет и спокойно объяснит, но не сейчас, когда вокруг полно людей.              Паника захватила каждую клеточку, мозг лихорадочно заработал в генерировании идей, а глаза поплыли по округе в поисках мест для пряток. Единственное, можно было в лес сигануть, на время, пока все не уедут. Ни одно здание не подходило, так как туда могли тоже заглянуть с осмотром, даже вот в этот склад за спиной, хотя там не требовалось чего-то достраивать.              Со стороны пансионата послышались тихие голоса, привлёкшие внимание Джэджуна. Это как раз таки и вышла вся делегация спонсоров, узнаваемо по деловым костюмчикам и по присутствию в этой шайке самого директора. Но ещё там числился господин Чон. Его Хиро узнал даже находясь на приличном отдалении. В любой другой момент он, скорее всего, испытал бы колючее желание до своего красавчика, но сейчас его почти пришибло. Он побледнел — не видел, но чувствовал, что от лица отхлынули все жидкости, что имелись в организме, только в гляделках ещё пульсировала то ли кровь, то ли мысль, что нужно бежать. Что бы это ни было, но роговица явно готова была лопнуть.              — Вот блядь! — вслух выругался Джэджун, поняв, что эти люди направляются прямиком к ним.              Машинально отступая назад, он в конце концов упёрся спиной в дверь склада. Это сработало как попытка схватить его, остановить и призвать к ответу, путём пыток. По заднице будто горящей плетью хлестнули, подстегнув кинуться в лес. Как назло ещё этот Хён тут пристал, спрашивает чего-то, руку тянет на плечо положить, встал на дороге… Хиро с яростью оттолкнул его и во всю прыть помчался в сторону от приближающейся делегации. Заметят — не заметят его бегство — насрать, главное, сейчас нужно быть подальше от Юнхо, от его презрительного взгляда и искривленных в отвращении губ. Это кошмарное зрелище.              Хиро неизвестно сколько бежал. Уже даже имея за своей спиной несколько слоёв деревьев, что надёжно скрывали его ото всех, он не останавливался. Бежал не чтобы скрыться, бежал от проблемы, которая с недавних пор висела кангой на плечах, тяготила-раздражала-кошмарила. Знал, что она не исчезнет от его бегства, но так, казалось, становилось легче, пока несся, не разбирая дороги, пока задыхался, пока измывался над телом, что недавно перетаскало несколько центнеров веса… Получится ли такими жертвами облегчить свою участь? Джэджун от этой встречи вдруг понял одну истину, почувствовал её сердцем, развившейся прямо сейчас экстрасенсорикой — Юнхо ни за что не примет его как нищеброда, а он ни за что не хочет его терять. Их обоих.              Джэджун достиг предела, когда первого дыхания уже не хватало, а второе ещё не открылось, и пал на колени, упираясь руками в землю. Глотал воздух залпом, свесив голову и безумным взглядом шныряя по травинкам. Всё дрожало, и от усталости, и от паники, и от ошеломления. Такой трусости от себя Хиро не ожидал. Ещё позавчера, поговорив с Мирой, объяснив свои метания по поводу лжи, он принял категоричное решение, всё рассказать. И вот сегодня даже уже планировал это сделать, и до последнего не сомневался в своём решении… А потом просто сбежал. Ладно, пусть этому будет оправдание, что там было не место и не время для таких открытий, а до вечера после такой встречи, просто уже не дожилось бы терпеливо. Но готов ли он, глядя в глаза двоих Чонов, признаться в нужное время и в нужном месте?              Пальцы стали поджиматься в бессильной злобе на себя самого. В ногти загребалась земля и трава, готовая и в плоть вонзиться. Глаза вдруг оказались на мокром месте, хоть и не прыснули ручьями безнадёги. Зубы заскрипели от безумного давления друг на друга. Узнал ли его Юнхо, когда он сбежал? Задумался ли вообще, что это за человек в фартуке, или пренебрежительно проигнорировал всех, кто ему не нужен, даря своё внимание лишь объекту сделки?              Джэджун хорошо помнил, как Юнхо снисходительно смотрел на уборщиков в торговом центре, как на неугодных, но вынужденных тараканов. Помнил, как он отзывался о продавце, которая должна им пятки лизать и на цыпочках перед ними суетиться. Помнил, как он холодно общался с обслуживающим персоналом хоть кафе, хоть парка аттракционов, хоть в торговом центре. Это всё брезгливость до таких людей, что, по его мнению, призваны преклоняться перед достигшими высот. А Джэджун себя таковым не считал, он работает не меньше Юнхо, просто в жизни не всё можно оценить в денежном эквиваленте. Пользу он приносит или нет, ухаживая за пожилыми людьми на зарплату, что не даёт ему возможности жить на широкую ногу? Правильно ли это с экономической точки зрения? Достигнет ли он каких-то высот, продолжая вот так трудиться? Можно ли сказать, что он ленивый, раз не хочет менять работу и бросаться в бизнес, окунаться в мир расчётливых сделок, хитрить, темнить, рвать и руководить? Наверное, да, ведь он просто хочет счастливо и спокойно дожить до старости, встретить свою смерть, не заботясь «а на кого я оставлю свои денежки?».              Джэджун медленно распрямил спину, опираясь руками на свои колени и переставляя их выше. Обернулся назад, чтобы оценить своё местоположение и как далеко он убежал. В принципе, не так уж и загранично, он всё ещё оставался на тропинке, что была вытоптана маршрутом «остановка поезда — пансионат». Да и вообще-то в этих местах не заблудишься, в любом случае выйдешь либо на железную дорогу, либо на трассу, ведущую в город. Но глаза сейчас смотрели на эту тропинку, как на тоннель, что вёл именно к Юнхо. В животе заворочался стыд за своё поведение и горечь от осознания, что прикипел к Чону. Но от этого его ложь казалась ещё больше омерзительней.              Просидел в размышлениях какое-то время, готовый и до вечера выжидать. А то и вовсе до утра, как будто тогда не придётся уже объясняться. Но в конце концов его обнаружили. Мира медленно вышагивала по тропинке, уже взглядом остановившись на нём, шла, размахивая одной рукой, в которой держала бандану Джэджуна.              — Я ему, значится, звоню, звоню, бегаю по пансионату, беспокоюсь, выискиваю, а он тут расселся, липу заботливо подпирает спинкой, — шутливо-укоризненным тоном произнесла девушка, встав совсем рядом с другом.              — Прости, — повинился Джэджун и натянул улыбку. Вообще-то он был рад появлению подруги, она как будто символ его жизни, основной жизни, не лживой, в которой всё прозрачно, откровенно, не в натяг. Только вот губы дрожали, когда их заставляли улыбаться. — Я телефон забыл на складе. Спасибо, — забрал протянутую ему бандану. — Так как ты узнала, что я здесь?              — Хён подсказал. Добавил, что ты со скоростью кометы стартанул в лес, — пояснила Мира. — Что между вами опять произошло, что ты сбежал? Опять домогался, извращенец? Есть предложение — кастрировать его. Напоим лекарствами да и ампутируем всё, что зудится.              — Хм, Мира, я заметил, что у тебя любая расправа сводится к мужским причиндалам, — укорил Джэджун, вставая с земли и отряхая джинсы. — Идея не плохая, но Хён здесь ни при чём. Он, конечно, идиот более чем раздражающий, но бежал я не от него. — Вздохнул хорошенько, перед тем как пояснить свой позор. — Видела сегодняшних гостей? — смял свои губы и закатил глаза, в подробностях вспоминая эффект появления Юнхо.              — Ну, и?..              — Тот, что самый высокий из них, это Чон. Чон Юнхо, мать его. Припёрся прямо сюда. — Брови дёрнулись вверх, а руки всплеснулись в ахуе. А глаза Миры повторяли предыдущий вопрос «ну, и?» — Я драпанул, испугавшись, что он меня увидит. Это было сравнимо, как если бы я встретил бешеного маньяка.              — А в чём проблема? Ты ведь всё равно собирался всё рассказать им, — буркнула Мира, воспроизводя в памяти лица людей, приезжавших сегодня. — Или видок непрезентабельный сегодня выдался?              — А в том и проблема, что испугался. Знаешь, даже не стал раздумывать, ни капли сомнений, просто дал дёру, как будто мне пятки прижгли. И сейчас не представляю, как отмазаться от ужина. Даже боюсь звонить, боюсь услышать в трубке насмешливый тон, боюсь, что Юнхо узнал меня. — Джэджун замолк и припечатал руку к глазам, заставляя их закрыться. Отчего возникло обманчивое детское ощущение, что он таким образом спрятался ото всех, в том числе и от собственной совести.              — Джэ, блять, я тебя не узнаю, — воскликнула Мира, толкнув его в плечо. -Какого хера ты ссышься по пустякам? Это новый вид мазохизма — начать бояться всего и лезть в дерьмо, чтобы именно бояться? Всё ведь уже обсосали до блеска, ты вроде понял, что так будет лучше для тебя же. Бросай свой бомонд, иначе завязнешь в этом болоте по самые уши. Не, реально не похер на мнение этого Чона? Надо было, наоборот, подойти с ехидной улыбочкой на морде и поздороваться, как со своим корешем, чтобы тот от неловкости язык проглотил.              — Скорее, это я его проглотил бы. Мира… — Джэджун сжал веки и отвернулся, не в силах произнести свои подозрения на свой счёт. — Не могу… Пусть меня все проклянут, но только не они.              — Да ты… — девушка с тенью удивления сощурила глаза, разглядывая реакцию друга. — Да ты никак опять перевлюбился? И опять в того, с кем не светит ничего. Джэ, ты запал на человека, для которого ты мусор?              — Да не влюблялся я в него, — с громким возмущением возразил рыжий. — Просто… — он запнулся, лихорадочно работая мозгом в поиске подходящих слов. Но как можно описать требование души ещё понежиться в лучах обожания Инсу и страсти Юнхо? Как объяснить, что такой полог, отделяющий его от реальности, просто с ума сводит? Планы с Бонгом рушатся постоянно, сейчас ещё и Хён мозги ебёт, в такое время жуть как хочется залезть в постель близнецов и доказывать с их помощью себе, что нужен кому-то, что нравится, что восхищает. — Не знаю, — выдохнул обречённо. — Наверное, это эгоизм. Мне нравится чувствовать себя наравне с ним и спорить наравне, когда мои слова слышат, воспринимают. Я как будто пытаюсь доказать ему, что, презирая всю нищету, он при этом глаз не сводит с этой нищеты и руки постоянно тянет, чтобы заграбастать. И я, похоже, в полной жопе.              — Доказать кому? Ему или всё-таки себе? Он-то ведь не знает ничего о том, кто ты на самом деле, так что твои доказательства пролетают мимо него. — Девушка разочарованно вздохнула и поджала губы. Упёрлась деловито кулаками в бока. — Это далеко заходит, Джэ. Тебе нужно оборвать эту связь, пока не стало поздно. Засунь свой эгоизм в лоток Лапки и, если ещё этот Чон не понял ничего, расскажи сегодня вечером всё. Давай же, возьми себя в руки и сделай как надо, а завтра ты уже будешь свободным. Слышишь?              — Какая же ты жестокая женщина, — горько усмехнулся Джэджун на озвученный приказ и на то, что ему опять не позволяют того, что хочется. — Но ты снова права. Чем бесишь меня.              — Это ты меня бесишь своим упрямством. Когда-нибудь вляпаешься в серьёзную историю, а к кому побежишь жаловаться? М? Джэ, я ведь не для себя тебя уговариваю. Ты, может, и не замечаешь, но я-то вижу, насколько это враньё тебя тяготит. Сбрось эту ношу, вернись на землю, просто вывали всю правду-матку и пошли всех на хуй. И будет тебе благо.              — М-да, хорошо на словах звучит… Ладно, давай возвращаться. Мне сейчас и без тебя ещё пиздюлей добавят.              

***

      

      Хиро глянул на себя в огромное зеркало, откуда казался таким маленьким и невзрачным на фоне роскошного оформления зала. Нервно поправил причёску, одёрнул чёрную рубашку, аккуратно облипающую его фигуру и глянул на туфли. Простые дешёвые боты из комиссионки, как и весь прикид. Даже эти тёмно-синие брюки, хоть и классические, но видно было, что из стрёмной синтетики. Стоило в такой дорогой ресторан, что выбрал Юнхо, одеться поприличнее, но слово «поприличнее» для Хиро означало «подороже», а его счёт в последнее время выпью болотной ревел. Это ли не повод, чтобы признаться? Самое время раскрыть свои карты.              Главное, что он дресс-код прошёл, и хостес с натянутой улыбкой истинного знатока и ценителя богатой шушеры, а не их жалких пародий, сейчас в пригласительном жесте протянул руку вперёд. И улыбка эта натянулась, скорее всего, именно потому, что шёл не к своим друзьям, нищим студентам, а именно к почитаемому богатому и влиятельному человеку, который мог и возмутиться неподобающему приветствию его гостя, а возмущение это могло вылиться в увольнение. Приди Джэджун сам по себе, его бы не спас и галстук под кадыком.              Что ж, Великий Гэтсби уверенно шуровал в комнату, где его ожидали близнецы. Как два столпа, гарантирующих ему все эти лебезиные улыбки со стороны обслуживающего персонала. До противности приятно надменным взглядом одаривать прислужников и не получать при этом плевки в лицо.              Оба стояли у окна, когда Джэджун вошёл в комнату. Панорамное стекло давало обзор на стройные ряды домов, горящих своими паучьими глазками. Даже со спины было понятно кто из них кто, не взирая на одежду: Юнхо в своей манере держал руки в карманах брюк, бойцовской выправкой держа спину, а Инсу что-то пальцем елозил по стеклу, обводя одному ему видимую картинку. Хостес наверняка закатил мысленно глазки, увидев, как палец оставлял следы на выдраенном до блеска стекле. А Инсу ещё постарался добить чувствительную натуру прислужника, дыхнув паром на место, где елозил картинку, и улыбнулся её проявлению. Надо же, какой полезный навык он приобрёл, сейчас можно тайные послания оставлять на всех стеклянных поверхностях.              Оба хором обернулись на звук голоса хостеса. И Джэджун, что до этого нёс на языке свою слаженную и отредактированную речь, обречённо пропал, так как вновь захотелось влиться в них, упаковаться двумя телами, двумя взглядами и ни о чём не думать. И до безумия не хотелось их терять. Братья улыбнулись его появлению, кто-то сдержанно, а кто-то и радостным щенком, но видно, что оба искренне. Юнхо лишь перед посторонними свою чопорность строил, чтобы глотали его приказы как подобает. Джэджун периферийным чутьём ощущал, что тот сейчас оценивающим взглядом скрёб по его луку, наверняка прикидывая суммарную стоимость всего тряпичного, и точно зацепился за не лучшего качества туфли, что снял Хиро, заходя на подиум с круглым столом. Металлолом нынче Хиро не надел, даже губу оставив сверкать пустой точкой. Но взял с собой на всякий случай подарки Чонов, готовый при малейшей претензии с их стороны отдать. Справедливо будет.              Потряхивало, да, и не только от поступающего плена крепатуры после мировой отгрузки. Он к этому тоже готовился, и следовало бы уже вывалить свой доклад со всеми потрохами, но что-то вид говяжьих пулькоги, только начавших готовиться на гриле, остановил настроенный порыв признаний. Жрать хотелось. Ну как вот на голодный желудок оставаться спокойным и перечислять выразительным голосом декламатора все свои недостатки? Оставят ведь потом без мяса.              — Ну как там у тебя деловые дела? — иронично спросил Юн.              — Сегодня был треш, — без сокрытия фыркнул Хиро, хотя и без конкретики. — Даже вспоминать не хочется. Какой-то безумный день.              — Оу, у меня тоже, — расширив в возмущении глаза, закивал Инсу. — Сонсен Ли требовал с меня выявить ошибки и подвохи в составленном договоре. Я в полном ауте. Какие-то условия, требования, обязанности… Я аж постарел… — перевёл взгляд на Юнхо, — и готов выйти на пенсию.              — Ну и… Ты выявил? — поинтересовался Хиро, переворачивая шпажки с мясом. -Вообще-то, учёба это хорошо, она заставляет наш тупой мозг вкалывать. Плохо, когда человек учится, а потом не может найти работу по специальности, но ещё хуже, когда специалистом выступает человек без образования.              — Но я не хочу вкалывать, — заворчал Инсу и сдвинул брови. — Для этого есть другие люди. Я найму специалистов, которые будут делать мне деньги, а им платить частью этих денег, вот и всё. Для чего-то же существуют те, у кого нет денег и они готовы обслуживать нас, лишь бы на кормёжку урвать. Если каждый всё сам будет уметь, тогда не будет рабочих мест.              — Будут, ещё как будут, — возразил Хиро. — Уметь, не значит, делать. Вспомни больных людей, занятых, например, детьми, слишком низких, полных, или которым просто лень. Им твои услуги понадобятся и они станут платить за это деньги. Даже для того, чтобы сформировать крепкую команду хороших специалистов, а не купленных дипломов, и снабдить их работой и достойной зарплатой, ты должен очень многое знать и хотя бы уметь различать профессионалов.              — О, Хиро, не надо, — взмолился Инсу. — Юн постоянно эту пургу гонит. Ну что страшного произойдёт, если я не буду учиться? Ну обманет меня кто-нибудь, ну найму другого…              — Не наймёшь, ты просто останешься ни с чем. Будешь нищебродом, — перебил Юнхо.              — Ну и что? Что в этом плохого? Зато я буду свободен, а накормит меня и государство.              — А то, что ты сам как человек потеряешься. Будешь никем и звать тебя никак, — пояснил Юнхо. — И место твоё будет в канализационном люке. И поверь, никто уже из твоих богатеньких друзей не поможет тебе, потому что в этом мире две максимы: либо ты работаешь на деньги, либо деньги работают на тебя. Всё так или иначе упирается в деньги, которых у тебя не будет.              — Ведь ты поможешь мне. Или мама, — предположил беззаботно Инсу, не вникая в ужас угроз брата.              — Даже не подумаю, — презрительно фыркнул Юн. — Терпеть не могу таких попрошаек, что изначально хуйнёй страдают, а потом стонут, что им мало платят.              Джэджун с напряжением под лопатками слушал этот диалог братьев, как специально заведённый сегодня… сейчас, когда он собрался рассказать им про себя. Того самого нищеброда, которому место в канализационном люке.              — А если человек бедствует в силу жизненных обстоятельств, это тоже признак тунеядства? — тихо спросил Хиро, глядя при этом невидящим взглядом в чашку с едой. — Если у него и выбора-то особо нет, как жить? Разве можно всех под одну гребёнку ровнять?              — Хиро, — Юнхо глубоко вздохнул и чуть наклонился в его сторону, — выбор есть всегда. Разница только в том, хочешь ли ты поменять свою жизнь или нет. Те, кто хотят жить как гомо сапиенс и как-то влиять на мир вокруг себя, стремятся к этому и добиваются своего. А те, кто не хочет ничего менять, просто деградируют, в конце концов уничтожая свой род. Вот ты, учился, практиковался, наверняка сейчас… Кстати, где ты работаешь? Кем?              — Я?! — удивлённо спросил Хиро, запуская сердечную мышцу на полную мощь и сразу краснея от этого. Поднял расширенные гляделки, посмотрел сначала налево, где сидел Юнхо, потом направо, где Инсу заинтересованно ждал ответа. Это был шанс рассказать всё. Судьба прямо подталкивала его к покаянию, точнее, уже подпинывала. — Да много где. То есть… не совсем много. Я… — «на кухне вкалываю» никак не слетало с губ. «И ни хера не зарабатываю». Он тоже тунеядец? Может, и правда его трусость потерять привычный комфорт и вуалирует его лень? А может, он сибарит? — Хах, ну что за глупая тема для разговора на свидании? Давайте не будем о работах. Поговорим о… Спелеотуризме. Всё хотел расспросить тебя о том, какого чёрта вы ползаете по каменным ямам и тоннелям, если можно просто в метро спуститься?              Юнхо пялился изучающе, и было ощущение, что не слышал Хиро, просто что-то своё в башке варил. Сиял подозрительностью, прищуривая глаза до щёлок и превращая их в лазер, который неприятно прорезал плоть. И тут же вдоль позвонков посыпались мурашки, как будто испугавшись такого взгляда, да и пальцы задрожали и пришлось сжать их в кулаки. Снова эта паника одолела, что Юнхо обо всём догадывается, и это полнейший пиздец. При всём этом забурлила кровь и как-то неправильно бросилась в щёки, да ещё и в член, а не в голову, чтобы мозг отменно работал. Хиро с неимоверным усилием выдержал взгляд Чона, хотя уже начало казаться, что глазёнки выпадут от напряжения.              — А может, поговорим о том, что ты хотел нам рассказать? — родил Юнхо. Посмотрел на Инсу и кивнул в сторону Хиро. — Он ведь собирался в чём-то признаться. Вот, веди допрос.              — Да, я помню. — Инсу по-дурацки скосил взгляд на Хиро и загадочно улыбнулся. — В чём-то романтичном хочешь признаться? — Тот нахмурено сдвинул брови, не понимая, в чём его подозревали. — У тебя чувства? Потому тебе Бонг больше не нужен? Не стесняйся, Хиро, ты нам тоже нравишься.              Рот Джэджуна медленно раскрылся, как рампа самолёта, потянув за собой всю физиономию. Глаза резко переметнулись с серьёзного Инсу на Юнхо, который, выдержав пару равнодушных секунд, прыснул смехом и склонил голову. Вообще, было похоже на ловушку: Хиро сейчас не мог прямо возразить, чтобы не обидеть, но и подтвердить своих чувств — тоже. Для себя он, конечно, уже зарегистрировал факт того, что неровно дышит на Чонов, но не прям до чувств. И выбраться из этой ловушки сейчас неплохо помогло бы признание в бедности. Лучше уж это, чем любовь придумывать.              — Нет, я не про это, — наконец спустил воздух Хиро и прикрыл глаза, пряча всего себя за веками. — Короче, у меня нет денег. — Вот, сказал. Слегка коротковато, но без обиняков. Сделал паузу, в ожидании реакции, но стояла тишина. Пришлось раскрыть глаза и повертеть ими в одну и другую стороны. — Не совсем, конечно, но если смотреть с вашей стороны, то… совсем.              — На азартные игры спустил? — вполне серьёзно спросил Юнхо. — Или вложился во что-то провальное? В принципе, не удивлён. Как я понял, ты не умеешь обращаться с деньгами.              — Что?! Какие азартные игры? — возмущённо воскликнул Хиро. — Я беден, понял? У меня нет кредитных карт, у меня нет машин, нет слуг, понимаешь?              — А, так тебя денег лишили? — вставил своё Инсу. — Юнхо тоже постоянно блокирует мои карты, считая это мерами воспитания. Ваще пофиг. Не обращай внимания на предков, когда-нибудь они отстанут.              — Не дождёшься, — резанул взглядом Юнхо. — За каждый косяк будешь получать. А в следующий раз отправлю тебя в волонтёры, в приют для животных, будешь там дерьмо собачье подгребать, раз уж так собачек любишь. Бесплатно. Посмотрим, как ты не будешь обращать внимания.              — Да нет же, всё совсем не так, Инсу. Ты слышишь, что я говорю? — Хиро, вместо того, чтобы опасаться негативной реакции в виде неадекватного бешенства Юнхо и брезгливо скошенной моськи Инсу, начал сам злиться на тугодумство близнецов.              — Слышу. Тебе кислород перекрыли, и это жопа. Тебе херово, я всё понимаю, но потом всё образуется. Ничего, с нами не пропадёшь.              — Блядь, Инсу, я нищеброд, понимаешь? — Хиро уже яростно вбивал в себя указательный палец, доказывая своё ничтожество. — Я тот самый тунеядец, про которых мы только что пиздели.              — Мандаринка, не стоит разводить нас на жалость, — в примирительном жесте фыркнул Юн. — И этот маскарад с дишманским тряпьём вообще был ни к чему. Инсу и сам такой же, а я всё же надеюсь, что когда-нибудь ты научишься сам зарабатывать. Хочешь, я тебя научу?              — В жопу пошёл… — взбрыкнул Хиро. — Я и так зарабатываю. И нет у меня предков, которые меня кормят, поят, одевают.              — Так ты сирота? — удивлённо воскликнул Инсу.              — Да нет же… — уже начал психовать рыжий. — Предки есть, но… Я не на их деньги живу. Они вообще далеко отсюда.              — А, так ты из-за границы, что ли, пригнал? — вздёрнул одну бровь Юнхо. — Решил отдельно от родаков попробовать свои силы и не получилось, — сделал новый неправильный вывод. — И теперь опасаешься, что они тебя засмеют или отчитают. Стрёмно, конечно, просрать бабло, глупость, но прими это как опыт, как ошибку, из которой должен извлечь урок. Если нужна помощь с советами, обращайся.              — Всё на хуй, задолбали оба, — взорвался Хиро. — Я вам тут расписываю, что я бедный, а вы со своими советами ползёте.              — Ладно, мне тебя жаль, — примирительно расплылся в блистающей улыбке Инсу и полез к рыжему. — Давай поцелую тебя.              — Блядь, да я… — Хиро вскочил на ноги, выбрав стратегию свалить уже и не стараться более прочистить два недомозга, но за руку тут же дёрнули, заставляя снова пасть на колени.              — Успокойся уже, Мандаринка. — Юнхо, пользуясь силовым преимуществом, подтащил его к себе и заграбастал в руки. Почти прижался к губам, но замер, тихо забормотал, гипнотизируя голосом. — Прости, но мы не такие уж эмпаты. Особенно когда дело касается денег. Не расстраивайся, научишься ещё ведению дел. Предкам посетуй, что местная экономика отличается от той, где ты учился, потому не получилось с первого раза. Они разжалобятся и подкинут новый стартовый капитал.              Юнхо лишь кончиком языка коснулся губ Хиро, и тот вмиг распался, колючки, что словно ножи Росомахи, повылазили из всех щелей, сейчас повыпадывали, оставляя чувствительную лысину.              — Вы два придурка, которых хочется отшлёпать за тупизм, — прошептал Хиро, глядя прямо в глаза Юна и сгорая в них от блещущего там желания. — Бесите…              — Кто тебе мешает? — игриво улыбнулся Юнхо и, начиная сразу с грубости, впился требовательным поцелуем, а руки его сдавили кожу на боках Хиро и ещё сильнее вжались предплечьями в спину. Отсмаковал как следует любимый язык с пирсой и с дрожью в дыхалке отстранился. — Я бы тебя прямо здесь завалил и отжарил вместо пулькоги.              Джэджун уже наплюнул на свою совесть, что голосом Миры, требовала продолжить признание, и поплыл по течению, да и вообще поплыл. В руках Юнхо сложно о чём-либо размышлять. А тем более не хочется очернять себя, чтобы выпасть из этих рук и остаться ни с чем.              — Давай прямо на столе, — с придыханием предложил Хиро, неосознанно сдёргивая одну руку Чона с себя и утыкая её в свой пах. — Прямо перед окнами устроим горячий секс. Втроём. Голые. Пусть видят, как моё тело с двух сторон любят. Чтоб официант в ахуе пал на пороге. — Он раздул ноздри и спустил еле слышный стон от послушно массажирующих движений на своих причиндалах. Колени немного расползлись, давая свободу, Хиро приподнял таз, чтобы брюки на заднице не натягивались сильно. — Ахм-м-м, мне уже раздеваться? А то потеку сейчас. К тому же я голоден, так хочется тебя попробовать.              — Рыжий, мать твою, ты добьёшься, — с ухмылкой выругался Юнхо, хотя руки при этом не отнимал, с вожделением прощупывая твердеющий член. — Я ведь твою распутную задницу без масла насажу на шпажку и буду драть, пока не завизжишь на весь ресторан.              — Если ты решил меня этим напугать, чтобы я успокоился, то ты просрался, Юн, — всё больше распаляясь и уже чуть прикрывая глаза, уведомил Хиро. Смачно так облизал губы для блеска, демонстрируя манящий язык, и полез бедром на стол, отодвигая с края посуду. — Всё, я затыкаю рот, желательно членом Инсу, и раздвигаю ноги, чтобы ты смог привести свой приговор в действие.              Юнхо ведомо потянулся за ним, уже перекидывая одну ногу рыжего через себя, полез руками к его ягодицам, готовый сорваться и в прикуску с банчан расправиться с предложенным фруктовым блюдом. Полностью отдался обсасыванию пухлых губ и терзанию языка. И похуй было, что с обратной стороны окна они были как на ладони. Юнхо завёлся, а когда он хочет, особенно рыжего беса, то моралист из него вообще никакой. И Хиро просто рвало от этой бесконтрольной страсти, не приручённой, не обузданной, но в то же время полностью соответствующей его требованиям. Даже сейчас, поманил только пальцем, а этот цербер сорвался, не видя никого вокруг. И сам ведь Хиро позабыл обо всём, лишь только попал в руки Юнхо. До пизды дурацкий день, неимоверный стресс от ожидания, бесконечные сомнения и страх потерять что-то важное — всё это высосало все соки, чтобы противиться естественным желаниям организма.              — То есть жрать мы не будем? — раздался вопиющий глас. — Я так-то не ужинал ещё. И вообще-то, мясо уже поджарилось. И я не хочу трахаться при официанте, он мне не нравится.              Было ощущение, что Хиро находился без сознания всё это время, и вот приходил в себя. Причём получалось это даже с болью, тело тяжелело, будто реальность вливалась в него свинцом, а низ живота дрожал от микросудорог. Юнхо как-то внезапно отлепился от его губ и наклонился в сторону, выглядывая на Инсу.              — Ты сейчас подписал себе смертный приговор, пиздюк, — огрызнулся Юнхо. — Оставим тебя без сладкого, будешь в туалете дрочить.              — Эээ, потише, — тут же осадил Хиро, хлопнув его по плечу, а после откидывая руки назад для опоры.              — А чё сразу лишать-то? — запротестовал малой. — Заебал со своими санкциями по поводу и без. Мы так-то в общественном месте, и здесь нет удобной кровати и всяких презиков. Еда горит, желудок ревёт, время тянется.              — Вообще-то он прав, — лениво улыбаясь, подметил Хиро. — Я тоже голоден. Давай сначала поедим, потом прогуляемся и… Я как раз к тому времени придумаю, на какой горизонтали позволю себя разложить сегодня.              Юнхо глубоко выдохнул, с каким-то отчаянием и смирением.              — Тогда я ставлю своё условие: в списке горизонталей должно быть несколько пунктов. Можно и вертикалей добавить.