Сад на краю

Азалия догадывалась, что местом назначения может оказаться пещера, в которой она очнулась после иллюзорного плена, но полагаться только на предположение – пускай логичное – было бы опрометчиво. Однако Ред вёл их в знакомом направлении, и каждый пройдённый метр развеивал сомнения. «Команда спасения» собралась совсем не дружной, отчего путь проходил в холодном молчании. Белладонна хмурилась, крайне недовольная решением Азалии, и очень походила на обиженного ребёнка, из вредности начавшего игру в молчанку. Ред чувствовал себя неуютно среди духов и, кажется, боялся лишний раз напоминать о своём существовании. Гиацинт просто не был заинтересован в разговорах. А Азалия… Смотрела на небо и старалась не растерять решимость. Если только ей предстоит обратный путь… О большем можно не мечтать. Впрочем, не только Азалии предстояло столкнуться с врагом лицом к лицу. Ни Реду, ни Гиацинту не стоит заходить в пещеру, если уж правда именно до неё дойдут, а вот Белладонна на безопасном – пускай даже условно – расстоянии остаться не сможет. Нужно придумать, как сделать так, чтобы она не попалась Настурции на глаза, той же наверняка темнота пещеры не помеха, да и есть ли там, где спрятаться как следует… «Тогда остаётся один вариант». Когда не можешь справиться собственными силами – прибегай к чужим. Азалия сняла с браслета дельфиниум. Аманда говорила, что сама по себе передача подвески смысла не имеет: вся суть в связи между душами, но раз теперь те соединены, должно сработать. Хотелось верить. – Возьми. – Азалия протянула Белладонне голубой цветок, и та посмотрела на него недоумённо. – Зачем мне это? – Скрыть присутствие. – Себе оставь. Можно подумать, тебе оно не надо. – Не надо, – кивнула Азалия. – Казнь ведь не мгновенная. Кто-то должен занять Настурцию, пока ты вытягиваешь энергию. – И ты думаешь, я на это соглашусь?! – крикнула Белладонна, резко останавливаясь. – Соглашусь, чтобы ты была просто мишенью? Или у тебя есть план получше. Азалия тоже встала и пожала плечами. О каком плане может идти речь с её-то навыками? Она просто постарается сделать что-то. Выиграть время. Впрочем, в действительности реальность отличалась от того, какой её видели другие. Покидая зал, Азалия услышала в голове голос Порядка, который сообщил, что к ней временно вернулись способности духа. Но раз не произнёс вслух, значит, это тайна, что не должна быть известна и Белладонне. К тому же, пока Азалия не знала, насколько те применимы против Настурции… И сколько это применения будет стоить. Человеческое тело может не выдержать. – Серьёзно?! Тогда себе цветок оставь! – Нет. Даже если оставлю – не воспользуюсь. Настурция в любом случае сначала обратит внимание на меня, просто… Его будет немного труднее удерживать, – Азалия развела руками. – Ненавижу! Это твоё упрямство ненавижу! – воскликнула Белладонна и резким движением забрала подвеску. – Ты в этом не одинока, – с улыбкой ответила Азалия, и они продолжили путь. Она старалась не обращать внимание на то, как на неё косятся спутники. Теперь даже во взгляде Реда, пускай и немного мягче, читалось «дурная». Такая она, да. Была бы другой, изначально не подписалась бы на это. От входа в пещеру тянуло настолько дрянной ядовитой энергией, что Белладонна скривилась, а Ред отпрянул, сказав, что по ощущениям Настурция должна быть там, но он шагнуть дальше он не рискнёт. Никто бы и не заставил: светлый нож всё ещё нож, а врага хватит и одного… Хорошо, если одного – неизвестно же, чем занят Чертополох. – Лучше оба оставайтесь снаружи. Если всё-таки появится необходимость, я позову вас при помощи цветка, – добавила Азалия, посмотрев на Гиацинта. Тот кивнул в ответ. – Ты готова? Пожалуйста, примени дельфиниум до входа: он не сработает, если Настурция успеет тебя заметить. Не разговаривай со мной и держись на расстоянии. Белладонна сжала зубы и, источая недовольство, согласилась. В следующий момент она стала серее и немного прозрачной. Азалия сделала глубокий вдох, сжала в кулаки мелко подрагивающие руки и сделала шаг в пещеру. Теперь в поисках пути она могла полагаться на видения, да что уж там – должна была, ведь впереди тьма, где без них не сориентируешься. Темнота сгущалась. Ядовитый воздух заполнял лёгкие, уже начало покалывать сердце, ведь Азалия поглощала отраву за двоих: сама Белладонна не выдержала бы не то что казнь, а нахождение в пещере. Эхо шагов множилось ненормально, но так даже лучше – не понять по звуку, одна она или с кем-то. – А что же ты Последнего за порогом оставила, подруженька? – послышался голос то ли сбоку, а то ли сзади… Или спереди? Сверху? Возможно, со всех направлений разом. Азалия напряглась. Она бы предпочла оказаться замеченной позже – когда и сама Настурция покажется, чтобы Белладонна могла начать оплетать сердце той чарами. А если дотянется, так и не показавшись? Нервный вдох. Не паниковать. Только не паниковать. Пальцы накрыли цветов амариллиса. Даже если есть шанс справиться без одолженной храбрости, сейчас лучше проявить излишнюю осторожность. В момент, когда страх лишит способности мыслить, поздно будет что-то менять. – Ошибаешься. Последнего тут нет. Ни тут, ни в Мире. – Так ли это? – Искажённый смех заполнил коридор, отражаясь от стен. – Ничто не берётся из ниоткуда и не исчезает в никуда. Последний всегда был частью садовника. Я всего лишь помогла ему проявить себя в обход навязанных Порядком рамок. – Заменив их другими рамками, – возразила Азалия. – Что Порядок, что Хаос выкручивают имеющиеся черты до неадекватных значений. Так любой из нас может стать хоть мессией, хоть погибелью, но это не значит, что мы таковы на самом деле. Ред, как и все, не является воплощением какой-то одной черты. – Гладко стелешь, но где здесь опровержение моих слов? Последний всё ещё существует, всё ещё может проявиться при верном стечении обстоятельств. Азалия почувствовала, как скользнул по шее воздух, будто обнявшая её рука. Одновременно горячая и холодная, мягкая и колючая, ласкающая и угрожающая. – Избавиться от Последнего можно только избавившись от садовника. Тогда в этой форме уже ничего не сделает, а новая… Не будет им. Новое может быть чем угодно, но нас же это не волнует, да? – К чему бы ты ни клонила, я на это не согласна. – А жаль… Жаль, что я до последнего верила в твою сообразительность. На это оставалось пожать плечами и войти в тёмный зал, где воздух казался плотным и тяжёлым, а за чертой обрыва клубилась переливающаяся грязной радугой чернота. Враждебная энергия липла к телу, бесформенными скользкими щупальцами пробиралась под одежду, забивала нос, давила на глаза. Азалия дала знак Белладонне, чтобы та оставалась у входа, а сама прошла дальше. Оглянулась. Никого. В сжатом кулаке появился белый цветок, готовый вот-вот расцвести, выпустить дурманящий белёсый туман. Но пока рано. Азалия пошла вдоль стены, не рискуя сильно приближаться к краю. И что теперь делать? Настурция точно здесь… Где именно? На плечи легли руки. Азалия резко обернулась. Отпрянула. Кто стоял перед ней? Чёрная Роза? Настурция? Некое иное существо, сочетающее в себе беспорядочно сменяющие друг друга черты обеих? В пустой глазнице клубилась тьма – та же, что и над бездной. Улыбку иначе как оскалом не назвать. Азалия почувствовала себя загнанной в угол, дышала через раз. Во взгляде Настурции читались насмешка, безумие и желание убить. И последние она бы уже претворила в жизнь, если бы не считала себя хозяйкой ситуации. Вот только ложь – суть, всё ещё лежащая в её основании – не умеет действовать прямо. Лишь сейчас Азалия поняла, что до сих пор её спасал именно этот факт. – И что же ты тут забыла? – проворковала Настурция, наступая. Пришлось отступать. Ха, и как прикажете при этом не столкнуться со стеной и не сорваться в бездну? Но подпускать к себе нельзя. Заговаривать зубы, сбегать – делать что угодно, только бы удерживать внимание на себе, пока нити заклинания пробираются к сердцу Настурции. Медленно, с трудом пробиваясь через слои враждебной магии. – Жизнь свою? – вопросом на вопрос ответила Азалия. Настурция рассмеялась, будто услышала очень смешную шутку… И закашлялась. Скривилась, прикрыв нос рукой. Буйная аура искрилась от раздражения, бурлила и лопалась, сталкиваясь с полярной энергией. Казалось, сам воздух между ними готов затрещать от напряжения. Меж пальцев Азалии медленно струился видимый только ей белёсый туман, в то же время что-то запульсировало в голове. Миазмы кошмаров заструились по сознанию. Нет. Нельзя поддаваться. Провалившись в очередную ментальную ловушку, выхода не найдёт. В другой руке появился кристалл, один из острых концов проткнул ладонь. Тёплая кровь начала заполнять папиллярные линии. – Разве так встречают давних друзей? – прошипела Настурция сквозь сжатые зубы: ей тоже становилось дурно от дурмана – это особенно хорошо отражалось в движениях, не таких резвых и резких, как обычно, в своевольности магических потоков. Не только в дурмане было дело. Тело Настурции… Кажется, оно не выдерживало усилившегося влияния вышей сущности, не могло как следует восстановиться и, более того, постепенно разрушалось. Теряло возможность поддерживать прежнюю форму, переходя в состояние аморфной массы, в ожившую тень, сгусток энергии. Последствия контрактов без метки всегда хуже. Однако подобное изменение едва ли давало Азалии преимущество. Только увеличивало шанс увернуться от атаки. Настурция тоже понимала это, поэтому кружила хищно, пытаясь загнать в угол, но не спешила нападать. Выжидала. Давала возможность совершить ошибку. – Не я с тобой дружила. Да и не с тобой, если так подумать… Задетый ногой камень покатился звонко вперёд… Или вернее сказать «назад»? Если уж выражаться точнее, то в бездну – потому что звук резко оборвался. Азалия нервно сглотнула и свернула. Куда-то. Лишь бы не ближе к обрыву. Она не могла обернуться – как только сделает это, Настурция воспользуется шансом. И жуткие длинные когти вспорют шею. Или грудь. В местах, где белёсый туман касался ауры, образовывались бреши, через которые быстрее проникали нити заклинания. Усилием воли Азалия попыталась задать туману направление. Каждая новая петля, затянувшаяся на сердце, заставляла Настурцию скривиться. От груди по нестабильному чёрному телу поползли тонкие светлые трещинки. Туман забивался в них и исчезал с колючим шипением. – Есть ли что-то более твоё, чем трусливые оправдания? – Есть ли что-то более твоё, чем подлая игра и слепое потакание своим желанием? – парировала Азалия, морщась. Пульсация повторилась. Уродливая рука кошмара крепче сжимала разум, а запах собственной крови только подпитывал иллюзию. Перед глазами вспыхивали клочки леденящих душу картин. Изуродованные тела жертв её амбиций, эгоистичных решений и лицемерно благих намерений. Уши забивали хрипы, крики, стоны. Проигнорированные мольбы о помощи. Азалия крепче сжала кристалл. Это была не она! Так было нужно! Да даже если нет – поздно муки совести испытывать! Ничего уже не изменить. Никого не спасти. В прошлом. Но всё ещё можно спасти будущее. А для этого нельзя поддаваться. Стоило отвлечься на иллюзию, как терялся контроль над туманом, и нити снова застревали в вязких вихрях ауры. – А разве мы в этом отличаемся? Уж ты-то должна меня понять. Ведь такая же. – Знаю. Мы похожи. Даже слишком. Но это не ставит нас на одну сторону. Заведённой назад рукой Азалия почувствовала стену. Свернула. И упёрлась в выступ. В тот же миг её впечатали в камень. От удара в голове зазвенело, позвоночник прошибло выбивающей дыхание болью. И всё же она успела закрыть рукой шею. Настурция наступила ей на ногу, надавила на выставленный вперёд локоть. Азалия сдавленно застонала. Будь её физическая форма хоть немного лучше, сама бы себя придушила плечом. Она как могла упиралась кулаком в стену, сопротивлялась давлению. Казалось, ещё немного, и руку выдернут из сустава. Кристалл выпал. Исчез, так и не столкнувшись с полом. Окровавленной ладонью Азалия схватила Настурцию за лицо. Отвернуть. Оттолкнуть. Отпихнуть свободной ногой. Вырваться! Только бы вырваться! Но… Настурция схватила Азалию за запястье, впиваясь невообразимо цепко: до крови и синяков. И отступила. Только чтобы резко вывернуть руку за спину. И вторую. Слёзы застилали взгляд, а когда удалось их сморгнуть, Азалия поняла, что стоит на самом краю, чувствуя на лице дыхание бездны. От него нестерпимо чесалась кожа, а в горле застревали колючие комки. – Другая сторона там, – прошептала на ухо Настурция. – Всё ещё хочешь туда? – Да зачем я… Тебе? – с трудом выдавила Азалия. «Иначе бы не продолжала держать». – Тело с меткой может оказаться куда полезнее, чем то недоразумение, которое я занимаю сейчас. – То убить хочешь… То завладеть. – Азалия тяжело сглотнула. Слова застревали в горле, но ей всё ещё нужно тянуть время. Хоть самопожертвованием, хоть разговором. – Как-то быстро ты… Мнение меняешь. – Постоянство – не черта Хаоса, – подметила со смешком. – У меня всё равно… Метка Порядка… – Не велика беда – одно можно заместить другим. Ну же, давай… – Настурция перехватила запястья Азалии одной рукой, а вторую положила на щёку, медленно провела когтями. – Открой мне свой разум. Отбрось предрассудки. У наших желаний куда больше общего. Так давай вместе их исполним. Азалия упрямо мотнула головой. На слова не хватало воздуха. Она пыталась восстановить дыхание, но из-за этого яд проникал всё глубже. И вот уже из вьющихся над бездной грязных красок начали складываться осмысленные сцены. Не хаотично сменяющие друг друга обрывки, а мучительно долгие эпизоды, как болото утягивающее в себя только сильнее при попытках сопротивляться. И не было там сторонних безликих жертв, пыток и кровавых рек. Всего того, что страшно видеть, но всё-таки можно игнорировать. Был Родон, вопрошающий, зачем она вмешалась в жизнь его детей, зачем совалась в мир и заставляла сомневаться в своих решениях. Редрон, проклинающий, что привела его в Мир, хотя прекрасно знала, кандалы какой роли здесь навесят. Белая Роза плакала, обвиняла в подстрекательстве в момент, когда требовалось соврать, но вразумить, а не делиться никому не сдавшимся честным мнением – не честность она искала, а путь! И Азалия могла его изменить, если бы о других думать умела! «Да думаю я! Думаю!» – мысленно крикнула Азалия. Однако на это лицемерное восклицание быстро нашёлся новый ответ-удар. Уже от её реальности. От Розы, которой столько лет требовалась поддержка, требовался тот, с кем можно разделить весь груз, лежащий на душе. И Азалия могла бы помочь. Если б не пряталась, не отрицала сверхъестественное, призналась, что знает о нём, что Роза может не скрывать свою сущность. От Рона, на изменения в котором она закрывала глаза. Сбегала, надеясь, что если она чего-то не видит – этого нет, что если подождать, всё решится сама. Игнорировала крайне важный факт: только её присутствие оказывало положительное воздействие. Да если б она оставалась рядом, он бы и не подумал искать успокоение в смерти! Нет же! Нет! Азалия зажмурилась, пытаясь отгородиться от иллюзий, но уши-то не заткнёшь. И разъедающая кислота осуждений затекала внутрь, уничтожая барьеры. – Чем дольше сопротивляешься, тем дольше страдаешь. Брось это, – подначивала Настурция, продолжая царапающе гладить по щеке. Да лучше в бездну сорваться, чем согласиться! И в краткий миг просветления Азалия готова была рвануть вперёд… Вот только оказалась лежащей на спине. На Настурции. Хрипящей и брыкающейся. Азалия откатилась в сторону и увидела Белладонну, держащую Настурцию за горло, несмотря на впивающиеся в руки когти. Сеть заклинания полностью оплела поражённое сердце, и теперь энергия стремительно покидала тело. Азалия очень хорошо чувствовала это: удары собственного сердца становились всё тяжелее. Зато прекратились кошмары. Можно закрыть глаза, скрипеть зубами и ждать. – Эй! Не помирай тут! – Белладонна похлопала Азалию по целой щеке. – Не помираю, – буркнула она, медленно садясь. Посмотрела в сторону. На месте Настурции остались два переплетённых чёрных цветка: роза и, собственно, настурция. Нельзя так оставлять. Поэтому Азалия подошла к ним и опустилась рядом на колени. Призвала кристалл, в котором и светлого-то ничего не осталось, и поднесла его к цветам. Чернота сходила с листьев медленно, неохотно, поначалу казалось, что и не вытянуть её – за столько лет намертво с сущностью срослась, вот и не могла отпустить. Цеплялась из последних сил, тогда как Азалия из последних же сил глотала этот яд, уже и горечи не чувствуя. Пожгло внутри всё – нечему чувствовать. И вот проступила зелень, вот начали белеть и желтеть лепестки. Клетка за клеткой цветы возвращались к изначальному состоянию. Не до конца. Настолько, чтобы Сердце смогло принять их на перерождение. – В новой жизни… Пожалуйста, не повторите прежних ошибок, – попросила Азалия, провожая рассыпающиеся мерцающей пылью цветы. Странно. Кажется, всё закончилось, но облегчения не чувствовалось. Усталость и опустошение сдавливали в тисках. Откуда только силы брались на ногах стоять? Азалия слабо качнула головой, сама не зная, какие именно отгоняла мысли, и направилась к выходу. Белладонна шагала следом. Точно хотела что-то спросить… Да нет, скорее уж завалить вопросами, только вот не решалась. Косилась обеспокоенно и на каждое подозрительное движение дёргалась, готовая подхватить. «Куда тебе? – слабо усмехнулась Азалия. – Маленькая такая… Как только свалить нас смогла? Была б ты не цветком, а животным, то точно медоедом». Хотелось бы, чтобы снаружи их встретили свет, чистый воздух и спокойствие… А не зловонные, медленно растекающиеся трупы чудовищ, потрёпанные Ред и Гиацинт, и Чертополох, придавленный к земле последним. Он пытался вырваться, но от этого только сильнее покрывался трещинами. – Сможешь… Казнить его? – попросила Азалия так тихо, что её услышала только Белладонна. Губы приоткрылись, готовые выплюнуть возражение, но Белладонна сдержалась. Подбежала к Чертополоху и согнала с него Гиацинта, как только установила связь с сердцем. Сейчас для этого потребовалось значительно меньше времени, а цветок осыпался даже без дополнительного очищения. Это хорошо, потому что ставший обсидианово-чёрным кристалл не сможет ничего поглотить, даже если направить яд напрямую в тело. Пока Белладонна была занята казнью, а Ред рассказывал ей о случившемся, – что Чертополох привёл чудовищ, и пришлось от них отбиваться, ни в коем случае не подпуская ко входу, – Азалия подошла к отошедшему в сторону Гиацинту и слабо дёрнула за рукав. – Моя просьба… Ему не потребовались объяснения. Послышался тихий звон оборванных нитей. Разорвалась в тот момент и установленная Порядком связь между Азалией и Белладонной. – На этом я вас оставлю, – сказал он и быстро ушёл. «Хватит ли ему сил восстановиться?» – с тревогой подумала Азалия, смотря в спину: слишком уж много глубоких трещин увидела через дырки в одежде, когда ветер приподнял плащ. Азалия перевела взгляд на всё ещё отчитывающегося Реда. Надо и его отослать. В сад. Нехорошо, что покинуть надолго заставили. Там же работы сейчас много после недавней вспышки катаклизмов. Белладонне бы тоже отдохнуть. Кажется, под конец уже не весь яд оставался в Азалии, поэтому её тоже задело. Это никак не отражалось на поведении, зато очень хорошо прослеживалось в ауре. Но если побыстрее отправиться в Сердце, должно обойтись. О себе бы, на самом деле, побеспокоиться. На землю упали чёрные капли. Азалия провела пальцами по влажным щекам, под носом. С печалью, но без удивления посмотрела на испачканную кожу. На раны, из которых текла отнюдь не красная кровь. Силы покинули тело. Оно уже не болело. Бесчувственным мешком валялось на холодной серой земле. Со стороны послышались встревоженные крики, да слов не разобрать. Не могли они пробиться через толстое стекло накрывшего куполом приближающегося забвения. Азалия с трудом вдохнула. Всё закончилось, но как же горько. Всё закончилось, но только же у неё ещё остались дела! Остались. А кому до этого было дело? Остались. Только переоценила она себя, строя планы. Это же просто предлог, что Мир очистить нужно. На самом деле Мир способен очиститься сам, лишь бы исчез источник заразы. А что на это потребуется больше времени – не так уж и важно. По меркам излишне долго живущих это «больше» никак не тянуло на «много». Так что они дождутся. Им хватит и принесённой в жертву альтруистичной идиотки, о которой некому будет помнить. Почти. Жаль, что это «почти» исправить ей не по силам. Над ней склонились двое. Только видела Азалия лишь мутные силуэты. Вроде понимала, кто именно рядом, а узнать не могла. Имена ускользали из памяти, а вслед за ними и образы. Один за другим. – В отработавшем инструменте больше нет необходимости, да? – прошептала, глядя на небо. Но небо молчало. Небо исчезло. Как и всё. Инструмент сломан. Инструменту пора на покой.