Scriptur

Свет луны проникает сквозь узкое окошко под потолком, разбиваясь в витражном стекле на множество осколков. Дым от погасших свечей невесомой дымкой струится в душной маленькой комнате. Страницы Демрата шуршат в оглушающей тишине. — Пресвятер, — неуверенный шипящий шёпот, словно затекает прямо в ухо. — Помогите мне… Нельзя верить. Юноша напротив едва стоит на ногах, заламывая худые руки. Губы искусаны в кровь, пальцы сбиты, запястья исполосованы ногтями. Вены вздуты чёрными линиями по всему телу. Темнота не скрывает его воспалённых глаз, в которых минуту назад плескалось чистое зло. Невинный взгляд отдаёт откровенной ложью. — Tu meque sub astrorum lumine promissum, — в очередной раз начинает повторять текст Либерекси Чтец. Субин настороженно замирает, касаясь пальцами листов Scriptur. В бумагу впитались капли крови. Мантия как будто стала тяжелее и давит на плечи, белый воротник священника впивается в горло. Серебряный крест на чётках качается рывками. Обряд длится уже вторые сутки, но расслабляться рано. — Уходи, — резко бросает он Чтецу. Голос охрип, во рту пересохло. — Но, Пресвятер, нельзя прерывать чтение Либерекси, — тихо напоминает тот. — Я сам, уходи, — настаивает Субин, утирая пот со лба, и наощупь листает свой Демрат. Отросшая чёлка чёрных волос удобно прикрывает глаза. Из-за этого невозможно прочитать эмоции на лице священника. Чтец поспешно выходит. — Так не терпится остаться со мной наедине? — завораживающий шёпот совсем рядом. Субин медленно поворачивает голову и устремляет свой взор прямо в тёмную бездну глаз одержимого. Тот оказался возле него незаметно и бесшумно. На лице застыла гримаса мучительной боли, но губы кривятся в довольной усмешке. Изящная рука проводит пальцами по звеньям чёток, на местах соприкосновения расцветают ожоги. Священник резко прислоняет серебряный крест к предплечью юноши. Кожа опаляется, повторяя узорный край креста, испуская дым. Незамедлительно следует раздирающий нечеловеческий вопль. Парень ловко отскакивает, неестественно прогибается назад, откинув голову. Слышен неприятный хруст костей. Субин сочувствующе морщится. — Борись, — требует священник, всматриваясь в бумаги, заполненные Министрантами, чтобы узнать имя несчастного. — Чхве Ёнджун, ты должен противостоять. Тот хрипит, захлёбываясь чёрной жижей, капающей изо рта. Глаза полностью заполонила тьма. Субин двумя пальцами правой руки чертит в воздухе символы печати Luce relegatio. Сложная схема знаков закручивается по кругу, вспыхивая голубоватым светом. Ёнджун моментально взбирается по стене и замирает в углу, под потолком с угрожающим шипением. Каменная стена идёт трещинами, из которых сыпется мелкая серая пыль. Печать гаснет, не дойдя до центрального символа. Священник устало отшатывается и, захлопнув Демрат, быстро покидает комнату. В коридоре он обессиленно прислоняется к двери, прислушиваясь к ликующим воплям одержимого. Очевидно, сделано недостаточно, обряд экзорцизма сразу пошёл не по плану. Субин продолжает раздумывать, что же за демон способен так сильно цепляться за человеческое тело. Он неспешно следует по узким коридорам храма и выходит на широкую террасу с высокими окнами, украшенными витражными изображениями двенадцати ангелов Scriptur. Две монахини ведут тихую беседу между собой, замолкая и провожая его встревоженными взглядами. Выскочив на улицу через главный вход, священник тяжело дышит. Поднимая взор в мрачное небо, садится на лавку с витиеватыми скульптурными украшениями. Дрожащими пальцами кладёт Демарт рядом с собой и складывает руки в молитве. Редкие капли дождя почти неощутимо касаются лица. В империи Грависхорт можно условно выделить два состояния природы — туман и дождь или туман и снег. Словно сам климат стремится укутать дымкой таинственности центр религиозной культуры. Храм Бехайтхор — одно из самых известных архитектурных сооружений. Его узкие высокие башни и колонны богато украшены резными деталями. Величественно устремленный ввысь, он виден из каждого уголка империи. Многоцветные витражные стрельчатые окна являются образцом для мастеров со всего света. Уникальный в своём роде приход Пресвятеиризма. Большая честь стать служителем церкви и получить сан. Древние книги и писания собраны в библиотеке храма. Получить знания об истоках зарождения религии и мощных обрядах экзорцизма можно только в добросовестном служении Епархии. Способности к экзорцизму могут развить многие, изучая и практикуя технику в стенах Бехайтхора. Опытные Клирики всегда помогут и направят на путь истинный. Только выдержать подобный труд дано не всем. Кто-то отказывается от экзорцизма после первой встречи с одержимыми. Сила духа и психическая устойчивость играют ключевую роль в личности человека, готового принять сан Клирика. Сложный обряд для Чхве Субина не впервой. В прошлом году он удостоился чести стать Клириком после напряжённого обучения и служения на благо церкви. Его долгий путь начался ещё с одержимости отца. В детстве это казалось тяжёлым проклятьем, но то, как искусно с этим справились в Бехайтхоре, произвело особое впечатление. И как только Субин достиг совершеннолетия, покинул родную империю, чтобы перебраться в Грависхорт и поступить Министрантом в Епархию. — Брат, — неожиданно громко слышится рядом. Субин вздыхает и приоткрывает глаза. — О, прошу прощения, я прервал твою молитву, — нерешительно останавливается молодой человек в мантии, вид которой выдает Чтеца. Он нетерпеливо перебирает свои чётки из особого красного дерева. Волосы его отличаются возмутительным рубиновым оттенком и слегка отпущенной длиной, покуда все служители имеют чёрный цвет волос и почти одинаковые аккуратные причёски с густой чёлкой. — Бомгю, разве ты не должен готовиться к вечерней мессе? — заканчивает молиться Субин и встаёт с лавки, прихватив книгу. — Меня не допустили! — слишком эмоционально вскидывает руки тот. — Опять Пресвятер Кан, не угодно ему моё присутствие на мессе. Он попросил другого Чтеца. — Не пускай в своё сердце обиды, брат, — начинает говорить Субин своим успокаивающим тихим тембром, но отголоски хрипа отчётливо вплетаются в речь. — Кан Тэхён сын Епископа и дорожит своей репутацией более, чем следовало бы. Хотя мы можем понять его… — Что с голосом? Сам читал? — сразу же реагирует Бомгю, его пальцы замирают на чётках, дойдя до креста. — Всё ещё не закончил обряд. С тем парнем что-то не так. Удивительно, что он сам пришёл к воротам храма. — Мы поможем любому, кто ищет спасения и нуждается в помощи церкви. Случай не самый простой. Демон измучил Чхве Ёнджуна основательно, боюсь, как бы не испустил дух. — Это действительно пугает. Его фамилия схожа с моей… и твоей, к слову. Святые угодники, мы словно принадлежим к проклятому роду… — снова начинает перебирать чётки Бомгю, отрешённо устремив взгляд в сад с памятными плитами и скульптурами святых. Туман к вечеру всегда густеет и окутывает их как одеяло. — Греховные мысли терзают твой разум, подобно демонам. Разве вера не даёт тебе достаточно сил, противостоять помутнению, — подходит к нему ближе Субин, мягко улыбаясь. Стая воронов срывается с деревьев с мрачным гомоном. — Благодарю за наставления, брат, — провожает взглядом птиц Бомгю. — Позволь помочь тебе с ритуалом изгнания. Если я недостаточно хорош для месс, думаю мой истинный путь в экзорцизме. — Что ж, твоё сомнительное увлечение тёмным культом отвращает многих Пресвятеров, в их число я не вхожу. Продолжим вместе после вечеря, — ободряюще хлопает по плечу Субин и указывает в сторону парадного входа. Вечерняя служба проходит незаметно для Субина. Прикрыв глаза в молитве, он вслушивается в пение церковного хора и впадает в дрёму от усталости. Неплохо было бы поспать. Бомгю на мессу и вовсе не является. Службу полностью ведёт Каноник Тэхён, а Епископ занимает место в зале с остальными. Кан хорош: владеет слогом Священного писания, соблюдает все интонации чтения молитв, в нужной тональности подпевает хору. Епископ готовит себе достойную замену. Верховный настоятель доволен службой и одобрительно кивает по окончании. Когда же его взгляд находит Субина, мрачнеет и становится обеспокоенным. — Клирик Чхве, необходимо сделать перерыв в ритуале, — обращается к нему настоятель, подойдя ближе. — В тебе всё меньше жизни с каждым новым часом, проведённом с одержимым. Стоит привлечь Кардинала, если демоны, терзающие его тело, слишком сильны. — Благодарю за наставления, Святой отец, боюсь у него не так много времени, — кивает Субин, пытаясь не выглядеть слишком жалким. — У тебя удивительно доброе сердце. Можешь пригласить любого служителя для обряда. Не оставайся с этим бременем один. — Конечно, я уже просил о помощи Чтеца. — Да поможет вам Всевышний. Беспокойство высшего духовенства не бывает ложным. Субин вновь входит в душную тёмную комнату подвальных помещений, теперь его сопровождает Бомгю. Абсолютная тьма режет взор, подозрительная тишина застыла в воздухе. Лампада в руках Чтеца проливает свет, жуткие тени пляшут по стенам и полу. Они проходят к стойке для книг. Бомгю расставляет красные свечи в подсвечники и зажигает их. Субин раскладывает схемы и Демрат, шуршание листов кажется очень громким на фоне тишины. Внезапно Бомгю резко дёргается, роняя одну свечу. Рядом с ним, словно из воздуха, возникает одержимый. Бесноватая улыбка оголяет кровоточащие дёсны. — Ух, напугал, — грозит ему рукой с чётками Чтец. Ёнджун издаёт сдавленный хрип. — Поторопись, ему хуже, — тихо подгоняет Субин, открыв нужную страницу своей книги. Бомгю зажигает последнюю свечу, ничуть не смутившись пристального взгляда. Открывает свой Демрат и начинает зачитывать основу Либерекси: Tu meque sub astrorum lumine promissum Ante coronam nostram pulverulenta Iterum, sicut somnium sculptum in anima mea, Quaeso me in aeternum Exilium Одержимого ломает, он снова неестественно откидывает голову, издаёт жуткие звуки, которые невозможно описать человеческим языком. Субин формирует печать Luce relegatio. Заклятье вспыхивает ярко, и центральный символ отчётливо ширится, усиливая свет. Ёнджун прыгает и резво приземляется прямо на плечи Клирика. Субин почти не ощущает его веса. Плохи дела. Глаза Бомгю расширяются от удивления, текст Либерекси прерывается. Чтец формирует свою печать левой рукой. Та вспыхивает красным светом и сбивает Ёнджуна на пол. Несколько секунд он неподвижно лежит, а затем вскакивает, с ещё большей прытью, и впивается острыми зубами в запястье Бомгю. Капли крови окропляют страницы книг. Субин сразу же прикладывает свой крест к уже оставленному следу на предплечье одержимого. Ёнджун шипит, но руку Чтеца отпускает. Крови слишком много, они вынуждены поспешно свернуть ритуал и удалиться из комнаты. — Похоже, мы имеем дело с очень древним демоном, — шумно выдыхает Субин в коридоре. — Нужно изучить писания. — Он укусил меня! — дрожащим голосом отзывается Бомгю, зажимая рану. — И печать не спасла. Насколько опасен укус одержимого? — Чуть менее опасен, чем укус бешеного пса. Но лучше бы это был пёс. Отправляйся к лекарю. Они следуют вместе по коридорам храма, пока их пути не расходятся. Субину стоит отдохнуть оставшуюся часть ночи, но он идёт в библиотеку. Высокие потолки и стены хранилища книг украшены фресками кисти известного художника. Днём их можно разглядывать часами, восхищаясь лёгкостью и изяществом изображения. В сумерках, при свете свечей они как будто меняются, от них веет зловещей неизвестностью, и краски живописи играют по-другому. Резные деревянные стеллажи пестрят книгами и свитками разной степени старины. Священник неторопливо проходит ряды, выбирая необходимое. В библиотеке тишина, никого нет, даже смотрителя. Свечи во многих подсвечниках уже погасли. Шаги гулко отдаются эхом. Субин набирает книг, сколько может унести, и садится за ближайший стол. Первым делом открывает том демонологии и разворачивает свитки иерархии демонов. Перед глазами всё расплывается. Он сам не замечает, как проваливается в тревожный поверхностный сон, где его преследует мучительный взор Ёнджуна. Ощущение опасности давит со всех сторон. Тяжёлые шаги слышатся с конца огромного зала, медленно приближаясь. Как только за спиной ощущается чьё-то присутствие, Субин испуганно вскакивает, смахивая руками несколько свитков со стола. — Пресвятер, спать следует в своих покоях, — твёрдый голос доносится до помутнённого сознания. Субин моргает и щурится от утреннего света, заполнившего библиотеку. Перед ним стоит Кан Тэхён в идеально отглаженной мантии, в образцовой позе священника, с чётками в руках. Воротничок слепит ярче света. — Вижу, изучаешь иерархию демонов, — продолжает Тэхён, рассматривая упавшие к его ногам свитки. — Тяжёлая ночь? — Да, и не первая. Время уходит, а я всё ещё не могу понять, с чем столкнулся… — расслаблено плюхается обратно на стул Субин, начиная собирать, что уронил. — Могу я взглянуть? — Тэхён, ты же Каноник, не Клирик, это опасно. Бомгю уже пострадал из-за моей недальновидности. Тебя Верховный настоятель попросил вмешаться? — Нет. А Бомгю пострадал из-за своих сомнительных методов, твоей вины там не усматриваю. Епархия того и гляди обвинит его в ереси, — невозмутимо настаивает Тэхён. В его волосах выцветшие светлые пряди и уложены они не по правилам церкви. Недавние путешествия для обучения в другие империи дают о себе знать. — Ты присутствовал на обряде экзорцизма ранее? — задумывается Субин, пытаясь привести в порядок свою мятую чёлку. — И не только, я встречал демонов и злых духов. Меня не смутить одержимостью, есть даже свой Демрат. Возвращаются они в подвальные помещения уже втроём. При свете дня комната не выглядит такой устрашающей, а Ёнджун тихо сидит в углу, прислонившись к стене. Пока Бомгю опасливо косится на него, доставая свечи, Субин подходит ближе и подаёт руку, в пальцах продеты чётки. Ёнджун злобно скалится и встаёт рывком, стремясь избежать контакта с крестом. Он толкает Субина плечом и прямиком направляется к Тэхёну. Глаза снова заполняются пугающей чернотой. Та проникает наружу чернильными потёками. Каноник спокойно реагирует на приближение одержимого. Рассматривает, оценивая состояние человеческого тела, и без доли страха касается его лица. На пальцах след чёрной жижи. Ёнджун хватает его руку с больной ухмылкой. Но не успевает ничего сделать, как Тэхён плескает ему в лицо святой водой. Оглушающий вопль, заставляет служителей зажать уши. Ёнджун бросается на стены, из глаз и изо рта сочатся струйки крови, он с противным скрежетом царапает каменную кладку, срывая ногти. — Уходим, мы не достаточно подготовились, — сообщает Тэхён и пятится назад, нащупывая ручку двери. — Что значит, недостаточно подготовились? — удивлённо интересуется Бомгю, как только они оказываются в коридоре. — Сложная одержимость, дело не только в демоне. Не понимаю, как этот парень до сих пор держится, его буквально раздирают на части. Демон и, по меньшей мере, два злых духа, — поясняет Каноник, брезгливо вытирая платком чёрные следы с пальцев. — Я предполагал, но разве такое возможно? Подобные случаи всегда смертельны для носителя, — уверяет Субин. — Да, вероятно Чхве Ёнджун не такой уж обычный человек. — И что теперь, придётся просить помощи Кардинала или Клирика Юнги? — Тут нужна помощь совсем иного уровня, — таинственно ухмыляется Тэхён.