I'll be your song when the dance is over

      Ледяной дождь хлестал в лицо, и потоки воды, словно скользкие черви, покрывали кожу, забирались под воротник толстовки, мешали видеть. Алиса ловила ртом воздух и отплёвывалась от воды, она стояла в луже, и её жалкая обувь, пригодная лишь для городских прогулок, моментально промокла.       Небо — совершенно тёмное, сейчас явно не июньские семь вечера, где бы она ни оказалась. Небо разрезали разлапистые молнии, и сквозь потоки воды Алиса видела дым над высокими, чёрными деревьями.       Она не была фанаткой Запретного леса, ещё на первом курсе поняв, что если взрослые говорят не ходить туда — значит, так правильно. Но этот лес однозначно был хуже, в десятки раз хуже Запретного.       Алиса хлопнула по карману и с ужасом поняла, что осталась без палочки. Где она? Неужели свалилась в лужу?! Она опустила глаза, но видела лишь блюдца, образовывающиеся в местах, куда попадали капли воды, грязь поднялась приличным слоем над землёй. Воды было очень много…       А её ладони, тем временем, горели, как после хорошего выброса. И в груди болело. И спина… Её словно обожгло. И дождь — хоть на том спасибо — успокаивал воспалённую кожу.       Алиса начала идти вперёд, но каждый хлюпающий шаг давался с трудом. Невидимые под грязью корни и спутанные травы затрудняли движения, в кроссовках всё булькало, джинсы промокли насквозь. О, она ненавидела воду. Стиснув зубы, Алиса пробормотала заклинание, надеясь, что её невербальные силы ещё слушаются её — ну, хоть что-то должно ведь.       Ничего. Лишь волна тёплых мурашек лизнула предплечья, но дальше дело не пошло, и Согревающее заклинание не сработало. Алиса прикрыла глаза от натуги, пробуя снова и снова, упрямо идя вперёд, сквозь грозу и страшный ливень посреди этого пугающего леса, но ничего не случилось. Магия иссякла. Весьма невовремя.       Она открыла глаза, пробуя оглядеться сквозь тьму. Может, она выйдет на дорогу? Или в поле? А может, лучше не стоит никуда выходить, если даже среди деревьев так хлещет… В конце концов Алиса подошла к какому-то широкому, в несколько обхватов, дереву, встала на выступающий над грязью корень и вцепилась в грубую рельефную кору, чтобы не поскользнуться. Она решила перевести дух и придумать, что делать, потому что нельзя, нельзя сдаваться. Ей хотелось плакать, хотелось завалиться в эту лужу и позволить грязи просто покрыть её тело целиком… Но в голове звучал голос Римуса, обрывки фраз из всех историй про его странствия и скитания из тех лет, когда он изучал магических существ или разнотравья для зелий, нередко уходил в экспедиции и мог неделями не спать на человеческой постели — ему было сложнее и тяжелее, он всё выносил и она тоже справится.       Да вот только у Люпина палочка была. И колдовать он всегда мог отменно.       Где… он? Где вообще хоть кто-нибудь? Как она сюда попала?       Едва Алиса подумала об этом, как услышала за плечом угрожающий рокот и тяжёлое дыхание. В следующую секунду зубы клацнули над её ухом, зацепив и потянув на себя прядь мокрых волос. Она заорала и соскочила с корня (брызги во все стороны) и отчаянно побежала, не переставая кричать. Сердце стучало, вытворяя неведомые кульбиты, в груди всё горело, спина сопротивлялась любому движению мышц (что с ней такое вообще?!), а ноги, как назло, словно в страшном сне, не слушались её…       Одна, без палочки, без магии, без сил, посреди этого леса, с монстром за плечом. Он гнался за ней, обжигал кожу дыханием, рычал, пытаясь схватить за край кофты, лодыжку или запястье. Алиса рыдала и вскрикивала, петляя между деревьями, подныривая под заросли или перепрыгивая поваленные деревья, она была совершенно вымокшая, и вода дополнительной тяжестью замедляла её движения. Она не может так вечно бежать.       В ушах стучал пульс, и Алиса плакала в голос, уже с трудом видя перед собой. Она ударялась о деревья плечом или бедром, но чудом не падала в лужи. Она ощущала, что поднимается на возвышение, и грязи здесь меньше, и в разрывы туч светят звёзды, и молний и грома меньше становится…       — Помогите! — в панике выкрикнула она снова, и последний слог сорвался на истошный ор, потому что монстр, наконец, сомкнул длинные зубы на рукаве толстовки и потянул на себя. — ПОМОГИТЕ! ПОЖАЛУЙСТА! А-А-А-А…       Её повалило на землю, и отчаянным рывком она попробовала выдернуть руку, всем телом брыкаясь в вязкой грязи, она пинала монстра ногами и молотила его свободной рукой, а он лишь рычал ей в лицо, скаля невозможно длинные зубы, и его красные глаза угрожающе смотрели прямо в самую её суть, он вот-вот перегрызёт её горло. Словно со стороны Алиса видела, как он прицеливается к белоснежной мокрой коже, на которой бьётся жилка в слишком быстром, сумасшедшем ритме…       — Давай руку, — услышала она справа от себя и едва не завопила от ужаса и облегчения сразу. Алиса боялась повернуть голову, она боялась, что монстр убьёт её, если она повернётся, но она слышала уверенные и твёрдые, пусть и с хлюпающим звуком, шаги.       — А-а-а-а… — только и могла проныть она, из последних сил лягая монстра, но тому было всё ни по чём, ещё секунда, ещё буквально пара мгновений и он…       — Давай руку, — голос звучал немного устало и даже скучающе. — Ну. Поверь мне.       И Алиса, сотрясаясь всем телом, дёрнула правой рукой в сторону голоса. Тёплая, крепкая и сухая ладонь обхватила её запястье и мягко потянула её в сторону, вытащив из-под монстра простым, но уверенным движением. Словно она превратилась в кусок теста, и руки кого-то вроде миссис Уизли легко управляли её жалкой, безвольной массой. Она боялась, что монстр поползёт за ней, но он не сделал этого. Алиса могла смотреть лишь вверх, её волочили по земле, по лужам и она могла бы захлебнуться, если бы повернула голову… Но она понимала, что чудище осталось там, где его видели в последний раз.       А вот фигура, которая волокла её, делала это без труда и заметных усилий. Полы тёмной длинной мантии, тёмные ботинки. Не мракоборец и не Пожиратель, не преподаватель Хогвартса. Просто молодой мужчина, волшебник.       — Дальше сама, — безапелляционно произнёс он, отпуская её руку и продолжая идти вперёд уверенным, спокойным шагом. И Алиса, которая ещё полминуты назад была уверена, что потеряет сознание или заработает, по меньшей мере, инфаркт после пережитого, как-то легко подскочила на ноги. Она не могла допустить, чтобы её оставили одну, и плевать на дрожь, слабость и непрекращающиеся рыдания, она пойдёт за этим человеком, пока не свалится замертво.       — Вы… Спасибо, — всхлипнула она, глядя на его затылок. Они одного роста. Он даже ниже её, учитывая ботинки на небольшой подошве.       Он не ответил. Они вышли из леса, который заканчивался на вершине холма, и пошли в сторону краснеющего неба, где таяли последние молнии. Дождь кончился, холодный ветер пронизывал её, промокшую, насквозь, и Алиса обхватила себя руками, дрожа и продолжая плакать. Ей хотелось, чтобы этот человек обернулся и спросил, как она себя чувствует, предложил ладонь, локоть или хотя бы взгляд, но он уже спас ей жизнь… Она не смела ни о чём его просить.       — Спасибо, — повторила она тише и спокойнее, когда они спустились в низину. Здесь не было луж, просто трава. Странно — а ведь ливень уходил в эту сторону. Алиса сделала глубокий вдох и выдох. Ей почему-то казалось, что этому человеку противно от её рыданий и других проявлений слабости. Она старалась держаться стоически, хотя её колотило от ужаса и в груди болело от пережитого страха. — Вы… Кто вы?       — Ты сама меня позвала, Алиса, — негромко отозвался он. Его голос был низким, но не сказать, что этот человек был сильно взрослым — ни хрипоты, ни каких-то серьёзных ноток. Так звучат подростки.       Почти её ровесник.       — Я просто позвала на помощь, — робко и недоумённо ответила Алиса. Он шёл и шёл, она шла за ним — если остановится, он исчезнет. Хотелось, чтобы он остановился. Она больше не могла идти. — Я не звала кого-то конкретного.       — Сперва ты думала про крёстного, — заметил он.       — Откуда вы… — начала Алиса поражённо — и снова испуганно, но уже по иной причине.       — Ещё не догадалась? — вздохнул он. — Мы внутри твоей головы. Если напряжёшь извилины, легко обо всём догадаешься.       И Алиса остановилась, хотя в ту же секунду, что она это сделала, её всю пронзил ужас. Каждая клеточка здравого смысла кричала, чтобы она продолжала идти, догоняла этого неизвестного спасителя, другого здесь не будет, будут лишь монстры и смерть… Но она вся смутилась от осознаний, которые окутали её разум, и которые она не могла пока расшифровать. Слишком много пульсирующих пятен было в её голове, слишком много путаницы.       — Я… Вы хотите сказать, я умерла?!       Человек остановился, задрал подбородок к небу и с определённой театральной драматичностью простонал.       — Типичное невежество, — проговорил он и обернулся, окинув Алису кислым взглядом. И, узнав его, Алиса кивнула собственным мыслям.       Лучше бы её монстр сцапал.

***

      Было солнце. Оно было тёплое. Небо — светлое-светлое, почти белое. Кругом лишь песчаные дюны, от горизонта до горизонта. Никакого дождя. Никакого леса.       Никакой воды.       И, самое главное, ни-ко-го.       Она сидела по-турецки под солнцем, и оно приятно грело кожу. Толстовку Алиса сняла, оставшись в майке и джинсах. Спина продолжала болеть, но уже не так невыносимо — спину ей намазали чем-то волшебным, чем-то, что заперло боль в клетке и сделало её терпимой. Где её спутник достал эту мазь?       Джинсы она бы тоже сняла, для них было жарко. Мешали правила приличия — её спутник ходил рядом с ней, периодически испепеляя уставшими и раздражёнными взглядами. Он не прекращал напоминать ей, что она должна вспоминать, что с ней произошло. Почему она не колдует, почему у неё обожжена спина, почему она, в конце концов, оказалась в этом месте, в нигде между жизнью и смертью.       Но Алиса беззаботно строила замки. Если чуть подкопать, песок будет липкий, не такой сыпучий — можно придать форму. И вот она водружала вокруг себя целые крепости с башенками, лестницами и стенами, арочными переходами и внутренними двориками. Это её личный город, и чем больше Алиса смотрела на него, тем больше появлялось вдохновения. Она не брезговала от того, что песок забирался под ногти, не уставала. Она периодически выпрямлялась, разминала шею и плечи, а потом возвращалась к работе.       — Это идиотство, — прокомментировал он, снова встав рядом с ней, его тень упала на ту часть, которую сейчас Алиса лепила.       — Отстань, — попросила она.       — Я-то могу, — мрачно отозвался он. — А ты опять позовёшь на помощь, когда обоссышься от страха. Тебе надо думать и вспоминать. Это, чёрт возьми, важно — для тебя, не для меня.       Алиса цокнула языком и недовольно подняла голову.       — Я сказала всё, что ты просил, — проговорила она медленно и устало. — Я ничего не помню. Я была у Фреда и Джорджа, потом резкая боль, голоса и видения. Моего папу пытали в Отделе Тайн… — Алиса вздохнула и мотнула головой, отгоняя видения. — А потом темнота — и я здесь. Без палочки и без магии. Наверное, у Фреда на складе сидел серийный убийца, который давно поджидал меня. Может, он меня убил, перед этим успев заморочить мне разум.       Он издал разочарованный вздох и мазнул ладонями по лицу.       — Дура.       — Сам такой.       Он присел на корточки рядом с ней и пощёлкал пальцами перед её лицом.       — Серийный убийца? Видения? Голоса? — Алиса нервно отмахнулась от него, повернулась и встала, и он быстро вскочил вслед за ней, повышая голос: — Алло-о! Алиса!       — Да что тебе, Регулус?! — рявкнула она, резко повернувшись к нему. — Я не помню! Я ничего не знаю! Я застряла здесь… Можно, я просто полеплю замки?!       — Ты этим себе не поможешь.       Алиса продолжила ещё громче, злее, отчаяннее:       — Я себе уже не помогу, я умерла! Умерла, ясно? И я хочу побыть здесь, потому что знаю, что там меня ничего не ждёт.       Регулус вздохнул и опустил глаза. И когда заговорил, он уже не звучал так разочарованно.       — Ты так легко сдалась…       Её губы дрогнули.       — Я боюсь умирать. Я не хотела. Я даже не поняла, что произошло. Мне семнадцать… Кто вообще хочет умирать в семнадцать?..       Он фыркнул и поднял серые глаза.       — Ты, очевидно. Ты же даже не борешься. Разводишь сопли, как трёхлетка, играешь в песочницу, жалеешь себя…       — А у меня что, выбор есть?       — Да. Ты можешь вернуться.       — Раз ты здесь — значит, и ты можешь, — буркнула Алиса, скрестив руки на груди. Лёгкий ветер качнул песчаные дюны, сдул самые неустойчивые части её песчаного королевства.       — Я уже давно не могу, — почти прошептал Регулус. — И одному Мерлину известно, зачем ты вызвала меня. Очевидно, что я не справляюсь с тем, о чём ты просила, когда хотела, чтобы я пришёл.       Она кисло поджала губы и закусила внутреннюю сторону щёк, чтобы сдержать всхлип, и проговорила:       — Моя магия. Она пропала.       Регулус неожиданно хохотнул — довольно жёстко.       — Конечно, пропала, ты же считаешь себя мёртвой. Давно у нас мёртвые колдуют?       — Ах ты, грёбанный умник!.. — Алиса было воскликнула, но потом резко вздохнула. С ним бесполезно ругаться. Если это правда и он здесь из-за неё — значит, ей хотелось, чтобы ей докучали до смерти и влезали под кожу. — Ладно, ладно. Давай начнём с начала. Тебе рассказать ещё раз последнее, что я помню? Фред-склад-крик-темнота…       — Не надо, — прервал её Регулус тихо. Его взгляд был цепким. — За минуту ты явно не вспомнила больше. Лучше продолжи про свою магию. Она пропала и ты…?       Она выдержала паузу. У Регулуса было лицо мальчика, которого Алиса видела на колдофото в его комнате — бледное лицо с тëмными аристократичными бровями, прямым, как у еë отца, носом.       — Папа сказал, что у тебя был дар, — проговорила она негромко. Регулус неохотно кивнул. — Такой же, как у меня. Мне лишь интересно… Бывало ли, что твоя магия иссякала? Словно ты потратил какой-то временный запас и нужно было ждать, когда он снова наполнится? Ты мог слабеть, когда, например, болел или переживал эмоциональные потрясения?       Регулус ответил не сразу. Отвел глаза, убрал руки в карманы.       — Скажем так, меня окружали люди, которые знали, что со мной делать. Они не были так беспечны, как твоя мать, — он снова посмотрел на неё, его голос звучал вкрадчиво и почти издевательски. — В глубине души ты на неё злишься, потому что, при всех своих талантах и связях в больнице святого Мунго, она никогда по существу не разбиралась с твоим магическим ядром.       — Скажи, пожалуйста, — процедила Алиса холодно и жёстко. — Ты хочешь, чтобы я говорила с тобой, лишь чтобы выдавить свои едкие колкости и сыграть в дешёвого психотерапевта? Я не виню свою маму. Она делала, что могла. Ей восемнадцать было, когда я у неё появилась, и я бы точно не справилась лучше. А то, что она не обращалась за помощью к великим и мудрым Блэкам — так спасибо ей за это, — она недовольно фыркнула и добавила: — Тебе помогали, но от смерти не спасли.       — От смерти вообще спастись нельзя, — с тоном «это же очевидно» заметил Регулус.       — Пять очков Слизерину! — съязвила Алиса. Он снова начал терять терпение.       — Зачем ты меня позвала? Хочешь узнать, не одна ли ты такая особенная? Не так ли ты одинока со своим даром? Хочешь выяснить, насколько по шкале от одного до десяти ты бедная-несчастная, если периодически не можешь даже подушку палочкой перевернуть?       — Если и да, то что?! — вышла из себя Алиса. — Да, я бедная, несчастная, жалкая и, видимо, меня убили, или попытались! И вот у меня есть возможность увидеть тебя и задать тебе вопросы, которые я хотела задать, может, всю свою жизнь, и ты винить меня за это будешь, да?! Если я хочу узнать, был ли на свете человек, который чувствовал то же, что и я — что дальше?! Ты будешь меня за это высмеивать? Значит, я никогда в тебе не ошибалась…       Он поднял ладонь и мотнул головой с усмешкой, за которую хотелось ударить его в челюсть.       — Один вопрос, Алис. Где мы сейчас?       — В пустыне, — бросила она.       — А пустыня находится — где? — выжидающе спросил Регулус, словно они играли в викторину.       — Видимо, между жизнью и смертью, — недовольно пробормотала Алиса. Он цокнул языком и шагнул поближе. Он был реальным, совсем живым — вплоть до синевы под глазами.       — Да нет такого места. Нет никакого между и там тоже ничего нет. Ты знаешь, что это маггловские сказки. Давай, будь честна, ведь тебе так приятно и радостно говорить лёгкую правду…       Алиса вздохнула и подняла ладони, чтобы вцепиться в волосы и обнаружила, что вместо них осталась ломкая солома, едва достающая плеч. Она сжала то, что раньше было кудрями, и почувствовала хруст. Кончики волос посыпались. Как обожжённые.       Ожог на спине, волосы.       Что произошло?       — Где мы? — прошептал Регулус.       — В моей голове, — выдавила Алиса, глядя на ладони, в которых крошились остатки длинных прядей.       Регулус нетерпеливо кивнул.       — Именно. Наконец-то. Мы в твоей голове, — он протянул руку и поднял её подбородок, заставив взглянуть на себя. — И всё это — это ты. И песок, и дождь, и грязь, и твой ожог, и я — это всё ты. А, вот ещё что. Знаешь, кем был тот монстр, от которого я тебя спас?       — Гриндилоу, — прошептала Алиса. — Который до этого жил под моей кроватью.       — Представляешь? Тот самый, который выполз из-под твоей кровати… И он — тоже ты, — проговорил Регулус, некрасиво и жутко улыбаясь. Алиса отшатнулась.       — Исчезни, — попросила она сухо и Регулус послушно испарился. Она осталась одна.       Вздохнув, Алиса села коленями на песок и снова ощупала свою голову. Сильнее всего пострадали волосы на затылке. Сантиметров десять от корней спереди и по бокам были целы, а остальное — сожжено. Она несколько минут жала и скручивала былые кудри, потом посмотрела на ладони и ужаснулась — серый пепел остался на кончиках пальцев. Алиса сглотнула.       — Регулус? Был пожар, да? — пробормотала она, поднимаясь на ноги и оглядываясь. То, что она строила, разрушилось ветром, пока они с Регулусом спорили. Алиса сделала несколько шагов, растаптывая то, что осталось: — Эй! Это моя голова, ты должен возвращаться, когда я прошу! Я тут главная!       Но никто не отзывался.

***

      Да, это точно не был рай, и это не было неведомое между жизнью и смертью — Алиса провела здесь несколько дней. Солнце начало жечь её плечи по-настоящему, пекло голову. Алиса прикрывалась толстовкой, от которой был эффект, как от жаркого пледа. Она вся покрывалась испариной, хотела есть, пить, в туалет.       Может, Регулус прав. Она жива.       Но почему — здесь?       Под вечер первого дня Алиса увидела, как волнуется песок в одном конкретном месте, словно его что-то подталкивает из-под земли. Она раскопала это место и увидела брызги мокрой глины. Подземный источник бил под толстым слоем песка, почти безнадёжно занесённый им. Алиса потратила время, чтобы попробовать раскопать его, и долго тёрла ладони о джинсы, но всё равно, набрав в ладони воду, закашлялась от того, насколько она была смешана с песком и мелкой грязью. На глазах выступили слёзы, потом она заплакала — без слёз, просто сухие всхлипы. Спина содрогалась и болела. Действие мази кончилось.       — Отдел Тайн. Я была там. Это было заклинание Долохова, моя спина загорелась, — выговорила она, подняв лицо к небу. — Грюм стащил с меня толстовку и сбил пламя…       Но Регулус никак не отреагировал. Алиса, мучаясь от унижения и страданий, сделала ещё пару глотков грязной воды. Песок скользнул в пищевод, колко проехался по стенкам. Мама в детстве пугала её, что от такого вырастают безоары — от того, что в желудке скапливается всякий мусор.       Почему Регулус решил, что она должна винить свою маму?       Она спала урывками, завернув голову в толстовку, прямо на земле — так песок не летел в лицо. Дышать было трудно, но иначе было нельзя.       — Это всё в моей голове, — повторяла себе Алиса и во сне, и наяву.       Но почему она не могла этим управлять?       Дёрнувшись от какого-то особо тревожного сна, она резко села и сдёрнула с головы толстовку. В груди поднималась тяжесть. Хотелось пить. Нервы были на исходе. Судя по небу, через час будет рассвет.       — Как мне это прекратить? — крикнула она. — Это ведь всё — нереально! Нереально! Я не хочу больше страдать! Я не хочу умирать! Я жить хочу! Я хочу вернуться! Вернуться…       Вернуться… Где она должна оказаться? Где она была в последний раз? Всё смешалось в единое месиво: и склад Фреда, и кухня на Гриммо, где мама суетливо пихала ей в руки контейнеры с горячей едой, и вспышки заклятий в Отделе Тайн, и огромный, незнакомый холл с зеркальными полами…       А это что за место?       Алиса вздохнула, поднявшись на ноги, сжала в кулаках ткань толстовки. Она знала, как заканчивать видения. Она закрыла глаза…       Голова кружилась от частой смены картинки, всё мельтешило так быстро, что её затошнило. Она застонала и содрогнулась, и её вырвало чем-то очень кислым и горьким. Птицы с длинными носами положили ей на спину кожистые крылья, помогая откашлять содержимое пищевода. Там точно был песок. И даже после рвоты облегчения не наступило, в голове шумело и кружилось так, словно ей прилетело чугунным котлом по затылку.       — Ничего страшного, Алиса… — проскрежетал отдалённо знакомый голос. — Мы попробуем в другой раз. Дай себе столько времени, сколько нужно…       Она вырвалась обратно, в пустыню, таким же рывком. Нет! Там, куда она переместилась, ещё хуже. Здесь она, по крайней мере, на ногах может стоять.       Алиса огляделась вокруг с мольбой и подступившими рыданиями.       — Регулус? — прошептала она, тяжело опускаясь на песок снова. — Я… Я поняла. Прости меня. Я что-то вспомнила… Я могу рассказать.       Он вздохнул, уже давно стоя за её спиной.       — Ну, тогда рассказывай.

***

      Сначала он набрал воды в свои ладони, и в них не попал песок. Алиса пила жадно, тяжело дыша, и вода стекала по её подбородку, а он набирал воду столько раз, сколько нужно, пока она не напилась. Потом Регулус присел на корточки за её спиной, задрал майку и, обмакнув пальцы в прохладной мази, приложил к ожогам на спине, растёр. Алиса заплакала от боли и выдавила:       — Была битва. Я была в Отделе Тайн. Мои родители там были, Люпин с Тонкс, Грюм, мистер Уизли, Кингсли… И Пожиратели смерти.       Регулус не ответил, растирая мазь бережно и осторожно, и эти спасительные прикосновения унимали боль, доводя почти до блаженства. Но едва ли боль от ожога сравнится с её внутренней. Алиса прикрыла глаза, ощущая маленькие и горячие слёзы на щеках.       — Их всех там не должно было быть. Они пришли туда, чтобы меня вытащить. А я… Хотела их спасти. Пожиратели загнали нас в ловушку. Моего папу не пытали в Отделе Тайн, это было ложное видение.       — Часто у тебя бывали ложные видения? — ровным голосом спросил Регулус.       — Никогда… — тихо прошептала Алиса. — Вернее, они были, но были не такими чёткими. Я видела Азкабан и слышала голоса Лестрейнджей, которые звали меня. Потом папа сказал, что Азкабан на самом деле выглядит совсем не так, как у меня в голове. Я подумала, что это глупая фантазия, наложенная на мою интуицию… Это было перед массовым побегом, в мой день рождения.       — Подсознание — это слишком сложная субстанция, — негромко сказал Регулус. Он звучал спокойно, без издевки и раздражения. — Нельзя наложить на неё готовую картинку, как на белый лист. Даже если кто-то хотел зачаровать твой разум, он слишком подвержен своим собственным мыслям, эмоциям и переживаниям. А ты была в постоянном напряжении в последние месяцы, никогда не расслаблялась, даже во сне. У тебя неспокойный эмоциональный фон, стрессы, неврозы… Даже самый хитрый волшебник не мог бы избавить тебя от этого.       — Мои загоны сильнее тёмной магии. Ура-ура, — мрачно проговорила Алиса, утирая слёзы. Регулус опустил майку и накинул на её плечи толстовку, садясь прямо перед ней.       — Если так, то тебя это спасло.       — Спасло бы — меня бы тут не было. И моего папы бы… — она вдруг зажала рот ладонями. — Мой папа… Арка Смерти… Он… Он…       Вот почему он сейчас так осторожничал, не насмехался над ней. Вот почему. Потому что до еë разума наконец добралось осознание, которое Алиса тщательно выталкивала…       Регулус просто наблюдал за ней, сидя напротив. Она ловила ртом воздух, пока не начала чувствовать, что кружится голова.       — Выдохни. Тебе надо это выпустить, — тихо сказал он. Увидев, что у неё не получается, он с неопределённым хриплым звуком сел рядом с ней и положил одну ладонь ей на спину, а другую — над грудью, между рёбер, и надавил. Алиса с силой выдохнула. — Дыши, блин, дурочка. Это не самое страшное.       — Папа… Папа… Он… — она не могла говорить.       — Дыши. Остальное — потом, — мягко и тихо сказал Регулус. Он заставил её посмотреть на себя и имитировал движения вдоха и выдоха, и Алиса спустя время поняла, что невольно повторяет за ним — несмотря на оглушительный гул в своей голове.       Они сидели в тишине и дышали рядом друг с другом, пока Алиса, почувствовав, что внутри рушится очередная плотина, не начала рыдать.       — Важно, чтобы ты вспомнила что-то ещё, — тихо сказал Регулус. — Пока важно это. Я знаю, я знаю, но… Просто вспоминай и рассказывай, что ещё было.       — Это всё, — всхлипнула Алиса. — Я попыталась… Защитить… Его… И был взрыв… У меня был выброс…       Она вдруг вздрогнула и вскочила на ноги.       — Папа! Папа, где ты? Где ты?! — заорала она сквозь слёзы.       Регулус сидел на месте, наблюдая за ней с намёком на сочувствие, пока она ходила вокруг и рыдала до хрипа и воя. Она отчаянно звала Сириуса, но это было безуспешно. Эта пустыня была одинока и глуха к еë крикам. Небо светлело, становясь оранжевым на горизонте.       — Это моя голова! — закричала она, наконец подойдя к Регулусу в ярости. — Здесь может быть кто угодно!       — Только те, кто уже не может решить сам, куда ему идти, — ответил Регулус тихо. — Твой отец, он…       — НЕТ! — выкрикнула Алиса и вцепилась в волосы, дëргая, пока не ощутила боль. — Раз он… Раз он… То он должен… Он должен тоже быть тут…       — Вовсе необязательно, — прошептал Регулус. Алиса словно обезумела.       — Тогда я хочу К НЕМУ! Я выбрала — я ухожу отсюда, я иду туда, куда он! Мне нужно туда, мне нужно за завесу! Я видела, что он падал, и потом яркий свет…       — Что было после яркого света? — спросил Регулус, не сводя с неë глаз, но и не вставая со своего места. — И, главное, как он возник?       Алиса всхлипнула и прижала основания ладоней к глазам, мотая головой. Стало больно, но ей было нужно ощутить эту боль.       — Я не буду отвечать на твои ёбаные вопросы! Я не буду! Всё! Игра закончилась! Уходи отсюда! Я хочу к папе!       — Ты туда не попадёшь, — тихо сказал Регулус.       — Не-ет! — закричала она. — Попаду! Я могу выбрать, куда попаду!..       — В пределах своей головы — да, — приподнял брови Регулус. — Но Арка, Алиса… Она находится вне неё.       Эти слова словно вышибли из Алисы остатки самообладания. С гулким воем она кинулась к Регулусу и схватила его за плечи. Тот вынес это спокойно, не дëрнув и мускулом, просто глядя ей в глаза.       — Тогда в чём смысл? В ЧЁМ ГРЁБАННЫЙ СМЫСЛ, СКАЖИ МНЕ?!       Она трясла его несколько секунд, а потом резко отпустила и отошла на несколько шагов, безнадëжно и горестно вглядываясь в горизонт. Солнце поднималось, алое зарево окрашивало складки холмов и дюн.       Это не могло быть правдой — ведь не может быть, чтобы еë папа…       — Свет, Алиса, — негромко сказал Регулус. — Кто его вызвал?       — Я, — сдалась Алиса. — Я хотела защитить его. Я взмахнула руками, и время словно… замерло. Папа упал в этот свет, я не видела, что было с Аркой. На ней были руны, они вспыхнули… — она обернулась, на еë лице было выражение отчаяния. — Я-я же могла спасти его? Я могла?       Регулус вздохнул. Он так и сидел на песке, не сводя с неë взгляда.       — Я больше, чем ты, не знаю. Только ты можешь об этом рассказать.       — Туда кто-то упал. Я слышала крик, — она шагнула к нему. — Но это был не папа, — еë глаза расширились и на миг налились гневом. — Беллатриса… Она хотела его убить.       Регулус кивнул.       — Я останавливала еë, — пробормотала она, борясь с бурлением ярости внутри себя. — И у меня это получилось. Я не прекращала колдовать, пока не почувствовала, что сделала своë дело. В Арку кто-то вошëл…       — Ты не знаешь, погиб ли именно он, — заключил Регулус, чуть приподняв брови. — Но твоя магия что-то изменила. Ты пережила потрясение, которое вывернуло твоё магическое ядро наизнанку. Поэтому ты не можешь колдовать и не можешь вернуться ни на землю, ни туда, куда ты собиралась. И твоего отца здесь точно нет.       Алиса протяжно выдохнула и помотала головой, положив руки на пояс. Она закрыла глаза. Ощущать всё это было невыносимо.       — Он остался жив, — тихо сказала она. — Или погиб. Он бы не стал здесь задерживаться.       — Не стал бы, — прошелестел Регулус.       Алиса открыла глаза и запустила пальцы в волосы. Она подошла совсем близко к Регулусу, ощупывая воспалëнный затылок.       — Ожог был после, — заметила она тихо.       — Конечно, после, — кивнул он.       — До этого меня никто не мог коснуться. Никто не мог меня атаковать. Я была защищена.       — Чем?       Алиса посмотрела на него со вздохом. Боль свернулась в её груди и вышвырнула из пустыни.       Она сидела с ногами в каком-то мягком и удобном кресле. Напротив неë сидел волшебник, на нëм был маггловский костюм, лимонную мантию он повесил на спинку своего сидения. Он опирался предплечьями о колени и глядел на неë с мягкой, внимательной улыбкой. За его головой было окно, там шелестели ветки. Было совсем светло.       — Твой дядя, Регулус? Почему именно он? — мягко спросил волшебник.       Алиса помотала головой, бессильно опустившись на песок рядом с Регулусом.       — Я устала, я не могу сейчас, — тихо пожаловалась она, и слëзы вновь покатились по еë щекам.       — Хорошо, хорошо, — закивал он. Регулус вдруг сделал неожиданную вещь — положил руку ей на спину, под ожог, и притянул к себе, и Алиса доверчиво прижалась к его тëплому, совсем не мëртвому телу. — Необязательно сейчас. Но ты же вспомнила, да?       — Да, — всхлипнула Алиса. — Почему ты такой нежный?       Регулус вздохнул, когда она положила голову ему на колени и подтянула свои к груди.       — Это же твоя голова, — тихо сказал он, поглаживая по уцелевшим волосам. — Сейчас тебе нужно полежать на чьих-то коленках.       — Ага. То есть, до этого мне нужно было, чтобы ты был язвительным говнюком, да? — пробормотала Алиса, вытирая слëзы краем толстовки.       — А ты всегда можешь своими мыслями управлять? — усмехнулся Регулус. На его лице играли яркие краски восхода.

***

             Когда она проснулась, рядом шумело море. Они с Регулусом долго шли, не один день. Она спала, отключаясь то на нём, то прямо на песке, и прикрывала лицо толстовкой, чтобы песок не беспокоил её.       И вот, наконец, на пятое утро пребывания здесь, они дошли до берега моря. Когда Алиса засыпала, она однозначно была посреди пустыни… Значит, её догадки верны, и Регулус перемещает её, даже когда она спит.       Жары сегодня не будет. Над морем — молочная дымка тумана. Алиса подошла к самой кромке, присела на корточки, коснулась воды пальцами — тёплая. Она улыбнулась.       — В битве у меня была палочка, — сказала она, глядя на свою ладонь сквозь прозрачную морскую воду, на то, как волны волнуют песчинки, заставляя их перемещаться и выстраиваться в новые ряды. — Но это была не моя палочка. Моя — лёгкая, а та словно весила целый фунт.       — Как ты думаешь, чья? — спросил Регулус. Он сидел чуть поодаль, наконец сняв мантию и оказавшись в простой тёмно-серой рубашке и почти таких же брюках. Его лицо было почему-то очень грустное. Алиса много плакала все эти дни, периодически задыхаясь от мысли, что её отец, скорее всего, погиб. И каждый раз Регулус смотрел на неё так, как сейчас.       Он совсем не был похож на Сириуса, и речь была не про черты его лица.       — Я с ней пришла на битву, — задумчиво ответила Алиса, вставая. Она оттряхнула руку, сбросив с кожи капли воды, и вытерла её о джинсы. — И палочка меня слушалась. Я кого-то разоружила. Точно не Фреда, у него совсем другая палочка…       — Почему из всех вариантов — только Фред? У каждого волшебника есть палочка.       — Потому что я была только с ним на складе, а потом, — она хлопнула в ладоши, чтобы показать, как резко этот переход произошёл, — сразу битва. Причём, знаешь… Когда я там оказалась, битва уже разгорелась. Мою сестру, Тонкс, успели ранить, а папа разбил Малфою лицо…       Её голос помрачнел. И, несмотря на тяжесть горя, Алиса тихо продолжила:       — Или нет. Я думаю, было что-то ещё. Между складом и Отделом Тайн.       Регулус медленно кивнул. Его взгляд стал чуть яснее.       — Наконец-то мы добрались до самого интересного, — тихо произнёс он. — Теперь двигайся очень осторожно. Ты упоминала какой-то холл с зеркальными полами…       Алиса вздохнула, садясь рядом с ним. Она вытянула ноги перед собой, провела по ним ладонями.       — Да… Холл, — тихо стала описывать она. — Высокие окна, потолок, как купол. Я подумала сперва, что это Большой зал, но там было слишком чисто и как-то вычурно. Похожее место было в МакГуайр-холле. Когда я туда трансгрессировала два года назад, там тоже был зеркальный пол, мраморные скульптуры, огромный камин, картины, канделябры… Вся эта аристократичная дребедень.       — А холл, который был сейчас… — осторожно произнёс Регулус.       — Очень похож. Но… темнее. И мне он показался запущенным. Я имею в виду, полы были зеркальными, но такими мутными, в пыли. Я лежала там и у меня в носу саднило от сора.       Алиса подняла голову и поджала губы, прикрыла глаза. Волны накатывали на берег и рассыпались брызгами, с рокотом отступали. Туман понемногу рассеивался. С моря дул прохладный бриз.       — Дом Лестрейнджей, — тихо заключила она спустя пару минут. Регулус не сказал ни слова. — Это… Это они сделали так, чтобы я там оказалась. Я думаю, палочка принадлежала Родольфусу. Я вырвалась от них и убежала на битву… Вовремя, чтобы увидеть, как убивают моего папу.       — В битве на тебя никто не мог напасть. Ты так говорила.       Алиса сглотнула слюну и провела ладонью по лицу.       — Я так говорила. Когда я туда пришла, меня никто не заметил. Но Беллатриса гналась за моей мамой и кричала, что в этот раз до неё доберётся… — она тяжело вздохнула. Её взгляд стекленел. — А моя мама не в форме. Ей вообще нельзя сейчас сражаться… Ну, я напала на Беллатрису со спины, промахнулась, мама закричала. Там был какой-то Пожиратель, который хотел схватить меня, но Беллатриса сказала, что у неё есть план получше.       Алиса подтянула колени к себе и прикрыла глаза, опустила на них лоб.       И снова она была в мягком кресле, обнимала свои колени руками, прислонялась щекой к обивке кресла. На ней была длинная льняная рубашка, и больше — ничего. По её щекам катились слёзы, она смотрела, как в окне напротив колышутся ветки, и не слышала, что ей говорит волшебник, который сегодня был очень серьёзен.       Алиса подняла голову. Здесь она не плакала. Здесь она была в своей одежде, на берегу моря, в конце бесконечной пустыни.       Как она сразу-то не догадалась?       — Я не умерла, Регулус, — заключила она безнадёжно. — Я просто сошла с ума. Я в Мунго на пятом, в мамином отделении. Там лежат с повреждениями рассудка.       — Не только, — заспорил Регулус. Алиса посмотрела на него с хмурой ухмылкой. Теперь всё вставало на свои места.       — Не надо утешать меня. Беллатриса что-то сделала со мной… Пытала, наверное. А потом я увидела, как она убивает самого дорогого мне человека. И вот я тут. Говорю с мертвецом.              Она откинулась назад и легла лицом к небу. Спина ещё неприятно побаливала, но Алиса могла игнорировать эту боль.       — Я понимаю, почему я здесь застряла, — сказала она, повернув лицо к Регулусу, который сидел в той же позе, что и до этого. — Видимо, моя реальность слишком херовая. Мама говорила, что некоторые пациенты живут в своих фантазиях десятилетиями. Там кто-то разговаривает со мной, спрашивает про мои чувства и пытается уговорить вернуться в обыденность. А может, я не вернусь? Откуда я знаю, может, свихнулась с концами…       — Те, кто свихнулись с концами, так не рассуждают, — заметил Регулус. — Как бы ты ни хотела пожалеть себя, но нет. Ты не сошла с ума, Алиса. Ты просто должна вспомнить.       — Что вспомнить? То, как Беллатриса связала меня заклинанием? — она вздохнула, мазнув ладонями по лицу. — Она связала нас с ней вместе. Ну, не физически. Но если атаковали меня — больно было ей. Если нападали на неё — страдала я. Мама запустила в неё Круцио, и эта боль свалилась на меня вдвойне. Я видела лицо своего папы в тот момент… Мерлин, папа…       Она закрыла глаза, ожидая, что снова разрыдается, но слёзные протоки словно больше не функционировали. Ничего, кроме гулких стонов, она бы из себя не выдавила — а ей и не хотелось. Алиса знала, что рыдания её боль не уймут.       — Ты пострадала, — мягко сказал Регулус, возвращая её в реальность.       — Да, — кивнула Алиса, убирая от лица руки. По небу плыли розоватые облака. — И Орден понял, что им не вытащить меня, и что они не могут трогать Беллатрису. А та… Она хохотала, поняв, что загнала их в ловушку. Я взяла палочку и направила на неё, но заклинание отскочило в меня же. А Беллатриса побежала за моим папой.       Регулус кивнул.       — Моя магия не пропала. Это обычно по-другому ощущается. Я летом, когда попала на Гриммо, не могла больше недели колдовать, но я понимала нутром, что магия просто где-то глубоко внутри. А сейчас — нет…       Она цокнула языком, выругалась и села.       — Твою мать, это же очевидно. Они поставили блок.       — Какой блок? — произнёс Регулус, и Алиса закатила глаза. Он был в её голове и мог абсолютно точно не притворяться, что ничего не знает.       — Блок на мою магию, — простонала она. — Заключили магию внутри меня. Так целители в мамином отделе делают, когда волшебник слишком опасен и не может себя контролировать. Бывает, что взрослых волшебников или детей что-то потрясает так, что их магическое ядро перестаёт их слушаться. Случаются стихийные выбросы, взрывы… Но это происходит у обычных волшебников. А я — невербалка. Моя магия сильнее, чем у обычного волшебника. Боюсь представить, что же я сделала…       Она встала на ноги, глядя, как теперь хорошо, когда туман рассеялся, просматривается линия горизонта.       — Свет вокруг Арки Смерти. Взрыв… — подсказал Регулус, и тоже встал.       — Я ведь не могла взорвать Арку?       Он усмехнулся.       — О, едва ли. Не переоценивай себя.       — Тогда… — задумчиво протянула Алиса и обернулась к Регулусу, нахмурившись. Он смотрел на неё спокойно и внимательно. — Нет, я точно что-то сделала. Я хотела что-то сделать. Я направила всю свою связанную магию…       Регулус кивал, слушая её, даже когда она замолчала.       — На неё, — прошептала наконец Алиса. И её щёки побелели. Воспоминания ворвались в её голову яркими вспышками, жестокие, как самые сильные проклятия, и закружили в её разуме в чудовищном танце. — Боже, я…       Он прикрыл глаза, чуть приподняв уголки губ.       — Да…       — И в Арку Смерти вошла…       — Беллатриса.       — Я убила её, — пролепетала она.       — Ты убила её, — повторил Регулус нарочно очень громко, вызвав у Алисы желание закрыть уши руками и закричать, чтобы его не слышать.       Мужчина стоял у окна, убрав руки в карманы. Он тоже смотрел на то, как колыхаются ветки. Алиса слабо билась головой об обивку мягкого кресла.       — Там был такой взрыв, и круговорот света… — проговорила Алиса, с силой возвращаясь к морю и Регулусу. — Крики… Я хотела лишь разорвать нашу с ней связь. Я не хотела убивать её.       — Я знаю, — тихо сказал Регулус.       — И эта проклятая связь, которую Беллатриса создала… Она разорвалась, когда тень прошла сквозь Арку и утонула за завесой. Она, Беллатриса, сопротивлялась… Кричала. А потом перестала. Долохов запустил в меня заклинанием, я загорелась. Свет потух, мне стало больно, я упала… Я видела Грюма, он тушил огонь и стаскивал эту толстовку, — она вдруг прекратила свою речь и стащила с себя толстовку, покрутила, осмотрела. На ней не было ни единого шва, ни единого ожога. — Она должна была сгореть в огне. Задняя часть, по крайней мере, — Алиса усмехнулась. — Знаю-знаю, в моей голове всё так, как я хочу, и почему-то я в своих фантазиях оставила толстовку целой, а волосы — нет. Забавно.       Регулус смотрел на неё теперь настороженно.       — Точно «забавно»? Как ты себя чувствуешь?       — Я убила Беллатрису Лестрейндж, — ответила Алиса. — Я что-то сделала в Отделе Тайн. И теперь я в Мунго, на пятом, с блоком на моей магии. Судя по всему, тот целитель ждёт, пока я приду в себя, чтобы передать меня Визенгамоту. Я опасна.       — Зато ты знаешь, что твой отец не погиб, — спокойно сказал Регулус. Алиса стиснула веки и прошептала:       — А вдруг погиб? Вдруг его я тоже… взрывом…?       Регулус положил ладонь ей на плечо, заставив открыть глаза.       — В Арку Смерти вошёл только один, — негромко сказал он. — Когда ты упала, всё закончилось.       Море шелестело рядом с ними — или это шелестели ветки за окном кабинета в Мунго?       Возле Мунго, вообще-то, не росли деревья. Это здание было посреди маггловской улицы, похороненной в асфальте и граните.       Алиса посмотрела прямо на Регулуса и нетвёрдо сказала:       — Я должна туда вернуться. Надо извиниться перед мамой. И узнать про папу…       — Ты готова? — Регулус чуть сильнее сжал ладонь на её плече. — Ты можешь не торопиться…       — Взять столько времени, сколько мне нужно, нет никакой спешки, — язвительно пробормотала Алиса. — Так говорит тот целитель.       — Ты хорошо осознаёшь свою реальность, если можешь его слышать, — тихо проговорил Регулус. Он опустил ладонь, подобрал с песка мантию, встряхнул её и набросил на плечи.       Он и правда совсем мальчишка. Он погиб в семнадцать лет. Даже Фред его старше теперь.       — Сделай одну вещь для меня, — сказал он перед тем, как уйти.       Алиса шагнула ему навстречу.       — Какую?       Регулус выдержал небольшую паузу, оглядывая её лицо, словно решая, правда ли она выдержит возвращение обратно.       — Постарайся не приходить сюда больше, — произнёс он вкрадчиво. — Здесь тихо, пусто и не больно, но ты должна быть там всё время. Это важно.       Алиса поджала губы.       — А что будет, если я вернусь? Я ослепну? Или царство тьмы меня поглотит?       — Всё это, — сухо сказал Регулус, не реагируя на её попытку отшутиться. — В отделении твоей мамы лежат люди, которых расщепило между реальностью и фантазиями. Постарайся не стать одной из них.

***

      Алиса резко втянула воздух носом и села ровнее, отлучив свою щеку от обивки кресла. Ноги, которые она давно поджала под себя, затекли, и Алиса поставила стопы на пол, ощущая неприятное покалывание. Ладони она положила на подлокотники кресла. По три браслета на каждом запястье предупреждающе охлаждали кожу.       — Доктор Вайс? — робко позвала она целителя, который всё ещё смотрел в окно. Мужчина обернулся и терпеливо улыбнулся ей.       — Я рад наконец слышать твой голос, Алиса, — сказал он, глядя на неё твёрдо, но заботливо. — Воды? На этот раз ты довольно долго была, скажем так, не здесь.              Алиса мягко мотнула головой, двигаясь ближе к краю кресла. Она поправила ткань своей больничной рубашки на коленях и вздохнула. Целитель придвинул поближе к ней небольшой кофейный столик, на котором стояли графин с водой, стакан и коробочка одноразовых салфеток. У Фреда в квартире была точно такая же. Алиса одной рукой сжала ткань своей рубашки — лёгкая, но плотная, мнётся за секунду.       — Какое сегодня число? — тихо спросила она, когда целитель сел в кресло напротив неё.       — Двадцать шестое июня, — ответил он спокойно. — Ты здесь неделю.       Алиса коротко кивнула, глядя на гладкую деревянную столешницу.       — А я думала, прошло пять дней.       — Какое-то время ты была под действием сильных седативных зелий, — мягко сказал целитель Вайс.       — Вы думаете, я сошла с ума? — она подняла на него глаза.       Целитель мотнул головой.       — Это было исключительно для твоей безопасности, не более. Твой разум нуждался в восстановлении и отдыхе. Возможно, этот промежуток времени ты не могла учитывать.       Алиса со вздохом кивнула и провела ладонями по коленям вверх и вниз.       — И вы заблокировали мою магию…       — По той же причине, — продолжил целитель тихо. — Для твоего блага, Алиса. Мы можем обсудить это, если хочешь.       — Я хочу обсудить другое, доктор Вайс, — пробормотала Алиса. Целитель кивнул, наклоняясь чуть ближе, опираясь предплечьями о колени. Она нервно вздохнула и осторожно начала: — Я здесь, потому что у меня был сильный магический выброс. Так?       Целитель кивнул.       — Я убила Беллатрису Лестрейндж в Министерстве Магии, — сказала она негромко, и от каждого слова внутри неё разрасталась новая и новая боль. — Я… Я это сделала. Но я не хотела. В смысле, я хотела, чтобы ей было больно, я хотела, чтобы она пострадала… Это ведь она упала за завесу Арки Смерти?       — Я не думаю, что достаточно компетентен, чтобы ответить на этот вопрос, — с намёком на сочувствие ответил целитель Вайс. — Не потому что я не хочу или потому что это может повредить твоему выздоровлению, а потому что эта информация засекречена отделом расследований департамента магического правопорядка. Если тебе интересно, погибла ли она — да, Беллатриса Лестрейндж погибла.       Несмотря на мягкий и осторожный тон и то, как тщательно целитель подбирал слова, Алиса не могла не ощущать растущую в ней тревогу. Она молчала больше минуты, прежде чем спросить:       — А мой отец? Сириус Блэк? Он… Он погиб?       Целитель Вайс покачал головой, и при этом его лицо помрачнело ещё сильнее.       — Больше никто не погиб, Алиса.       Не погиб. Он жив.       Услышав это, она издала стон облегчения и боли одновременно, закрыв лицо ладонями. Какое-то время она сидела так, делая глубокие вдохи и выдохи. Тело само использовало какие-то техники для успокоения. Пока разумом она была в фантазиях с Регулусом Блэком, целители здесь не теряли времени даром с ней.       — Слава Мерлину… — прошептала Алиса, скользнув ладонями ниже по лицу. Теперь пальцы прятали лишь её рот, и она ощущала на коже собственное горячее, тревожное дыхание.       Целитель наблюдал за ней молча и не говорил ни слова долгие минуты, пока Алиса наконец не сглотнула и не потянулась за стаканом, чтобы налить туда воды. Он выпрямился, отслеживая каждое её движение и изменение выражения лица. И лишь когда она поставила стакан обратно и вопросительно посмотрела на целителя, тот слегка вздохнул, собираясь сообщить неприятную информацию.       — Я рад, что тебе стало лучше и твоё сознание прояснилось достаточно, чтобы поддерживать со мной диалог. Важно, чтобы ты была в постоянном контакте со мной, это поспособствует скорейшему восстановлению твоего ментального и магического состояния, — начал он негромко и спокойно. — Но есть одна вещь, которую я должен тебе сказать. Это может серьёзно напугать тебя и ты должна быть готова к тому, что тебе может стать хуже. Но я здесь, и я буду рядом столько времени, сколько тебе нужно, чтобы это принять. И, забегая вперёд, от меня зависит, когда ты покинешь это отделение — скорее всего, для тебя это сейчас наилучший вариант. Я на твоей стороне, и здесь ты в полной безопасности.       Алиса кивнула, хотя не хотела, чтобы он рассказывал эти страшные новости. Но когда-то ведь он должен. И пусть лучше он, чем кто-то ещё.       — Выкладывайте, — негромко попросила она и выдохнула, готовясь к худшему.       — Тебя обвиняют в убийстве и в неправомерном использовании своей магии. В сокрытии своего редкого магического дара, который по своей мощи превышает допустимую норму и должен отслеживаться сотрудниками сектора по борьбы с неправомерным использованием магии. Это… — он сделал паузу, словно проверяя, не будет ли лучше остановиться и дать Алисе переварить информацию. — Несколько статей, нарушение которых влечёт за собой серьёзную ответственность. После того, что произошло в Министерстве магии восемнадцатого июня, тебя привезли сюда. Я настоял, чтобы ты осталась здесь, пока не будет доказано твоё полное восстановление, но едва ты покинешь больницу, тебя ждёт суд.       Вот так, вот это да. Этого ей стоило бояться с самого начала — с той секунды, как она обнаружила, что совершила убийство. После стен этого кабинета и своей палаты она увидит лишь зал Визенгамота и Азкабан. Ужасные перспективы…       Но Алиса с удивлением обнаружила, что не чувствует по этому поводу ужаса. Может быть, осознание придёт позже.       — Мне выбрали меру пресечения? — сухо спросила Алиса. Целитель смотрел на неё без улыбки, но и без осуждения.       — Суда ещё не было. Я некомпетентен в вопросах законодательства и судебных дел, но я сделаю всё возможное, чтобы убедиться, что ты будешь в здравом уме на суде.       Алиса иронично изогнула губы в ухмылке.       — Мне сыграет на руку, если я не буду устраивать магические выбросы и убивать кого-то, не так ли?       Целитель чуть приподнял брови, но не ответил сразу. Некоторое время они сидели в молча, пока он не спросил — чуть тише, чем до этого:       — Что ты чувствуешь?       Алиса подняла на него глаза и тут же отвела их, разглядывая окно за его головой. Никаких веток там не было. Она была права — у больницы святого Мунго ничего не растёт.       — Что меня ждёт тюрьма, скорее всего, — безрадостно произнесла она. — Убийство — это Азкабан. Я сделала это неосознанно, но отчётливо помню, что делала. И, как вы сказали, сокрытие магического дара… Меня в этом тоже обвиняют? — Алиса перевела взгляд на целителя. Тот изучал её, чуть прищурясь. — Я никогда не скрывала, что я невербалка. В школе об этом знали. Дамблдор знал, МакГонагалл знала… Да все знали. Я думала, они или моя мама сообщили этому отделу по борьбе обо мне. Видимо, никто ничего не сообщил.       Целитель Вайс кивнул.       — К сожалению, да.       Алиса вздохнула, запустив пальцы в волосы. Они были тут длиннее, чем в её фантазиях, но такие же ломкие и повреждённые магическим пламенем. Едва уши прикрывают.       — Я не знала, что за это есть статья. Наверное, моя мама должна была поставить меня на какой-то учёт, когда я была маленькой… А теперь я совершеннолетняя. И маму уже не обвинить. Так даже лучше… — она вдруг нахмурилась. — Кстати, моя мама. Она приходила ко мне?       Целитель выдержал странную паузу и на его лице что-то промелькнуло, но потом он вмиг принял профессиональное выражение и довольно прохладно ответил:       — Я не коммуницирую с близкими своих пациентов. В твоей палате есть дежурная медсестра…       Алиса фыркнула и перебила его:       — Доктор Вайс, вы работаете с моей мамой ещё с тех пор, как меня в проекте не было. Вы её знаете. И меня знаете. Когда я была маленькой, я мечтала, чтобы вы на ней женились. И вы разрешали разрисовывать ваши отчёты, когда присматривали за мной во время маминых операций. Конечно, это нарушит все уровни целительской этики, но не могли бы вы не утаивать от меня правду?       Целитель улыбнулся с нотками сдержанности и лёгкого беспокойства.       — Я понимаю, что ты недовольна моим ответом. Нас с твоей мамой могло что-то связывать, но это неважно сейчас, — отрезал он. — Прямо сейчас мы с тобой в других отношениях, и я вынужден соблюдать определённые границы. И я прошу тебя о том же. Твоя личная жизнь находится внутри твоих личных границ.       — А если я разрешаю вам туда вторгнуться? — упёрлась Алиса. — Чтобы вы просто сказали, где моя мама? Потому что я её знаю. Она бы одну меня тут не оставила. Не когда на меня навесили все эти обвинения и запретили колдовать.       Он не отвечал, изучая её прямо и словно колеблясь. Алису это напрягало лишь сильнее.       — Вы запретили ей ко мне приходить, — едва она сказала это, целитель коротко кивнул. Алиса ахнула. — Нет, серьёзно? Вы запретили ей ко мне приходить? У меня запрет на посещения?       Сердце билось быстрее, чем следовало. В горле пересохло, хотя Алиса недавно выпила почти целый стакан воды.       — Есть определённые люди, которые могут тебя навещать, — осторожно сказал целитель. — Твоя мама написала список, и ты можешь с ним ознакомиться, чтобы кого-то вычеркнуть или добавить…       Алиса мотнула головой.       — Моей мамы там нет. Почему? Это она так решила? — настойчиво спросила она, срываясь. — Ей, что же, больно смотреть на дочь, которую обвиняют в убийстве и которую она должна была лучше защищать?       Она не выдержала и подскочила на ноги на последних словах. Целитель продолжал смотреть на неё ровно и твёрдо.       — Алиса, я попрошу тебя постараться расслабиться, — холодно произнёс он. — Сделай глубокий вдох и выдох. Я не продолжу говорить, пока ты не начнёшь ровно дышать.       Алиса едва не захлебнулась от раздражения, но потом осознала, как болит в груди — она и правда почти перестала дышать. Она положила ладонь на грудь и демонстративно, глядя целителю в глаза, сделала глубокий вдох и выдох.       — Довольны?! — рявкнула Алиса после этого, но целитель не дёрнул и мускулом. Видимо, этого было недостаточно. Алиса сделала ещё несколько вдохов и выдохов, садясь. Целитель коротко кивнул после минуты, что она восстанавливала дыхание, и тогда Алиса спросила: — Почему моей маме нельзя меня навещать?       Он выдержал небольшую паузу и негромко сказал:       — Когда она навестила тебя, ты напала на неё. Это была очень сильная вспышка ярости. После этого нам пришлось усилить ограничительные меры по отношению к твоей магии, — он коротко кивнул на браслеты, и Алиса посмотрела на них. По три на каждой руке. Обычно, она была уверена, хватало и одного. Алиса сглотнула.       Она напряглась, но не могла вспомнить ничего о том инциденте. Конечно, пока её сознание плыло в фантазиях с Регулусом, она временами видела очертания своей палаты, целителей, этот кабинет с Вайсом, сидящим напротив, как сейчас. Но маму — не видела. И не помнила, чтобы она колдовала.       — Зачем мне нападать на собственную маму? — хрипло спросила она. — Наверное, это был ещё один выброс. Я не могла себя контролировать.       — Ты не могла себя контролировать, — кивнул целитель. — Но, боюсь, ты хотела причинить ей боль. Александра в порядке, — добавил он, поймав испуг на лице Алисы. — Ты ей не навредила.       — Моя ярость… — прошептала Алиса. И, переведя взгляд на свои кулаки, обнаружила, что те сжались с такой силой, что короткие ноги врезались в кожу. Она ещё раз глубоко вдохнула и выдохнула, разжав ладони. Они были мокрые от пота. — Я этого не помню. Но я… я чувствую. Это горит во мне. Я очень злюсь на неё. Я просто не понимаю, почему…       Алиса знала, что, несмотря на то, что она теперь могла находиться в реальности без желания сбежать из неё, она не помнила и половины с того злосчастного вечера, когда её переместили из магазинчика близнецов сначала в Лестрейндж-холл, а потом в Отдел Тайн. И что-то определённо происходило с ней, пока она была не здесь, а в фантазиях в пустыне с Регулусом Блэком.       Это будет долгий путь. Она испуганно и нерешительно посмотрела на целителя, ощущая, как её глаза наполняются слезами.       — Мне нужна ваша помощь, доктор Вайс, — прошептала она, дрожа. — Это… Слишком много, чтобы выдержать.       — Вот так. Это то, с чем нам и предстоит разобраться, — тихо и назидательно сказал целитель, отклоняясь к спинке кресла и закинув ногу на ногу.