I'll be your song when the dance is over

      — Мне нужно место! — объявил Кингсли вечером, только появившись перед ужином. Алекс подняла глаза от свежей газеты, на которую утром не хватило времени, и поинтересовалась:       — Тибет их уже не устраивает?       — Говорят, мол, подозрительно, что он смог затеряться в таком маленьком и тихом месте. — Кингсли зевнул в кулак, а потом поймал взгляд настороженной Джинни и насмешливо передразнил голос, очевидно, какого-то чиновника: — «Плохо ищете! На что вы тратите галлеоны, выделенные на операцию по поимке Блэка?!», и так далее.       — И на что же ты их тратишь? На подружек? На семечки? — весело спросила Алиса. Сириус, который неподалёку доставал из шкафа посуду, хмыкнул. Кингсли серьёзно посмотрел на Алису, склонив голову. Так он был больше похож на типичного министерского работника (по крайней мере, такого, какими Алиса их всех и представляла) — непреклонного, не понимающего юмора и крайне ограниченного.       — Вообще-то, — заявил он, сделав голос серьёзнее и тише. — Я всё отдал в фонд Ордена Феникса.       Алиса машинально замерла на пару секунд.       — Съела? — поддразнил её Джордж. Алиса состроила ему гримасу.       — Место, говоришь… — задумчиво и весело протянул Сириус. Он легко поставил посуду на стол. А потом повернулся к ребятам, которые в оживлении заканчивали приготовление ужина, и сказал: — Ну, начинайте.       Предложения посыпались одним махом.       — Гренландия! — первым выпалил Фред.       — Тю, там холодно, — поморщилась Алиса. — Австралия!       — Скукотища. Куба? — предложил Джордж.       — Что насчёт Африки? — включилась Джинни.       — Или Индонезии! — подхватил Джордж.       — Там враждебные закрытые племена шаманов… — настороженно протянула Алиса.       — И чем этот вариант плох? — хором воскликнули близнецы.       — Сириус бы там прижился! — добавил Фред. Алиса покачала головой и цокнула языком.       — А Кингсли-то как туда, по твоей логике, сунется и вернётся? — с иронией спросила она.       — Девочка, да ты его недооцениваешь! — хохотнула Тонкс, которая как раз появилась вместе с Люпином и Грозным Глазом, который как обычно стрелял взглядом своего волшебного глаза во все углы, проверяя наличие опасности. Алиса повернула голову в ту сторону и громко пояснила:       — Я о том, что он бы с большей охотой остался там, чем вернулся работать в Министерство!       Взрослые, кроме Грюма, захохотали.       — А что насчёт какого-нибудь Ватикана?       — Уругвай?       — Или Сьерра-Леоне!       — А это вообще что за зверь?       — Разойдитесь, разойдитесь! — пропела миссис Уизли, появляясь в узком проходе кухни с большим красным полотнищем.       — Какая красота, Молли, — с осторожной улыбкой сказала Алекс. Миссис Уизли сияюще улыбнулась ей в ответ. Она закрепила полотнище над столом, и, подойдя со стороны входа, ребята смогли прочитать:       — «Поздравляем новых старост…», — негромко начала Джинни.       — «… Рона и Гермиону», — закончил за неё Джордж, а следом издал звук, напоминающий рвотный. Миссис Уизли, которая стояла у него за спиной, тут же подошла ближе и смерила свирепым взглядом.       — У нас сегодня праздник, молодой человек! — раздражённо проговорила она. — Поэтому прекрати сейчас же! И садитесь за стол, пора уже ужинать…       — Съел? — ехидно прошептала Алиса, пока миссис Уизли бормотала что-то о своём муже и Билле, которые скоро тоже подойдут.       — Один-один, — процедил Джордж, предупреждающе сузив глаза. — Но не фантазируй, что это конец.       — Конечно, ты у меня ещё попляшешь, — широко улыбнулась Алиса, садясь на своё привычное место — напротив Фреда и неподалёку от родителей. В этот момент в кухню вошли Гарри, Рон и Гермиона, и Джордж ничего не ответил. А Алиса ликовала. Последнее слово за ней!       Дурачиться её вынуждали смешанные чувства. Они завтра должны поехать в Хогвартс: сегодня конец каникул. Алиса очень скучала по школе. По девочкам, по Ли, по самой учебной атмосфере, по большинству преподавателей и по привычной, весёлой и милой суете, которая осталась где-то в прошлом. До возрождения Волан-де-Морта.       А если мыслить шире, то Алисе просто не хватало свежего воздуха. Ей уже опостылели эти стены, уборка, теснота и однообразие. Жизнь в самой штаб-квартире Ордена Феникса отнюдь не была интригующей и весёлой. А уж после того, как Дамблдор с триумфом разгромил Визенгамот и добился оправдания Гарри, они все и вовсе стали считать дни до первого сентября.       Единственное, что Алиса совсем не хотела здесь оставлять, — это отца, разумеется. Она знала, что он будет болезненно скучать по ней, по Гарри и что он, в отличии от неё, не сможет выйти и отвлечься, чтобы перестать хандрить. В последние дни он был мрачнее тучи и мало показывался. Они только на приёмах пищи и виделись. Он всё чаще уходил наверх под предлогом, что хочет покормить Клювокрыла, и пропадал на полдня…       Даже сейчас он улыбался как-то странно, натянуто. И говорить не хотел.       Алиса ему сопереживала, но сделать ничего не могла. Конечно, ей было больно за него, но довольно быстро Алиса привыкла к этому чувству и к такому поведению отца. Она не бегала за ним и не пыталась поднять ему настроение. Наверное, в какой-то мере она обижалась. Ей хотелось провести с отцом побольше времени напоследок, и он вот так от неё отгораживался.       Хотя, может, он просто пытается привыкнуть к жизни без неё?.. Без Гарри?..       — Староста, получается? — пророкотал Грюм, глядя прямо в глаза Рону, который от неожиданности замер с вилкой в руке. Людям, которые не привыкли к голосу и манере Грюма, может показаться, что он так угрожает, но это его обычный тон. — Лица, наделенные властью, частенько навлекают на себя неприятности, но раз Дамблдор тебя назначил, он, похоже, уверен, что ты способен противостоять большинству серьезных заклятий…       — Не может он ничему противостоять, — одними губами произнёс Фред, прикрывая половину лица золотым кубком со сливочным пивом. Алиса слабо, но чтобы он услышал, ударила кулаком по подлокотнику и очень сердито посмотрела.       Близнецы вели себя мерзко по отношению к Рону, который, кажется, впервые заслужил какого-то поощрения без участия и воздействия Гарри. Из-за этого Алиса даже чуть не разругалась с ними перед ужином, но вовремя остыла, хотя осадок остался. Фред и Джордж порой были жестоки… Её и саму веселила необходимость во всём слушаться новоиспечённых старост, которых она помнит ещё испуганными первогодками. Но при этом она проявляла уважение.       На кухне наконец появились мистер Уизли и Билл, а следом за ними притащился Наземникус. Алиса смерила последнего подозрительным взглядом. Она недолюбливала Флетчера. Ей, в отличие от близнецов, не нравились его истории про жульничество и успехи на поприще мелкой торговли, её отталкивал его неухоженный внешний вид. А когда произошло нападение на Тонкс, Алиса быстро поняла, что косвенно в этом виноват именно Флетчер.       А ещё она пару раз ловила его, когда он хотел умыкнуть с площади Гриммо те же золотые кубки или драгоценности Вальбурги. Алиса метала молнии, и не работали для неё слова Сириуса о том, что она вручную выбросила гораздо больше… Она и сама не знала, что конкретно так её разозлило…       — Касси, даже если он весь дом обнесёт, я только рад буду, — пытался вразумить её Сириус. Алиса зло сверкнула глазами.       — Ты это поддерживаешь?       — Мне плевать.       Его голос звучал безлико. И Алисе… Уже не захотелось спорить и злиться.       Все выпили и зааплодировали в честь новых старост. Алиса была рада отвлечься от тягостных мыслей. Рон и Гермиона смотрелись такими счастливыми… И взрослые, предавшись светлым мыслям, начали вспоминать свои школьные истории. Ужин был тёплым. Таким, каким он и должен быть.       — А мне всё-таки интересно, — вдруг подала голос Гермиона, когда наступило время десерта (шоколадного пудинга, по размерам как монстр). — Кто будет нашим новым учителем ЗОТИ? У нас в этом году такие странные учебники, там сухая теория…       Мистер Уизли нервно кашлянул, а Римус, Алекс, Сириус и Кингсли невесело переглянулись. Миссис Уизли предупредительно подалась вперёд, но Алекс внезапно остановила её:       — Я думаю, нет смысла скрывать, они всё равно завтра её увидят.       Её голос звучал прохладно и сухо, что не могло не подогреть интереса у ребят.       — Кого? — в один голос спросили Гарри и близнецы.       — Долорес Амбридж, — произнесла Алекс, глядя на детей по очереди. За столом тут же вспыхнуло немое возмущение. Она нервно приподняла уголки губ: — Да, да, она. Это было ожидаемо. Вы должны, — она приподняла ладонь, останавливая сразу несколько злых восклицаний. — Понимать, что это значит. Я думаю, вы со мной согласитесь. — Она ожидающе посмотрела на мистера и миссис Уизли. Мистер Уизли утвердительно кивнул, а миссис Уизли закусила нижнюю губу.       — Эта женщина, которая хотела засудить Гарри!.. — возмущённо начала Гермиона.       — Она среди ближних помощников Корнелиуса Фаджа. Проталкивает в Министерство множество отвратительных законопроектов… Их раз за разом отклоняют, но это дело времени. С её руки отчасти и ведётся цензура, — Алекс кивнула на лежащую неподалёку газету с крупным заголовком: «ДАМБЛДОР ХОЧЕТ ДРУЖИТЬ С ГОБЛИНАМИ И ОБОРОТНЯМИ: ОН ПОМЕШАЛСЯ ИЛИ ХОХМИТ?». — И мы предполагаем, что в Хогвартсе она будет наводить свои порядки.       — Дамблдор не может этого позволить! — воскликнул Гарри, хмуря брови.       — Уже позволил. Ему не оставили выбора, — печально сказала Тонкс. — Его сейчас во многом ограничивают.       — Это ужасно… — прошептала Алиса.       Они были наслышаны об Амбридж от Гарри после слушания.       — Да, — негромко сказал Люпин. — И именно поэтому вам следует быть очень осторожными. Особенно вам двоим, — он кивнул на Гарри и Алису поочерёдно.       — Почему? — хором спросили они после секундной паузы.       — Вас наверняка будут провоцировать, — объяснил Кингсли. — Министерство хочет подорвать авторитет Дамблдора как главного противника Фаджа, Гарри Поттера как мальчика, который видел то, что разобьёт текущую политику министра на мелкие осколки… И тебя.       — Что насчёт меня? — Алиса облокотилась о стол. Она была… Не удивлена.       — С родителями тебе не повезло, вот что, — хмыкнул Сириус, поднеся ко рту кубок со сливочным пивом.       — Пап!       — Он говорит как есть, — Алекс пожала плечами и развела руки в стороны, безрадостно усмехаясь. А потом стала серьёзной. — Вы оба поняли? Мы не хотим нагнетать обстановку, но вам и правда стоит быть осмотрительными. Думайте десять раз прежде, чем что-то сказать. Особенно, если вы не до конца доверяете этим людям. И будьте крайне осторожными с Амбридж. Она ещё проявит себя…       Алиса с Гарри мрачно переглянулись. Им было не привыкать к тому, что им угрожает опасность. Да и к тому, что она исходит от учителя ЗОТИ, тоже.

***

      Алиса ворочалась в постели. В голове было ясно, как будто она уже выспалась, и тяжело, как будто она была больна. Но Алиса понимала, что если не уснёт, то с утра будет совсем разбитой, а впереди долгая дорога и первый день в учебном году… В конце концов она сдалась, просто зажгла одну из ламп рядом с кроватью и решила погрузиться в новый учебник по углублённому зельеварению, который мама вместе с остальными учебниками и новыми комплектами школьной формы прислала ей сегодня утром.       Чтение давалось ей с трудом. Они после ужина застали миссис Уизли, которая не справилась с боггартом, в истерике. Толком Алиса не поняла, что там произошло, потому что особо никто не распространялся… Но впечатления были не очень хорошие.       Вдруг что-то зашуршало под дверью. Алиса настороженно направила в ту сторону зажжённую палочку и увидела белеющую записку возле порога. Моргнув, она отложила книгу и встала из постели. Записки… Это что-то новенькое.       «Прогуляться не хочешь? Если да, жду у Клювокрыла. Оденься потеплее».       Подписи не было, но Алиса сразу узнала лёгкий и поспешный почерк отца. Она тяжело вздохнула. Вопросов было куда больше, чем ответов… В груди разливалось что-то горячее и очень тревожное.       Прогуляться… Прогуляться!       Делать было нечего — Алиса быстро собралась.       Взяв ботинки в руки, чтобы сильно не топать на лестнице, она поднялась на самый верхний этаж, в комнату Вальбурги. Там не горел свет. У окна стоял отец, и несколько секунд он настороженно вглядывался в её силуэт.       — Дверь закрой, — попросил он.       — Пап? — осторожно спросила Алиса, мучительно ожидая, пока глаза привыкнут к темноте. Клювокрыл не лежал как обычно, когда она к нему заходила, а бодро переминался с ноги на ногу и фыркал. Отец подкидывал ему крыс и белок, которых тот шустро ловил клювом и довольно чавкал.       — Молодец… Славный малыш, — проворковал Сириус, похлопав его по сизой шее. Алиса заметила, что отец был одет по-уличному; помимо прочего, на нём была самая настоящая байкерская кожаная куртка. Он с заговорщической улыбкой повернулся к дочери и сказал: — Ну что, прокатимся?       Алиса похлопала глазами. Не может быть! Он не может в самом деле…       Она и правда думала, что это просто шутка. Просто способ своеобразно попрощаться перед отъездом. Но отец был настроен решительно.       — Ты серьёзно?       — Ну да, — как ни в чём ни бывало ответил Сириус, слегка передёрнув плечами. — Клювокрылу нужно размять крылья, иначе он начнёт разносить тут всё… Про меня и говорить нечего! — и он захохотал. Сейчас он был бодр, весел и вёл себя непривычно легко. Алиса побаивалась спугнуть это состояние, и тем не менее она возразила:       — Ты ведь понимаешь, что это опасно?       — Жизнь скучна без риска, котёнок, — он легонько щёлкнул её в нос и снова засмеялся. Это «котёнок» звучало как из другого мира. Он как будто… И правда не понимал. Алиса даже не могла подобрать слов — просто открывала и закрывала рот несколько секунд. Отец веселился, а в ней рос ужас.       — Мы не можем вылететь отсюда на Клювокрыле! — наконец нервно запричитала она. — Это просто безумие. Чёрт возьми, пап, это самый центр Лондона!       — Клювокрыл хорошо воспитан, — безмятежно сказал Сириус, поглаживая гиппогрифа по клюву. — И мы наложим на него Дезиллюминационные чары…       — Звучит так, как будто ты это уже делал, — прищурилась Алиса. — И не один раз.       Сириус остановился и стёр с лица улыбку. Он серьёзно посмотрел на дочь. Его явно огорчало то, как она реагирует…       И он ничего не боялся. Он не понимал, какая колоссальная опасность ждёт его за стенами дома.       — Касс, ну ты со мной или как? — устало спросил он. — Мне хочется лишь выбраться на часик-полтора и выгулять Клювокрыла, а потом вернуться и лечь спать со свежей головой. Если ты хочешь ругать меня… — он вздохнул и пожал плечами. — Давай без этого. Я подумал, ты будешь рада в последний вечер вдвоём куда-то выбраться и провести время вместе. Мы ведь потом до Рождества не увидимся…       Он её уговаривал. Сам того не зная, давил на душу. Но Алиса помотала головой, стараясь не выдать голосом, как её накрывает:       — Пап, я боюсь за тебя, — её глаза были огромными. — Если нас поймают или обнаружат…       Он мотнул головой и поспешно перебил её:       — Никто меня не заберёт. И тебя не заберёт. Мы убежим вдвоём от кого угодно… И кому вообще, в конце концов, до нас этой ночью есть дело? — он повернул голову к большому окну, в которое Клювокрыл, сложив крылья, мог спокойно выбраться. — Там низкая облачность сегодня. Прямо как настоящей осенью…       Алиса приоткрыла рот, чтобы дышать было легче. Она смотрела на отца с такой тревогой, что он вздохнул и положил ладони ей на плечи.       Его синие глаза были пронзительными. Как самое ясное вечернее небо, наполненное звёздами, которых в городе не видно.       — Ну чего ты, девочка? — спросил он мягко и устало. — Я уже летал так, и ничего не случилось. Я знаю, что делаю… Если не хочешь…       От последней фразы, высказанной почти с обречённостью, у Алисы в голове что-то щёлкнуло. И внезапно… Ей стало как-то спокойнее.       Ну не дура ли она?       Он убегал от дементоров, он обманул вообще всех, он два года скитался по стране и остался жив. Ничего с ним не будет от обычного полёта. И с ней не будет. У него есть палочка, так что он способен почти на всё… Кто, действительно, станет искать его в лондонском небе?       Алиса посмотрела на него иначе. Он не просто так гнался за опасностью. Он так спасался от хандры. И он так хотел разнообразить свои и её будни на Гриммо, сгладить грусть от скорого прощания… И они с отцом были в переделках куда опаснее, чем эта ночная вылазка.       — Нет, я хочу, пап, — резко выпалила она. Отец от неожиданности вытаращил глаза. Алиса лишь кивнула. — Ты прав. Полетели.       — Точно? — удивился он.       Алиса снова кивнула. Отец ещё несколько секунд вглядывался в её лицо, а потом просиял и на короткий миг крепко обнял, прижав к себе. А потом быстро оглядел:       — Ты ведь тепло одета? Так, ботинки надевай бегом!       — Ладно, ладно! — она тут же вспомнила, что до сих пор держит в руке ботинки и поспешно обулась. Внутри была лёгкая дрожь. — А куда летим?       Сириус стал выводить Клювокрыла к окну, готовить его к взлёту. Гиппогриф никак не отреагировал на наложенные на него Дезиллюминационные чары — рябь в воздухе на том месте, где он стоял, нетерпеливо переминалась с лапы на лапу, норовила раскинуть широченные крылья, которые легко бы задели две противоположные стены спальни.       — За город, там есть одно поле, — объяснил Сириус, поглаживая невидимого гиппогрифа по боку. — Клювокрыл любит там гулять… — он махнул рукой в пригласительном жесте. — Так, а вот теперь запрыгивай…       Алиса чуть не оступилась и негромко промямлила:       — Может, лучше ты сядешь вперёд?       Он лукаво улыбнулся.       — Ну смотри.       Он первым сел верхом на Клювокрыла и тут же пригнулся, потому что, когда гиппогриф стоял в полный рост вместе с отцом на спине, спальня тут же переставала казаться такой уж огромной. Алиса не без труда и нескольких неудачных попыток забралась следом, юркнула за спину отца и тревожно вцепилась в неё. Перед полётом у неё всегда было это особенное, тревожное предвкушение. Она боялась не чувствовать под ногами землю.       — Касси… — тихо позвал её Сириус.       — Что? — буркнула она ему в плечо. Кожа его куртки была прохладной и гладкой. Алиса крепче обняла его, надеясь, что не сорвётся в воздухе.       — Не бойся, — прошептал он. — И постарайся не закрывать глаза. Просто наслаждайся, потому что оно того стоит.       — Угу, — промычала Алиса.       Видел бы Фред её сейчас! Он так бился над тем, чтобы она перестала бояться полётов… Но она и летала-то в замке, в безопасном месте, а не над крышами большого города.       Она могла полагаться только на отца, который был уверен в своей идее. Алиса успокаивала себя тем, что он бы ни за что не сделал что-то угрожающее её безопасности.       — Ну, где наша не пропадала, — весело сказал он, когда Клювокрыл выбрался из огромного мансардного окна. Алиса сжалась, как могла, крепче обнимая спину своего отца и сжимая ногами бока Клювокрыла. Он оттолкнулся от подоконника и взмыл вверх. Ветер ударил в лицо, а воздух, прореженный гарью и выхлопами, врезался в лёгкие. Движения гиппогрифа были совершенно непредсказуемы. Она бы с удовольствием поменяла это на метлу! Метлой, по крайней мере, можно полностью управлять… А что взбредёт в голову этому существу, которое много дней было взаперти?       Клювокрыл расправил крылья и рывками стал взлетать выше и выше. Алиса сквозь полусомкнутые веки смотрела, как от них отдаляются тёмные крыши домов, как горизонт становится шире, как вокруг возникают тысячи жёлтых и оранжевых фонарей. Ещё секунд десять — машины превратились в маленьких букашек, которые светящимися колоннами покрывали автомагистрали. Её пробило дрожью — не зря отец просил одеться тепло. Они быстро достигли первых облаков, морось ледяных капелек заставила Алису слабо вскрикнуть. Резко стало так холодно! А свирепый ветер, дующий в лицо, теперь стал в разы сильнее. Она наложила на них с отцом невербальные согревающие заклинания. Сириус невнятно из-за ветра поблагодарил её.       Но несмотря ни на что, Алиса чувствовала свободу. Долгожданную свободу — наконец-то она не в этом опостылевшем доме на площади Гриммо, наконец-то она наедине с отцом, как в самом начале каникул, и впереди их ждёт короткое, но захватывающее приключение. Когда ещё будет так?..       Клювокрыл лавировал в воздухе, то поднимаясь, то опускаясь. Светящаяся паутина большого города наконец осталась позади. А Алиса привыкла к лёгкой тряске и немного расслабилась. Она подняла голову, глядя, как над ними за редкими тёмно-серыми облаками мерцают звёзды…       — Голову пригни! — резко прикрикнул Сириус. Алиса, коротко вскрикнув, послушно сжалась и с новой силой вцепилась в спину отца. Тот расхохотался, и до неё только потом дошло, что это дурацкая шутка… Она выпрямилась и слабо стукнула отца в бок, на что тот снова засмеялся.       Они летели минут двадцать, когда Клювокрыл пошёл на снижение. Он собирался приземлиться и правда в каком-то поле, за пригородом, в непроглядную темноту… Горизонт угадывался лишь каймой светящихся огоньков вдали. Приземление было жёстким, Алиса с отцом подскочили и чуть не свалились, когда Клювокрыл побежал по высокой сухой траве. Что-то лёгкое охватило Алису с головы до ног, когда она поняла, что теперь находится на земле, а не в воздухе. Клювокрыл постепенно сбавил ход и остановился. Сириус соскочил с него первым, помог спуститься и Алисе.       Он просто сиял. Посмотрев на дочь несколько секунд с какой-то безудержной, счастливой улыбкой, он обратился в пса, лизнул её ладонь и умчался от неё, весело виляя хвостом.       — Эй! — воскликнула Алиса, а потом побежала за ним. Пёс петлял, запутывая её, а она всё равно хотела его догнать!       Вокруг был ночной свежий ветер, трава, которая немного сковывала движения, было небо… И все мысли из головы куда-то улетучились. Она только удивлялась, как много, оказывается, может быть воздуха, как сильно может колотиться её сердце и в каком же ужасном состоянии её физическая подготовка. Уже через минуты три она хотела сдаться, а через пять тело попросило пощады. А Сириус только радостно лаял, поддразнивая её вдалеке. Она положила ладони на колени, пытаясь отдышаться. Перед глазами плыли пятна…       Она и забыла, что может быть такой живой и что бока, лёгкие, грудь могут гореть так.       Пёс подошёл к ней с осторожным и озадаченным видом, склонил голову вбок, как будто хотел спросить, не нужна ли ей помощь. Алиса замерла на несколько секунд. А потом вдруг быстрым прыжком сократила расстояние между ними, и тут Сириус уже не успел увернуться, потому что ещё шаг, и она поймала его, обхватив руками его сильное и быстрое тело. Потом она села в траву, не боясь ни грязи, ни насекомых, продолжая обнимать его. И теперь он расслабился, хотя Алиса боялась, что снова убежит.       Над ними были десятки звёзд. Вот по чему ещё Алиса скучала, пожалуй. На Гриммо, почти в центре Лондона, никаких звёзд видно не было. Здесь их тоже было куда меньше, чем над Хогвартсом, но самые яркие (Вега, Денеб, Альтаир… Сириус) тоже были видны. А ещё Алиса смогла разглядеть на западе, почти над самой каймой деревьев, ярко-красный Юпитер. А недалеко от Сириуса, чуть выше и восточнее, едва заметно проглядывало созвездие Кассиопеи. Её созвездие.       — Я всё хотела спросить у вас с мамой… Как вышло, что моё второе имя — Кассиопея? — спросила она у пса, который восстанавливал дыхание, привалившись к её боку. Он несколько секунд молчал, а потом сел ровно, обернулся человеком и отвёл от лица нависшие волосы. Даже при слабом лунном и звёздном сиянии Алиса видела, что от бега у него красные щёки.       — Имя красивое. Изящное. И Кассиопея считается царицей среди созвездий… — мягко произнёс он, тоже подняв глаза к небу. Видимо, сейчас он тоже смотрел на знакомые звёзды.       — Я думала, ты ненавидишь традицию Блэков называть детей именами небесных светил… — задумалась Алиса. — Как будто они тем самым причисляют себя если не к королям, то к самим божествам.       — Если делать всё с оглядкой на то, делали это Блэки или не делали, можно самому себе испортить жизнь всякими ограничениями. Первое имя у тебя так или иначе простое и человеческое… А вот второе — особенное. Мы с твоей мамой хотели, чтобы наш ребёнок с самого начала был потрясающим явлением.       И он приобнял её за плечи, а Алиса не знала, как сказать ему, что в детстве, когда ей было грустно, она так же смотрела на звёзды по вечерам. И как ей было тепло внутри от того, что Малая Медведица и Кассиопея на звёздном небе всегда недалеко друг от друга… Какая-то мелочь, что-то символическое и не очень значимое в глобальных масштабах, а ей было тепло. Да и сейчас она расплывалась от нежности. Ведь теперь они могли смотреть на звёзды вдвоём.       Было трудно осознать, что сейчас у неё есть гораздо больше, чем когда-то раньше. Эта мысль о том, как она теперь на самом деле сильна и богата, свалилась на неё гигантским мягким пледом, в который можно закутаться и превратиться в несъедобную, но уютную зефирку. У неё есть мама и папа, любимый человек, друзья. Есть сила, магическая сила, которая вернулась к ней в полной мере, и Алиса догадывалась, что вернётся ещё больше, когда она вернётся в Хогвартс… У неё есть огромный страх перед будущим, у неё есть враги. Есть те, кто даже в Хогвартсе вполне могут ей угрожать. Но она не одна.       — О чём ты думаешь? — улыбнулся отец. Алиса вопросительно посмотрела на него. — У тебя лицо такое… Одухотворённое.       Он звучал тихо и хрипло. Почти как ветер, ласкающий траву в зарождающейся осени.       Алиса не ответила. Просто улыбнулась в ответ.

***

      На следующее утро всё было в лютой суматохе. По дому буквально летали вещи, которые не успели собрать вчера, все нервничали, сталкивались друг с другом в коридоре, говорили мало и коротко. Они опаздывали. Фред и Джордж, которые хотели спустить чемоданы по лестнице Левитирующими чарами, в итоге сбили Джинни. Миссис Уизли помогла ей прийти в себя, но до самого верхнего этажа доносилась её брань. Вместе с ней вопила и Вальбурга, но ни у кого не было времени её затыкать.       Когда все уже спустились на первый этаж вместе с чемоданами, Алису и Гарри выловила Алекс. Она отвела их в сторонку и продолжила вчерашний разговор о безопасности.       — Думайте, прежде чем что-то сказать. Даже своим друзьям. Проверяйте, чтобы не было лишних ушей! — увещевала она.       — ГРЯЗНЫЕ ОТРЕБЬЯ! ПРОПАДИТЕ ПРОПАДОМ! — визжала Вальбурга.       — Кто ещё не спустился? ВСЕ СЕЙЧАС ЖЕ ВНИЗ! — кричала миссис Уизли в лестничный пролёт.       — Вас могут провоцировать. Вы должны быть очень внимательными… — не успокаивалась мама.       — Где Стерджис? Мы не можем отправляться без него, куда он запропастился? — ворчала миссис Уизли. Её лицо поалело.       — ГРЯЗНОКРОВКИ! ВЫ ХУЖЕ СКОТОВ! КАКОЙ ПОЗОР ДЛЯ РОДА БЛЭК!       — И в письмах особо не распространяйтесь. Никаких намёков на Орден, Сириуса…       — Сириус, ну как же так! Дамблдор ясно сказал: нет! — почти в отчаянии воскликнула миссис Уизли. Все, кто её услышал, повернули головы. К Гарри, ловко огибая чемоданы, сумки и ноги людей, подошёл крупный чёрный пёс с сияющими глазами. И пусть бы кто попробовал заставить его остаться.       — ВЫ ОСКВЕРНИЛИ СОБОЙ ВСЁ, ЧТО МЫ БЕРЕГЛИ…       — Просто слов нет… — не останавливалась миссис Уизли. Но тут Алекс слегка нахмурилась и сказала ей:       — Будет тебе… Пусть идёт.       Если бы Алекс решила сейчас станцевать менуэт, все бы удивились куда меньше.       — Ты шутишь? — миссис Уизли чуть не подавилась воздухом. Дети, все до единого, с удивлением вытаращились на Алекс. Та невозмутимо кивнула, не обращая внимания:       — Пускай проводит их. Он никогда этого не делал.       Алиса вся покрылась мурашками. А Сириус радостно тявкнул, а следом первый побежал к выходу. Он снова был счастлив… Но никому, пожалуй, лучше не знать, что это не первая его вылазка за последние сутки.       Стерджис Подмор (которого Алиса видела в Ордене всего несколько раз и могла описать его только как смутного типа) так и не явился, чтобы проводить компанию до вокзала Кингс-Кросс. Алиса посмотрела, как исчезает между домами 11 и 13 дом Блэков… И хотя ей не хотелось называть этот дом своим, она питала к нему какую-никакую симпатию. Каникулы были классными, несмотря ни на что. А вот Гарри, кажется, так и рвался вперёд, к Хогвартсу… Да и другие ребята на улице стали дышать легче и свободнее.       Всю процессию разделили на группы, за каждой парой подростков закрепили пару орденовцев. Сириус петлял между каждой группой, развлекал их: то норовил напугать городского лиса, который пил воду из лужи, то гнался за птицами. Когда они вышли ближе к оживлённому и чистому кварталу, какая-то миловидная старушка в длинном летнем пальто неодобрительно цокала языком. Пёс лаял на машины, вертел головой и хвостом, пугал котов, которые выгибали спины дугой и оскорблённо шипели. С ним всё было в порядке; если он и был расстроен скорой разлукой, то отлично это скрывал. Только Живоглот в руках Гермионы на разный лад жаловался на несправедливость. Ему, между прочим, тоже хотелось ноги размять!       На вокзал они прибыли за семь минут до отбытия поезда, ещё пара минут ушла на то, чтобы быстрым шагом дойти до нужной платформы. Их встретил Грюм в фуражке носильщика, лихо натянутой на волшебный глаз. Он забрал их вещи и сквозь зубы доложил, что никакой слежки за ними не было. Алиса только успела удивиться, как это он их проследил, как миссис Уизли начала нервно подталкивать всех к барьеру: нужно было ещё дождаться, когда магглы не будут смотреть, чтобы никто не удивился исчезновению такой большой и странной компании.       Блеснула мощная красная спина Хогвартс-Экспресса, повсюду появились знакомые лица. Тонкс обнимала всех на прощание, Люпин, Грюм и Алекс снова сыпали напутствиями, а Алиса присела на корточки и заглянула псу в глаза.       — Не вешай нос, — попросила она, гладя его по шее. — Пожалуйста.       Пёс гавкнул, и в этот же момент машинист дал предупредительный свисток. Первый.       — Не отчаивайся. Я буду писать тебе, как смогу… — невозмутимо продолжила Алиса. Ребята вокруг неё потянулись к ближайшему вагону.       — Лис, пора идти, — сказала Тонкс, положив ладонь ей на плечо. Она подняла голову и с неохотой встала. Пока обнимала всех остальных (кроме Грюма, разумеется, она же планировала остаться в живых), прозвучал второй свисток. Протяжный. Платформу заволокло белыми клубами пара.       — Лис! Мы отправляемся! — прикрикнул Фред, стоя одной ногой на подножке, второй — на платформе.       — Всё-всё, иди, пожалуйста, — шепнула ей Алекс, быстро целуя в щёку.       — Мам, береги себя, ладно? — пробормотала Алиса, вдруг понимая, что вот-вот — и не совладает с чувствами. Алекс торопливо кивнула, хлопая её по спине, чтобы та уже шла и садилась в поезд.       — Ну Лис! — Фред соскочил с подножки и нетерпеливо пошёл в её сторону как раз, когда…       Поезд отправился.       — Пока! Я люблю вас! — махнув рукой, Алиса устремилась к поезду. Фред взял её за руку по дороге, и они вдвоём стали догонять ускользающий состав. Алиса первой запрыгнула в ближайший вагон, Фред с трудом из-за нарастающей скорости забрался следом. А пёс бежал за ними и бежал, пока поезд не набрал полную скорость и не свернул в сторону севера.       Фред захлопнул дверь и закрыл ручную задвижку. Они остались в темноте в тамбуре, слева и справа был весёлый гомон других детей, которые рассаживались по купе и обменивались последними сплетнями. Поезд ехал.       — Белуга ты, — Фред прикоснулся к её тёплой щеке самыми кончиками пальцев… И Алиса поняла вдруг, что плачет. Она поспешно вытерла слёзы и шмыгнула носом, тихо смеясь, как бы показывая, что всё в порядке… Хотя на самом деле она впервые за все семь отправлений в Хогвартс после каникул чувствовала, как внутри неё растёт и ширится пустота. Фред приподнял её лицо своими крепкими и бережными пальцами, а потом прижал губы к её лбу. Потом он спустился ниже, коснулся носом её носа, лбом её лба и прошептал: — Всё будет в порядке. Я о тебе позабочусь.       — Ой, — тут же улыбнулась Алиса, чувствуя, как из уголка глаза выбивается непослушная слезинка. Фред коротко чмокнул её в это место, ловя, а следом приобнял обеими руками.       Поезд ехал, стуча по рельсам. Их пошатывало — тамбур не самое устойчивое место.

***

      Пока они добрались до купе, Алиса успокоилась окончательно. Но в купе на удивление была только Мэдди. Она сидела, отвернув лицо к окну и обняв себя руками.       — Привет, а где все? — тут же спросил Фред. Мэдди ответила, глядя на них через отражение в стекле:       — Джордж и Ли через три купе слева. Просили передать, что им нужно обсудить с тобой деловые вопросы…       — Понял, — тут же отрапортовал Фред, закинул их с Алисой чемоданы наверх и умчался. Алиса села напротив Мэдди. Похоже, та не была настроена радостно обниматься.       — Вот они какие, а, вечно у них свои секретные дела, — фыркнула Алиса. — И они оставили тебя одну!       Мэдди слабо пожала плечами, наконец переводя взгляд на Алису. Что-то в её виде очень настораживало. Она всегда была безмятежной, как орхидея, но при этом по-пуффендуйски отзывчивой и радушной ко всем. Она замечала, если кого-то в компании перебивают и не слышат, в такие моменты она была той, кто наклонялся ближе и внимательно слушал, улыбаясь. Она была жизнестойкой, находила силы шутить даже в моменты усталости или каких-то плохих событий. Джордж любил её за это и, разумеется, не только за это.       Сейчас она была другой. На первый взгляд казалось, что она просто не выспалась… Но по тому, как она куксилась, было понятно: что-то не так.       — Да ладно, у них там и правда что-то важное, — бесцветным голосом ответила Мэдди. — Как твоё лето? Ты болела?       — Нет, почему? — Алиса слегка нахмурилась, не ожидая такого вопроса.       — Не знаю. Я просто подумала… Ты выглядишь очень бледной. Ладно, неважно! — Мэдди внезапно стала говорить быстрее. Искусственно, как Алисе показалось, придала себе оживлённость. — Ты была в «Норе», с близнецами, да?       Это был опасный момент. С одной стороны — да, надо тут же выпалить, что она была там, с близнецами развлекалась… А с другой стороны, не возникнет ли у Мэдди вопросов, почему её саму не пригласили? На её месте Алиса бы если и не обиделась, то как минимум задумалась.       — Ну, не всё лето, но вообще да, с близнецами, — уклончиво ответила она. В этих словах лжи не было. Мэдди приподняла подбородок и коротко протянула: «м-м». Она не выражала явно никаких эмоций. Было сложно сказать, о чём вообще она думала. Но Алисе до сих пор было не по себе. Она решила продолжить разговор: — Ну а твоё лето как?       — Лучше не спрашивай, — с кислой улыбкой отозвалась Мэдди.       — Без проблем, — легко согласилась Алиса и перевела тему. Следующие минут двадцать, пока поезд выбирался из лондонского пригорода, они обсуждали что-то отвлечённое вроде своих ожиданий от нового учебного года. Разговор немного развеселил Мэдди, она даже стала иногда улыбаться.       Потом дверь открылась и в купе заглянули Анджелина с Алисией. Они обе выглядели свежими и довольными жизнью.       — Слава Мерлину, мы еле вас нашли! — с эмоциями в голосе воскликнула Алисия, что было ей совсем несвойственно. Она широко раскинула руки в стороны и посмотрела на сидящих в купе с улыбкой. — Слава Мерлину! Поздравьте меня!       — Ты не староста школы? — догадалась Алиса. Спиннет превосходно справлялась с обязанностями старосты на пятом и шестом курсе, но это её знатно выматывало.       — Нет! — радостно подтвердила она. — Ох, хвала, я отдохну от этого в свой выпускной год… Никаких дежурств, никаких старостатов, никаких отчётов для МакГонагалл, никаких разборок с младшекурсниками, никаких отпросок, объяснительных… — Алисия села рядом с Мэдди, не прекращая тараторить. — Никакой ответственности! Аллилуйя!       — Поздравляю, — тихо сказала Мэдди.       — Поздравлять надо не меня, — подмигнула ей Спиннет. И тут все сидящие обратили внимание на Анджелину, которая стояла, прислонившись плечом к косяку и скрестив руки на груди. Она тоже улыбалась, но по-другому… Сейчас она была похожа на довольную и гордую львицу. За лето Анджелина стала ещё красивее, чем была. Черты неуклюжего и нервного подростка почти до конца её покинули, стали более утончёнными и выразительными. Чёрные глаза сияли, а блестящие длинные волосы были заплетены в кучу красивых косичек.       Но главное — золотистый значок капитана команды по квиддичу, который блестел на толстовке с эмблемой «Стоунхейвенских сорок».       — Да ну тебя! — воскликнула Алиса, вставая и протягивая подруге руки. — Поздравляю! Ты этого заслуживаешь больше всех на свете!       — Спасибо, дорогая, — бархатным голосом ответила Анджелина, обнимая её в ответ. Её объятия были крепкими и очень тёплыми. — Я обязана привести нашу команду к победе.       — Так и будет, — уверенно сказала Алиса. Они обе сели. — У вас отличный состав!       — Только вратаря не хватает. Нужно устроить пробы в первую же неделю, не упустить время… — Анджелина лёгким жестом запястий откинула назад косы.       — Это всё решаемо. Главное, что у нас всё ещё есть возможность пользоваться Ванной старост, — захихикала Алисия. Анджелина ответила ей многозначительной улыбкой и глубоким взглядом.       — Ба-а, посмотрите-ка, первый день без значка, и уже шалит! Ванная старост! — громко сказал Ли. Они с близнецами вошли в купе, и теперь тут стало тесновато. Джордж втиснулся между Алисией и Мэдди, последняя тут же прильнула к нему и прикрыла глаза, когда он её приобнял. Ли сел рядом с Анджелиной, а Фред устроился на полу, прислонившись спиной к ногам Алисы. С их появлением в купе даже воздух стал другим. Более взрывным и радостным.       — Да уж, плохо на вас влияет отсутствие ответственности, мисс Спиннет, — поцокал языком Фред.       — Что с нами будет в этом учебном году, Фредди? — весело спросил Джордж, всё ещё гладя Мэдди по спине. — За нами нужен глаз да глаз, кто же остановит наши порывы учинить в школе хаос?..       — Явно не новые старосты Гриффиндора, — объявил Фред. — Рон и Гермиона, — пояснил он для девушек, которые ещё были не в курсе.       Анджелина с Алисией переглянулись и прыснули.       — Мне их искренне жаль, — хмыкнула Алисия.       — А кто теперь старосты школы? — настороженно спросила Алиса.       — А какая разница? Ты что, слушать их собралась? Не смеши меня! — охнул Фред, подняв лицо кверху, чтобы весело посмотреть на Алису.       — От того, какие старосты, зависит весь учебный год, — глубоким и спокойным голосом сказала Анджелина. — Атмосфера, порядки, даже настроение. Ну, помните, когда старостой школы был Перси, год был просто…       — Паршивым, — резковато перебил её Джордж. — Всё ясно, проехали.       — Мы по дороге сюда встретили милую Полумну Лавгуд, — миролюбиво перевёл тему Ли Джордан. Он смотрел на Алису, вынимая свёрнутый в рулон пёстрый журнал с голографическими картинками и неестественно яркими заголовками, которые было сложно разобрать. — Мне кажется, тебе будет интересно.       Фред громко усмехнулся, передавая журнал Алисе. Пока все остальные увлеклись обсуждением квиддича, Лестер развернула журнал, полистала несколько страниц, думая, что это какая-то непонятная шутка. А потом… Поняла.       «СИРИУС БЛЭК — ЧЕРНЫЙ ПОД СТАТЬ ФАМИЛИИ? Кровожадный убийца или невинная звезда эстрады?»       Вот уже четырнадцать лет Сириуса Блэка считают виновным в убийстве двенадцати ни в чем не повинных маглов и одного волшебника. Следствием дерзкого побега Блэка из Азкабана два года назад стал самый широкомасштабный розыск из всех, что когда-либо предпринимало Министерство магии. Все мы были на сто процентов уверены, что он заслуживает нового ареста и передачи дементорам.       НО ТАК ЛИ ЭТО?       Ошеломляющее обстоятельство, о котором мы узнали совсем недавно: Сириус Блэк, возможно, не совершал тех преступлений, за которые его отправили в Азкабан. Как утверждает Дорис Перкисс, проживающая по адресу: Литтл-Нортон, Акантовая улица, 18, Блэк в то время, когда произошло убийство, находился совсем в другом месте.       — Общественность не знает, что Сириус Блэк — вымышленное имя, — говорит миссис Перкисс. — Тот, кого считают Сириусом Блэком, — на самом деле не кто иной, как Коротышка Бордман, бывший эстрадный певец, в прошлом — солист популярной группы «Гоп-гоблины», переставший выступать почти пятнадцать лет назад после того, как на концерте в Литтл-Нортоне репа, брошенная одним из зрителей, попала ему в ухо. Я узнала его в ту самую секунду, как увидела фотографию в газете. Коротышка никак не мог совершить эти преступления, потому что в тот день у нас с ним был романтический ужин наедине при свечах. Я уже написала министру магии и ожидаю, что со дня на день Коротышка, он же Сириус, будет полностью оправдан.       Алиса читала статью, чувствуя, что её щёки трещат от смеха. Нужно будет отправить этот бредовый выпуск отцу, ему понравится. А потом — расцеловать в обе щеки Полумну Лавгуд.

***

      Поездка в Хогвартс была радостной и волнительной. Внутри Алисы всё подрагивало, когда она понимала, что едет в школу последний раз. С ребятами ей было хорошо и весело, она скучала по их голосам и лицам. С ними всё плохое постепенно отходило куда-то далеко, о нём не хотелось даже думать…       Но потом она решила сходить за чашкой чая, и, когда возвращалась обратно, дорогу ей, не сговариваясь, перегородили три высоких парня.       — Так-так, Лестер, — протянул Кассиус Уоррингтон, скрестив руки на груди и самодовольно усмехаясь. — Куда торопишься?       — Сдаётся мне, ты забыл со мной поздороваться, — сухо ответила Алиса. Внутри всё сжималось. Она чувствовала опасность.       Традиционная вражда гриффиндорцев и слизеринцев не обошла её стороной. Трое парней — Кассиус Уоррингтон, Эдриан Пьюси и Грэхэм Монтегю — никогда не упускали возможности поддеть девчонок-гриффиндорок. Их похабные шутки и ненужные комментарии со временем всем наскучили и не вызывали ничего, кроме желания закатить глаза. С близнецами и Ли у них тоже была вражда, но другого плана. И если девочки дружно игнорировали насмешки слизеринцев, то парни охотно отвечали: могли, например, подсыпать что-то вредное в еду или тайком испортить их вещи…       Алиса думала, что это позади. Они на седьмом курсе, ну в конце концов! Ей даже не верилось, что сейчас они в самом деле решили притормозить её, чтобы, очевидно, что-то мерзкое сказать.       Самым отталкивающим был Пьюси, разумеется. Он был плотным и невысоким, с феминными чертами лица: пухлыми губами, тёмными ресницами… Над верхней губой лоснился светлый пушок, а голубые глаза были совсем не добрыми. Он громче всех выкрикивал, оскорбительнее всех хамил, но едва возникала реальная угроза, он тут же прятался за Хиггса и Уоррингтона.       У Монтэгю было длинное и вытянутое лицо и светло-русые волосы. По нему никогда нельзя понять, что он задумывает. Он только казался тупоголовым. Близнецы называли его тихушником; в отличии от Пьюси, который избегал участия в чём-то потенциально опасном, за что можно схлопотать наказание, Монтэгю прытко и ловко проворачивал разные подлости. Он говорил мало, Алиса вообще ни разу не слышала, чтобы он что-то говорил, если дело не касалось ответов на уроке.       Но Уоррингтон… Его Алиса ненавидела.       Если закрыть глаза на его характер, его вполне можно считать привлекательным. Спортивное телосложение, но без единого лишнего грамма — спасибо многолетнему занятию спортом и правильному питанию, которое он умудрялся поддерживать даже в Хогвартсе, где стол всегда завален яствами. У него были пропорциональные черты лица. Хорошие волосы, хорошая кожа. Низкий, бархатный голос. Девчонки штабелями за ним бегали. Но Алиса уже получила прививку в виде Вуда и поэтому замечала за его впечатляющей аурой что-то другое. Что-то гнилостное.       Его шутки были всегда самыми цепкими. Действия — короткими, но точными и ранящими. На третьем курсе он разучил заклинание, создающее ветерок и на забаву другим колыхал подолы юбок гриффиндорок, проходящих мимо. Он мог без труда найти больное место и ранить именно туда. Это Кассиус провоцировал Анджелину, которая на младших курсах была очень вспыльчивой и взрывной, на крики. Это он довёл до слёз Алисию, шепнув ей что-то про её выразительный нос с небольшой горбинкой — Алисия так никому и не рассказала, что именно. Это он насмешливо хмыкал, когда на шестом курсе Патти околдовали и увезли в Мунго. Близнецы очень хотели набить ему морду.       И… Это он всегда, всегда, всегда был в числе тех, кто весь пятый курс ходил по следам за Алисой (когда Вуд её не опекал) и нашёптывал, что она дочь убийцы, что она опасна, что ей лучше держаться от них подальше…       — Гляньте-ка, ребята, — сказал он тихо и как будто даже удивлённо. — Как наши уважаемые гриффиндорцы реагируют на нового старосту Хогвартса.       Алиса не без досады заметила на его футболке значок старосты школы. Она выразительно оглядела Уоррингтона с ног до головы, выдержав паузу.       — Ты? — наконец негромко бросила она, стараясь выглядеть уверенно и так, как будто ей плевать. — Оу. Ботинки Снейпа вылизаны дочиста, верно?       Уоррингтон весь напрягся, стёр с лица ухмылочку. От него волнами шла опасность. Но она может отбросить его заклинанием. Невербальным. Если начнёт нарываться. Но Алиса надеялась, что пока всё можно решить словами.       — Ты забываешься, девчонка Лестер! — Пьюси подался вперёд. — Тебе не стоит с нами связываться.       — Да больно мне надо! — нервно отозвалась Алиса. — Это вы пройти мешаете. У вас что-то ещё?       — Ничего особенного, детка, — как будто успокаивающе проворковал Уоррингтон. Алиса тут же взъерошилась на эту «детку», но Кассиус лишь улыбнулся шире и сказал тише: — Просто маленькое напутствие. Будь нежнее или мы поставим тебя на место. Скажем так… Напомним, где твоя конура.       Алиса на миг приподняла ресницы, а потом с силой сделала лицо каменным.       «Ч-чёрт».       — Да как ты смеешь, Уоррингтон...       — Мы видели, как ты облизывалась с тем псом на вокзале, — продолжил Уоррингтон, не обращая внимания. Он намеренно говорил медленно, с удовольствием растягивая и смакуя издевательство. — Очень, очень трогательная картина…       — Закрой. Свой. Рот.       Алиса шипела это, подойдя к нему вплотную. Вот оно, начинается — кто-то будто нажал пальцами в центр её ладоней, и от них разлилось жидкое тепло по всему телу. Ладони потяжелели. Ещё немного — она ему задаст.       — Тебе не стоило приводить его сюда. Разве вокзал — это площадка для выгула? — Кассиус покачал головой и слегка пригрозил пальцем. — Кое-кто… Мог узнать его, — он склонился к побелевшей Алисе и стал шептать ей на ухо: — И отловить, чтобы никто не заразился бешенством.       Челюсти заболели, так сильно Алиса их сжала.       — Ты мне сейчас угрожаешь? — процедила она.       — Как я могу угрожать тебе? А вдруг ты папочке нажалуешься? — Уоррингтон приподнял брови. А потом снова стал серьёзным. — Просто знай своё место и сделай так, чтобы ни ты, ни твои дружки не мешались у нас под ногами. В этом году в школе всё будет по-другому. Сиди тихо и не показывай зубки, тогда никто не…       Он замолчал резко, не по своей воле. Приподняв руку, Алиса невербально заставила его язык скрючиться и замереть. Картина была, конечно, не из приятных, но сейчас Алиса этим наслаждалась. Уоррингтон выпучил глаза, приоткрыл рот, стал дышать коротко и часто, изо всех сил пытаясь снять чары. Лестер видела, что Монтэгю и Пьюси выхватили палочки, и с улыбкой прижала палец к своим губам.       — Мы последние, кто могут пострадать от тебя и твоих дружков, Уоррингтон, — спокойно произнесла она, глядя в его глаза, наполненные ужасом. Больно ли ему было? Алиса не была в этом уверена. Но она надеялась, что больно. — И мне плевать на твои угрозы. Ты ничего не сделаешь — по крайней мере, потому что я настоятельно рекомендую тебе этого не делать.       С этими словами она с безмятежным видом отпила немного чая из чашки, которая всё это время была в её левой руке. На самом деле её сердце бешено колотилось, а в горло ничего не лезло. Угрозы Уоррингтона были небеспочвенными. Как много он знает? Как далеко он пойдёт? Что… он вообще знает про её отца?       В Ордене говорили, что у Пожирателей уже есть информация о возможности Сириуса Блэка обращаться в пса. Хвост наверняка донёс об этом своим хозяевам. Но как самодур Уоррингтон связан с Пожирателями?.. Не будь он так уверен, он вряд ли бы докопался.       Что ему от неё надо?       — Сучка, быстро сними с него заклинание, — грубо прошипел Пьюси, пытаясь толкнуть Алису в плечо. Лестер ушла от его удара, насколько это было возможно в узком проходе поезда, но потом вдруг Уоррингтон сам перехватил руку Пьюси и с силой опустил её. Его рот был некрасиво приоткрыт, а замороженный язык побелел…       Алиса легко сняла с него чары. Кассиус аж коротко замычал от облегчения. Наверное, ему было больно.       — Ещё вопросы? — тихо спросила она.       Воздух был бетоном, который постепенно застывал. Алиса чувствовала жёсткий песок, облепляющий её кожу, мешающий дышать. Мерлин, ну почему она позволила отцу прийти на Кингс-Кросс?! Она ведь только ночью психовала от того, что он хочет выйти из дома! Как можно было быть такой безрассудной?..       Уоррингтон медленно помотал головой. Его зелено-карие глаза были холодными и злыми. Было сложно понять, что он думает. Что он чувствует. Что сделает дальше. Это пугало.       — Ладно, идём, — бросил он своим приятелям и первым обошёл Алису, устремясь куда-то в сторону другого конца вагона. С каждым его шагом, с каждым перестукиванием колёс о рельса Алиса чувствовала, что внутри неё растёт тревога.       И даже когда Монтегю (нарочно, вероятнее всего) задел её так, что она разлила половину чая, Алиса ничего не почувствовала. Только большую беду, которая угрожает ей и Сириусу.