День завершения этого мира

1

Был отвратительный день. Отвратительными сейчас были все дни, а их всего-то прошло чуть более двух с тех пор, как в одночасье дружба между ангелом и демоном, срок которой не умещается даже в понятие «многовековая», казалось, разрушилась навсегда. В сущности, эти два дня были совершенно обыденными, взять хотя бы масштабы Лондона. Происходило ровно то, что происходит из раза в раз. Люди просыпались, одевались, в рамках утреннего ритуала хватали «кофе с собой» и мчались по делам. Ни водители, ни пешеходы, ни велосипедисты или курьеры на маленьких скутерах – да почти никто не считал, что именно последние два дня могли чем-то отличаться от трехсот шестидесяти трех предыдущих. В целом, справедливо отметить, что отвратительными они были только для двух конкретных существ. Ну, и еще, пожалуй, немного странными для обитателей Сохо и Мейфэра, где аккурат над одним пыльным букинистическим магазинчиком то часами лил дождь, как из ведра, то над одним жилым многоквартирным домом ярко полыхала невесть откуда взявшаяся радуга. Утиный же пруд в Сент-Джеймском парке заволокло туманом так, что тайные агенты, встречающиеся там на каждом шагу, далеко не с первого раза находили нужную лавочку. Синоптики дежурно отмалчивались. Однако вскоре эти небывалые погодные аномалии прекратились. Вероятно, невидимая точка в шеститысячелетней истории все же была поставлена. В ней не нашлось места слову «компромисс».

***

Азирафель, когда-то ангел Восточных врат, позднее почтенный букинист из Сохо, а теперь верховный архангел Небес, с деланным интересом вслушивался в монотонную речь собратьев, уговаривая себя не ерзать на стуле и перестать поправлять клетчатую бабочку. Трудно было вновь не ощущать течение земного времени: на Небесах даже десятки человеческих лет могут показаться мгновением. Очень скучным, надо сказать, мгновением, с сожалением думал Азирафель, вспомнив, как однажды уже обсуждал это… «Хотя, впрочем, неважно!» - строго ругал он себя, пытаясь сфокусировать взор на чем угодно, только бы прервать этот поток сознания. Очевидно, это была не самая громкая мысль в его голове. Стоит добавить, что, определяя себя бывшим коллекционером книг, а до этого стражем Эдема, Азирафель сильнее всего пытался не прийти к умозаключению, что он – наивнейший идиот. И что он еще никогда в жизни так сильно не ошибался.

***

В «Королевские ботанические сады Кью» на юго-западе Лондона требовался арборист – хранитель и защитник величия деревьев. Здесь, на ста тридцати двух гектарах, находилась одна из самых впечатляющих коллекций растений мира, живой музей истории и разнообразия жизни на Земле. Среди ароматов магнолий и вечнозеленых пихт, в тени величавых дубов и редких метасеквой, работа арбориста была не просто профессией – это была настоящая миссия. Список необходимых навыков в описании этой должности был столь внушительным, что некоторые успели заскучать уже после второго абзаца. Собеседование предлагалось пройти в два этапа: сначала выслать резюме, диплом и рекомендательные письма, а после, если повезет, ассистент назначит время для очной встречи с комиссией. Дело-то непростое, Сады Кью включены в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. У некоторых, конечно же, не имелось соответствующего образования, да и с рекомендательными письмами бы не срослось – руководство с прошлого места службы уж больно сварливое! - но не стоит забывать, что харизма, чрезмерная самоуверенность и малю-юсенькое чудо может сотворить невозможное. Уже через час после обнаружения объявления об открытой вакансии, кое-кто материализовался в просторном кабинете, где «удивительным» образом восседал комитет ботанического исследовательского центра. Профессоры и научные сотрудники немного ошарашенно глядели на худощавого человека в темных очках, который вальяжно восседал в кресле, стоящем с противоположной стороны продолговатого стола в конференцзале. Они отлично помнили, что уже ознакомились с его резюме и прочли абсолютно все шестьдесят шесть рекомендательных писем, характеризующих мистера Джона Смита, как эксперта и просто замечательного арбориста. - Мистер… Смит, - замявшись, сказал потомок сэра Уильяма Джексона Гукера, первого официального директора Садов Кью, который через много поколений традиционно возглавлял руководство садами. Его даже звали почти также – Уилл Гукер младший. – Мы впечатлены вашим резюме и готовы провести переговоры об открытой вакансии. Скажите, каким самым выдающимся опытом ухода за старыми деревьями вы можете поделиться? - Ну, я как-то, было дело, извивался над самым старым деревом на Земле, - серьезно ответил мистер Смит. – Знаете, - добавил он, криво ухмыльнувшись, - после моего сердобольного участия ни один плод с этого древа не был съеден паразитами. Во всяком случае, кроме одного единственного. Комитет беззвучно переглянулся. Им показалось, что они услышали достаточно, чтобы окончательно определиться с выбором. Кстати, после этого, никто из комиссии так и не смог наверняка вспомнить о деталях прошедшего собеседования. Они укоренились в мысли, что лучшего кандидата и не сыщешь… На самом деле, Королевские сады Кью были больше, чем местом работы. Они так сильно напоминали мистеру Смиту времена давно минувших дней. Напоминали, какими чудесными тогда были все дни, когда их всего-то прошло чуть более семи.