I'll be your song when the dance is over

      Её разбудил стук в дверь. Алиса приоткрыла один глаз — в комнате ещё темно. Интересно, из-за чего это: из-за плотных штор, которые не пропускают солнечного света, или из-за того, что ещё ночь?       — Алиса? Ты ещё не встала?       Это голос Римуса. Что случилось? Алиса поборола желание зевнуть и так бодро, как могла, ответила:       — М-м, нет.       — Нам нужно поставить тебе в комнату ещё одну кровать, так что скажи, когда будешь готова.       — Ещё одну? — теперь глаза закрыть уже точно не получится. — Зачем?       — Гермиона Грейнджер тоже приедет. Через двадцать минут, вместе с Уизли. Поэтому…       — Да-да, сейчас, — отозвалась Алиса. Она потянулась к тумбочке, на ощупь взяла с тумбочки старинный будильник в керамических завитушках и прищурилась, чтобы в темноте разглядеть стрелки на циферблате. Мерлин, уже и правда утро. Очень-очень утро.       Она быстро выбралась из кровати, распахнула тяжёлые бархатные шторы, поморщилась: солнце как раз уже выглядывало из-за крыш соседних домов, разливало июльскую ясность по невзрачной площади Гриммо, приставало к окнам. Алиса помнила, что ребят должны были привезти рано утром, перед тем, как мистер Уизли должен уехать на работу… И всё равно почти проспала.       Её всю охватил лёгкий мандраж. Она хваталась то за одно, то за другое, чуть не почистила зубы два раза, не смогла заставить себя сделать даже глоток чая… Но когда Римус с отцом закончили колдовать в её комнате и с шумом двигать мебель (Алиса не представляла себе, куда они впихнут ещё одну кровать, там и кровать Джинни-то разместилась с трудом), и отец спустился вниз, Алиса убедилась, что не она одна нервничает.       В мрачном коридоре они замерли в ожидании. Алиса попробовала посмотреть на это место новым взглядом: пусть здесь всё и вычистили, всё равно как-то обшарпанно и неуютно, пахнет пылью и плесенью, недовольно охают и скрипят портреты напротив парадной лестницы и у кухни. В «Норе» тоже всё не сверкает от чистоты, даже наоборот, но там это как-то… По-другому. Мило, что ли. Не так, как тут.       Потом она посмотрела на себя, на отца и вдруг рассмеялась, вызвав у Сириуса недоумение. Какие они всё-таки разные! Он решил приодеться и сейчас был в каком-то классном костюме с пиджаком, а вот она просто наспех натянула джинсы и надела поверх футболки, в которой спала, крупное светло-голубое худи Фреда. Фред отдал ей его перед отъездом, сказал что-то в духе: «будешь надевать, если сильно соскучишься», а Алиса тогда съязвила, что он этого не дождётся.       — Это не лучшее место для того, чтобы проводить здесь каникулы… — с какой-то внезапной хандрой произнёс Сириус. — Им тут не понравится.       — Да, не понравится, — легко согласилась Алиса. — Здесь ни одному адекватному человеку не понравится. Ну и что? Уизли страдать не будут.       Сириус приподнял бровь.       — А что они будут делать?       Алиса усмехнулась.       — Придумают кучу шуток. Высмеют каждый орущий на них портрет. Обследуют каждый угол и просто выбесят тебя своими бесконечными вопросами. Что, ты теперь думаешь, что зря позвал их сюда? — она внимательно посмотрела на отца. Тот как-то неопределённо кашлянул и не ответил. — Па-ап! Это был единственный выход. И это было одно из самых лучших твоих решений, я серьёзно!       — Ты так думаешь? — неуверенно произнёс он.       Алиса заметила, что в последние дни он стал больше доверять ей, больше быть с ней наравне. Стал делиться частью своих внутренних переживаний, а не только выслушивать её. И хотя было страшно брать на себя часть груза его мыслей, Алиса чувствовала себя хорошо от того, что он не отчуждается от неё, как другие взрослые от детей.       — Ну конечно, — ответила она с уверенной улыбкой. — В любом случае ты им точно понравишься. Ты классный.       Сириус фыркнул и притянул Алису к своему боку одной рукой, нежно поцеловал в макушку. Алиса прикрыла глаза. От него пахло табаком.       «Ох, пап…».       — Они уже на подходе. Видел их в окно, — тихо объявил Римус, спускаясь по лестнице.       Внутри Алисы крутанулось что-то маленькое и тёплое, а сердце забилось чаще. Наконец дверь открылась. Разрезав слабоосвещённый коридор, внутрь забили яркие солнечные лучи. Из-за этого фигуры представителей семейства Уизли, которые с заинтересованным перешёптыванием поднимались и заполняли узкий коридор, были оттенены.       — Доброе утро, Сириус, Римус… — прошептала миссис Уизли с порога. — Алиса, милая, здравствуй… Заходите, заходите!       — Ну и темень! — чихнул Рон. Он сделал это негромко, поспешно прикрыв рот кулаком, но Вальбурга, похоже, и так уже достаточно сдерживалась.       С характерным треском портьеры разъехались, и оглушительная волна воплей заставила прибывших вздрогнуть. Отец вскинулся и вынул палочку.       — ПРЕДАТЕЛИ КРОВИ!.. ОТРЕБЬЯ МАГИЧЕСКОГО МИРА!.. КАК СМЕЕТЕ ВЫ ЗАЯВЛЯТЬСЯ…       Сириус резко махнул рукой с палочкой, и портьеры захлопнулись с таким треском, как будто вот-вот сломаются. В ушах ещё стоял звон.       — Прошу прощения, — с недовольством в голосе произнёс он, переводя взгляд на подростков. Он усилил палочкой свет во всех лампах коридора, направил к потолку над их головами светящийся бледно-голубой шар. Его губы тронула дружелюбная улыбка. — Так-то лучше… Всем привет.       — Привет! — «ожила» Алиса, широко улыбаясь. — Я так рада вас видеть! Проходите сюда, не толпитесь, там же неудобно…       Возникла небольшая суета, когда сумки, чемоданы, мётлы начали располагать вдоль стены, чтобы потом отправить наверх по комнатам. Римус помог им в этом и, когда Гермиона обратилась к нему «профессор», тихо улыбнулся и попросил называть его по имени.       Алиса тепло представила своего отца тем, кто ещё не был знаком с ним лично и порадовалась тому, как хорошо отозвались ребята. Она немного опасалась, что они будут его сторониться после того, как весь год им вбивали в головы, что это самый подлый и ужасный приспешник Волан-де-Морта… Но Алиса явно ошиблась, когда позволила себе даже просто подумать об этом. Рон и Гермиона, конечно, уже были с ним знакомы, Фред и Джордж были наслышаны о нём от Алисы (о чём они тут же сообщили Сириусу, на что тот фыркнул: «о, надеюсь, она говорила только хорошее»), а Джинни никогда не была склонна к предрассудкам, поэтому тоже была улыбчивой и дружелюбной.       А Живоглот с урчанием спрыгнул на пол с рук Гермионы и, высоко задрав пушистый рыжий хвост, доверчиво потёрся щекой о ноги Сириуса. Сириус был очень счастлив.       Люди на портретах могли сколько угодно закатывать глаза и бесшумно вздыхать (вслух они не возмущались из-за собственной гордости). Сириус крепко пожал всем руки, а Алиса обняла каждого вошедшего. Внутри росло тепло.       — Наконец-то, — еле слышно шепнул Фред её кудрявой макушке, когда она жадно обняла его в последнюю очередь. Алиса одарила его сияющей улыбкой, отстраняясь. В этом блеклом потустороннем свете он выглядел как во сне. Хотелось поскорее забрать его и закрыть в какой-нибудь комнате, чтобы он был только с ней, без братьев, сестры и Гермионы, мешающихся рядом.       Мистер Уизли потом уехал на работу, а остальные отправились исследовать дом и заселяться в свои новые комнаты. В комнате Алисы сейчас вообще не было свободного места! Три широких кровати поставили практически вплотную, а всё остальное пространство на полу заняли рюкзаки и чемоданы. Алиса помогла девочкам распаковаться; между ними завязалась беседа. Гермиона рассказала, что вся извелась, сидя дома у родителей и не получая никаких известий, поэтому захотела хотя бы на неделю приехать к Рону и Джинни… А потом с ней связался Дамблдор и сам предложил до конца каникул пожить на Гриммо. Разумеется, Гермиона не могла отказаться.       — Ты что-то узнала про Орден? — почти сразу спросила Джинни, сверкая ярко-карими глазами.       — Не очень много, — призналась Алиса. — Скорее всего, я знаю не более того, что рассказали вам мистер и миссис Уизли. Фред присылал мне «Удлинители ушей», но даже с их помощью не удалось ничего подслушать… Но у меня есть некоторые предположения насчёт того, чем Орден тут занимается.       — Да? Они ищут способ добраться до Волан-де-Морта? Или думают, как заключить соглашение с Министерством? — быстро спросила Гермиона. Алиса с улыбкой покачала головой.       — Я тоже так думала… Но нет. Нужно потом собраться всем вместе, без взрослых, я могу рассказать, что знаю. Но предупреждаю: это бесполезно. Нас не будут пускать на собрания, не будут посвящать в какие-то дела…       — Да, папа про это говорил, — с лёгкой досадой проговорила Джинни. — Но что плохого в том, что мы просто узнаем о том, как на самом деле обстоят дела в мире магии? Разве будет лишним узнать о планах Волан-де-Морта и Пожирателей, подготовиться к чему-то? В «Ежедневном пророке» нет ни строчки правды, мама даже перестала его выписывать…       — Хотела бы и я знать, — задумчиво сказала Алиса.       Потом она решила заглянуть в комнату к близнецам. Но там она их не обнаружила. В их комнате был идеальный порядок, ни одной складки на покрывале. По всему выходило, что Фред и Джордж даже не притрагивались к своим вещам, просто поставили сумки на пол и куда-то вышли.       Алиса сразу подумала, что они могут быть на кухне, и не ошиблась: ещё в коридоре первого этажа услышала, как они дружно смеются вместе с Сириусом. Они сидели за столом и смеялись над какой-то историей, рассказанной кем-то из них. Ей было приятно знать, что близнецы так быстро пошли на контакт с отцом. Они определённо хотели узнать от него что-то о создании Карты Мародёров или прошлых шалостях, но в присутствии матери делать этого не решались.       — Нет, парни, фокусы со шпильками — это прошлый век, — отсмеявшись, сказал Сириус.       — Это нестареющая классика! — живо поспорил Джордж. — Мы научились таким трюкам ещё раньше, чем узнали про Отпирающие чары…       — Да уж, и кто вас, интересно, этому научил? — загадочным тоном произнесла Алиса, садясь рядом с отцом. Близнецы синхронно театрально ахнули.       — Какая скромность! — воскликнул Фред, всплеснув руками.       — Вы только посмотрите… — Джордж цокнул языком.       — Не спрашивай, где я этому научилась, — предостерегающе попросила Алиса, повернувшись к отцу. Тот со смешком развёл руками.       — В Хогвартсе, конечно, двери почти не реагировали на всякие шпильки и отмычки… — задумчиво протянул Фред с плутовской улыбкой на губах.       — Но мы так однажды спасли Гарри от Дурслей! — закончил за него Джордж. Сириус заметно напрягся и подался вперёд, но близнецы этого не заметили.       — Это когда вы прилетели за ним на «фордике»? — поинтересовалась Алиса. Близнецы живо закивали.       — Короче, была у нашего отца маггловская машина, которую он модернизировал и превратил в летающую… — начал Джордж.       — Это всё было под страшным секретом, естественно, — продолжил Фред. — Но вот в один прекрасный день Рон подходит к нам и говорит, что Гарри ему долго не отвечает на письма и что он жутко беспокоится…       Ребята продолжили рассказывать историю про то, как героически спасли Гарри от заточения на Тисовой улице. Они разбавляли историю шутками и забавными подробностями, но чем больше они говорили, тем больше отец мрачнел. А Алиса не знала, как их остановить. Она слишком поздно поняла, что надо было предупредить ребят, чтобы вообще не говорили о Гарри…       — В общем, мы привезли его в «Нору». Мама поругалась, но сама была, кажется, рада, что он у нас.       — Да, он в то лето так похудел, Дурсли же вообще плевать на него хотели и даже в Хогвартс не хотели пускать…       — Но всё закончилось нормально. Он потом почти каждое лето приезжал к нам погостить.       — Вы молодцы, ребята, — тихо сказал Сириус, а затем встал. — Всё сделали правильно. Я вспомнил, я сегодня ещё не кормил Клювокрыла…       — Клювокрыла? — Джордж восторженно округлил глаза. — Он живёт у вас? Правда?       — Потом посмотрите, — процедила Алиса, следя за удаляющейся фигурой отца. Когда за ним закрылась дверь, Алиса вздохнула. — Зря вы об этом рассказали.       — Почему? — Фред удивлённо изогнул бровь. Она встретилась с ним взглядом и мрачно помолчала, прежде чем ответить.       — Потому что… Я думаю, ему тяжело говорить о Гарри. И думать о том, что он сейчас у Дурслей, а не тут вместе с нами, — она вздохнула. — Он у Дурслей, и это решение Дамблдора, я думаю. Отец ничего не может сделать… Всё это очень сложно и запутанно. Я с ним про это особо не говорила. Но он, понимаете, относится к нему, как к своему родному сыну, и очень переживает, особенно после того, что произошло на Турнире. И я думаю, что ещё он отчасти винит себя за то, что не может обладать большими правами и добиться того, чтобы Гарри был здесь, в заточении в этом чёртовом доме, но, по крайней мере, с людьми, которые его любят.       — Вот чёрт… — Джордж виновато опустил глаза. Близнецы заметно притихли.       — Всё нормально, вы же не знали об этом, — поспешно ободрила их Алиса. — Мы мало что можем сделать. Или вообще ничего.       — А что, собственно, происходит? — Фред нахмурился и облокотился о стол, подавшись вперёд. — Ты не пробовала сама поговорить с Дамблдором или с кем-то ещё из Ордена? Я почему-то был уверен, что Гарри проведёт каникулы у Сириуса, просто приедет позже или что-то такое…       Что-то горько кольнуло Алису изнутри. Она и сама не хотела думать, с чем было связано такое странное решение директора. Разве это нормально — после той моральной травмы отправлять Гарри в место, где ему даже поговорить не с кем, где никто не может его понять, где нет никаких новостей?..       — Я не уверена, что если мой разговор мог бы на что-то повлиять, Гарри бы здесь не было, — она мрачно потёрла переносицу. — Я не знаю. Мне самой это не нравится.       — Можем выкрасть его во второй раз, — живо предложил Джордж. — «Фордика» у нас нет, конечно, но есть мётлы…       — И мы можем трансгрессировать, — Фред улыбнулся, увидев вопросительный взгляд Алисы. — Да, отец буквально позавчера возил нас в Министерство на испытания. Мы всё сдали с первого раза!       — Это здорово, но Гарри несовершеннолетний, — кивнула Алиса. — Вас просто привлекут к серьёзной ответственности, если вы его заберёте.       — Ну так он же будет не где-то, а здесь! — Фред нетерпеливо хлопнул ладонью по столу. — Под носом у Ордена и Дамблдора! А Министерству вообще на него начхать, раз они допустили, что чёртов кубок перенёс его к Лорду-Хуёрду посреди школьных соревнований!       Близнецы говорили убедительно. Алиса и сама начала верить в их спонтанную, дикую, но потрясающую идею. Она уже смирилась с тем, что её жёстко ограждали от новостей и дел Ордена, что от неё скрывали буквально всё, любезно позволив лишь заниматься уборкой во благо штаб-квартиры. Она не была дурой и понимала, что это делается не ей назло, а в силу определённых обстоятельств.       Но также она понимала, что Гарри страдает где-то там, у своих бестолковых родственников, именно тогда, когда ему больше всего нужна поддержка. И она понимала, что это абсолютно бесчеловечно и дальше удерживать его на расстоянии… И меньше всего ей хотелось оказаться на его месте.       Но всё же она покачала головой.       — У нас будут проблемы, — начала она.       — Ой, да когда их не было? — тут же откликнулся Джордж. Фред придвинулся вперёд.       — Ты понимаешь, что Гарри там плохо?       — Я знаю. Но нет, — жёстко прервала его Алиса. Её широко распахнутые глаза смотрели на близнецов по очереди, которые были удивлены, что их подруга впервые за долгое время их не поддерживает. — Так решил Дамблдор, и, наверное, нам нужно ему доверять, раз даже мой отец с ним не спорит. Меня и саму раздра… Да нет, меня бесит, что всё происходит неизвестно почему. И мне обидно за Гарри… Но если бы всё было так просто, Гарри был бы здесь. Я догадываюсь, что дом магглов, где он живёт, как-то по-особенному защищён… — вдруг задумчиво сказала она.       — Фиделиусом, имеешь в виду? — уточнил Фред.       — Вряд ли. Нужен хранитель-взрослый волшебник… Да и дом Дурслей не могут сделать невидимым, это было бы слишком нелепо. Может, какая-то кровная магия… — она пожала плечами. — Я немного читала об этом. Сильнее защиты не бывает. Может, там он в большей безопасности, чем был бы здесь… Я других причин не вижу.       Ребята здорово задумались и несколько минут молчали. Потом Фред решительно сказал:       — Будем писать ему. Каждый день.       — Требовать подробный отчёт о состоянии… — продолжил Джордж.       — Температура, давление, меню на день, отчёт о погоде…       — Настроение, описание сновидений, сколько раз он хотел прикончить Дадли…       — И если он хоть раз не ответит…       — Или хоть раз намекнёт, что дело труба…       — Мы его заберём.       — И нас вообще никто не остановит!       В глазах двух семнадцатилетних парней боролись и шаловливые одиннадцатилетки, и взрослые волшебники, которые чувствовали, что война уже дышит им в спины. С ними было и весело, и ничего не страшно. И даже учитывая, что у них никогда не было качественно проработанных планов, они всегда выходили победителями.       — Я тогда с вами поеду, — хмыкнула Алиса.       Оправдания, которые она придумывала для Дамблдора, Ордена и даже для отца, безбожно проигрывали против того, как ей было плохо при одной мысли о том, как, возможно, Гарри сейчас себя чувствует. А под натиском близнецов, которые пока не понимали, что слово детей в этом доме ровным счётом ничего не значит, они и вовсе рассыпались в жалкую труху.

***

      Потом они переместились в спальню близнецов наверху. Переместились в неполном составе: Джордж с ехидной улыбочкой сказал, что даст им часик-полтора и поэксплуатирует время и силы Рона для работы над «вредилками»… И Алисе были безразличны его подколы.       Потому что Фред — Мерлин, Моргана и Цирцея! — наконец-то был здесь. И теперь они вдвоём валялись на его полутороспальной кровати с расцветающими улыбками на лицах.       Косые лучи солнца ласкали его огненно-рыжие волосы, которые он явно по просьбе матери подстриг короче. Алиса водила пальцами по этому длинному ёжику и ворчала, что ей не нравится. Фред сказал, что Билл шепнул ему заклинание, которое заставляет волосы расти в несколько раз быстрее, поэтому он будет отращивать их по чуть-чуть, чтобы матушка не сразу заметила.       Они лежали на спинах, повернув друг к другу головы. Фред улыбался, и было в его улыбке и что-то детское, и что-то ехидное, и что-то обворожительное, и что-то идеальное. В его светло-карих глазах плясали янтарные солнечные зайчики. Даже его морщинки в уголках глаз, когда он смеялся, и между бровей, когда он жмурился от солнца, которое играло с тюлем на окнах, были милыми. Веснушки, лёгкие синяки под глазами, ямочки на щеках и на подбородке…       Внутри всё теплело и теплело, как будто внутри был целый океан горячего шоколада. А от мысли, что Фред точно так же, не отрывая взгляд, изучает её, любуется ей, хотелось утонуть, раствориться в этом горячем шоколаде, как зефирка.       — Можешь закрыть глаза? — негромко попросила она. Фред удивлённо улыбнулся, но послушался.       — Что ты собралась делать, проказница? — с какой-то театральной интонацией протянул он. Алиса не засмеялась.       — Я хочу, чтобы ты очень подробно описал, что сейчас чувствуешь, — сказала она серьёзно.       — Это какая-то форма медитации? Или гипноза? Хочешь залезть в мою голову?.. Ха-ха, ладно, — он расслабился и задумался. Глубоко вдохнул и выдохнул. Алиса наблюдала за ним очень внимательно. Вдруг ровное лицо Фреда напряглось, он сжал губы, сглотнул слюну, нахмурился… Алиса затаила дыхание.       — Я… Я чувствую… — медленно прошептал он и осёкся, быстро выдохнув через рот. Внутри Алисы что-то тревожно сжалось. Секунды тянулись медленно. И вдруг он резко распахнул глаза, подскочил и накинулся на Алису с щекоткой и грозным рычанием. От неожиданности та вскрикнула и не сразу смогла отбиться, тем более что он перевернулся на живот и навис над ней, пока она с нервным хохотом извивалась и слабо отмахивалась от его длинных пальцев. Наконец она умудрилась приподняться, укусить его в предплечье, Фред дёрнулся от неожиданности, а она отползла от него, тяжело дыша.       Смех от глупой щекотки исчез, как будто трансгрессировал. Алиса села на кровати, обнимая себя руками и хмурясь. Фред, поймав её взгляд, тоже перестал улыбаться.       — Всё очень серьёзно на самом деле, Фредди, — проговорила она.       — Я не понимаю тебя. Что происходит? — спросил он, приподнимаясь на локтях. — Что я должен был почувствовать?       Редкие пылинки вальсировали в солнечных лучах. Пока Фред не приехал, здесь не было столько солнца.       — Магию этого дома, — произнесла Алиса. — Родовую магию Блэков. Её здесь выше крыши, и она… Очень сложная.       Потом она рассказала ему всё с самого начала. Про то, как едва различимый шорох, который легко можно спутать со звуками мелких насекомых или треском старого дерева, превратился в голоса десятков призраков старых поколений Блэков. Про то, как она с первых секунд чувствовала какое-то давление, напряжение со всех сторон. Про то, какой нестабильной, скачкообразной стала её магия и как легко она нарвалась на проклятие гобелена в гостиной, а после этого…       — Я перестала чувствовать свою силу, — тихо сказала она и замолчала. Фред лежал совсем рядом с ней на животе, сложив руки перед головой и спрятав в них нижнюю часть лица. Он не моргал и внимательно слушал. — Её как будто у меня отобрали.       — У тебя такое уже было, — прошептал он. Алиса кивнула:       — У меня такое уже было, но это всегда проходило как-то легко… Как будто я просто ослабла. А теперь — не-ет… Как будто у меня отобрали что-то важное. Может быть, связь с космосом…       Фред приподнял голову. Алиса больше не хотела говорить. Где-то близко были слёзы, а ей совершенно не хотелось рыдать сейчас. Фред явно ожидал, что их встреча будет не такой, он ждал её улыбки, её нежности, а она взяла и испортила ему настроение… И вообще, Джордж может в любой момент вернуться. Или Рон зайдёт сюда, или Джинни, или кто-то из взрослых позовёт их зачем-нибудь.       Но Фред мягко улыбнулся и провёл ладонью по её щеке, лаская.       — Моя ты космическая девочка… — его шёпот был почти бархатным. Хотелось свернуться в комок и расплавиться от этой нежности. — Говоришь, сколько дней уже без магии?       — Почти неделя, — пробурчала она.       — Чёрт, не знаю, что я бы чувствовал, если бы моя магия исчезла. Мне всегда казалось, что это невозможно… Ну ладно. Ли-ис, — протянул он. Алиса посмотрела на него вопросительно и грустно. Фред немного склонил вбок голову. Солнце из-за спины осветило его рыжие волосы ярким ореолом. Он стал говорить тише и нежнее: — Вернётся твоя магия, Лис. Вернётся. Я это знаю. Она ведь всегда возвращается. Думаешь, из-за какого-то сраного гобелена ты потеряешь всю свою офигенно громадную силу? Ты деревья сжигала и вещи взрывала, а теперь думаешь, на этом всё?       — У меня было большое потрясение, — пробормотала Алиса.       — Ну оно же не вечно будет длиться, — просто сказал Фред, и этими словами как будто смахнул часть её тревог, которых внутри Алисы было с горкой.       Её губы дрогнули, и Алиса улыбнулась, хотя к глазам подкатили слёзы. Стало и легко, как будто она вот-вот взлетит в воздух, и тяжело, как будто по ней проехалась огромная монолитная колесница. Но Фред был здесь, он был свидетельством тому, что она и правда позволила себе опуститься слишком глубоко в свои тёмные и навязчивые мысли. А разве ему, этому солнечно-янтарному мальчишке, нужно слушать её нытьё, видеть её слёзы, постоянно находить слова, чтобы её успокоить?       Но Фред был здесь.       — Я по тебе скучала, — пробормотала она. Фред прикрыл глаза, усмехнулся, а потом посмотрел на неё по-новому, с любовью.       — Иди сюда и успокойся.       Он притянул её к себе и крепко обнял. Стало тесно, тепло и очень-очень тихо. Ничего не было. Только его грудная клетка, которая мерно поднималась и опускалась от дыхания, только его ровный, пусть и учащённый ритм сердцебиения, только его движения: пальцами по волосам и по спине, губами по лбу, виску, щеке… Он держал её в руках и в прямом, и в переносном смысле.       Он был здесь…       Обниматься, лёжа на кровати, было категорически неудобно, каким бы милым это ни казалось со стороны. Одна из рук неизбежно быстро затекала, не хватало воздуха, было душно. Алиса в конце концов не выдержала и села, собрала волосы в не слишком аккуратную причёску, оттянула ворот худи, чтобы отдышаться.       — От меня у тебя кровь кипит? — поддразнил её Фред. Алиса сузила глаза и усмехнулась.       — Только попробуй сказать, что у тебя нет, — с этими словами она резко подалась вперёд и буквально легла на него сверху, нападая с жадными поцелуями, на которые Фред тут же стал охотно отвечать. Она с задором оттянула его нижнюю губу своими губами, почувствовала на себе его горячее дыхание. Целоваться с ним было особым наслаждением, и Алиса не понимала, как она провела эти несколько дней без него.       Он не стремился показать, что хочет овладеть ей, одержать над ней верх, впиться в неё всей своей страстью. Просто от его губ приятно покалывало, а сердце отзывалось трепетом. Просто хотелось ещё и ещё. Просто это был он — нежный, горячий, иногда неожиданный, но по-особенному родной… И с ним абсолютно не хотелось расставаться.       Когда Алиса хрипло прошептала об этом, отрешённо-романтично глядя куда-то в сторону, Фред вдруг притянул к своим губам её запястье. И тихо сказал, закусывая щёки, чтобы сдержать улыбку:       — Я не планирую с тобой расставаться.       — Да, но вы же скоро будете открывать магазин и, наверное, уедете отсюда через пару недель? — она заправила за ухо выбившуюся прядь и споткнулась о неожиданно серьёзный взгляд Уизли. Он молчал. Это могло значить буквально что угодно. Алиса слегка нахмурилась: — Ну, у вас были такие планы, верно? Деньги есть, осталось найти помещение и…       — Лис, мы сейчас не будем открывать магазин, — он покачал головой и осторожно поднёс палец к её губам, сдерживая поток вопросов. — В физическом смысле не будем. Заказы принимать продолжим, выпускать новые товары тоже… Просто мы решили, что можем годик с этим повременить.       Сердце Алисы заколотилось с бешеным ритмом.       — Не говори, что вы… — неверяще пробормотала она. Но Фред уже часто кивал, улыбаясь её удивлению и резкому осознанию:       — Мы вернёмся в Хогвартс. Будем доучиваться. Вместе с тобой.       Алиса несколько секунд молчала, и Фред не без удовольствия наблюдал за тем, как меняется её лицо и загораются её глаза. А затем она с писком накинулась с объятиями и придавила его, хохочущего, к подушке. Внутри неё взрывались искры, перед крепко сомкнутыми веками проносились какие-то яркие образы. Фред сначала похлопывал её по спине, пробуя успокоить, а потом, сдавшись, просто нежно обнял в ответ.       — Вы возвращаетесь? — выдавила она, наконец расцепив объятия.       — Да, — Фред потёр шею. — Вроде того. Нелегко было принять такое решение, но мы стараемся искать во всём плюсы.       В его голосе и взгляде было что-то обречённо-смиренное, и Алиса насторожилась. Восторг от того, что близнецы, которые весь последний год твердили, что не будут заканчивать школу, а будут заниматься своим бизнесом, останутся в школе, и у Алисы будет возможность провести просто уйму времени перед своим отъездом, куда-то улетучился. Она запустила пальцы в его мягкие волосы.       — Расскажешь? — вполголоса попросила она, внимательно глядя ему в глаза. Фред коротко кивнул и закинул руку вверх, положив голову на локоть.       — Когда Гарри отдал нам свой выигрыш, у меня в голове будто зажёгся зелёный свет. Я подумал, что это знак свыше о том, что пора действовать. Мы с Джорджем не могли усидеть на месте, всё придумывали, записывали, планировали… Почти не спали. Уже решили, что расскажем сначала отцу о нашем намерении открыть магазин, выслушаем его ворчание, а потом заручимся его поддержкой и пойдём к маме… Но не тут-то было.       — Что случилось?       Фред недовольно усмехнулся.       — Перси приехал домой. Наш идеальный мальчик-староста, блюститель днищ котлов, главный подпевала всех чиновников… Он приехал домой и сказал, что его повысили на работе. Он теперь главная ручная крыса Фаджа, если называть вещи своими именами. Этот козёл только об этом и мечтал, не так ли?       Алиса тихо вздохнула, положив голову на плечо Уизли. Тот стал рассеянно перебирать её волосы.       — Он приехал домой, сиял, как новенький галлеон. И заявил о том, что теперь он будет прислуживать и во всём потакать самому министру магии. В девятнадцать лет — такой головокружительный успех…       — Странно как-то, — нахмурилась Алиса. — Люди полжизни работают в Министерстве и такого не добиваются.       — Именно! — откликнулся Фред. — Понимаешь, в чём дело, да? Перси — самый безмозглый кретин из всей нашей семьи, но вот он подбирается к самой верхушке! После того, как Фадж рассорился с Дамблдором, наш отец для министра тоже стал врагом. Я слышал, как они с мамой об этом шепчутся: ему вроде как угрожали понизить зарплату или уволить, если он не откажется от публичной поддержки идей Дамблдора. Но отец никогда не откажется! — здесь в голосе Фреда прозвучала искренняя гордость. — Может, наш отец не самый богатый и видный волшебник, но он честный и настоящий. Многие волшебники, особенно не из знаменитых и богатых родов, его уважают. И когда он публично говорит о том, что ему плевать на позицию министра магии, тот может сколько угодно махать руками — для него это всё равно серьёзный удар.       — И Перси сделали помощником Фаджа, чтобы приглядывать за твоим отцом, ты так думаешь?       — Да, я думаю, так и есть. Чтобы он приглядывал за отцом, за матерью, подслушивал на собраниях Ордена, записывал всё тщательно и доносил Фаджу, как верная собачка. А Перси же тупоголовый… Он мог бросить что-нибудь такое, а это бы живо обернулось против отца. Про нашу семью уже достаточно писали всякой дряни в «Пророке». А сейчас нет повода лучше, чтобы показать, что наше место в свинарнике.       Слова Фреда звучали хлёстко и зло.       — В общем, мать с отцом не одобрили новую должность Перси. Пытались его вразумить, но он словно ослеп от своего головокружительного успеха. Какой же ор стоял… — он шумно выдохнул. — На нас с Джорджем они так никогда не орали. Ну и Перси был тоже хорош. Много всего наговорил, разбил матушке сердце… Весь свой яд выплюнул: и про то, что из-за отца мы бедные, и про то, что отец занимается всякой ерундой, помогая магглам, и про то, что у нас репутация ниже плинтуса… А потом просто объявил, что с него хватит и он уходит. Насовсем.       — Вот урод, — с шипением выдохнула Алиса. Она быстро преисполнилась негативных чувств к Перси. Она помнила, как миссис Уизли не могла прийти в себя, когда в прошлый раз появилась здесь. — Но… Подожди. Раз он с Министерством, значит он отрицает, что Волан-де-Морт возродился?       Фред мрачно кивнул.       — Ага. Думает, что Гарри и Дамблдор врут с три короба, а отец верит им… И потом мы все вместе пойдём на дно, а он с Фаджем полетит прямиком к звёздам.       Алиса возмущённо выдохнула, широко раскрыв глаза. Фред нервно поджал уголки губ.       — Это было просто ужасно. Можешь себе представить, какой удар это для мамы, она и так сейчас вся взвинченная. Она плакала так, как будто её на части разрывало, пыталась вернуть Перси, но тот её и на порог к себе не пустил. Да и отец едва слышит любое упоминание о Перси, ломает то, что у него в руках. Всю жизнь малыш Перси был таким пай-мальчиком… Так гордились им, так радовались за него, так поддерживали, и вдруг — бац! — он хлопнул ладонью по покрывалу. — В общем, мы с Джорджем решили, что это не самый удачный момент, чтобы объявлять о том, что мы бросаем школу. Мы и так никогда не были маминой радостью… Не самое подходящее время, чтобы в семье стало на два гигантских разочарования больше.       — Да брось! — поспорила Алиса, но Фред посмотрел на неё с такой снисходительной улыбкой, что та поняла бессмысленность дальнейших попыток убедить его в том, что это не так. Чаще всего, когда она видела близнецов с матерью вместе, та их отчитывала или в чём-то укоряла. Миссис Уизли была замечательной женщиной, но слишком недальновидной, чтобы понять, что её близнецы способны не только выносить ей мозг, и чтобы заметить их таланты.       — Поэтому, когда она спросила у нас, что мы собираемся делать дальше, мы с Джорджем только промямлили, что хотим догнать школьную программу и хорошо сдать экзамены. Это то, что она хотела услышать. Делать мы этого, конечно, не будем… — устало хмыкнул он. — Не хочу тратить время на зубрёжку, которая мне в жизни не пригодится. Будем развивать свои «вредилки», наберём целевую аудиторию, отработаем некоторые механизмы продаж… Работы ещё много, и даже в стенах Хогвартса есть чем заняться, чтобы наш магазинчик в будущем не прогорел за месяц-другой.       Алиса отодвинулась от него, чтобы он сел и потянулся, размял затёкшие плечи. Лёжа она наблюдала, как его силуэт с намёками на атлетическое телосложение темнеет на фоне светлого окна.       — Видишь, не всё так плохо… А я буду с вами весь этот год. Мы поднимем ваш бизнес на ноги, — ободряюще сказала она. Фред помедлил с ответом. Было похоже, что он не всё сказал.       — Знаешь… Не осуждай меня, — вдруг странным голосом произнёс он. — Но я хочу тебе кое-что сказать. Я об этом думаю с той самой ссоры Перси и родителей… И даже Джордж об этом не знает.       Алиса села и слабо обняла его из-за спины, положив подбородок ему на плечо. В голосе Фреда было что-то тревожное.       — Говори, — тихо сказала она. — Обещаю, я не буду тебя осуждать.       Фред помял губы, а потом осторожно и негромко проговорил:       — Я ненавижу то, что сделал Перси. Ненавижу то, что он наговорил родителям… Но в чём-то он всё-таки прав.       — В чём же? — спросила Алиса, стараясь не звучать резко.       — Ну, когда он говорил, что терпеть не может нашу бедность… Трудно с ним не согласиться, — слова выходили из Фреда всё легче и легче. Он как будто освобождался от многочисленных ремней, ограничивающих его движение. — Я и сам постоянно только и думаю про то, что хочу выбраться из «Норы», перестать лихорадочно пересчитывать деньги, начать покупать нормальные вещи… Легко научиться делать вид, что тебе наплевать, легко не обращать внимание на слухи и насмешки, особенно сейчас, когда мы с Джорджи повзрослели и научились себя подавать, — он стиснул зубы и процедил: — Но на самом деле это, мать его, вообще нелегко.       — Конечно… Я понимаю… — рассеянно сказала Алиса, которая не ожидала такого выплеска. Фред сухо хохотнул.       — О, вряд ли ты понимаешь на самом деле, Лис. Только не думай... Я обожаю свою семью. Я обожаю наш дом. Я знаю, что родители делают всё, на что способны, но… Знаешь, сколько раз мы вместо подарков получали просто новую одежду… Или вообще не получали?       — Это просто ужасно…       — А когда мы внизу вспомнили про то, как забирали Гарри от Дурслей, я вспомнил весь тот год… И как мелкая Джинни чуть не погибла от дневника. А ты знаешь, как он к ней попал? — он повернул к ней голову. Его лицо было абсолютно невесёлым. — Я тебе не рассказывал?       — Разве не Люциус Малфой подкинул его ей? — нахмурилась Алиса, успокаивающе приобнимая Фреда крепче.       — Он, да. Подбросил ей его на Косом переулке… Джинни и сама не сразу заметила это. Она тогда утомилась после первого похода за покупками в школу, и мама сама несла её сумку. А за несколько дней до этого у Джинни был день рождения. Родители посчитали будущие расходы на наши новые учебники — тогда сраный Локонс заставил купить каждому полный комплект его сочинений — и решили, что лучшим подарком для Джинни будет новая палочка, мантия из секонд-хенда, ну и учебники.       Алиса сочувственно скривила губы.       — Джинни мечтала о метле… Или нормальной мантии. И ещё просила у мамы какую-то простую детскую косметику, на которую у нас денег не хватало. Мама тогда плакала много. Мы с Джорджем случайно подслушали это. Она сокрушалась: как же так! Единственная дочка, любимица, малышка Джинни останется без подарка, который она заслуживает… Но потом мы поехали на Косой переулок, и к ней попал этот дневник. Мама увидела его первой… Понимаешь, что было дальше?       — Она… — Алисе от одной мысли стало дурно. — Притворилась, что это и есть её подарок?       — Пять очков Гриффиндору, мисс Лестер, — мрачно усмехнулся он. — Да, она так и сделала. Они с отцом тогда спорили, пока думали, что мы с Джорджем не слышим: отец говорил, что мы не настолько в бедственном положении, чтобы дарить Джинни что-то чужое (они же тогда не знали, что это «подарок» Малфоя-старшего), а мама говорила, что ровно настолько и что у неё сердце разрывается… Что она видит, что Джинни обидно, пусть она и врёт, что ей достаточно палочки и школьной формы. Они на следующее утро всё обыграли, как будто это запоздалый подарок ко дню рождения. Рассказывали, какой он чудесный, говорили, что она может записывать в этот проклятый дневник свои мысли, мол, так будет легче справиться с волнениями из-за первого учебного года… — он сделал паузу. — Джинни была рада. Искренне. Но ты помнишь, что было дальше.       Он вздохнул и вознёс глаза к небу.       — Фред, мне так жаль. Это так несправедливо… — сочувственно сказала Алиса. — У твоих родителей совсем не было выбора?       — Был на самом деле… — Фред невесело почесал затылок. — Они могли быть выше этого, могли выкинуть дневник. Могли преподать Джинни жестокий урок о том, что жизнь бывает дерьмовой, — он резко повернулся к Алисе всем телом, заставив её сбросить руки с его спины и плеч. — Понимаешь, я не хочу так! Я не хочу, чтобы у меня в жизни всё было так…       Его лицо было печальным, но глаза были наполнены уверенным огнём решимости. На щеке и шее играли солнечные зайчики. Алиса взяла его за руки, и тот тут же сжал её ладони.       — Я не хочу работать в Министерстве, хотя мама мечтает об этом даже после скандала с Перси, — живо и горячо заговорил он. — Я не хочу всю жизнь просидеть в офисе, получать жалкие сикли, как наш отец, не хочу думать о том, на чём бы ещё сэкономить. Я знаю, что мы с Джорджем добьёмся большего и заработаем больше, если рискнём и выйдем за привычные рамки, откроем своё дело, выйдем на большой рынок… Мама нас не поддержит… — он с нервной улыбкой опустил глаза. — Никогда в жизни. Пока не увидит, на что мы на самом деле способны — для неё же это всё глупости и фокусы. Она мечтает выбраться из бедности, но она слишком привыкла к обычной, серой жизни и думает, что по-другому и не бывает… Но мы с Джорджем сделаем всё, чтобы доказать ей, что можно жить иначе. Я хочу с первой же зарплаты купить ей ожерелье… Или шляпу… Или оплатить им с отцом ужин в лучшем ресторане Лондона.       Он поднял глаза, и Алиса восхитилась тому, каким Фред был сейчас. Он был полон энтузиазма и просто светился изнутри.       — Хочу купить подарок для Джинни. Может, её собственную крутую метлу, а то она вечно на наши засматривается. Хочу каждую неделю, нет, каждый день покупать тебе цветы…       — Мерлин, не надо.       — Надо-надо. Ты этого заслуживаешь. Хочу привести тебя в книжный магазин или в магазин пластинок и сказать, чтобы ты выбирала всё, что захочешь, а я всё оплачу. Хочу, когда ты переедешь, каждые выходные летать к тебе в Калифорнию, увозить тебя на какой-нибудь пляж и заставлять тебя ни о чём не думать. Хочу… Ладно, это эгоистично, но я хочу купить себе нормальные шмотки. Я мечтаю о куртке из драконьей кожи и крутых ботинках — да, прийти в этом на выпускной, чтобы у МакГонагалл глаза из орбит выпали, и забрать этот вымученный школьный аттестат. Хочу, чтобы мои будущие дети ни в чём не нуждались. Чтобы они не придумывали, как мы, оправдания, почему у них колени на брюках растянуты или рукава рубашек короткие. Пускай они будут расти в изобилии, и я смогу показать им весь этот огромный мир… — он трепетно вздохнул. — Только для этого мне и нужно рискнуть. Нужно открыть магазин. Я сердцем чувствую, что наше дело пойдёт… И тогда всё будет по-другому.       Алиса смотрела на него широко распахнутыми глазами и не могла подобрать никаких слов. То, как Фред говорил, было живо и по-настоящему, и ей больше всего на свете хотелось, чтобы так и было. Он смотрел на неё, удивлённую, несколько секунд, а потом со смешком поднёс её пальцы к своим губам и задержал их там ненадолго.       — Мне кажется, я это уже вижу, — наконец сказала Алиса, совладав с эмоциями. — И я знаю, что это всё будет. И ужин в ресторане, и путешествия, и подарки, и куртка из драконьей кожи…       — Правда? — доверчиво спросил он. Алиса часто закивала. Её глаза были лучистыми и счастливыми.       — Ну конечно! Нужно просто постараться сейчас. А потом всё обязательно будет… Я хочу быть рядом с тобой, — внезапно объявила она. — На каждом шагу твоего, вашего огромного пути. Я буду вам помогать до тех пор, пока мне не придётся уехать. Я хочу быть вместе с вами в день, когда «Всевозможные волшебные вредилки» наконец откроются…       — Ты будешь, — клятвенно пообещал Фред. Он положил ладони ей на лицо. — Я сделаю всё, чтобы мы открылись до твоего отъезда… И чтобы ты это увидела.       И за секунду до того, как миссис Уизли громко позвала всех на обед, он притянул её к себе и поцеловал так, как не целовал никогда прежде. Вспорох ярких огненных искр зажигался между ними с каждой секундой… И Алисе ни за что не хотелось дать ему погаснуть.