Aefder

Лето, 1270г. Йорвет ненавидел болота. Но не ответить на призыв Яевинна он тоже не мог. Скоя'таэлей осталось не так много и нужно было поддерживать связь друг с другом. Вот только взгляды Яевинна Йорвет не разделял. Йорвет был реалистом и понимал, что это восстание не приведёт ни к чему. Такие мелкие стычки не несли ничего, кроме потерь. И не всегда эти потери были у врага. Чаще страдали обе стороны. Если они хотели что-то изменить, необходимо было организовать что-то куда более масштабное. Именно поэтому Йорвет решил навестить Яевинна лично. И лично дать ему отказ в своей помощи. Многое изменилось во взглядах Йорвета за эти годы. Если раньше им двигало желание просто беспощадно убивать dh’oine, то сейчас события последних лет сильно сказались на нём. Он ценил жизнь каждого эльфа в своём отряде и не собирался бездумно растрачиваться ими почём зря. Болота не менялись. Всё такие же хмурые и мрачные. И на них всё так же что-то где-то хлюпало и булькало. Йорвет думал, что он свыкся с этими звуками и по оттенкам звучания мог распознать происхождение шума, но теперь каждый всплеск заставлял насторожиться. — Я рад, что ты пришёл, Йорвет, — встретил его Яевинн на опушке, где обосновались друиды. — И я рад тебя видеть, Яевинн. Но я пришёл сказать, чтобы ты не рассчитывал ни на меня, ни на мой отряд, — Йорвет, без долгих прелюдий, сообщил главное. Яевинн сжал и без того тонкие губы, более никак не выражая своё разочарование. —Я думал, ты ненавидишь dh’oine,— эльф разглядывал Йорвета. — Ненавижу, — медленно кивнул Йорвет. — И с радостью перережу пару людских глоток. Но жизни моих бойцов дороже жизней пары десятков dh’oine. Это восстание ни к чему не приведёт. Наивно полагать, что один мелкий бунт исправит ситуацию, пусть и в самой столице. Если ты хочешь, чтобы эльфы заявили о себе по-настоящему, а не как жалкие партизаны, что прячутся по лесам, у меня есть предложение. — В эти леса нас загнали люди, — возразил Яевинн с неким презрением. — Но я выслушаю тебя. Йорвет кратко, не сильно вдаваясь в подробности, рассказал о своём намерении в скором времени отправиться ближе к границе с Аэдирном и подготовить всё к настоящей войне за право на отдельное государство для всех рас. Яевинн рассмеялся, выслушав Йорвета. — От кого не ждал такого, так это от тебя, Йорвет. Чтобы ты, после всего, доверился dh’oine. Особенно после второй Северной войны. Йорвету стоило усилий, чтобы сдержать гнев рвущийся наружу. Он вернул себе самообладание и продолжил спокойно. — Саэсентессис не просто dh’oine. А людям я перестал доверять задолго до второй Северной войны. — Ты называешь мои планы и мечты наивными, но твои наивны не меньше, — покачал головой Яевинн. — Союз эльфов и людей, каким бы он ни был, всегда заканчивается печально. У нас есть прекрасная легенда, которую ты не можешь не знать, о Ларе Доррен и Крегеннане из Лёда. Люди никогда не смогут принять союз с нами, каким бы он ни был. К тому же, как ты хочешь строить союз с людьми, если не веришь ни одному из них. Кроме исключительных случаев, пояснять которые ты не собираешься, — Яевинн вернул себе прежнее высокомерие. Йорвет стал ещё более мрачным. — Время рассудит, чьи мечты были более наивные, Яевинн. Va fail, — Йорвет посчитал продолжение этого диалога пустой тратой времени. Всё равно каждый их них останется при своём мнение. — Va fail, — Яевинн проводил Йорвета долгим взглядом. Йорвет возвращался к своему отряду, который уже собирался отбыть ближе к границе с Аэдирном. Он попытался склонить Яевинна на свою сторону, что ж, не вышло. На болотах по-прежнему было мрачно и что-то где-то булькало. Йорвет ненавидел эти болота и, вопреки всему, ненавидел эльфийские легенды. *** Весна, 1271г. Йорвет сидел у себя в пещере и обдумывал предложение Лето. Эльф никому не доверял. Особенно людям. Ведьмак человеком не был. Но и ему до конца верилось с трудом. Но Темерия могла стать союзником Хенсельта в борьбе против Саэсентессис. И тогда все их усилия в течение года пошли бы прахом. Восстание Яевинна, как и ожидалось, закончилось крахом. Стоило рискнуть. Йорвет готов был сделать всё ради своей цели. Ради своей мечты, которые разделяли многие из его сородичей. За которую они все до сих пор шли за ним и боролись. Свобода. Обещанная свобода от Нильфгаарда им всем и Йорвету лично стоила слишком дорого. И сейчас, когда вновь появился шанс наконец-то добиться своего, его нельзя было упускать. Но Йорвет всё ещё сомневался и думал. Он потерял за эти годы слишком многое. Он вел свой отсчёт с момента смерти Коиннеаха. Первая его потеря, вместе с одной третью их отряда. Тогда не было времени предаваться унынию и скорби. Командир тогда был во многом прав, и в том, что это его вина, и в том, что за Йорветом готовы пойти. Именно он, сам того не хотя, организовал остатки отряда и вывел к другой группе. Для всех случившееся тогда осталось ужасной случайностью, а Йорвет поклялся себе отомстить. Он тогда на время покинул собратьев. Ему потребовалось полгода, чтобы выяснить, выследить и поквитаться со всеми участниками того нападения. Напоследок он оставил людского командира. Весь Вызимский отряд, напавший на них, был вырезан. Все отправились к праотцам, кроме одного. Того, кто в этот отряд никогда не входил, но был виноват больше всех. Йорвет знал, что Вернон Роше всё так же занимал свой пост в городской стражи. Но сил поквитаться с ним не нашёл. Вопреки своей ненависти и злости. Йорвет вернулся к сородичам, рассказав, чем был занят всё это время, чем снискал уважение, от которого ему самому было тошно. И, последовав совету уже мёртвого своего командира, занялся делом, чтобы избавиться от ненужных мыслей и пустил свой острый ум в нужное русло. Так, несколько лет спустя, Йорвет и сам стал командиром отряда, в котором ни он, ни его бойцы не знали жалости. И какое-то время Йорвета это более чем устраивало. Вот только, пролив реки человеческой крови и хоть немного усмирив свою ненависть, ему захотелось большего. Поэтому, когда поступили многообещающие предложения от Нильфгаарда, он, как и многие командиры, повёл своих эльфов на их сторону, совершая роковую ошибку. Ещё одну, с которой Йорвет вновь остался жить. И принял последствия своих решений. На его совести было слишком много загубленных жизней, и сейчас, принимая предложения Лето, он вновь рисковал. Но разве ради свободы нельзя пойти на риск? Тем более, что с последствиями своих ошибок Йорвет научился жить и делать выводы. *** Весна, 1271г, Флотзам. Вернон Роше. Его боль, его ненависть, его… Как иронично, что их пути так близко пересеклись здесь, после смерти короля Роше, не без помощи Йорвета. Роше своим одним существованием создавал столько проблем. Но Йорвет никак не мог его достать. На его перевязи не хватало только значка с темерскими лилиями. Но каждый раз, когда судьба давала шанс поквитаться и заполучить желанный трофей, что-то не срасталось. И они оба уходили живыми. С жертвами, иногда с критическими, но живыми. Как же Йорвет ненавидел этого человека. И знал, что тот тоже его ненавидел. Эта ненависть читалась в презрительном взгляде тёмных глаз из-под нахмуренных бровей. Йорвет ненавидел его не меньше. И, вопреки всему, так же сильно любил. И ненавидел себя за это едва не с той же силой, что и человека. С тех пор, как Йорвет отомстил за смерть Коиннеаха, о Роше он не слышал. Все давнишние желания, чтобы у того сложилась спокойная жизнь, пошли прахом в тот миг, когда он увидел парня в напавшем на них отряде. И вновь он столкнулся с ним в стычке спустя много лет. Роше был жив и, как оказалось, успешно для себя пережил войну и даже отличился на ней. Теперь перед ним был уже не юнец, а вполне опытный воин, способный отразить его атаки. Гордости от этого эльф не испытал, но то, что Вернон был жив, приносило какое-то странное облегчение где-то в глубине души под толстым покровом ненависти. С тех пор судьба вновь и вновь сталкивала их, но не давала никому из них завершить начатого. В глубине всё той же души Йорвет этого и не хотел. Так же, как и не хотел признаваться себе в этом. Объявившиеся Синие полоски попили много крови всем отрядам скоя'таэлей. Добавляя ещё больше поводов для ненависти. Но даже это не избавило Йорвета от тех давних, так и не упокоившихся, не забытых чувств. И от того, с какой отчаянной злобой смотрел на него Роше после гибели его короля, становилось отчего-то больно. Возможно, потому что Йорвет когда-то был на его месте. И теперь он сполна поквитался и отомстил Роше. Легче от этого не становилось. Только хуже и больнее. Это было его персональная кара за его ошибки. Любить и ненавидеть с одинаковой силой. *** Лето, 1272г. У них получилось. Верген выстоял. Не без потерь, не без рисков, когда всë могло пойти прахом. Но всё удалось. И вот почти уже целый год у эльфов и других старший рас была долгожданная свобода. Пусть рядом с так ненавистными людьми, пусть не насовсем вольных условиях. Но это было лучшее из того, что могло быть. Йорвет многое осознал и понял за последние годы, особенно то, что иногда стоило идти на компромиссы. Что иногда нужно поумерить свою ненависть и непримиримость, и вновь дать шансы и довериться, несмотря на прежние неудачи. Быть может, он ничему не научился за прошедшие годы, а, быть может, напротив — научился многому. Итог этому стала свободная жизнь. На неё было потрачено столько сил, столько жертв, столько непоправимых ошибок совершено и это стоило того. Йорвет столько раз ставил всë ради достижения цели, столько раз был предан (ошибка с Лето до сих пор отзывалась жгучей злобой и разочарованием), что когда наконец-то всë удалось, это казалось сном. Сном о такой желанной свободе. Да, всё было не идеально. Было много проблем. Почти что сразу после признания независимости Свободного государства в Долине Понтара, ещё не успев отойти от осады, объявился Нильфгаард. Пришлось принять унизительные условия, чтобы сохранить этот кусочек свободы для всех народов. Нильфгаарду тоже пришлось смириться с проживанием бывших союзников в лице эльфов на территории Долины и выдать им помилование. Всем было нелегко, но надежда, которая была не эфемерной, а вполне осязаемой, давала сил. Йорвет выполнил свой долг, который сам на себя возложил, перед своими собратьями. И теперь, впервые за долгое время, мог подумать о себе, а не о всех. У него было одно давнее дело, одно давнее решение, с последствиями которого наконец-то пришло время разобраться. Иначе противоречия внутри сведут его с ума и отвлечься от них, занявшись более важным, более глобальным делом, уже не вышло бы. Он и так слишком долго убегал и скрывался от самого себя, выстроив завесу ненависти и злобы, стараясь похоронить под ними свою привязанность. Но любовь, будто сорняк, что пробивался через мостовую, не унималась и давала о себе знать. Но о всех вновь пришлось подумать, когда Геральт позвал его на помощь. Помочь ему спасти Зираэль было нечто большим, нежели отдачей долга за спасение Саэсентессис. Ласточка объявилась. А значит, надвигалось что-то пострашнее войн с Нильфгардом, гонений на чародеев и Старшие расы. Если не помочь Геральту и Зираэль, никакой спокойной жизни ни эльфам, ни людям, ни Северу, ни Югу могло не предвидиться.