I'll be your song when the dance is over

      Через стол от Алисы было окно, а за ним — мощная чёрная ветка яблони с набухшими на ней почками. Аккуратное и тонкое дерево мелко дрожало от дождика, потрясая в воздухе набухшими серо-розовыми и пока маленькими бутонами. Поставив локоть на толстую столешницу, гриффиндорка слабо водила пальцами в воздухе, выполняя движение, как будто хочет схватить невидимую вуаль. Её взгляд был сосредоточен целиком на дереве, пальцы рисовали какой-то замысловатый узор…       Р-раз! Одна за другой почки начали расти, лопаться, раскрываться. Холодные капли дождя орошали новорождённые листья…       — Ты ничего не ешь. Всё хорошо, детка?       Тёплый поцелуй в висок заставил Лестер резко моргнуть и прекратить своё занятие. Она поспешно убрала руку под стол, не поворачивая голову к Оливеру. Глупо, наверное, было так нервно убирать руку — Оливер всё равно никогда ничего не говорил ей насчёт её магии, относясь к этому как к тому, что лежало за гранью его понимания. Просто… Дело сейчас было совсем не в магии.       — Я не хочу есть, — негромко буркнула она, рассматривая порцию жаркого, к которой она даже не притронулась.       — Ты и на завтрак ничего не ела, — предупредительно произнёс Оливер.       — Аппетита нет.       На самом деле её подташнивало. Если говорить откровенно, Лестер не чувствовала себя здоровой с того самого дня, как произошла та злосчастная вечеринка в башне. Вечеринка, которая принесла много последствий. Предательство. Наглядное объяснение, кто есть кто. Начало нового витка их с Вудом отношений.       По нему не было видно, что он испытывает вину и желание раскаяться за произошедшее той ночью. Но он изменился. В этом семикурснике в хлопковой рубашке, который, задумчиво глядя в её сторону, пьёт свой кофе, — в нём нет ничего от того пьяного взрослого парня, который вцепился в её запястье и ненормально скалился той ночью. И, если бы не тот случай, Алиса бы чувствовала себя так, как будто у них с Оливером второй букетно-конфетный период. Парень практически не оставлял её одну, окружая своим вниманием, заботой и разговорами. Иногда Лестер казалось, что та ситуация ей просто приснилась, но когда она попробовала осторожно обсудить то, какого чёрта Вуд вообще тогда натворил, тот ответил испуганным взглядом и: «Ты уверена, что не преувеличиваешь? Я что, так сильно напугал тебя, солнышко?».       От вида еды ей было дурно, но ей хотелось смотреть в самую глубь тарелки, а не на него. Хотелось чувствовать что угодно — хоть пламя выброса в ладонях, хоть ледяную пустоту в период «отлива» магии, хоть злость, хоть тоску — только не чувство невольной привязанности к Оливеру Вуду. Кто-то привязал её к нему невидимыми путами, и эти верёвки не шли от сердца к сердцу и не от души к душе, как обычно поют во всех романтических песнях.       Алиса была должна Вуду. И понимала, что, в общем-то, он имел право не оправдывать своё поведение той ночью после вечеринки, учитывая то, что было после проникновения её отца в башню.       Алиса ненавидела быть у кого-то в долгу. Поэтому она никогда не спорила с близнецами на деньги, даже если они предлагали поспорить по шесть раз на дню и если они, скрещивая пальцы за спиной, говорили, что сойдутся на трёх-пяти сиклях, не более… Сейчас Лестер не могла вспомнить, когда последний раз близнецы предлагали ей поспорить. Или когда в принципе общались с ней, если речь шла не о: «Какой сейчас урок?» или «У тебя есть ещё одна чернильница?».       Всё изменилось этой весной. Лестер хотела сбежать из этих месяцев куда угодно и закинуть их в самый дальний уголок подсознания.

***

      В тот вечер она не смотрела на остатки конфетти и упаковок от еды из «Сладкого королевства» под ногами. Она сжимала кулаки, абсолютно трезвыми глазами отвечая на испуганные и напряжённые взгляды, которые подозревали её в подлости. Было ли ей страшно? Да, естественно. Медленно, как кошка на охоте, к ней подкрадывалось осознание того, в какой она заднице.       Сириус Блэк вошёл в башню в то время, как она была снаружи. Много ли ещё нужно гриффиндорцам, чтобы достроить логическую цепочку до конца и прийти к выводу?       Всегда долго соображающая Патти Стимптон в ту ночь обладала поразительным умом. Или она способна замечать какие-то такие вещи в критических ситуациях?       Научилась бы держать язык за зубами, цены бы ей не было.       — Это не я, — прорезал тишину башни её собственный голос. Алиса вспомнила, — не сцена, а мгновение, заключённое в клеточку мозга — как ещё осенью горячо доказывала остальным студентам её родного львиного факультета, что она не заинтересована в том, чтобы связываться со своим отцом и подвергать чью-то жизнь опасности. И даже если тогда ей кто-то не поверил, вслух об этом не говорили. Лестер была благодарна гриффиндорцам, что, если они и слышали едкие сплетни слизеринцев, то не распространяли их дальше, мусоля между собой. И, понимая, что её слова сейчас — детсадовские оправдания, которые и силы-то не имеют, она продолжила, глядя в глаза декану: — Я не впускала его в башню, меня даже рядом не было, когда он вошёл.       Профессор МакГонагалл кивнула и по спине Алисы пробежала волна облегчения — ей поверили. Хоть кто-то. Уже хорошо.       — Так, — произнесла она. — Успокойтесь. Вас никто не обвиняет, мисс Лестер. Я думаю, стоит поговорить с сэром Кэдоганом о том, что видел он…       Как будто сквозь сон Алиса слышала, как отодвигается, освобождая проём, картина, как старый рыцарь в своей патетической манере сообщает, что Сириус Блэк прочитал ему целый список паролей с листочка, как в оторопевшем молчании студенты ждали реакции профессора трансфигурации…       — Какой, — дрожащим голосом начала она, — какой неописуемый глупец написал на клочке пергамента все пароли недели и потом потерял его?       «Боже», пронеслось в мыслях Алисы. Это ведь дикость… Это ведь невозможно…       Руку поднял дрожащий и сгорающий от стыда Невилл. Добродушный, милый, забывчивый мальчик с третьего курса, сын двух героев войны (мама когда-то о них рассказывала). От облегчения, что не на её плечи падёт часть вины за инцидент с беглым узником, Алиса испытала к Долгопупсу огромную нежность.       — Он потерял этот пергамент с паролями, профессор. А как же он попал в руки к Блэку? — неожиданно начал рассуждать кто-то из семикурсников.       И снова — рой глаз на Лестер. Она ловила эти взгляды и не понимала, кажется ли ей, что она не узнаёт их — эти лица, что она каждый день видит по утрам и вечерам в гостиной, а также во время приёмов пищи рядом с собой, за одним столом?       — Я не буду разбираться, как он попал к Блэку, — раздражённо начала декан, метая молнии. Она не успела продолжить, потому что рама картины, который раз за этот вечер, сдвинулась, впустив в озарённую, как днём, башню ещё одного человека.       — Упс… Я не вовремя? — с деланным чувством вины улыбаясь, сказал Вуд. И подмигнул Алисе, когда она угрюмо вытаращилась на него.

***

      Он тогда сказал, что они с Алисой были вместе. Сначала придумывал какие-то кривые отмазки, а потом, когда декан строго попросила перейти к сути, признался, что у них было свидание. Просто его девушка захотела вернуться в башню раньше, чтобы никто ни о чём не заподозрил, как если бы их увидели вместе… «И почему ты сразу не сказала им, солнышко?.. Ох, столько уже с ней встречаемся, а она всё ещё смущается огласки наших отношений».       Превосходный стратегический ход. Лучше всякой новой тактики на поле для квиддича.       Алиса, бледнея от отвращения от одной только мысли, что сейчас несёт парень, от которого её коробило, глядела, как выражения на лицах студентов Гриффиндора меняются. Уходит подозрение, уходит обвинение в пособничестве, которое вот-вот собирались произнести вслух, вместо них — тот радостный трепет, который наполняет всё теплом, когда слышишь очередную сплетню.       Им обоим назначили отработку. И унизительную профилактическую беседу у мадам Помфри.       А когда все стали расходиться по спальням, Вуд вдруг притянул Алису к себе, крепко обнимая, как и в прошлые времена. А той было так плохо, что она не могла и сопротивляться…       Лишь вернувшись в свою спальню, отмахнувшись от однокурсниц, которые со счастливыми улыбками спрашивали: «Ого, ну, как оно было?», Лестер плотно закрыла полог своей кровати и долго орала в подушку. Всё было отвратительно. К ней будто прицепили какой-то липкий и вонючий мусор, от которого никак нельзя отмыться или избавиться.       Поэтому — она постоянно рядом с Оливером. А из-за его присутствия неподалёку — её постоянно мутит. Поэтому — у неё жуткая и уже почти что хроническая бессонница…       В ту же ночь, немного успокоившись, Алиса вспомнила, что не рассказала ни МакГонагалл, ни кому-то ещё, что видела, как её отец обращается в пса. И до неё дошло, что об этом знает, видимо, только она — если бы её отец был зарегистрированным анимагом, об этом бы обязательно писали в газетах и ориентировках.       Эта маленькая тайна, видимо, и помогала отцу скрываться. Может, благодаря ей он и сбежал… Лестер очень хотелось обсудить это с кем-то, с близнецами, например, но чаще всего она была так подавлена, что просто забывала об этом. И это было правильно — она не хотела подвергать Блэка ещё большей опасности.

***

      Веер разноцветных брошюр, которые привлекают внимание и предлагают пройти обучение на различные профессии. Алиса успела все их изучить ещё месяц назад в гостиной, куда их закинули под доску для объявлений. Чем больше она смотрела на них — тем тоскливее было. Может, дело в завышенной самооценке, может, дело в уверенности в себе — Алисе казалось, что она достойна чего-то большего. Самого лучшего.       Ей не хотелось провести всю жизнь так, как предлагают эти брошюры.       Алиса думала о том, кем хочет стать, с тех пор, как себя помнила, и долгое время у неё даже был готов ответ на этот вопрос. Но на запланированную профориентационную консультацию с деканом своего факультета она пришла ни с чем.       И была готова к тому, что её обвинят в безалаберном отношении по отношению к своему будущему.       — Профессор, ещё полгода назад я бы сказала, что больше всего на свете хочу быть мракоборцем, — заявила Алиса, не дожидаясь вопроса профессора МакГонагалл. — Но сейчас я в этом не так уверена.       — Почему, мисс Лестер? — осторожно спросила декан. Алиса, слегка замявшись, начала объяснять:       — Я не смогу стать хорошим солдатом, профессор. Раньше я хотела в мракоборческий центр, потому что они предлагают одну из самых востребованных профессий в нашей стране, и мне казалось, что мои знания и оценки позволят туда пробиться, но потом я задумалась о сути того, чем занимаются мракоборцы… — Алиса слабо пожала плечами. — Я этого не хочу. И нет, у меня нет ответа на ваш вопрос. Я не знаю, кем хочу стать. Но… — она сглотнула. — У меня ведь есть время? Это ведь не плохо?       Профессор МакГонагалл кивнула и спокойно, обнадёживающе сказала:       — Конечно, не плохо, мисс Лестер. Думаю, вы верно мыслите. Почти любому другому студенту на вашем месте я бы посоветовала взяться за голову и основательнее подойти к вопросу выбора своего профессионального пути, но в вас я буду уверена, даже если вы сделаете свой выбор уже после окончания школы. С вашим усердием и вашей внутренней магической силой вы способны добиться чего захотите, если будете внимательнее и сосредоточеннее на учёбе, а не на посторонних вещах.       Последние слова были явным намёком на недавний инцидент. Алиса слегка смутилась и опустила взгляд:       — Спасибо, профессор… — тихо ответила она. — Я буду стараться, правда, я очень хочу хорошо сдать экзамены.       Профессора МакГонагалл удовлетворил такой ответ. Она сложила руки в замок на столе и сказала:       — Преподаватели в основном говорят о том, что вы показываете высокий уровень на уроках, добросовестно подходите к учёбе. Основной набор предметов: трансфигурация, ЗОТИ, зельеварение и прочие — уже сейчас всё говорит о том, что к сдаче СОВ не меньше, чем на «выше ожидаемого», вы готовы. Только по чарам у вас оценки не выше, чем «удовлетворительно», но я прекрасно понимаю, что ваша магия немного отличается от магии остальных и, если бы всё было в ваших руках, вы были бы на голову выше остальных.       — Мне мало «выше ожидаемого», профессор. Я могу больше.       — Разумеется, вы можете. Я верю в ваши возможности. До первого экзамена ещё несколько недель, в ваших силах постараться, чтобы претендовать на «превосходно». Особенно, если вы всё ещё хотите в усиленную группу профессора Снейпа на шестом курсе. Если я не ошибаюсь, семестровый зачёт по зельеварению вы сдали плохо…       Она вообще его не сдала. И это была не её вина.       — Такого больше не повторится, профессор, — пробормотала Алиса. Некоторое время в кабинете было тихо.       — Мисс Лестер, скажите мне, вы хорошо себя чувствуете? — неожиданно спросила профессор МакГонагалл.       — Да, — поспешно отозвалась Алиса, поднимая голову. Зелёные глаза декана подозрительно сверкнули.       — Вы уверены?       — Да… А что, что-то не так?       Девушке вдруг захотелось подойти к зеркалу и рассмотреть себя — что такого могла увидеть профессор трансфигурации, что она задаёт такие вопросы?       — Я думаю, вам нужен отдых, — решительно произнесла МакГонагалл. — Я бы очень посоветовала вам поехать домой на каникулы, как следует отоспаться и набраться сил. Даже нет: забудьте о том, что это совет. Это приказ.       — Профессор, я хорошо себя чувствую… — неловко ответила Алиса, но профессор лишь качнула головой, перебивая:       — У вас меньше сил, чем то, сколько вы отдаёте. И на вас свалилось больше, чем на остальных студентов, в этом году. Обязательно поезжайте домой, следующие два месяца будут ещё труднее. У меня не было ни одного года, когда я не уводила пятикурсников в больничное крыло с обмороками, истериками, нервными срывами…       — Я что, первая в списке на потенциальный нервный срыв, профессор? — не выдержала Алиса, а потом поймала строгий взгляд декана и стушевалась: — Извините.       — Я говорю абсолютно серьёзно, мисс Лестер. Я не вправе силой отправлять вас из школы… Но, поверьте мне, неделя отдыха будет для вас полезнее, чем неделя усердной подготовки.       — Я подумаю об этом, профессор.       Гриффиндорка чувствовала себя не очень хорошо. Время, отведённое на её профориентационную встречу, подходило к концу, а всё, что она поняла о себе, — то, что у неё не определено будущее, а ещё то, что она не справится с экзаменами из-за своих шатких нервов. Похвала насчёт хороших оценок и прочего пронеслась мимо ушей. Девушка взялась за сидение стула справа и слева от себя и чуть закусила губу, изучая взглядом брошюры. Они все сейчас казались ей глупыми, какими-то далёкими…       — И всё-таки, профессор, что мне делать с будущей профессией? — тихо пробормотала она, ощущая себя глупо. Алиса, конечно, понимала, что за десять минут беседы с деканом она вряд ли сможет найти свой путь, но у неё была надежда…       — Не мне нужно задавать этот вопрос. Решение должно быть принято вами, — резонно сказала профессор МакГонагалл. — Давайте подойдём с другой стороны… О чём вы мечтаете?       Лестер несколько секунд промолчала, хотя ответ, кажется, всё это время был внутри неё.       — Я всегда хотела найти себя, — увереннее, чем до этого, сказала Алиса. — Узнать о том, кто я на самом деле, понять, чего я стою. А ещё мне всегда хотелось до конца разобраться со своей магией, научиться делать так, чтобы она не слабела или, наоборот, не становилась сильнее меня помимо моей воли.       Минерва легонько кивнула, задумчиво глядя на свою студентку. Пока Лестер изучала взглядом брошюру, предлагающую успешную и перспективную работу с троллями, декан Гриффиндора отодвинула ящичек стола и достала ещё одну брошюру. По-видимому, эта брошюра была не для всех, раз она с самого начала не лежала на столе… Алиса внутренне напряглась, ожидая дальнейших действий.       — Я думаю, что знаю, как вы сможете узнать получше о своей магии, мисс Лестер. По крайней мере, это один из вариантов. Дело в том, что в магической Британии крайне мало исследователей вашего вида невербальной магии, и те, что остались в живых, — сейчас находятся в преклонном возрасте.       «Неужели она ради меня изучала этот вопрос?», — с благоговением подумала Алиса.       — Ваш случай очень редкий, — глядя ей в глаза, продолжила профессор МакГонагалл. — Но не единственный. И, к счастью, не только в нашей стране занимаются изучением магии.       И тут Алиса увидела чётче изображённое на брошюре, которую декан протягивала ей.       — Всемирная магическая академия в Соединённых Штатах? — удивлённо пробормотала Лестер, чувствуя, как холодеют кончики пальцев. — Это же университет…       — Разумеется, это университет, — твёрдо отозвалась профессор. — Если вы были уверены, что вам под силу попасть в ряды мракоборцев, не стоит сомневаться, что вы не сможете поступить в эту академию.       — Профессор, это же… Сильно.       — Да, — согласилась декан. — Но оно стоит того. По крайней мере, остальные известные мне университеты (высшую школу при Махотокоро не беру в расчёт, потому что они не принимают иностранных студентов) не могут предложить ту программу, которая подошла бы вам, чтобы вы смогли решить свою проблему. В США особый подход к магии, не такой прикладной и приземистый, как в Британии. Они обращаются к личности, к эмоциям, к сути самого человека… — на этих словах у Алисы загорелись глаза, и МакГонагалл мягко улыбнулась студентке. — Вы можете изучить брошюру поподробнее самостоятельно. У них есть несколько направлений, на которые вы вполне можете претендовать. Я понимаю, что это большой и неожиданный шаг для вас, тем более, это место находится в другой части света, где вам придётся постоянно жить на протяжении пяти лет, но если вы заинтересуетесь, я готова посвятить время на ваших шестом и седьмом курсах, чтобы помочь подготовиться к поступлению. Попасть туда, как вы понимаете, могут далеко не все, но в вашем распоряжении есть время, усердие и хорошие задатки. И, кроме того, напрасная трата времени студентам подобного заведения точно не грозит. Возможно, именно в этом университете вы определитесь с тем, чем хотите заниматься в жизни…       Лестер ещё несколько секунд обдумывала слова декана, разглядывая плотную многостраничную брошюру. В ней боролись несколько эмоций сразу, а мысли окружили её подобно рою пчёл, чьё гнездо она потревожила. И, хотя первостепенной реакцией было резкое отрицание этого предложения из-за страха таких кардинальных перемен в будущем, Алиса нутром чувствовала, что в этом что-то есть. Что мир не сомкнулся на весьма скудном списке магических профессий, от которых тоска брала. Что она сможет учиться дальше и после школы, ведь она это любит…       — Спасибо большое, — девушка не знала, как уместить всю свою благодарность в нескольких словах. Она была тронута этим предложением. Профессор МакГонагалл верила в неё, иначе стала бы она предлагать пойти на такой большой шаг? — Я обязательно подумаю над этим, это так интересно…       — Конечно, мисс Лестер. И помните главное: отдых во время каникул. — Последняя фраза была сказана с такой сталью, что Алиса аж вырвалась из облака мыслей и поспешно испуганно кивнула. А когда она покидала кабинет трансфигурации, на её лице впервые за столько дней появилась улыбка. Алиса была вдохновлена новой идеей.

***

      Бегство. Иначе её спонтанный отъезд из Хогвартса и назвать было нельзя.       Алиса не хотела следовать совету декана. В конце концов, на пасхальные каникулы уезжают только некоторые младшекурсники. Эти каникулы длятся всего неделю, а от остальных школьных дней они отличаются лишь тем, что не проводятся уроки. Зато домашнего задания задают так, как будто на носу запланированная проверка качества образования от Министерства Магии.       Но в ночь перед поездом в Лондон Алиса плохо спала… И твёрдо решила, что всё же уедет. Ей нужно отдохнуть, и если не от учёбы, которая, вообще-то не столько утомляла, сколько вдохновляла, то от Оливера. Дома ей не нужно будет думать, что она с ним, потому что должна ему за свою неиспорченную слухами о связи с отцом-преступником репутацию. Дома можно будет просто побыть в тишине, послушать далёкий шум моря, поговорить с мамой…       Ещё до завтрака гриффиндорка побежала в совятню с целым пакетом совиных лакомств, которыми она долго умасливала вредную и сонную Геру, уговаривая её отправить письмо маме, а не досматривать десятый сон. Когда сова, наконец, нехотя согласилась, едва не расцарапав своей хозяйке руки, Алиса начеркала на пергаменте что-то о том, что сегодня вечером хочет приехать на каникулы и чтобы мама её встретила, потом думала, стоит ли извиняться за долгое игнорирование и собственную капризность, и решила, что лучше скажет лично о том, какое она разочарование, а не дочь, и что ей очень жаль. Лестер закусила губу, провожая птицу взглядом. До неё только сейчас дошло, что мама лишила её возможности посещать Хогсмид не из-за того, что хотела ограничить в развлечениях и показать свою власть, а потому, что она всего лишь беспокоилась. И всего-то хотела не срываться ещё раз в Хогвартс, узнав, что её единственная дочь попала в серьёзную передрягу.       И ещё до Алисы дошло, что мама простит её, как бы много боли ни причинил ей тот дурацкий скандал. Мама, скорее всего, даже намёком не упомянет о том, что в их жизни вообще был такой неприятный момент… Лестер понимала, как сильно она скучает по ней и как она её любит. Пускай Алису всю жизнь окружали добрые люди, мама была, на самом деле, единственным ей родным человеком, который был готов всю свою жизнь посвятить тому, чтобы она, глупышка, была счастлива.       Когда Лестер вернулась в спальню, уже начался завтрак. Тем утром, в первый день каникул, Анджелина и Алисия решили отоспаться как следует и не пойти в Большой зал. Алиса, которая пусть и старалась быть тихой, немного мешала им отдыхать. Лестер наспех закидывала в большой старый рюкзак какие-то вещи, то нервничая из-за того, что не может взять всё необходимое, то успокаивая себя мыслями, что она едет домой и там, если что, всё важное обязательно найдётся.       Алисия сонно хлопала глазами в её сторону, не показывая носа из-под одеяла, глядя, как её однокурсница складывает какую-то одежду. Но когда Лестер, усилив пространство рюкзака заклинанием, начала запихивать туда учебники, она не выдержала и вылезла из тёплой постели.       — Отдохни за нас всех, будь добра, — твёрдо сказала Спиннет, забирая из рук Лестер справочник по ядам и противоядиям. — Иначе никакого толку не будет.       Алиса не стала спорить, хотя сначала сопротивлялась.       — А Оливер тоже едет на каникулы домой? — спросила вдогонку Анджелина, когда Лестер уже собиралась уходить. В её словах не было ни подлости, ни какого-то негативного умысла; Джонсон была уверена, что у её подруги идеальные отношения, она и понятия не имела, что каждый раз, когда Оливер прикасается к ней, ей хочется сильно и долго тереть то место мочалкой. Алиса молча вышла из спальни, напоследок чуть не хлопнув дверью со всей силы.       Ей хотелось бежать в Хогсмид, на платформу, но она заставила себя дождаться Оливера и предупредить его, что уезжает, — если она вот так вот скроется, не попрощавшись, он ей не простит. Вуд был слегка удивлён, но отреагировал спокойно. Пожелал хорошей дороги, поскорее вернуться обратно, сказал, что будет очень скучать… И напоследок долго, чувственно целовал её.       Алисе было дурно.       До поезда она не дошла, а долетела. Когда за окном купе стали проноситься пейзажи и виды Шотландии, которая расцветала после холодной зимы, Алиса поняла, что давно не испытывала такого сильного желания вернуться домой.       Вечером двери «Хогвартс-Экспресса» выпустили на платформу лондонского вокзала около тридцати студентов, и Алиса была в числе первых, кто поспешил оказаться снаружи. Отголоски загрязнённого воздуха большого города были даже здесь, на скрытой от магглов платформе, и они резко ударили в нос. Девушка слегка закашлялась, а когда привыкла к городскому воздуху, то почти сразу увидела женщину с собранными в аккуратную причёску длинными светлыми волосами. Она тепло и трогательно улыбалась, на ходу протягивая своей дочери руки.       — Моя девочка, — негромко и нежно сказала Алекс, когда Алиса крепко обняла её, не говоря ни слова. — Я очень скучала…       Её голос был знакомым до боли — слегка уставшим, как всегда, но наполненным внутренним теплом. И от этого на душе ещё сильнее скребли кошки. Пятикурсница некоторое время собиралась с силами, а потом проговорила:       — Мам, прости меня, пожалуйста.       Алекс слегка разомкнула объятия и, не прекращая грустно улыбаться, положила обе ладони ей на щёки. В поезде хлопали двери купе, вокруг ходили люди, они что-то говорили друг другу, но всё это было очень далеко.       — Не понимаю, о чём ты, но прощаю. Поехали домой, Касси. Тебя нужно как следует покормить.