I'll be your song when the dance is over

      — Петтигрю? — переспросил Гарри. — Он мёртв! Его убили двенадцать лет назад!       Люпин покачал головой.       — Я тоже думал так до этого вечера… Но потом я увидел с помощью Карты, как вы втроём вышли из хижины Хагрида вместе с ним. Я глазам своим не поверил…       — Значит, Карта ошиблась! — воскликнула Гермиона.       — Карта никогда не ошибается! — быстро отозвалась Алиса.       — Да, не ошибается, — легко согласился Люпин. — Я и сам не понимал, в чём дело… Пока не вспомнил, что Петтигрю был анимагом.       — Анимагом? — переспросила Гермиона. Она внимательно посмотрела на Рона, который из последних сил искусанными и исцарапанными руками удерживал свою Коросту в кармане порванной мантии. — Неужели… Крыса? Но как это возможно, она ведь живёт у Рона тысячу лет…       — Вернее, тринадцать, — кротко поправил Люпин. — Ведь так, Рон?       Воздух в хижине становился осязаем. Уизли нехотя кивнул.       — Но это ничего не значит! — возразил он тут же. — Это может быть и не моя Короста!       — Крысы не живут так долго, — хрипло и грубо произнёс Блэк, приходя в себя. Всё это время он несколько отрешённо слушал общий разговор. Сейчас его глаза блеснули опасным огнём решимости; не дай Мерлин кто-то подвернётся ему под руку. Он резко повернулся к Рону. — Надо закончить это быстро. Дай-ка нам свою крысу…       Рон резко отпрыгнул на кровати, вскрикнув при этом (видимо, снова задел сломанную ногу). Крыса завизжала у него в кармане покруче поросёнка, и начала, кажется, грызть его одежду.       — Ай! Не трогай меня, идиотка! Я жизнь твою спасаю, поняла? — прикрикнул он на крысу. А потом со злостью повернулся к Сириусу и Люпину, который тоже подошёл ближе к постели, пытаясь приглядеться в сумраке комнаты к крысе. — А вы — уберите руки! Вы все просто психи, ясно?       — Вы должны всё объяснить нам, — громко попросила Гермиона. — Профессор Люпин, Короста просто не может быть анимагом! Мы проходили анимагов на трансфигурации, я читала о них в учебнике… Все зарегистрированные анимаги записаны там, а имени Питера Петтигрю нет!       — Ну, моего имени тоже нет в учебнике, — нетерпеливо отозвался Блэк. — Но я анимаг, вы сами это видели. И Питер — тоже… Он тоже…       В голове Алисы что-то щёлкнуло. И пазл сложился. Значит, не только её отец незарегистрированный анимаг?       Значит, если это правда… Если это не Короста, а Петтигрю… У её отца есть шанс на реабилитацию. У него есть шанс быть оправданным по закону. Только как доказать? Притащить крысу в Министерство и заставить её там принять истинное обличье на глазах у всех?       А если отец и Люпин ошибаются?! Сколько будет стоить им эта ошибка?       И едва Алиса подумала о том, что хочет сама забрать у Уизли крысу, как увидела, что Рон поглубже затолкал извивающуюся Коросту в карман, стреляя во взрослых злыми взглядами. Гарри и Гермиона были начеку, готовые в любой момент встать на сторону своего раненого лучшего друга. Алиса не знала, что ей делать. Любое лишнее движение, знала она, может стать роковым.       — Хорошо. Это всё началось в школе, — начал Люпин, понимая, что история становится слишком запутанной и силой им не заставить детей отдать им крысу. — Мы все были друзьями с первого курса: я, Джеймс, Сириус и Питер…       Его прервал истошный вопль Рона: крыса глубоко прокусила ему палец и тот, не выдержав, отпустил её. Крыса огромным махом соскочила с кровати и побежала, оставляя на пыльном полу следы маленьких звериных лапок. Сириус метнулся за ней, норовя схватить и задушить, но Люпин был проворнее. Он преградил старому товарищу путь — и тот от ярости едва не повалил его на пол.       — Дай мне до него добраться, Римус! —  крикнул он, сходя с ума от ярости. Его крик отзывался эхом в пустых стенах старой хижины. — Дай мне просто убить его!!!       Этот крик глубоко потряс Алису. Этот крик был воплощением чего-то безумного и очень плохого. Разгневанное лицо Блэка сейчас было тем лицом с надоевших однотипных обложек «Ежедневного Пророка». И это… Это рушило всё. Всё, во что верила Лестер, всё, что было связано с доказательством невиновности её отца. Неужели мама верно догадывалась — отец уже не тот, совсем не тот, каким был раньше и каким Алиса не успела его застать?       Неужели он не понимает, что если он убьёт Коросту (или Петтигрю, как утверждают взрослые), то станет убийцей по-настоящему? Его могут полноправно заключить в Азкабан или назначить Поцелуй дементора… И тогда у него никаких вариантов не будет: он будет вынужден скитаться до конца жизни, чтобы не попасться…       — Остолбеней! — вырвавшись из цепкой хватки Блэка, Люпин заколдовал обезумевшую от страха крысу. Та замерла на полу, прекратив пронзительно пищать и визжать, только глазки, напоминающие чёрные бусинки, так и остались выпученными и дикими. — Погоди же, нужно объяснить…       — Здесь никаких грёбанных объяснений не надо! — закипая, воскликнул Сириус, которого Люпин сейчас держал за плечи. Он силком усадил Блэка обратно на кровать (Рон уже отодвинулся от него так далеко, как только мог), и теперь держал, не давая встать и кинуться на животное.       — Им нужны объяснения. Гарри точно должен знать, что ты не предал его родителей. Алиса должна знать, кто её отец на самом деле — не безумец, а достойный человек! Им обоим важно это объяснить, ты так не думаешь? — доходчиво и громко проговорил Люпин, изо всех сил сохраняя спокойствие. Сириус несколько секунд крепко стискивал челюсти, обдумывая слова товарища, а потом со вздохом отмахнулся от него и сел спокойнее.       — Только быстро, — потребовал он, не сводя глаз с замершего тельца крысы. Люпин торопливо кивнул, отпуская плечи приятеля.       — Вы вчетвером были друзьями, — напомнила Гермиона.       — Лунатик, Бродяга, Хвост и Сохатый, — добавила Алиса. Гарри, на миг забыв о своей ярости, удивлённо уставился на неё.       — Что… — обескураженно пробормотал он.       — Да, — Римус подтвердил слова Лестер кивком. — Я знаю, как пользоваться Картой, потому что Лунатик, один из её создателей, — это я. Но во всей этой истории много такого, чего даже я не понимаю… — мягко добавил он, поглядывая на замершую крысу. Маленькая тень, которую в темноте хижины и не различить просто так.       Если всё, о чём говорили и кричали Люпин и Блэк — правда… Это не просто крыса. Это маленькая гнусная тварь.       За их спинами скрипнула дверь. Она распахнулась так, как будто кто-то вошёл в комнату, но, кроме них пятерых, никого видно не было. Никто из ребят больше не сказал ни слова, поэтому Римус осторожно начал свой рассказ.       Он рассказал про свою болезнь, про трудное детство и про то, как Дамблдор дал ему надежду на получение образования, как директор рассказал, что он может стать великим волшебником, несмотря на свой недуг… При этих словах Алиса отвернулась в сторону тёмного угла, потому что не хотела, чтобы кто-то видел её лица. Она будто вновь увидела себя — маленькую, перепуганную десятилетку, которая готова воем выть от того, как её накрывают непосильные ей эмоции. Как же их истории с крёстным похожи…       Потом он рассказал про Гремучую Иву и дружбу на века, про риски, на которые пошли юные мародёры, чтобы стать анимагами и помочь Люпину переносить тяжёлые полнолуния… И про Северуса Снейпа.       Он рассказал, что Снейп больше других профессоров противился назначению Люпина на должность профессора, о старой школьной вражде и о злой шутке, которую когда-то со Снейпом сыграл Блэк…       Слушая об этом, Алиса, которая устало опустилась на какую-то хлипкую табуретку в углу комнаты, не сводила глаз с Сириуса. На его исхудалом лице она увидела след подросткового самодовольства от собственной удачной шалости — что-то такое мелькает на лицах близнецов минимум три раза в день.       — Снейп заслужил это, — сипло проговорил Блэк, не сводя взгляда с крысы, когда Римус закончил свой рассказ. — Змеёныш желал найти хоть какое-то доказательство тому, что нас можно исключить. А узнай он, что Люпин — оборотень, он бы всей школе раструбил.       «Значит, ничего не меняется», — мрачно подумала Лестер. — «И двадцать лет назад в школе господствовали слухи…».       — Так вот почему Снейп так не любит вас, — сказал Гарри Люпину. — Он, конечно, и вас обвиняет в той неудачной шутке.       — И я абсолютно прав.       Все пятеро повернулись в сторону двери. В проёме стоял профессор зельеварения собственной персоной. Он скинул с себя мантию-невидимку и с удовлетворением на лице направил палочку прямо на Люпина.

***

      Атмосфера в хижине моментально переменилась. Гермиона от неожиданности взвизгнула, Сириус и Алиса вскочили на ноги, Гарри подпрыгнул.       — Северус… — осторожно начал Люпин. Снейп громко усмехнулся:       — Молчи, Люпин, ты и так уже зашёл слишком далеко… С самого начала мне было ясно, что это по твоей вине в замок проникает твой старый дружок Блэк. Дамблдор не верил мне… Столько сил было брошено на защиту школы, чтобы какой-то вервольф просто плюнул на всеобщую безопасность…       — Нет, профессор! — не выдержала Алиса, решительно подходя к Снейпу. Её глаза были расширенными от эмоций. — Вам нужно просто выслушать… Вы ведь не знаете…       — Молчать! — рявкнул Снейп, не сводя палочки с Люпина. — Глупая ведомая девчонка…       — Не смей так с ней разговаривать, мерзавец, — прорычал Блэк.       Он слегка тронул дочь за плечо, пытаясь мягко заставить отойти от зельевара, но та не сдвинулась с места. Хотя внутри неё пронёсся сокрушительный вихрь — отец впервые коснулся её…       — О-о, вот это драма, — саркастично проговорил Снейп. Его угольно-чёрные глаза блестели. — Несостоявшийся папаша решил впервые — за сколько лет? — отвести свою девочку от беды. Двенадцать лет ни сном, ни духом, сидел взаперти и носа не высовывал, а теперь вдруг решил проявить себя?..       Алиса почувствовала, как её начало тошнить от ненависти. Если бы не Римус, который взглядом умолял её не поддаваться на отвратительные речи профессора зельеварения, она бы придумала, как заткнуть ему рот. Как он смеет что-то говорить в сторону Сириуса? Что он сам-то вообще такого совершил?!       —Только это не поможет. Вы, Лестер, уже перешли все допустимые границы, вас давно пора вышвырнуть из школы! Я сразу понял, как увидел вас в кабинете Люпина, что вы что-то замышляете… Ну ничего, и Люпин, и Блэк сегодня же отправятся в Азкабан…       — Нет… — обескураженно прошептала Алиса. Всё напоминало страшный сон. Её медленно сковывал ужас — она прекрасно знала, что последнее, что будет делать Снейп, это отказываться от своих железных убеждений.       — Она здесь ни при чём, Северус, — мягко сказал Люпин. — Тебе стоит успокоиться и послушать нас… И забудь уже о той старой школьной обиде.       Как будто Снейп собирался его слушать! В следующий миг из его палочки вылетели тонкие и крепкие шнуры. Они захлестнулись вокруг рта, запястий и лодыжек Люпина, тот мигом потерял равновесие и рухнул на пол. Алиса рявкнула, как разозлённая кошка, и кинулась к Снейпу, но через миг почувствовала, как чьи-то сильные руки заставили её отступить на несколько шагов назад. Это был отец — он весь горел от ярости и желал вцепиться Снейпу прямо в глотку, но тот нацелил палочку точно ему в лоб. Сириус остановился. Он был безоружен.       — Дай мне повод, — прошипел Снейп. — Только повод… И, клянусь, я убью тебя.       Лестер чувствовала, что задыхается от злости и ненависти. Желание Снейпа покончить с её отцом не было связано с желанием вершить правосудие или получить награду от Министерства за поимку беглого преступника. Декан Слизерина безумел на глазах. Вряд ли какие-то увещевания помогут. Она абсолютно не знала, что ей делать. Она понимала, что если выхватит палочку — лишится ещё одного алиби… И у всех них будут большие проблемы. Но она не позволит, она точно не позволит ему и пальцем его тронуть! Что же делать?..       — Профессор Снейп… — неожиданно пробормотала Гермиона. Её голос дрожал от волнения, но она всё равно отважно обратилась к учителю, чьё лицо исказилось от эмоций. — Может… Нет ничего страшного, в том… Чтобы послушать их?       — Мисс Грейнджер, ваша троица уже на грани исключения из школы! — рявкнул Снейп. — Посмотрите на себя! Проводите время в этой хижине в компании оборотня и убийцы вместе с этой неисправимой Лестер…       — Но если… — продолжала умолять Гермиона. — Если это ошибка…       — Молчать, глупая девчонка! — Снейпа будто прорвало от ярости. — Не рассуждай о том, чего не понимаешь! Вас всех обманули, а вы легко повелись на россказни этого слабохарактерного Люпина и безумца Блэка… Не смейте говорить мне, что я ошибаюсь!       И с его палочки сорвалось несколько ярких искр, которые коснулись лба Сириуса. Тот слегка зажмурился…       Алиса знала, что эти искры совершенно безвредны, знала, что со Снейпом вообще лучше не связываться… Но ей было плевать. Он перешёл все возможные границы.       — Уберите свою палочку немедленно, сэр, — прорычала она, решительно становясь рядом со своим отцом и глядя профессору прямо в глаза. — Вы настолько ослепли от старых обид и желания самоутвердиться за наш счёт, что видите то, чего нет! Просто помолчите хотя бы пять минут…       — Да как ты смеешь?! — рявкнул Снейп, поднося палочку ближе к лицу Блэка.       — Девочка младше тебя вдвое, но значительно разумнее, — прохрипел Сириус.       — А ты только сейчас вспомнил о девочке?.. Ха! Как же я мечтал, что поймаю тебя, Блэк, — едко сказал Снейп. — Мы с тобой сейчас же отправимся к дементорам. Поверь, они будут рады тебя видеть… И даже расцелуют. Зря ты привёл дочь сюда, ведь ей придётся это увидеть. И тебе совсем не жаль?       Лицо Блэка стало мертвенно-бледным. Алиса почувствовала, как к ладоням прилило невербальное тепло, а горло сдавливает, как тесным обручем, от невыносимости всей ситуации. Ещё секунда… Ещё пару секундочек, и…       — И оборотня тоже с собой прихватим… Это будет хорошая последняя прогулка под луной, — победно произнёс зельевар, наслаждаясь оцепенением, в которое вновь впал Сириус. Он щёлкнул пальцами и путы, которые окутывали Люпина, оказались в его свободной руке.       — Вы жалкий, профессор! — вскинулась Алиса. — Жалкий, жестокий глупец, который из-за собственных комплексов не желает никого слушать! Или что, я не права?! Что вы молчите?!       Алиса резко обернулась к притихшим третьекурсникам и поймала взгляд Гарри. Ещё несколько минут назад он горячо обвинял Сириуса и Римуса в предательстве, но сейчас безоговорочно принял их сторону.       — Профессор Люпин ни в чём не виноват! — вскричал он, подходя ближе. — Забудьте уже о той старой шутке и позвольте им расска…       — МОЛЧИТЕ! Как вы оба смеете так со мной разговаривать?! — безумно рявкнул Снейп. В его глазах плясал фанатичный, ненормальный огонь. — Оба пошли в своих отцов, и очень жаль! Я только что жизни ваши спас, вы на коленях должны благодарить меня! Твой отец погиб, одураченный Блэком, слишком глупый и самоуверенный, как и ты, Поттер! А тебе, Лестер, вообще показалось мало, когда этот подонок обманом вывел тебя из замка и стёр память?..       Алиса и Гарри уже не переглядывались. Они одновременно подняли палочки, не успел Снейп отреагировать.       — Экспеллиармус!       Сила двойного заклинания, помноженная ещё вдвое (Рон и Гермиона охотно присоединились к их внезапной атаке), привела к оглушительному взрыву, который заставил стены старой спальни дрогнуть. С потолка посыпалась древняя штукатурка. Снейпа моментально сшибло с ног и ударило о противоположную стену. Зельевар потерял сознание, упав и мигом растерял свою безумную решительность и жажду расправиться со старыми врагами. Его глаза закатились, а по лбу потекла тёмная струйка крови.       Алиса горячо выдохнула, сжимая и разжимая кулаки, пытаясь отогнать уже ненужный прилив невербальной силы. Как же она сейчас ненавидела Снейпа! Он был хуже всех тех подростков, а ещё учителем, педагогом называется!       — Зря вы это сделали, — хрипло сказал Блэк, мрачно оглядывая Снейпа, который валялся в бессознательном состоянии. — Зря. Надо было мне…       — Снейп заслужил это, — Алиса, не думая, повторила слова отца, которые тот сказал ранее. — Он не смел говорить такие вещи.       Она присела рядом с Люпином и стала аккуратно подрезать волшебные шнуры, чтобы освободить его — и только поэтому не увидела, как лицо Сириуса посветлело и как на нём появилась слабая, но искренняя улыбка. Блэк подобрал палочку Снейпа, и они вместе с Гарри окончательно помогли Люпину выпутаться из магических шнуров и прийти в себя.       — Спасибо, — мягко сказал он, поднимаясь на ноги.       — Я ещё не сказал, что верю вам, — проговорил Гарри, с недоверием оглядывая своего учителя. Алиса тоже встала.       Неожиданно Сириус заявил, что пора предоставить веские доказательства. Теперь была его очередь рассказывать эту длинную и запутанную историю. Блэк показал затасканный и мятый клочок с газетной вырезкой из «Пророка» — тот самый, с фотографией семьи Уизли в Египте, где у Рона на плече сидит Короста… Алиса тихо ахнула, увидев её — не бывает таких совпадений! У крысы был один шанс на миллион попасть в газету, которая попадёт в руки Сириусу Блэку — и ей это удалось! Люпин быстро нашёл, где поставить нужный акцент — он разглядел, что у крысы на колдофото нет одного пальца на передней лапе…       И тогда Блэк рассказал, как Петтигрю лишился своего пальца. Он рассказал про ту роковую ночь и про своё задержание. Картины мелькали перед его глазами, периодически у беглеца сбивалось дыхание. Блэк был гораздо худшим рассказчиком, чем его друг. Годы заточения сказывались на том, что он отвык много говорить. Но он отчаянно хотел, чтобы дети — хотя бы они — ему поверили. И Алиса быстро призналась себе, что поверила. Поверила раньше третьекурсников, которые были младше, но не позволяли себе верить в то, во что им хотелось верить. Алиса уже позже понимала, какой жестокой ценой могло бы обернуться её доверие, но ей повезло — всё это было правдой. То, как отец это говорил — это не могло быть ложью.       Когда он закончил, стало совсем тихо. Только хижина скрипела и крыса попискивала, до сих борясь с сильной хваткой искусанных рук Рона.       Всё сошлось. Слова Тонкс, которая уверяла, что чуть ли не в могилу уйдёт с верой в невиновность Блэка. Слова матери, которая всегда слушала своё сердце и почти никогда не ошибалась.       Алиса не смотрела на Гарри, но знала, что внутри него сейчас переворачивается целый мир. Как и у неё. Весь этот чёртов год.       — Теперь-то я могу убить его? Никто не против? — синие глаза Блэка сверкнули в полумраке хижины — злобно и холодно. Мужчина решительно достал палочку, которую он забрал у Снейпа. Римус подался вперёд.       — Подожди, — сказал он резко. — Нужно показать им. Рон, нам нужна твоя крыса. Мы не убьём её, — поспешно добавил Люпин, глянув на Блэка, — Просто заставим принять её истинное обличие. Это не повредит Коросте, если она настоящая крыса…       И визги Коросты скоро прекратились. Всю спальню озарила яркая вспышка, а затем… Началось превращение. Лестер видела достаточно красочные иллюстрации в учебниках трансфигурации, которые показывали, что случается при небрежном применении серьёзного заклинания, да и на работе у мамы, где частенько появляются пациенты с тяжёлыми случаями, она бывала. И, наверное, она уже была стопроцентно уверена, что крыса окажется анимагом…       Но вид Петтигрю всё равно потряс её. Кроха с обвислой кожей и облезлыми жиденькими волосами, который крючил пальцы и выпучивал глаза, быстро озираясь по сторонам в поисках пути к бегству. Его вид мог вызывать только жалость, но в ту же секунду, как Лестер поняла, кто стоит посреди комнаты, в нескольких шагах от неё, её переполнило отвращение.       Петтигрю оказался крысой. Во всех смыслах этого слова.       Алиса твёрдо знала, что никогда в жизни ей не было так тошно от вида взрослого человека, который лебезил перед теми, кого он предал, перед теми, чьи судьбы он сломал. Она очень быстро поняла, почему Сириус без всяких разговоров хотел его убить.       С самого начала Питер понимал, что его дело дрянь. Как скоро выяснилось, Петтигрю был плохим игроком и для армии Волан-де-Морта, и для друзей Джеймса Поттера. Он предал и тех, и тех, потому и прятался столько лет в обличии крысы, боясь возмездия со стороны Пожирателей и того, что кто-то обвинит его в гибели невинных людей…       Но Питер пытался бороться. Он юлил, давил на жалость и хныкал, он обвинял Блэка в помешанности и применении Тёмных чар… Лестер вспомнила, что говорила на рождественских каникулах мама. Когда Алиса высказала предположение, что её отец мог использовать Тёмную магию, чтобы выжить в Азкабане и сбежать, она не поддержала, но и не отвергла это…       И девушку охватили сомнения, хотя она понимала, что последнее, что нужно сейчас делать — это вслушиваться в слова подонка Петтигрю.       — Э-э-э… Простите, — неловко обратилась она к Сириусу, который был крайне рассержен и с каждой секундой только больше раскалялся. Алиса чувствовала себя плохо; её до сих пор штормило лишь от одной мысли, что она находится в одном помещении с родным отцом и имеет возможность с ним разговаривать. Но называть его папой или отцом вслух… Этого она просто не могла.       Блэк повернул к ней голову, смягчившись. Его брови были сдвинуты, но взгляд стал спокойнее и добрее. Он не сказал ни слова, не поправил её, сказав, что к нему можно не на «вы»…       — Да? — просто сказал он.       — Как в… вам удалось выбраться из Азкабана? — спросила она, ощущая, как щёки наливаются краской. Сколько там, полчаса прошло, почему у неё до сих пор от одного его болезненного взгляда крыша едет?..       — Да, да! — поддакнул невпопад Петтигрю, отчаянно кивая. — Умница, девочка! Отличный вопрос! Как он смог выбраться, если не с помощью Тёмных…       Римус прервал его. Сириус, тем временем, чуть нахмурился, подбирая нужные слова.       — Сам не знаю как, — медленно произнёс он и вздохнул. — Я и не думал, что получится выбраться. Я боялся думать о чём-то счастливом… о тебе… потому что знал, что дементоры съедят меня за это заживо. Я выжил благодаря тому, что понимал, что невиновен. Это не была счастливая мысль, но она сохранила мой разум и самосознание. А когда становилось… слишком… Я обращался в собаку. Дементоры, вы знаете… — Блэк сглотнул. — Они слепы. Они ничего не видят — различают только человеческие эмоции. И когда я был собакой, на меня они действовали меньше. Они ощущали, что мои чувства в эти часы становятся менее… менее человеческими, менее сложными. Скорее всего, они считали, что я схожу с ума, как остальные. Я их не так сильно беспокоил… Но я был слаб, очень слаб, и не было никакой надежды, что я с ними справлюсь, у меня не было волшебной палочки… Так было, пока я не увидел Питера на фотографии в газете. Я догадался, что он в Хогвартсе, рядом с Гарри, и однажды, когда Волан-де-Морт наберёт силу, он нападёт…       С каждым словом голос Блэка, в начале наполненный чувствами, твердел. Петтигрю шевелил губами, испуганно мотал головой, но не мог сказать ни слова, чтобы опровергнуть эту речь.       — Я понимал, что он будет готов напасть на Гарри, когда будет уверен в союзниках. И он продаст им последнего Поттера… Если Петтигрю отдаст им Гарри, кто осмелится сказать, что он предал Волан-де-Морта? Его бы приняли назад со всеми почестями… — Сириус слегка развёл руками, а потом вновь опустил их, отведя глаза в сторону. Его голос стал тихим и жёстким. — Так что, видите, я должен был что-то сделать. Ведь я единственный, кто знал, что Питер не погиб в ту ночь…       Всё переворачивалось в душе у Алисы. Пока она, слабая и глупая, неделями училась вызывать Патронуса и страдала от одного вида дементоров рядом с замком, её отец больше, чем можно себе представить, выживал бок о бок с сотней дементоров и заключёнными под стражу Пожирателями смерти. Он сбежал только сейчас, он не мог сбежать раньше… Он сохранил в своей душе только желание спасти Гарри, мальчика, который когда-то стал его крёстным сыном… Он больше ни о чём не думал, как будто в его жизни больше не было смысла…       Сириус продолжал, подтверждая эмоциональные догадки дочери.       — У меня в голове как будто зажёгся свет, и дементоры уже не могли его погасить. Это не было счастливым, светлым чувством, это была навязчивая мысль, которая придавала мне силы и заставляла соображать. И однажды вечером я сбежал в облике пса, выскользнул в открытую дверь… Дементоры были сбиты с толку, они же не понимают чувств животных… Я был худым, слишком худым… Таким истощённым, что смог проскользнуть через решётки. В облике пса переплыл пролив, побежал на север и так добрался до Хогвартса. С тех пор жил в лесу, практически не выходил, только изредка… Не мог удержаться, чтобы не посмотреть на вас.       Последние слова он сказал Алисе и Гарри. Скользнув взглядом по дочери, Блэк посмотрел на Гарри прямо. Тот не отвёл взгляда и не ощетинился от гнева — он был тронут, Алиса это видела.       — Поверь мне… Поверь мне, Гарри. Я никогда не предавал Лили и Джеймса. Я бы умер сам, но не предал.       Гарри кивнул.       И тогда Петтигрю будто сошёл с ума. Он понял, что всё кончено — и ни Люпин, ни Блэк уже не стали его в этом разубеждать. Он умолял их, взрослых, о пощаде, говорил, что они бы и сами не удержались, поддались влиянию Волан-де-Морта…       — Надо было умереть, Питер! Умереть, а не предавать друзей! — крикнул Сириус, не выдержав его плаксивого нытья. — И я, и Римус, и Джеймс — мы бы без раздумий сделали бы для тебя то же самое!       Потом предатель полез к детям. Рон с отвращением отмахнулся от него, Гарри резко ответил, Гермиона была с таким видом, как будто перед ней — грязь, а не человек. Даже она, моралистка и идеалистка, сейчас отчётливо понимала, что перед ней последний подонок.       Петтигрю, с которого Люпин и Сириус не сводили своих палочек, наполовину подошёл, наполовину подполз к Лестер. Маленькие светлые слезящиеся глазки часто моргали, а губы — дрожали, едва ли не сочась слюной.       — Алисонька… — всхлипнул он. — Хорошая девочка, мудрая девочка, какой же ты красивой выросла… Я помню тебя совсем крохоткой…       — Как это мои родители могли позволить познакомиться мне с такой падалью? — глухо произнесла Алиса, до сих пор впечатлённая рассказом отца. Сириус не сдержал громкий вздох разочарования — скорее всего, к самому себе.       — Ты… Ты же… У тебя же доброе сердце… Ты ведь не позволишь им… Им…       — Не позволю. Но если бы от этого не зависела судьба моего отца — я бы с огромным удовольствием это сделала вручную, — холодно сказала она. Петтигрю заскулил, припадая ниже к полу.       — У тебя огромное сердце… — взывал он. — Пойми, если бы не сила Тёмного Лорда… Ты просто не знаешь… Ты бы сама не устояла…       Никто: ни Драко Малфой, ни Моника Фоули, ни Оливер Вуд, ни близнецы в их лучшие годы — никто из них не вызывал у девушки такого сильного желания придушить.       — Ты испортил жизнь моему отцу! — она сорвалась на крик. — Гарри из-за тебя вырос сиротой! Как ты смеешь, урод, говорить мне об этом?.. Как ты смеешь говорить мне, что я бы не устояла?!       — Ну всё, всё, достаточно, — холодно сказал Люпин, подходя ближе к Петтигрю. Блэк встал к нему рядом — плечом к плечу.       — Давай вместе? — прохрипел Сириус. Мужчины вместе подняли палочки.       — Ты должен был понимать, Питер, — произнёс Римус тихо. — Если тебя не убьёт Волан-де-Морт, это сделаем бы. Прощай.       Всё будто было в замедленной съёмке. Алиса поймала беглый взгляд Люпина — и ей стало тошно. Лёд. Злоба. Месть. Он станет убийцей через пару секунд. Человек, которого в детстве она считала почти святым…       И её отец — одно движение и его можно будет отправить обратно в Азкабан уже заслуженно. Но это же неправильно… Так не должно быть… Они ведь в шаге от того, чтобы оправдать его…       — Нет!       Алиса быстро вышла вперёд, загораживая рыдающего и жалкого Петтигрю собой.       Её сердце было неспокойно от того, что она услышала. И она чувствовала, что дрожит, как осиновый лист, но, тем не менее, крепче сжимает холодные и мокрые от пота ладони. И не отходит.       Блэк, которого отделяло одно мгновение от того, чтобы произнести «аваду», дёрнулся, будто очнувшись от тяжёлого сна. И понял, что наставляет палочку на свою родную дочь.       Дочь, которая мешает ему сделать то, о чём он так мечтал.       — С чего ради, Касс?! — вскинулся Сириус. — Отойди — и дело с концом!       «Касс».       Как будто кто-то запихал ей в горло кусок льда.       «Моя Касс».       Алиса не дрогнула. Она упрямо помотала головой.       — Нет! Его нельзя убивать! — задыхаясь, выкрикнул Гарри. Он встал рядом с Алисой, его лицо переполняли эмоции. — Нельзя!       Блэк выглядел потрясённым до глубины души. Он неверящим взглядом посмотрел на детей, на самых родных ему детей, и, с трудом сдерживая звериный рык, проговорил:       — Как вы не понимаете… — он посмотрел Алисе в глаза. — Это из-за него всю твою жизнь мы были разлучены, из-за этого выродка ты, Гарри, лишился родителей… — Блэк хрипел. — Он бы убил вас обоих, ему плевать, что вы всего лишь дети… Он бы прикончил вас и бровью не повёл. Вы сами его слышали.       Римус рассеянно кивал, глядя себе под ноги. Добрый, мягкий, надёжный крёстный — и убийца? Нет… Она не позволит…       — Знаю, — Гарри нашёлся с ответом быстрее. — Мы отведём его в замок и передадим дементорам. Они отправят его в тюрьму… А тебя оправдают.       Блэк и Люпин переглянулись. Они оба выглядели смятёнными и оглушёнными таким заявлением…       Губы Алисы дрогнули. Как сдержать слёзы в голосе? Верно ли сделала Распределяющая шляпа, отправив её на Гриффиндор почти шесть лет назад?       — Я не хочу, чтобы мой отец в самом деле становился убийцей, раз уж на то пошло, — сдавленно сказала она. — И мой крёстный тоже.

***

      Двое детей, жалкие подростки, которые решили, что могут взять на себя ответственность за чужую жизнь. И за то, чтобы кто-то лишил кого-то этой жизни. Стоит ли этот выродок своей собственной шкуры? Почему жалкая, потраченная на пресмыкание и подлость, жизнь Петтигрю, держит в зависимости жизнь её отца?       Это страшнее падения с какой угодно высоты. Алиса будто балансировала на тонком-тонком канатике.       Но всё решено. Никто убит не будет — ни сегодня, ни позже, пусть об обратном ранее кричали и Гарри, и Сириус, и Снейп.       Что-то изменилось в тот же миг, как Петтигрю понял, что он спасён. Он полез с объятиями и подобострастными благодарностями к детям, которые решили его судьбу, но Алиса молча отмахнулась от него и отошла в темноту комнаты. Ей было трудно смотреть в глаза отцу, хотя она видела, что сейчас он, не способный подобрать ни слова, не отрывает от дочери внимательного и задумчивого взгляда.       Эмоции разливались в ней океаном. Пока Люпин связывал Петтигрю, приводил в порядок ногу Рона, разбирался с телом Снейпа, Алиса сдерживала слёзы, гадая, правильно ли поступили они с Гарри. Один анимаг уже сбежал из Азкабана, и его животное воплощение было гораздо крупнее этой проклятой крысы. Петтигрю никакого труда не составит пробраться сквозь тюремные решётки…       Но, может, всё не так плохо! Может, в его камере вовсе не будет решёток…       А вот её отец будет по-настоящему свободен. Эти журналисты, которые хаяли его во всех газетах, эти слепые кроты из Министерства, которые когда-то без разбирательств отправили его на пожизненное заключение — они все ахнут. И поделом.       И мама… Едва она узнает, что сегодня произошло, она с ума сойдёт. При мысли о маме внутри щёлкнул последний переключатель.       — Я пойду первой, — проговорила Алиса, стараясь не поворачивать лица к остальным. — Буду освещать дорогу.       И она выскользнула из спальни, скорее отправляясь в темноту лаза между Визжащей хижиной и Гремучей ивой.

***

      Живоглот, высоко задрав хвост, похожий на ёршик для мытья бутылок, довольно быстро обогнал её. Следом за ней шли Люпин, Петтигрю и Рон, прикованные друг к другу. В конце концов Алисе пришлось пропустить и их, потому что она прислушалась к разговору, который где-то в конце процессии вели Сириус и Гарри.       —…Чтобы я жил с тобой? Уехал от Дурслей? — донёсся до неё радостный голос Гарри. Алиса прикрыла глаза и опустила голову.       Всё в порядке. Гарри имеет на это право. У Гарри нет семьи, если не считать тех отвратительных магглов, которые даже одежду нормальную ему не покупают. Почему она ревнует, почему она тревожится? Ей же… Ей же даже просто говорить с отцом, обращаться к нему трудно. Это Гарри быстро пошёл с Блэком на контакт — и это здорово!       — Я так и знал, что ты будешь против. Я просто подумал…       — Что? Да я мечтаю расстаться с Дурслями! А дом у тебя есть? Когда можно туда поехать?..       Лестер невольно улыбнулась, сдерживаясь, чтобы не обернуться и не посмотреть на эту сцену своими глазами. Это похоже на чудо. Ещё совсем недавно третьекурсник мечтал убить Блэка голыми руками, а сейчас тянется к нему, как к утраченной отцовской фигуре. Поттер — просто ребёнок, который мечтает о настоящем доме. Просто мальчик, которому никто, как ей, не рассказал, во что можно, а во что нельзя верить. Главное, что теперь он знает правду. Гарри, как никто другой, заслуживает такого крёстного. Если сейчас всё случится, если они доставят Петтигрю в Министерство, её отец сможет начать жить, как и все остальные нормальные люди… И он сможет позаботиться о Гарри. Наверное, это здорово? Наверное, это правильно?       Только на душе почему-то всё равно было тяжело. Алиса судорожно вздохнула, снова ощущая, как на виски и на грудь давит духота спёртого воздуха.       Путь до Гремучей ивы теперь казался короче — и Алиса признавалась себе, что не хочет, чтобы он заканчивался. В Визжащей хижине изменилось слишком многое. Сейчас, наверное, нужно идти сразу к Дамблдору — и желательно никого больше по дороге не встретить, иначе будет слишком много вопросов. И слишком много непредсказуемых последствий. Одно только поведение Снейпа при Блэке чего стоило…       О чём она вообще думает? У неё за спиной — её родной отец, счастливый, невиновный, который вот-вот будет оправдан. А она…       Проход пошёл на подъём, откуда-то снаружи задребезжал слабый лунный свет. Живоглот первым выбрался из лаза, нажал на сучок ивы — и выход стал ещё шире. Первыми из лаза выбрались Люпин, Петтигрю и Рон, следом выплыл Снейп, которого вели с помощью заклинания…       — Постой, пожалуйста.       Алиса не сомневалась, что хриплый голос отца обращён именно к ней. И она замерла. Гарри с Гермионой проскользнули мимо и уже через пару секунд оказались снаружи. Снаружи послышались негромкие голоса Люпина и ребят. Кажется, Петтигрю снова начал ныть, а Римус жёстко угрожал ему, чтобы тот не дёргался.       Лестер ощутила, что Сириус приблизился к ней, и нашла в себе силы обернуться. Сердце бурно колотилось где-то в районе горла. Двенадцать, чёрт возьми, потерянных лет. Двенадцать лет, которые могли быть наполнены его внимательной и терпеливой заботой, его голосом и смехом. Двенадцать лет, которые могли сохранить того молодого и счастливого отца, а не превратить его в того, кто с трудом сохранил свой рассудок, заставив себя забыть о своей дочери…       Но он не забыл. Его синие глаза были пронзительными и глубокими. Он смотрел на девушку с лёгкой смущённой улыбкой, голубоватый лунный свет слабо играл на его лице. Душой, которую он сохранил с таким трудом, Сириус был всё ещё молод. Он и так очень молод, моложе многих отцов её сверстников… Тридцать пять лет — и только сейчас он начнёт жить заново. Как же это удивительно.       — Касси… Тебя можно так называть? — осторожно спросил он. Алиса слегка кивнула — по спине пронеслась дрожь.       — Меня так только мама называет — Касс или Касси… — зачем-то пробормотала она, улыбаясь от неловкости и от того, с какой теплотой отец глядит на неё. Блэк вздохнул.       — Я тоже так называл тебя. Ты же была совсем маленькой для такого длинного имени — Алиса Кассиопея… А теперь ты вот такая. Замечательная.       В груди что-то больно кувыркнулось, а к глазам подступили слёзы. Алиса опустила взгляд в пол, пытаясь собраться. Что же с ней такое?       Сириус слегка склонил голову вбок, не переставая улыбаться. Он хотел что-то сказать, что-то важное, волнующее его, но почему-то тянул время, просто глядя на свою дочь. Наслаждаясь каждым мигом, что видит её перед собой. Его лицо сейчас было моложе и свежее, в нём проглядывал тот двадцатилетний молодой человек со старого колдофото, которое мама отдала ей на Рождество. И едва Алиса успела подумать, что хотела бы показать ему эту карточку, как услышала нарастающую возню и громкие голоса снаружи.       — Господи… Он же не принял сегодня зелье!       — Сириус! Сириус, профессор Люпин… Он сейчас превратится!       Голоса Гарри и Гермионы поразили Алису как молнией. Она сильно замотала головой, не веря — нет, почему именно сегодня?! Как она могла забыть, что сегодня полнолуние?       Как Люпин мог забыть, что сегодня полнолуние?!       — Нет... Нет-нет-нет, только не это... — сбивчиво зашептала она, поднимая испуганный взгляд на Сириуса.       — Послушай меня, — Блэк рывком взял её за плечи и заставил посмотреть на себя. Он был напряжён и напуган. — Хватай ребят — и бегите в замок. Поняла?       — Но… А в-вы? И Петтигрю… — у неё перехватило дыхание.       — Слишком опасно. Бегите в замок немедленно!       Быстро сжав её плечи на прощание, Сириус махом обратился в крупного чёрного пса и выбежал из лаза, в лунную ночь, откуда уже был слышен громкий волчий вой.