Вызволение

Солнце сияло высоко над горизонтом, делясь энергией со всем живым и вдохновляя жителей Речных Королевств на подвиги и свершения. Птицы распевали звонкие и радостные трели, поддерживая веселый настрой в народе. Стройные ряды тополей и сосен красили местные пейзажи, делая их более насыщенными и запоминающимися. Вдалеке раскинулся величественный бук, словно он царствовал над здешними лесами и внимал каждой просьбе добрых людей о благоденствии и плодородии. Неподалеку от гармоничной и изящной дикой природы возвышался каменный город настолько крупный, густонаселенный и заполненный разными строениями, что даже знаток, проживший здесь не один год, мог заплутать. То была столица некоего процветающего королевства, которое не погибло под гнетом других правителей, а наоборот выстояло и окрепло. Здесь можно было найти все: и шатры с экзотическими товарами из Кадиры, Иррисена и других стран; и таверны на любой вкус, для любой прослойки населения; и ювелирные лавки с самыми знаменитыми мастерами Голариона; и кондитерские, от которых всегда шел тонкий и изысканный аромат кремов и выпечки; и театры, на которых ставились самые популярные и удачные оперы, трагедии и комедии; и кузница с огромным ассортиментом оружия и брони; и мистическая библиотека имени Нефиса. А еще не так давно здесь появился магазин с магическими принадлежностями и артефактами прямиком из самой Бездны. Некоторых отпугивало упоминание демонов, но многие мчались за острыми ощущениями, словно мотыльки, летевшие на огонь. Вольжиф наконец-то нашел свое место в жизни. Торговля давалась ему легко и непринужденно, словно он родился для нее. От клиентов не было отбоя. Иногда он забалтывал потенциальных покупателей историями с крестового похода, и те, разинув рты, хватали все с прилавков, лишь бы поддержать столь интересного рассказчика. Людям нужны были байки, и у Вольжифа их был целый вагон — правдивых и приукрашенных. Мендев предал его, а Речные Королевства приняли его с распростертыми объятиями. Сначала, правда, не обошлось без трудностей. В попытках найти более-менее приемлемое по цене и качеству жилище Вольжиф с Дейраном столкнулись со множеством мошенников и плутов. Один раз им пытались продать ветхий и разваливающийся домишко по необъективно большой стоимости, а пару раз им втюхивали дома с уже имеющимися в них жильцами. Вольжиф сразу раскусывал обманщиков и негодяев, ставил свои условия, проверял договоры и скандалил при необходимости, а Дейран выглядел потерянным. Он подключался только тогда, когда Джефто уже ловил недобросовестных продавцов на лжи. Тогда бывшего графа и его реки яда было не остановить! В конце концов ушлые дельцы перестали связываться с ними. Спустя несколько месяцев Вольжиф организовал свой бизнес, о котором всегда мечтал. Некоторые маленькие артефакты ему пришлось продать, чтобы держаться на плаву, а потом он смог найти способ приходить в Бездну в любое время. Это стало его пропуском в мир большого бизнеса. Другие торгаши привозили товары из Чилекса или Мендева, но едва ли кто-то смог бы пронести что-то из плана демонов! Даже если это был мусор. Таким образом Вольжиф кормил и себя, и Дейрана, который тоже времени зря не терял. Бывший граф налаживал связи со множеством высокопоставленных господ благодаря подвешенному языку и высокому обаянию. Уже спустя год Дейран посещал светские мероприятия, на которые его неустанно приглашали друзья из высшего света. Он знал этикет, мог поддержать любой разговор, в легком и ненавязчивом флирте ему не было равных. Они оба устроились так, как им было комфортно. В итоге они разошлись и начали жить свои собственные жизни, не завися друг от друга, однако время от времени Вольжиф наведывался к Дейрану, а Дейран заходил в гости к Вольжифу. Сейчас был как раз такой случай, и оба были безмерно рады встрече. Вольжиф, который отрастил себе небольшой живот, прямо с порога обнял Дейрана, а тот в свою очередь прижался к другу в ответ. Теперь он выглядел здоровым и счастливым. И его волосы наконец-то отросли и вновь стали роскошными и шелковистыми. Дейран прошел в дом Вольжифа, который был забит различными вещами по работе. Своих вещей у тифлинга было не так много. Даже разбогатев, он продолжал оставаться экономным, хотя на свой внешний вид он не скупился, чтобы выглядеть более эффектно. Так, например, он приобрел себе шляпу-цилиндр и трость. В них он напоминал настоящего джентльмена или торговца из серьезного Чилекса. Устроившись в гостиной на мягких, удобных креслах, двое друзей принялись беседовать под мерный треск костра в камине. — Как продвигается твое дело, друг мой? — с доброжелательной улыбкой поинтересовался Дейран и сделал глоток из бокала с кьонинским вином. — Лучше всех, сиятельный! Я думал, что народ остынет, что надоест им покупать всякие демонские приблуды, ан нет, они по-прежнему заинтересованы. Но, знаешь, я хочу открыть еще какое-нибудь дело, более стабильное, которое точно не прогорит. Может, открою, как там в Чилексе модно, точно, ресторан! Будет первый ресторан, — Вольжиф гордо вздернул нос, а затем чуть наклонился, готовый слушать. — А у тебя что да как, сиятельный? Ты ж у нас снова граф. Как там твоя ненаглядная поживает? — Лучше всех, мой друг-тифлинг. Скажу даже больше, она хочет помочь восстановить все мои титулы в Мендеве. Для этого она даже наняла лучших адвокатов со всего Голариона. Я никогда бы не подумал, что кто-то сможет полюбить меня настолько сильно, — говоря о своей жене, Дейран тепло улыбался и опускал взгляд. Таким графа Вольжиф не помнил. — Влюбился, значится. А я пока не нашел себе достойную пассию, но все впереди. Предлагаю тост! За нас, за нашу дружбу, за наши приключения и за новую жизнь, которая сделала нас счастливыми! — Вольжиф поднял свой бокал. — И за то, чтобы мы оба добивались своих целей и дальше, — Дейран последовал примеру своего друга. Друзья чокнулись бокалами и продолжили задушевную, ностальгическую беседу. Они касались былого, делясь воспоминаниями о трудностях с такой легкостью, будто это происходило не с ними. Дейран подробнее рассказал о своем пребывании в лечебнице. — Каждый день был похож на предыдущий. Я не чувствовал ничего, кроме скуки. Сначала она давила на меня и сводила с ума. Я постоянно рыдал в одиночестве, ехидничал с персоналом, пытался устроить дебош. А потом... Потом весь мир померк и потускнел. У меня не осталось сил даже на обыденные вещи вроде прогулок или приема пищи. Я лежал пластом и бессмысленно пялился в потолок. Иногда приходили жрецы и поили меня зельями, но я не обращал ни на что внимания. Я ничего не ждал и ни в чем не нуждался. Это сродни погружению в ледяную воду, когда ты бессильно трепыхаешься, а потом замираешь. Чувствительность снижается до критической точки. Все окружение становится нереалистичным, размазанным, контрастным. Свет режет глаза, а тьма убаюкивает. Даже во сне я чувствовал себя более живым, чем наяву. Слабые руки и ноги, пустота в голове, ощущение потери собственного «Я». Вот что я пережил. — Звучит жутко, — Вольжиф нахмурился. — А что произошло, когда ты вновь начал чувствовать? — Это... как взрыв. Ты находишься в постоянной дреме, но тут рядом что-то взрывается, и ты вскакиваешь, полный иррациональных эмоций. Первая и самая главная — это всеобъемлющий ужас. За ней следует отчаяние, обида, злость, ненависть. В тот момент мне хотелось, чтобы мир был уничтожен, чтобы все страдали так, как пришлось мне. Я не мог смириться с несправедливостью и поэтому тогда сорвался на тебе. — А как ты меня воспринимал? — Вольжиф не сводил пристального взгляда с Дейрана. — Я был зол на тебя за то, что ты видел мою слабость. Я был зол на тебя за то, что ты не сделал для меня большего. Я только потом понял, что ты просто хотел уберечь меня и защитить от инквизиторов. Признаюсь честно, в тот момент я испытал жгучую ненависть к тебе, потому что я был слаб. Но она утекла так же быстро, как утекают грязные слухи об аристократах Мендева. Я начал винить себя не только за срыв, но и за беспочвенное чувство ненависти к тебе. Ты сделал для меня так много. Я не имел права ненавидеть тебя. — А сейчас? Сейчас что ты думаешь? — Вольжиф вытянулся стрункой от ожидания ответа. — Сейчас я думаю, что ты мой единственный друг за всю мою жизнь. Друг, которого я не заслужил, но которого я буду ценить и уважать до конца. И если тебе однажды понадобится помощь, я приду. Я не сомневаюсь в этом и ты не сомневайся. — Значит, мы друзья до гроба? — Вольжиф воодушевленно улыбнулся. — Мы будем друзьями и в жизни, и в смерти. Кем бы я ни оказался в ином мире, я приложу все усилия, чтобы помнить тебя. Надеюсь, я могу хоть на что-то повлиять. Они пили, общались, делились прошлым и настоящим без устали, рассказывая о своих чувствах и мыслях без утайки. Они достигли наивысшей связи, которая была доступна смертным и которую философы Голариона называли внемировой. Их души сплелись и словно звучали в унисон. Вся ночь принадлежала им одним. Покорившие всевозможные вершины, отныне они отдыхали, наслаждаясь компанией друг друга. Они заслужили покой.